Она – умница и знает, чего хочет.
Кейти улыбнулась. Если сейчас не успокоиться, то в клинике решат, что пациентка – она, а не Джеки.
Как только они одолели вращающиеся двери, гул лондонского транспорта превратился в тихое жужжание. Внутри царил покой, все располагало к умиротворению: от интерьера, выдержанного в зеленой гамме, до приветливого, в белоснежной одежде персонала. Джеки подошла к регистрационной стойке.
– Я – Джеки Пауэлл, – тихо сказала она и чуть не добавила, как в кинофильмах: «И я – алкоголичка».
– Здравствуйте, миссис Пауэлл. Ваш номер – четыреста второй. – Регистраторша помахала мужчине, стоявшему у лифта. – Тони, ты можешь проводить нашу новую гостью в ее комнату? Миссис Пауэлл, доктор примет вас, как только вы устроитесь.
– Хотите, я пойду с вами? – спросила Кейти.
– Вы и так сделали более чем достаточно. Теперь я сама. Идите, держу пари, Сара ищет вас.
– Вы уверены?
– Да. Идите, пока я не струсила.
Женщины обнялись, и Кейти сказала:
– Я приду навестить вас в воскресенье. Желаю удачи.
Антонио вошел в прокуренный кабинет Стивена, боясь услышать плохие новости о Саре.
– Вы звали меня?
– Просто хотел поболтать, пока мадам не крутится под ногами.
– Вы знаете, где сеньора Мур?
– А тебе-то что? – подозрительно спросил Стивен.
Антонио заходил по комнате, жалея, что не может открыть окно и впустить хоть немного свежего воздуха.
– Я… Она хотела поговорить о моем переходе. Я думал…
– Теперь слушай меня, – прервал его Стивен, выходя из-за стола. – Твой переход касается только меня и твоего агента, а не этой стервы. И твой агент убедил меня, что ты будешь хорошо себя вести.
– Я не понимаю.
– Нечего тут понимать. Просто делай, что тебе говорят, и не суйся куда не надо.
Стивен подошел вплотную, и Антонио напрягся.
– Что вы имеете в виду?
– Я хочу, чтобы ты «сдал» матч.
– Как вы можете выгадать на проигрыше «Камдена»?
– Не твое дело.
– Но…
– Тебе заплатят.
– Я не хочу…
– Ты передо мной в долгу. Если бы я не вытащил тебя из Бразилии, ты уже был бы мертв. Не забывай об этом. – Стивен щелкнул пальцами. – Вот так.
Глава 36
Сара зарегистрировалась в бристольской гостинице и два дня не выходила из своего номера. Сначала она хотела заказать билет на самолет и улететь куда угодно, лишь бы оказаться подальше от всей этой печальной истории, но в решительный момент не смогла. Кейти сойдет с ума от беспокойства, и невозможно бросить так много незаконченных дел.
Где бы она ни спряталась, не убежать от главного вопроса: кто она на самом деле? А другие проблемы: клуб, Джун, Фелисити? А ее отношения с Антонио? Да, она сказала, что любит его, но на своем горьком опыте убедилась, что любовь не застраховывает от предательства.
Покинув гостиницу, Сара выехала на автостраду гораздо медленнее, чем пару дней назад. Ее гнев сменился жалостью. Не следовало оставлять Джун в таком состоянии. Однако вряд ли она могла поступить иначе, чувствуя, что ее предали.
Что делать дальше? Хорошо бы поговорить с Кейти, но не хотелось возвращаться в клуб. Сейчас больше всего ей хотелось найти свою настоящую мать. Единственная ниточка к ней – письмо из Бразилии. Странно, как эта страна постоянно вторгается в ее жизнь.
Сара вспоминала Стюарта и их разговоры. Он как-то назвал себя слабым человеком, многим пожертвовавшим ради карьеры. Он имел в виду и Фелисити? Знал ли он, что Фелисити беременна? Пытался ли заставить ее сделать аборт?
Сара хотела бы возненавидеть Стюарта, но не могла, несмотря ни на что. Если вначале он не хотел иметь ребенка, то потом явно постарался загладить свою вину. А Фелисити? Почему Фелисити отказалась от нее? Почему выбросила из своей жизни крохотную Джастину как ненужный хлам?
Сара подумала о детях, которых у нее никогда не будет, и почувствовала острую боль. Что может заставить женщину отказаться от своего ребенка?
Единственный человек, который мог бы ответить на ее вопросы, был мертв.
Но его жена жива! Сара остановилась у ближайшего телефона-автомата и набрала номер. Кристофер Херд в большом долгу перед ней.
– Дорогуши, я не могу ответить…
Автоответчик. Сара набрала номер «Геральд», и ее тут же соединили с Хердом.
– Кристофер, это Сара.
– Сара! Я хотел объяснить…
– Не утруждайте себя светской беседой. Мне необходимо увидеть Синтию, и я нуждаюсь в вашей помощи.
– Но…
– Не перебивайте. Она встречается… с теми, кого не знает?
– Надо узнать у ее секретаря, но я случайно слышал, что днем у нее собрание с группой банкиров. Не знаю, как это может помочь.
Сара быстро соображала. Имена посетителей Синтии вносятся в приемной в отдельный список.
– Все, что вы должны сделать, это внести имя в список внизу. Скажите, что из банка по ошибке позвонили вам и сказали, что присылают еще одного человека.
– Меня уволят.
– Если вы немедленно это не сделаете, я позвоню в «Мейл». Уверена, что они заинтересуются вашим прошлым.
– Ладно, ладно. Как назвать вас?
– Мисс Смит сойдет. Я еду.
Синтия улыбнулась посетителям, мысленно проклиная Стюарта за то, что из-за него ей, Синтии Харгривс, приходится просить милостыню у денежных мешков.
– Как вы увидите из документов, мы ожидаем получить прибыль, достаточную для покрытия текущих расходов, уже в следующем квартале.
– Но это только планы, – возразил Сэмюэл Белфилд. – Нет полной уверенности в том, что «Прямой эфир» найдет своих зрителей, не так ли, миссис Харгривс? Можете ли вы конкурировать, например, с Би-скай-би?
– Безусловно, – резко ответила Синтия, затем, вспомнив, с кем разговаривает, смягчилась. – Мистер Белфилд, если я не ошибаюсь? Я думаю, что с нашим подбором программ мы можем конкурировать с Би-скай-би на всех фронтах. Джон, – обратилась она к своему секретарю, – покажите мистеру Белфилду проспекты Би-скай-би и наши.
Джон вскочил и разложил проспекты перед всеми банкирами.
– Как я вижу, вы планируете канал классических кинофильмов, – сказал другой банкир. – Как я понимаю, «классическими» называют те фильмы, которые уже несколько раз показывались по телевидению?
Остальные банкиры рассмеялись.
– Вы думаете, что идиотам, покупающим «тарелки», не все равно, видели они это раньше или нет? – Джон предупреждающе затряс головой, и Синтия понизила голос. – Конечно, мы заказали несколько новых голливудских блок-бастеров.
Мистер Белфилд откашлялся.
– Я бы сказал, что по грабительской цене.
– Это мои день… – Синтия не закончила предложение. Теперь это не ее деньги. Она понадеялась, что Стюарт горит в аду.
– Миссис Харгривс, если мы одолжим пятнадцать миллионов, которые вы просите, когда примерно можно ожидать возвращение долга? – спросил мистер Белфилд, разглядывая лежащие перед ним документы. – Здесь ничего об этом не говорится.
– Я знала, что любой срок будет непременно оспорен вашими собратьями… и дамами, – добавила Синтия, вовремя вспомнив о двух сидящих за столом женщинах-банкирах, – поэтому я подумала, что мы детально обсудим это здесь. – Она неестественно засмеялась. До того нелепого завещания ей за всю жизнь не пришлось просить ни пенни. Какое унижение.
В этот момент дверь конференц-зала распахнулась.
– Какого черта вы сюда явились? – рявкнула Синтия.
– Мне надо поговорить с вами.
– Как вы вошли? Джон, пусть эту женщину немедленно выведут отсюда.
– Оставайтесь на своем месте, Джон, – предупредила Сара.
Джон не пошевелился.
– Джон! – завизжала Синтия.
Став свидетелями этой сцены, банкиры стали перешептываться и покашливать.
– Синтия, если вы не хотите оказаться в неловком положении перед этими людьми, уделите мне минуту.
Сара сама удивилась, как спокойно звучит ее голос.
– Хорошо, одну минуту. Господа, простите меня.
– А пока мы можем обсудить возможности спортивного канала. Обратите внимание на четвертую страницу, – сказал Джон, отвлекая внимание банкиров.
– Поверить не могу, что у тебя хватило наглости явиться сюда, – прошипела Синтия, закрывая дверь.
– Поверьте мне, Синтия, я не горю желанием находиться здесь, но мне необходимо найти Фелисити Батерворт. Мою мать.
Если Синтия и удивилась осведомленности Сары, виду она не подала. Она просто расхохоталась.
– Понятия не имею, где эта шлюха. А если бы и знала, почему я должна помогать тебе? Если бы не ты, не было бы и этого унизительного собрания. Теперь убирайся, пока я не приказала тебя вывести.
– Почему Стюарт…
– Разве я неясно выразилась? Мне нечего больше сказать. Разве что, кроме одного. Как ты себя чувствуешь, выяснив, что трахалась с собственным отцом? – Удовлетворенная ужасом, отразившимся на лице Сары, Синтия вернулась в конференц-зал. – Джон, передай Кристоферу Херду, что я жду его в своем кабинете ровно в шесть. А теперь, леди и джентльмены, на чем мы остановились?
Открывая дверь своего дома, Сара еле сдерживала слезы. Нормана не было. Наверное, ищет ее. Гулкая пустота усилила чувство одиночества. Но ведь Норман не может оставаться с ней вечно. Может, завести кошку? Хоть кто-то будет радостно встречать ее по вечерам. В темноте горел красный огонек автоответчика. Сара включила звук. Большинство посланий было от Кейти. С каждым звонком паника в ее голосе слышалась все явственнее.
Сара сняла трубку радиотелефона и набрала номер Кейти, одновременно рыская в холодильнике в поисках чего-нибудь съедобного. Все продукты не внушали доверия, так что она остановилась на бутылке вина. Пробка выскочила как раз в тот момент, когда Кейти сняла трубу.
– Кейти, это Сара.
– Где ты была? Я чуть с ума не сошла.
– Прости… это… это…
– Сара, в чем дело? Что случилось? Это Нэш? Я предупреждала Стивена…
– Нет, нет, ничего такого. Это касается Стюарта, – наконец выдавила Сара. – Ты не поверишь, – она отпила глоток прямо из бутылки, – Стюарт – мой отец.
– Что?
Саре самой ее слова казались странными.
– Джун и Гарри – не настоящие мои родители. Они меня удочерили. Стюарт – мой отец, а Фелисити Батерворт – моя мать.
– Бабочка – твоя мать? – охнула Кейти.
– Да, – Сара тихо заплакала. – Кейти, я просто не знаю, что и думать. Когда я узнала, я сразу поехала к маме, то есть к Джун… Боже, как все запуталось. Я накричала на нее, а потом просто отсиживалась в отеле.
– Сара, я еду к тебе.
– Нет, пожалуйста, я хочу побыть одна. Я еще злюсь и не хочу делать из тебя козла отпущения.
– Я – твой друг.
– Спасибо, но я еще не готова.
– Как ты узнала?
– Это, наверное, самое неприятное. Кристофер Херд раскапывал мое прошлое… с помощью Мэгги.
– О, эта ведьма…
– Забудь, она не хуже всех остальных. По меньшей мере, не боится говорить правду в глаза. А Джун оказалась на это неспособна.
– Никто не любит тебя больше, чем Джун, – возразила Кейти.
– Я не хочу это слышать. Я не хочу, чтобы мне напоминали, как меня любила куча лжецов. Стюарт годами контролировал мою жизнь и продолжает это делать из могилы.
– Сара, прошу тебя, позволь мне приехать.
– Нет, я собираюсь уйти. Можешь принести мне завтра в клуб фотографии Бабочки?
– А ты приедешь?
– Что у меня осталось, кроме работы? Я зла на Стюарта, но не могу бросить незаконченное дело, и он на это рассчитывал.
– Ты знаешь, что можешь позвонить мне в любое время ночи.
– Я знаю. До завтра.
Сара налила себе большой бокал вина и поднялась в спальню. Там она разложила все документы и перечитала письмо Фелисити, надеясь узнать хоть что-нибудь о своей матери.
Может, бросить все? Но как бросить? Ей необходимо найти свои корни. Необходимо узнать, почему с ней так обошлись.
Из письма ничего понять было нельзя. Сара вложила его обратно в конверт. Прошло почти тридцать лет. Где ее мать сейчас?
Раздался звонок в дверь. Черт, Кейти все-таки приехала. Сара устало побрела вниз и открыла дверь.
– Кейти…
Но она ошиблась.
– Сара! Где ты была? – взволнованно спросил Антонио.
– Что ты здесь делаешь?
– Я… Кейти попросила меня приехать.
– Что?
– Она тревожилась и подумала, что я смогу быть полезен. Можно войти? У тебя прохладно. – Он улыбнулся и поежился.
– Антонио, сейчас неудачный момент. – Сара попыталась закрыть дверь, но бразилец помешал ей.
– Сара, пожалуйста. – Он протиснулся в прихожую. – Я хочу знать, что случилось. Почему ты прячешься от меня?
Антонио прошел за ней в гостиную, уютную, несмотря на спартанский стиль.
– Ты думаешь, что от тебя? Ты слишком высокого мнения о себе.
– Я думал о нас.
– Никаких нас нет.
Сара заплакала.
– Не говори так, – пылко возразил Антонио. Предыдущие несколько дней он не думал почти ни о чем, кроме как о них двоих. – Мне казалось, что я значу для тебя столько же, сколько и ты для меня.
Сара опустилась на мягкий дымчато-голубой диван. События последних дней совершенно обессилили ее. Единственный честный человек из всех, кого она любила, – Билл, но судьба разлучила их. Разве можно открыть сердце Антонио, вокруг которого столько тайн? Когда же она наконец поумнеет? Ее плечи начали вздрагивать от рыданий.
Однако когда Антонио сел рядом и обнял ее, это показалось таким естественным, что Сара поняла: пусть на один этот момент, но она готова стать самой большой идиоткой на свете.
– Мне так больно смотреть, как ты страдаешь, – сказал Антонио, поцелуями осушая ее слезы. – Я чувствую твою боль как свою собственную. – Он отвел волосы с ее лица и нежно прижался губами к виску. – Что случилось?
Антонио слушал ее сумбурный рассказ, и его замешательство не уступало ее смятению. Когда боль становилась невыносимой и Сара замолкала, он обнимал ее крепче, придавая ей силы.
Она говорила, захлебываясь словами то от гнева, то от боли, то от слепой ярости. Антонио молча обнимал ее, просто каждой частицей своего тела давая понять ей: я здесь, я с тобой, я рядом.
Вдруг Сара потеряла ощущение реальности, ей стало казаться, что она говорит не о себе.
Когда Сара окончательно умолкла, поцелуи Антонио стали настойчивее, но, как ни хотело ее тело ответить ему, она нашла в себе силы оттолкнуть его и обхватила себя руками.
– Как я могу тебе верить? Все, кого я любила, лгали мне, и вот я напрашиваюсь на то, чтобы это повторилось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53