Постояв несколько минут перед витриной антикварной лавки Буччеллати, зашел внутрь.
– Меня интересует кувшин, выставленный в витрине, – сказал он продавцу. – Тот, с опоясывающей гирляндой.
Продавец достал кувшин и поставил его перед Вассалли.
– Это уникальная вещь, – начал объяснять он. – Автор – француз, знаменитый Жан Батист де Лен, видите клеймо? 1732 год. Червленое серебро.
– Будьте добры наполнить этот кувшин пунцовыми розами и отправить синьоре Джулии де Бласко. – Вассалли назвал адрес.
– Записку оставить не желаете? – Продавец был в высшей степени предупредителен.
– Да, конечно.
Вассалли взял фирменную карточку магазина и быстрым почерком написал:
«С искренним восхищением – Вассалли».
– Мне нужно все знать о писательнице Джулии де Бласко, – сказал Франко Вассалли Магде, входя в офис. – Кто она, как и с кем живет, историю ее отношений с хирургом и так далее. – Ему не терпелось проверить рассказ Марты Монтини.
– Я все выясню, – сказала секретарша, делая быстрые пометки в блокноте. – Ребята все здесь, они ждут в зале заседаний. Принесли десять экземпляров романа де Бласко, я раздала им, правильно?
– Правильно, и еще позвоните адвокату Елене Диониси и договоритесь с ней о нашей встрече.
Магда знала, что ее шеф уже получил от Диониси отказ на экранизацию романа Джулии де Бласко, но она знала также, что он не привык отступать и всегда добивается своего.
Франко вошел в зал, где его уже поджидали телевизионщики.
– Я хочу, чтобы вы все прочитали этот роман, – сказал он, – и чтобы он вам понравился. Он не может не понравиться, я уверен. Найдите лучшего сценариста, лучшего композитора, лучшего продюсера и лучшего режиссера. «Как ветер» должен стать первым итальянским сериалом «Интерканала».
– А права на экранизацию у нас есть? – спросил один из директоров программ.
– Пока нет, авторша капризничает, но мы ее уломаем. Считайте, что все формальности уже позади, и принимайтесь за работу.
– А по какому из двух каналов его пускать? – спросил другой сотрудник. – На первом у нас детские передачи, на втором музыка…
– Мы открываем третий канал, – ответил Вассалли. – Фильмы, телеспектакли, сериалы, сейчас я расскажу вам об этом подробнее.
Глава 20
Было уже почти десять вечера, когда Гермес наконец приехал к Джулии.
– Прости, любимая, – сказал он, входя в дом, – сегодня был совершенно сумасшедший день. Операции до четырех без перерыва, потом консультации, только-только освободился.
Джулия помогла ему снять пальто.
– Все в порядке, – сказала она холодным спокойным тоном. – Запеканка в духовке пересохла, ее можно смело выбрасывать, жаркое остыло, картошку уже в рот не возьмешь. Остаются фрукты и сыр. Если не очень привередничать, голод утолить можно.
Они вошли в гостиную, где был накрыт стол к ужину.
– Обо мне не беспокойся, – продолжала Джулия ледяным голосом, предвещавшим грозу, – я хоть и не ужинала, но в эту пору есть уже, конечно, не рискну, иначе глаз не сомкну ночью.
Джулия после операции стала плохо спать. Бессонница нервировала ее, поэтому она не упускала возможности обвинить в ней кого-то другого – так ей было легче.
– Что с тобой, Джулия? – Гермес обнял ее и прижал к себе. – Ты сердишься?
Она резко освободилась и, повернувшись к нему спиной, направилась к креслу.
– Я не просто сержусь, я в бешенстве! – откровенно призналась она, забиваясь в угол кресла и нервно теребя длинную нитку жемчуга на шее.
– Любимая, я валюсь с ног от усталости, но я не мог не принять всех, кто пришел на консультацию. Это тяжелые больные, у них серьезные проблемы, ты ведь понимаешь это, правда?
– Ну конечно, у всех проблемы! – Нервы Джулии не выдержали. – У моего сына, у тебя, у твоих пациентов! А я? У меня тоже проблемы, серьезные проблемы, и я не желаю больше слышать о чужих!
Джулия со злостью посмотрела на Гермеса и, увидев, какое у него усталое лицо, замолчала. Ей стало стыдно за свою истерику. Гермес всю душу вкладывал в больных, исцеляя их подчас не столько хирургическими, сколько психотерапевтическими методами.
– Прости меня, Гермес! – Она умоляюще взглянула на него. – Я сама не знаю, что говорю.
Гермес сел рядом и нежно обнял ее.
– Предлагаю кардинальное решение, – шепнул он. – Одеваемся и идем в тот маленький ресторанчик, который тебе так нравится. Ужин вдвоем, при свечах, согласна?
– Нет, не получится, – помедлив, возразила она. – Я не могу сейчас уйти из дома.
– Почему? – удивился Гермес. – Ты думаешь, я так устал, что не добреду до ресторана, чтобы поужинать с любимой женщиной?
– Не в этом дело, просто Джорджо еще не вернулся, – объяснила Джулия дрожащим от волнения голосом. – Десять вечера, а его все нет.
– Куда он пошел?
– Последнее время он мне ничего не рассказывает. «Мама, я ушел» – вот все, что я от него слышу. Где он, с кем, чем занимается? Я в полном неведении.
– Надо с ним построже. – Гермес озабоченно покачал головой. – Что это такое? Мальчишке пятнадцать лет, а он уходит и приходит, когда ему вздумается! Ты должна… – Он вдруг горько улыбнулся. – Прости, дорогая, я сам никудышный отец, а учу тебя, как воспитывать детей.
– Все очень непросто. – Джулия попыталась улыбнуться, но улыбка получилась вымученной. – Знаешь, Гермес, я вспоминаю свое детство. Родители нас ругали, наказывали, получить от них пощечину было в порядке вещей. Но мы, дети, любили и слушались их.
– И твой сын, и моя дочь выросли в не очень благополучных семьях, – заметил Гермес. – Впрочем, я сам из неблагополучной семьи, но это не помешало мне добиться своей цели в жизни.
На Гермеса нахлынули воспоминания. Он вспомнил жалкую квартиру на улице Беато Анджелико, в которой даже воздух был пропитан нищетой. Отец почти все время сидел в тюрьме за постоянные кражи, мать целыми днями гнула спину в чужих домах, а по вечерам топила тоску в стакане вина. Его братья и сестры, рождавшиеся один за другим неизвестно от кого, хотели есть, и мать надрывалась на тяжелой работе, чтобы кормить их хотя бы два раза в день. Да уж, более неблагополучной семьи представить себе нельзя, однако дети, включая Гермеса, любили и мать Катерину, и бедного Эрколе, которого считали своим отцом.
– Наверное, время было другое, – задумчиво сказал он. – Мы были сильнее, потому что стремились выбиться из нищеты, а эти выросли в полном достатке, им не нужно бороться за свое существование.
Джулия молча кивнула. Она тоже вспомнила отца, который давал частные уроки, чтобы свести концы с концами.
Погрузившись каждый в свои воспоминания, оба забыли об ужине. Джулия решилась и уже готова была открыть Гермесу свою тайну.
– Послушай, Гермес, – произнесла она тихо и торжественно.
– Слушаю, дорогая. – Гермес притянул Джулию к себе и начал покрывать поцелуями ее лицо.
Она вдруг почувствовала, что не готова к серьезному разговору, и спросила:
– Что будем делать, если Джорджо не придет?
– Надо подождать, еще не так поздно.
В эту минуту они услышали, как открывается входная дверь.
– Слава Богу, – облегченно вздохнула Джулия, – он пришел.
Через секунду Джорджо заглянул в гостиную. Его лицо было бледным и слегка отечным.
– Привет обоим! – сказал он со своей обычной напускной развязностью. – Поесть найдется? – Можно узнать, где ты был столько времени? – строго спросила Джулия.
– Здесь, на площадке, – вполне искренне ответил он, – мяч гоняли. Если вопросов больше нет, я поем. Проголодался страшно.
Он отвернулся от матери и вдруг застыл, заметив на столике позолоченный кувшин с великолепными розами.
– А это еще что?
Гермес тоже повернул голову.
– Какая красота! – восхищенно сказал он, только сейчас заметив цветы в новом кувшине. – Откуда это?
– Мой издатель подарил, – не моргнув глазом, соврала Джулия.
Глава 21
– Итак, что ты решила с этим Вассалли? – спросила Елена Джулию.
– Пятнадцать, шестнадцать, семнадцать, восемнадцать, – не отвечая на вопрос, считала Джулия, изо всех сил крутя педали велотренажера.
Разговор происходил в спортивном зале, куда Джулия пришла впервые после большого перерыва: сначала она прервала занятия из-за болезни, потом правила гранки романа, писала статьи, подтягивала Джорджо по латинскому и греческому.
– Боюсь, уже никогда не войду в форму, – безнадежно вздохнула она, щупая свои ляжки. – Кисель, а не мускулы.
– Джулия, ты можешь серьезно ответить? – снова спросила Елена.
– Серьезно не могу, – сказала Джулия, слезая с велосипеда и переходя к другому тренажеру.
– Ты меня выведешь из терпения! – крикнула во весь голос Елена, вырывая у Джулии гантели.
В их сторону устремились любопытные взгляды.
– Ладно, Елена, я тебя выслушаю, только чуть позже, – примирительно сказала Джулия. – Дай мне спокойно потренироваться.
Она выбрала себе гантели по полтора килограмма, как ей велел Гермес, который не советовал слишком напрягаться. Неожиданно подступила тошнота, и Джулия, с грохотом отшвырнув гантели, бросилась в туалет, где ее вырвало съеденным завтраком. Если верить профессору Пьерони, у нее пятая неделя беременности. Можно ли ей заниматься гимнастикой, или надо ложиться в постель, как это было с Джорджо? Удастся ли ей выносить этого малыша и хочет ли она его вообще?
Джулия вернулась в зал, вытирая лицо полотенцем.
– Что с тобой? – взволнованно бросилась к ней Елена. – Ты нездорова?
– Просто устала с непривычки, – бодрясь, ответила Джулия. – И потом у меня есть некоторые проблемы…
– Скажи мне хотя бы об одной, – попросила Елена.
– Пожалуйста. Например, Вассалли.
– Это не твоя, а моя проблема. От тебя требуется сказать только «да» или «нет».
Они продолжили разговор в душе.
– Может быть, позже поговорим? – попросила подругу Джулия, начиная приходить в себя под горячей струей воды.
– Мы сейчас должны все решить! – твердо заявила Елена. – Он вчера прислал новый проект контракта и обещает кучу денег за права на твой роман. По-моему, надо быть последней идиоткой, чтобы упустить такое выгодное предложение.
– Мы совсем не знаем его, – пыталась стоять на своем Джулия. – А вдруг он весь роман перекроит так, что его узнать будет невозможно? Ведь я два года жизни на него положила!
Выйдя из душа, подруги отправились в бар, чтобы продолжить разговор за чашкой чая. Обе закурили.
– Когда писатель продает права на телевизионную постановку, фильм или сериал, он оставляет за собой право, если ему не понравится, убрать свою фамилию из титров. Тогда они напишут что-нибудь вроде «По мотивам романа…», – объясняла Елена. – Ты пишешь романы, а не фильмы ставишь, за чужую работу ты не отвечаешь. Но я не думаю, чтобы он сделал какую-то дрянь. Телесериал будет стоить ему много миллиардов, а он не похож на человека, который бросает на ветер деньги.
– Ты-то откуда знаешь? – удивилась Джулия.
– Что значит, откуда? Собрать о нем информацию входит в мои обязанности. Хочешь знать, что он собой представляет? Тогда слушай. Тридцать шесть лет. Отец, бывший таксист и алкоголик, давно куда-то сгинул вместе со своим старшим сыном, тоже пьяницей и дебоширом. Мать, как ты знаешь, сейчас в руках похитителей. Жена лесбиянка, у нее связь с твоей лучшей подругой Заирой Манодори. Две дочери-близняшки, с которыми он общается чуть ли не каждый день. Немецкая овчарка по кличке Волк, которая всегда следует за хозяином, точно его тень. Многочисленные связи с женщинами. Все старше его. Владелец финансовой компании «Провест», занимающейся главным образом жилищным бизнесом. Ему принадлежит контрольный пакет акций «Интерканала», который он приобрел почти даром и превратил в мощную телекомпанию. Сейчас он намерен создавать отечественные сериалы и решил начать с экранизации твоего романа. Если все получится, он намерен выйти с этим сериалом на европейский рынок, а может быть, даже и на американский.
Джулия слушала Елену с широко открытыми глазами.
– Как ты все это узнала? – удивленно спросила она.
– Чтобы защищать твои интересы, я должна быть во всеоружии, – ответила Елена. – Ну что, проблема под названием Вассалли еще существует?
– Существует, – тихо ответила Джулия и поднесла к губам чашку с чаем.
– Но почему? Я отказываюсь тебя понимать.
– Потому что он мне нравится. С того дня, когда я увидела его, я только о нем и думаю. Не просто думаю, меня к нему тянет.
Елена Диониси смотрела на нее, не в силах произнести ни слова.
Глава 22
Полицейский Рута обмакнул аппетитный корнет в чашку с капуччино и жадно откусил большой кусок. Его напарник Д'Амико, который в это время с завидным аристократизмом потягивал свежевыдавленный сок грейпфрута, неодобрительно посмотрел на кофейную дорожку, протянувшуюся по чистой стойке.
Сейчас, в десять утра, бар опять приобрел свой обычный вид после утреннего нашествия рабочих и служащих, спешащих выпить перед работой свою чашечку кофе. Молодой официант заканчивал мытье пола, собирая в кучу бумажки, окурки и пакетики от сахара; хозяин старательно раскладывал по вазочкам булочки и пирожные, а его хорошенькая голубоглазая жена вынимала из посудомоечной машины еще горячие, сверкающие чистотой чашки.
– Все, поехали? – видя, что Рута расправился наконец со своим корнетом, спросил Д'Амико.
Они вышли под дождь и сели в «Пантеру». Д'Амико завел мотор, включил «дворники», и полицейская машина тронулась с места.
– Что это ты сегодня такой молчаливый? – спросил Рута.
– Я все думаю про кражу на «Интерканале». Там, по-моему, концы с концами не сходятся, – ответил Д'Амико.
– Чувствуете запах жареного, инспектор Морс? – с иронией спросил Рута, называя напарника именем английского сыщика из популярного сериала.
– Хватит меня подкалывать, я серьезно.
– И я серьезно. Выкладывай свои соображения.
– Какой смысл воровать декорации, которые никогда не удастся использовать? Зачем возвращать на место грузовик после перевозки краденого?
– Да брось ты, в таком сумасшедшем городе, как Милан, чего только не происходит…
– Нет, я думаю, все было продумано. Воры действовали по четкому плану, и даже сама нелепость кражи – часть этого плана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36