– Просто дешевка из универмага. – Сара хотела закрыть эту тему, но, обрадованная похвалой, широко улыбнулась. – Я рада, что тебе нравится.
– Ты читала программку? Я забыла захватить очки, – сказала Джун, копаясь в сумочке. – Когда твоя очередь?
– Сначала речи, затем начнут выдавать дипломы и – под конец – специальные награды, учрежденные достопочтенным Стюартом Харгривсом.
Как раз в этот момент ведущий призвал присутствующих занять свои места, свет погас, и Сара не заметила тревоги, исказившей лицо матери.
Для Джун церемония проходила как в тумане. Ей еле удалось сосредоточиться, когда Сара вышла на сцену и под аплодисменты министр вручил ей награду за статью о Билли Тоде. Наконец зазвучал национальный гимн, и все встали. Джун погрузилась в свои мысли, отчаянно пытаясь придумать приличный предлог, чтобы незаметно исчезнуть вместе с Сарой из зала от греха подальше.
– О чем ты задумалась, мама?
Джун вздрогнула.
– О, любовь моя, я так горжусь тобой.
– И у вас есть для этого все основания. Ваша дочь – необыкновенная девушка. И, позвольте добавить, очень красивая.
Комплимент исходил от мужчины в безупречном сером костюме в тонкую полоску. Сара много раз видела это лицо в газетах, но лишь сегодня впервые увидела его в жизни. Когда Стюарт Харгривс вручал ей награду, она была поражена тем, что, будучи ровесником ее матери, он так молодо выглядит: лишь появились первые проблески седины на висках и еле заметные морщинки вокруг чуть печальных карих глаз. Годы не сказались и на его осанке: высоко поднятая голова, прямая, как у военных на параде, спина.
Харгривс пожал Саре руку, широко улыбнулся, и она немедленно прониклась к нему симпатией.
– Спасибо, мистер Харгривс. В этом главная заслуга моей мамы.
Стюарт протянул руку Джун, но его рука повисла в воздухе.
– Я разговаривал с вашими преподавателями. Они возлагают на вас большие надежды, – сказал министр, старательно делая вид, что ничего не случилось.
– Я в дамскую комнату, – сказала Джун, отворачиваясь.
Пораженная не свойственной матери грубостью, Сара покраснела от смущения.
– Простите, – извинилась она, глядя вслед быстро удаляющейся матери.
– Похоже, еще один недовольный мною избиратель. – Стюарт выдавил смешок, но было видно, что резкость Джун расстроила его. – В любом случае, поздравляю вас с наградой.
Сара заметила, как напряженно, не отрываясь ни на секунду, Харгривс изучает ее лицо. Из светских хроник она знала о его репутации ловеласа, но сочла смехотворной мелькнувшую мысль о том, что он собирается «подцепить» ее.
– На самом деле я не испытываю особой гордости. Мне жаль Билли, не он настоящий преступник.
– В этом вы правы. Преступники, причем самые отвратительные, – те, кто распространяет наркотики. Я пытался провести законопроект об ужесточении наказания, но мои усилия оказались тщетными. Я разделяю ваши чувства, однако вы сделали все возможное. Только нельзя было подвергать себя такой опасности.
– К сожалению, это оказалось бесполезным. «Санди Войс» не интересуется дальнейшим расследованием. Им нужны только сентиментальные истории и сексуальные скандалы.
Харгривс задумался ненадолго, прежде чем ответить.
– Не знаю, будет ли от этого толк, но я мог бы дать ваш телефон телережиссеру, который недавно интервьюировал меня. Хотите? Его зовут Джозеф Маккейб, а его компания сейчас готовит программу о злоупотреблении наркотиками в спорте. Вы вдвоем могли бы что-нибудь придумать.
– Это было бы замечательно. Большое спасибо.
Сара поспешно нацарапала на клочке бумаги свой номер телефона, и Харгривс убрал его в карман пиджака.
– Не стоит благодарности. Кажется, вы большая поклонница футбола.
– Как вы узнали?
– О, это видно по тону вашей статьи о Билли Тоде.
– Футбол – одно из главных моих увлечений. Я унаследовала эту страсть от отца. Он не пропустил ни одного субботнего матча в Хайбери.
– Неужели? Я сам страстный болельщик. Болею за «Камден». Мы могли бы сходить как-нибудь на матч вместе.
Сара не знала, что и думать. Неужели Харгривс все-таки пытается увлечь ее? Замечание о ее красоте было несколько дерзким. Может, именно это обидело Джун.
– А вот и мама, – воскликнула Сара, заметив в толпе слегка сутулую фигуру матери.
– Мне пора идти, – сказал Стюарт, протягивая ей свою визитную карточку члена палаты общин. – Не забудьте связаться со мной, когда соберетесь на стадион.
Глава 4
В субботу Саре предстояла встреча с Джозефом Маккейбом. Несмотря на холодную погоду, она решила надеть свое единственное маленькое черное платье. Мистер Маккейб пригласил ее в «Кафе де Флер» в Ковент-Гардене. Для Сары это был пустой звук, но Кейти сказала, что у Фрэн Бест там постоянный столик, значит, местечко должно быть модным. Сара чувствовала себя неловко в компании надменных выскочек и старалась не видеть дурного предзнаменования в подобном выборе ресторана.
Она надела платье и быстро подкрасилась: только легкие зеленые тени на веках, чуть-чуть туши на ресницы и губная помада цвета жженого сахара. После часа, проведенного в горячей ванне, невозможно было справиться со взбунтовавшимися кудрями, и Сара заколола их на макушке.
Как обычно, она прибыла в ресторан слишком рано. Официант провел ее к столику, неприятно поразив ее своим скучающим видом. Заказав апельсиновый сок и исподтишка оглядывая зал, оформленный под французское бистро, Сара заметила, что все женщины также одеты в черное. «Будто на поминках», – подумала она, пробегая глазами меню, написанное только по-французски и без намека на такую вульгарность, как стоимость блюд.
– Должно быть, вы Сара? – раздался бесплотный голос.
Сара подняла глаза.
– Джозеф?
– Да, привет. Рад познакомиться с вами. Узнал вас по волосам. Бесподобно.
Сара озадаченно уставилась на Маккейба.
– О них упоминал Стюарт Харгривс.
– О, спасибо. – Сара приняла комплимент с некоторым облегчением, несмотря на слишком личное замечание о ней Харгривса. Но, по крайней мере, Джозеф говорит как нормальный человек.
– Простите, что затащил вас сюда, – сказал Джозеф, усаживаясь и беря в руки меню. – Просто я совершенно не запоминаю названия ресторанов. Когда я вчера разговаривал с вами, мне на глаза попался коробок спичек из этого заведения. Кто-то оставил на моем столе.
Сара ни на секунду не поверила объяснению, но почувствовала симпатию к Маккейбу. Как мило, что он понял ее неловкость. Другой на его месте стал бы разглагольствовать, что «Кафе де Флер» – единственное место в Лондоне, где можно прилично поесть.
Глядя, как Джозеф Маккейб заказывает ужин, Сара поняла, что он – сплошной комок нервов. Джозеф постоянно размахивал длинными изящными руками, подчеркивая слова, и постукивал ногой по ножке стола. Сара пыталась угадать его возраст, но внешность Маккейба была слишком противоречива. Белокурые волосы подстрижены по-молодежному, однако глубокие морщины вокруг серо-голубых глаз свидетельствовали о приличном возрасте. Маккейб был одет в черную водолазку и черный двубортный костюм. Кейти сразу бы назвала имя модельера, но даже Сара понимала, что костюм очень дорогой. И не в пример скованным жертвам моды за другими столиками, Джозеф носил свою одежду с естественной непринужденностью.
– Перейдем к делу, – сказал Джозеф, покашливая. Казалось, он не совсем точно представляет свою роль в разговоре. – Позвольте рассказать вам немного о моей программе. Наркотики в спорте – злободневная тема. Возьмем, к примеру, Билли Тода.
Сара никак не хотела бы говорить о нем, но деваться было некуда.
– Я слышала, он только что записался на курс реабилитации. Не думаю, что Четвертый канал готов финансировать документальный фильм, основанный на этой истории. – Сара тут же пожалела о своих словах. Глупо с ходу отвергать идею Джозефа.
– Ничего подобного. Я назвал Тода как пример распространения наркотиков в спортивном мире. Программа будет сфокусирована на допинге.
– Вроде анаболических стероидов?
– Совершенно верно. Спортивное руководство закрывает на это глаза. Считается, что речь идет лишь о нескольких китайских пловчихах. – Джозеф негодующе взмахнул руками. – Но проблема гораздо серьезнее. Стероиды уже здесь, в Британии, и я уверен, что они применяются не только культуристами-любителями, но спортсменами-профессионалами. Просто никто не желает об этом говорить.
Сара вспомнила Элен.
– Одна из проституток в баре Нэша говорила о продаже стероидов. Она не верит, что на них есть спрос.
– Вы знаете, откуда они берутся?
Сара открыла сумочку.
– Во время драки с Микки…
– Это просто невероятно, – прервал ее Джозеф. – Мне бы вряд ли хватило смелости.
– Откровенно говоря, здесь мне гораздо неуютнее, – призналась Сара, когда все тот же угрюмый официант с отсутствующим выражением на лице поставил на стол щедро украшенный цветами салат. – Это салат или букет? – спросила она, пытаясь пробить броню его самодовольства.
– Настурции, – прошипел официант.
– Я знаю, что съедобные цветы – последний писк моды, – со смехом сказала Сара, когда он отошел. – Моя подруга работает в «Мариэлле».
Джозеф приподнял брови.
– Лично я не понимаю, чем плох кочанный салат. Итак, вы говорили…
– Мне удалось прихватить вот это. – Сара протянула ему черную записую книжку.
Джозеф пролистал страницы.
– И что же?
– Почти никаких результатов. Большинство номеров не отвечают либо не вызывают никаких подозрений. Последний телефон, по которому я звонила, принадлежит цветочному магазину. «Сколько граммов кокаина прислать с заказанными вами тюльпанами, сэр?» – Сара улыбнулась. – Однако в конце есть кое-что интересное. Нью-йоркские номера, принадлежащие некоему Фиретто. Посмотрите на даты рядом с буквами Х, Г и Д.
Джозеф озадаченно взглянул на страничку.
– Я думаю, – сказала Сара, надеясь, что он не сочтет ее полной идиоткой, – эти буквы означают Хитроу, Гатвик и Дувр. А рядом – даты поставок.
– Да, теперь я понимаю. – Джозеф явно оживился.
– Не питайте слишком больших надежд. Это пока все мои достижения. Я звонила во все три аэропорта, и ни один Фиретто в эти дни не прилетал. И на таможне никого не задерживали. Я просто не знаю, что делать дальше.
– Работать над моей программой.
– Вы серьезно?
– Вы уже сделали половину работы. Вы умны и энергичны – именно то, что требуется для сбора материалов. Конечно, вам придется полететь в Нью-Йорк. Один мой нью-йоркский знакомый, репортер Патрик Бирн, полагает, что весь американский черный рынок контролируется одним наркокартелем. Вероятно, именно эти люди снабжают ваших приятелей в клубе Нэша. Но хочу предостеречь вас… – Он умолк на секунду, – тамошние официанты еще более враждебны.
Сара рассмеялась.
– Пожалуй, я справлюсь.
– А как же «Войс»? Вы только недавно поступили к ним.
– Сейчас припомню самый скандальный заголовок года. «Фредди Стар съел моего хомяка!» Холлэнд хочет, чтобы я охотилась за подобными «сенсациями», но я занялась журналистикой не ради сплетен о грызунах.
– Вы еще не слышали о том, что творят с грызунами в Нью-Йорке.
Окрыленная возможностью продолжать расследование истории Нэша, Сара все же почувствовала некоторую неувязку.
– Если Патрик Бирн – репортер, почему он сам не расследует это дело?
– Он пытался, но его газета этим не заинтересовалась. Несколько его заметок на эту тему сочли непатриотичными. Слишком близки Олимпийские игры в Сеуле, чтобы подвергать сомнению подготовку американских спортсменов.
– Ушам своим не верю.
– Сара, я не шучу. Связавшись с моей программой, вы наживете себе немало врагов.
Пылкость Джозефа не оставила у Сары ни малейших сомнений в том, что он говорит правду.
Глава 5
Холода и снегопады начались неожиданно рано, в самом начале ноября. Кипя от злости, Мэгги осторожно пробиралась по покрытому льдом водоему. Приехав утром на работу, она обнаружила, что ее сегодняшнее задание – встреча в местном зоопарке с королевским пингвином по имени Флаф. Стив, редактор отдела новостей и ее любовник, едва сдерживал смех, объясняя детали: бедный пингвин потерял аппетит.
В зоопарке выяснилось, что Флаф отказывался от пищи лишь после рождения сына, но в данный момент постепенно приходит в себя. Тем не менее редакции требовалась статья на сто слов и фотография, желательно Мэгги, кормящей голодающего пингвина.
– Осторожнее, он довольно своенравный, – предупредил смотритель, а когда Мэгги попыталась схватить птицу за хвост, Лайам, фотограф, расхохотался.
Пингвин метнулся к середине пруда, и Мэгги бросилась в погоню, полная решимости проявить себя настоящим профессионалом даже ради паршивой заметки для захудалой газетенки.
– Вперед, девочка! – подзадорил ее Лайам.
Мэгги была уже примерно в метре от птицы, когда послышался треск. Она прыгнула на пингвина и схватила его, тут же оказавшись по колени в ледяной воде. Смахивая ресницами слезы, Мэгги держала пингвина за хвост, а покатывающийся со смеху Лайам щелкал снимок за снимком.
– Не та птица соблюдает диету, – крикнула Мэгги, выдавливая смешок.
Вернувшись в редакцию, Лайам быстро отпечатал фотографии и приколол одну на доске объявлений. Вскоре кто-то нацарапал под фотографией: «Отгадайте, кто из них голодает?»
Это было последней каплей. Мэгги поняла, что необходимы какие-то срочные меры. Ей до смерти надоело писать о больных животных и милых бабулях, считающих своих внуков вундеркиндами. Не об этом она мечтала, изучая журналистику. В понедельник она купит «Гардиан» и начнет поиски приличной работы, а тем временем надо избавиться от Стива.
– Фантастические снимки, – сказал Стив. – Не забудь, что я заказал столик в ресторане на сегодняшний вечер.
Вместо ответа Мэгги лишь свирепо посмотрела на любовника. Отталкивающее зрелище. Стив умудрялся потеть даже при температуре ниже нуля. Ему было только двадцать девять лет, а он уже лысел – редкие волосы неопрятно свисали на лоб. И словно компенсируя каждый потерянный волос, он набирал еще один сантиметр в талии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53