- Звонарев молча выдержал его взгляд. - Сказать почему? Вы перетряхнули все ближайшие деревни, села, подворья, всех мясников с рынка, - всех, у кого есть или была в недалеком прошлом рогатая скотинка, но но вы до сих пор не можете понять, почему на месте преступления убийца оставляет... кончик бычьего хвоста.
- Идиот, возомнивший себя матадором, - в сердцах бросил Жарков.
Осенев с минуту молча смотрел на друзей:
- Нет, сатрапики, не матадором, а жрецом.
- Кем?! - в один голос воскликнули оперы.
- Жрецом, - спокойно повторил Димка. - Из всех, кого вы сегодня перетряхиваете, вы забыли еще одну категорию: бывших работников мясокомбината. Забойщиков скота.
- Вспомнил! - фыркнул Звонарев. - Он уже четыре года, как банкрот. Ты хочешь сказать, что кто-то сознательно оставлял себе на память бычьи хвосты, чтобы спустя четыре года вложить их в руки жертв?
Осенев ничуть не смутился.
- Между прочим, достаточное время, чтобы человек, для которого ремесло убийцы было средством повышения уровня материального благосостояния, как говаривали наши вожди, осознал, кто именно лишил его этого самого благосостояния.
- Откуда у тебя сведения о бычьих хвостах? Из наших кто-то ляпнул? Звонарев невольно подался вперед.
- И при чем тут жрецы? - недоуменно спросил Миша.
- Убийца - не просто маньяк, он помешан на античности.
Оперативники переглянулись.
- Где и когда ты успел это откопать, интересно? - в голосе Звонарева прозвучало сомнение. - Или это плод буйной фэнтази от "Голоса Приморска"?
Дмитрий быстро взглянул на Мишу.
- Голову даю на отсечение!
Звонарев поднялся:
- Димыч, а не пройти ли нам с тобой к начальству?
- Значит, Аглая вам больше не нужна?
- Извини, - развел руками Юра, - для такого решения у меня слишком мало звезд на погонах.
C начальником приморского горуправления Осеневу уже приходилось встречаться. Невысокого роста, крепко сбитый, с коротокой стрижкой "ежиком", слегка полноватый, он производил впечатление внушительного тарана. Глядя в его цепкие, серые глаза, даже идиоту неминуемо пришло бы на ум - слишком хлопотно иметь этого человека в качестве своего врага. Оценивая Сергея Константиновича Шугайло, как-то не возникало желания похлопать его запросто по плечу и рассыпаться в запредельном откровении. Осенев знал, что начальник приморского горотдела - из новых центуриончиков, много лет проработал в уголовном розыске, мент и опер до мозга костей. Возможно из тех, кто не продается, даже если ставкой будет жизнь его близких. Хотя, в чем и в ком можно сегодня быть уверенным до хромосом? Но кое-что в Шугайло Дмитрия настораживало: то самое ощущение мощного тарана, осознающего свое предназначение, но направляемого чужими руками. Шугайло мог взломать любую оборону, поразить любую цель, но выбирали цель и отдавали приказ другие. А вот они-то зачастую совсем не прочь были и продаться, и поторговаться.
Осенев знал о существовавшем испокон веков соперничестве между милицией и службой безопасности. При других обстоятельствах, эсбисты черта с два передали бы ментам Аглаю. Но теперь, когда руководящие кресла в обоих ведомствах начали раскачиваться с опасной амплитудой, стало не до жлобства. Шугайло метил со временем перебраться в столицу. Не без помощи влиятельного свояка, генерала милиции в областном центре. Начальнику отдела службы безопасности нужно было с почетом уйти на пенсию, а не вылететь без таковой, да еще с Бог знает каким количеством "сиятельных трупов". Сложилась пикантная ситуация. Эсбисты знали об Аглае и ее способностях, но в свое время она дала им от ворот поворот. У ментов же появился доступ в дом Аглаи через Звонарева. С одной стороны, Димке до тошноты было противно, что в эти закулисные игры оказались вовлечены его любимая женщина, друг детства и он сам. Но с другой стороны, где-то глубоко в душе тлела маленькая искорка осеневского журналисткого тщеславия. И даже он сам не смог бы сказать, когда именно и в какой пожар эта искра способна полыхнуть.
Обо всем этом думал Осенев, сидя в кабинете Шугайло, куда его любезно "доставил" Звонарев и ожидал, пока соберутся вызванные начальником для беседы с Дмитрием сотрудники. "Представляю, каково им иметь дело с кем бы то ни было из "Голоса Приморска", - усмехнулся про себя Осенев.
В городе ни для кого не было секретом, что Альбина состояла в гражданском браке с одним из приморских авторитетов. Поначалу у редакции с "варягами" сложились неплохие отношения. Но когда из города в срочном порядке эвакуировались заправили местной оргпреступности, Альбина, не без совета своего обожаемого крутого муженька, выступила на страницах газеты с циклом статей, в которых с чисто женской эмоциональностью, но при полном отсутствии логики, заклеймила позором доблестные правоохранительные органы, их смертельную борьбу с бессмертной мафией и особенно методы этой борьбы, в виде подбрасываемого "ненужным" людям компромата: патроны, оружие, наркотики и пр. После альбининых статей "Голос Приморска" молниеносно из "дружественного" издания перешел в разряд "бандитской прессы" ("БП"), со всеми вытекающими последствиями. Тавро "БП" легло на всех сотрудников, особенно корреспондентов, для которых двери в "лучшие дома Филадельфии" оказались закрыты вплоть до второго пришествия. Однако этому финалу предшествовало еще кое-что. Обе стороны, имея по "независимому изданию", вооружившись горшками с нечистотами, встали друг против друга, включили вентилятор и... скучающему взору жителей приморского региона, утомленного латиноамериканским "мылом", предстало во всей красе захватывающее зрелище русская национальная забава: какашкабол. На какое-то время оказались забыты безработица, задолженности по зарплате, пенсиям и пособиям, злополучная реконструкция "дорогой сердцу каждого жителя" главной улицы. Неизвестно, чем бы все закончилось и с каким счетом, если бы не тайный энтузиаст, решивший в одиночку заняться кадровой политикой в "биде".
Шугайло представил сотрудников, с большинством из которых Дмитрий был знаком в виду специфики работы в газете, в отделе криминальных новостей. Его позабавила реакция собравшихся: как отнесутся к нему, представителю "вражеского боевого листка"? Отнеслись спокойно. Осенев впервые присутствовал на подобной беседе и невольно зауважал мужиков. Перед ним сидели профессионалы, которые двадцать четыре часа в сутки видят один нескончаемый документальный сериал из цикла "Содом и Гоморра". Именно из них государство умело слепило надежный буфер для защиты своих интересов, четко разграничив ответственность перед Законом между властью и остальными, кто к ней не принадлежит. В своей лицемерной трактовке Закона власть зашла столь далеко и так увлеклась, что потеряла элементарное чувство меры. Именно власть наглядно продемонстрировала, как можно безнаказанно украсть чужие деньги, ликвидировать инакомыслящих, превратить человека в рабскую скотину, изнасиловать его мозги и душу. Власть пошла по пути необузданного порока. Стоит ли удивляться, что вдогонку за ней толпами устремились подданные? Но чтоб они не наступали на пятки, сохраняли дистанцию и, упаси Бог, не вырвались вперед, власть и создала тех, кто должен оберегать право. Чье? На что? От кого? Неважно! Главное, чтобы право охранялось, было кому дать команду: "Фас!" и... кем не жалко было бы при случае пожертвовать, кого бы подставить. И вот теперь в этом веками отработанном механизме произошел сбой. Кто-то посмел замахнуться на власть и ее право.
"Да, мужикам не позавидуешь, - думал, глядя на собравшихся, Осенев. Власть ими не дорожит и народец не жалует. Может, прав Юрка, говоря, что нашему обществу тоже не мешало бы вопросики подкинуть, типа: "Если оно такое все в белом, откуда в его пенатах мент поганый и продажный появился? Менты, они ведь чьи-то дети, кто-то их родил и воспитал..."
По просьбе собравшихся Дмитрий рассказал то, что удалось ему выяснить. Слушали его внимательно. Если кто и испытывал недоверие и скептицизм, то внешне это никак не проявлялось.
- Еще раз поподробнее о забойщике с мясокомбината, - попросил его Шугайло.
- Видите ли, - начал Осенев, слегка волнуясь, - мне не в первый раз приходится проводить журналисткое расследование. Не хочу вас обидеть, но иногда журналисту скажут о том, чего никогда - представителю милиции. Вы, в некотором роде, официальная власть, а у нее с простыми смертными всегда были непростые отношения. Я разговаривал с человеком, который обнаружил одну из жертв. Он припомнил, что лет шесть назад на приморском мясокомбинате работал забойщик, убивавший животных не электродубинкой, а ножом, закалывая и перерезая горло. Причем, быков исключительно черной масти. Забойщик был молодой парень. Он потом ушел в армию, а человек этот уволился. Но он отметил одну интересную деталь: перед убийством парень одевал на рога быку цветы...
- Ритуальное убийство, - заметил начальник уголовного розыска Кривцов.
Дмитрий кивнул в знак согласия и продолжал:
- Человек, который мне рассказал об этом видел подобное лишь однажды. Удивился, конечно, но спрашивать у парня ничего не стал. В цехе, правда, поговаривали, что у того не все дома. Но животных он не мучил, тихий был, спокойный. Вообщем, шесть лет назад каждый уже был занят только своими проблемами и то, что у кого-то начала ехать крыша, мало кого интересовало.
- Как звали парня он помнит? - спросил Кривцов.
- Фамилию - нет, но имя - то ли Вячеслав, то ли Валерий, точно не может сказать.
- Как фамилия вашего информатора? - Шугайло в упор глянул на Дмитрия.
- Сергей Константинович, вы же должны понимать! - оскорбился Осенев. В этом городе на меня у многих драконовские зубы, но даже их обладатели не рискнуть утверждать, что я когда-либо сдал своего информатора.
Шугайло недобро усмехнулся, не сводя оценивающего взгляда с Осенева.
- Начитались о сицилийской мафии, крестных отцах, донах и омерте. Молчальники чертовы! - бросил он зло.
Дмитрий счел за благо не отреагировать на его выпад и спокойно спросил:
- Вы позволите еще одно дополнение?
Шугайло кивнул из-под лобья.
- Александр Иванович, - Дмитрий глянул на Кривцова, - правильно заметил, что это были, по всей вероятности, ритуальные убийства быков...
- Бред какой-то! - буркнул Шугайло недовольно, но, поймав злой Димкин взгляд, махнул рукой: - Ладно, продолжайте.
- ... В античные времена в Древней Фригии существовал культ Кибелы, Великой богини-матери. Мистерии этого культа носили вакхо-эротический характер. Во время их проведения жрецы Кибелы, галлы, оскопляли себя. Неотъемлемой частью культа стал обряд тавроболия - принесения в жертву быка. Обряд был необычайно величественен и, по-язычески, прекрасен. Священной жертвой, как правило, выбирали огромного, красивого и черного, как смоль, быка. Его рога украшали золотыми подвесками и цветами. Верховный жрец храма Кибелы должен был обладать недюжинной силой, хладнокровием и определенным искусством, чтобы заколоть быка насмерть с первого удара. Затем рассекалась шея животного и кровь обагряла жертвенный алтарь.
В Древнем Риме этот обряд дополнился некоторой подробностью. Жертвенная кровь заливала уже не алтарь, а человека, стоявшего в специально сооруженной нише. Считалось, что таким образом участник мистерии заново рождается, освобождаясь от прежних грехов и пороков.
В античном мире существовал и еще один обряд, только в жертву приносились сто быков. Обряд назывался - гекатомба. Но вам наверняка будет интересен малоизвестный среди знатоков античности факт: в Древнем Риме участник тавроболия получал после крещения кровью... кончик бычьего хвоста с кисточкой. - Осенев, казалось, не обратил внимания на мимолетное замешательство, вызванное его последними словами и как ни в чем не бывало закончил: - Сергей Константинович, я узнал, что в системе горадминистрации ровно сто штатных единиц.
- Сто баранов на заклание, - мрачно изрек Шугайло.
- Быков, - не улыбнувшись, поправил его Кривцов.
- Уже девяносто семь, - уточнил Дмитрий. - Одного не могу пока пояснить: почему их убивают с интервалом в семь дней?
Гридасов, начальник отдела криминалистики, глянул на наручные часы. Все посмотрели на него. Он быстро подсчитал, беззвучно шевеля губами, и сказал:
- Если его не остановить, то через пятьдесят шесть часов у нас будет еще один бара... бы..., простите, - смутился он, - ... еще одно убийство.
- Почти двое с половиной суток, - подал голос Кривцов. - Стоит попробовать.
Шугайло скептически скривился и обратился к Осеневу:
- Когда, говорите, ваша мать-богиня быков наладилась резать?
- Предположительно, второй век до нашей эры.
- Вот так-то, - хмыкнул он в сторону начальника угрозыска. - Больше двадцати веков нашей дамочке, а ты решил с ней за пятьдесят шесть часов управиться.
Димка следил за выражением лиц собравшихся. Он отнюдь не склонен был доверять ни тяжким вздохам Шугайло, ни мученическим физиономиям собравшихся. Он почти физически ощущал так хорошо знакомый ему самому зуд погони, когда впереди уже замаячило нечто и хочется поскорее проверить то это или не то. Осенев почувствовал себя лишним в кабинете и ему стало обидно. Ведь именно он, Дмитрий Осенев, вышел на след, он привел их к старту, но, увы, забег пройдет без него.
- Сергей Константинович, - обратился к нему Дмитрий, - я знаю, что вы пытались привлечь к розыску мою жену. Думаю, теперь в этом отпала необходимость.
Шугайло пристально посмотрел на Дмитрия, интуитивно поняв его состояние.
- Отчего же? - казалось, удивился Сергей Константинович. - Думаю, ее помощь нам может пригодиться. Вы говорили с женой?
Осеневу стало жарко.
- Да... - хрипло выдавил он и закашлялся, заметив снисходительную усмешку Шугайло. - Она согласна... то есть... согласится. Я мог бы взять несколько фотографий с места происшествия, показать жене?
Сергей Константинович повернулся к Кривцову:
- Под мою личную ответственность.
Дмитрий кивнул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47