Мередит чуть не задохнулась. Ее зеленые глаза загорелись.
Порция, о чьем присутствии он забыл, присвистнула сквозь зубы и со жгучим интересом смотрела то на одного из них, то на другого.
Ник напомнил себе, что пришел сюда не для того, чтобы оскорблять Мередит, а только для того, чтобы удержать ее от ужасной ошибки, но теперь, когда она стояла перед ним, он не мог удержаться и настроить ее против себя.
– Порция, – спокойно сказала Мередит, – вы не оставите нас?
– Одних? – Порция выразительно посмотрела на неодетую Мередит.
– Да, – продолжала Мередит тем же ровным сдержанным тоном, не спуская с Ника пылающих глаз. – И пожалуйста, закройте за собой дверь.
Порция, надув губы, направилась к двери. Дверь закрылась, и Мередит дала себе волю:
– Как вы посмели явиться в этот дом, войти в мою спальню и командовать мной?! Как вы смеете оскорблять меня в присутствии Порции?
Она была изумительна, она тряслась от гнева, и только тонкая рубашка прикрывала ее. Мокрые волосы падали ей на плечи, и Ник сквозь прозрачную ткань видел ее до боли соблазнительную грудь. Гнев, должно быть, заставил Мередит забыть, что она не одета, за что он не знал – быть ли ему благодарным или нет.
– Если бы вы вели себя разумно, я бы не бросился сюда, чтобы прекратить еще одну из ваших глупых затей.
Яркий румянец разлился по ее лицу и шее, до самой молочно-белой груди. Ник не мог не интересоваться, как далеко разливался этот румянец по ее телу. Эти размышления возбуждали его. Как бы ему хотелось сорвать эту тонкую сорочку и посмотреть.
– Что я делаю для того, чтобы поймать мужа, вас не касается. Я всего лишь следую указаниям женщины, которую вы сами выбрали мне в патронессы. – Она шагнула к нему, чтобы ткнуть пальцем в его грудь, принеся с собой знакомый аромат мяты и меда. – Если вам не нравится, что я покрашу волосы, может быть, вам лучше обратиться к леди Дерринг.
– А вы не могли бы проявить немного здравого смысла? – Ник схватил Мередит за запястье, не давая ей и дальше настойчиво тыкать в него пальцем. – Продажные женщины и шлюхи красят волосы, а они не те женщины, на которых могли бы жениться знакомые мне джентльмены.
– Может быть, я не желаю выходить замуж за джентльмена, с которым вы знакомы. Я бы не хотела рисковать и потом обнаружить, что он чем-то похож на вас.
Ник холодно рассмеялся и крепче сжал ее руку.
– Да, вам не нужен джентльмен даже с малой толикой здравого смысла. Может оказаться, что его слишком трудно одурачить.
Он держал ее за руку так, что ей приходилось приподниматься на цыпочки.
– Настоящий джентльмен был бы приятной противоположностью вам, – прошипела она.
– За время нашего короткого знакомства я вел себя как джентльмен чаще, чем вы вели себя как леди.
Ее свободная рука молниеносно описала в воздухе дугу, и он не успел предотвратить обжигающий удар по щеке.
Медленно Ник повернул голову и с удивлением посмотрел на Мередит. Ее глаза расширились, и, казалось, она сама была потрясена этим взрывом агрессии.
Его пальцы сжались, и он с ужасом понял, что от желания ответить ударом на удар у него чешутся руки. Ни в одном из своих преступлений он не применял силу к женщине. Должно быть, она увидела в его глазах желание отплатить тем же, ибо впала в панику и начала вырываться из его рук как дикий зверек, тяжело дыша и извиваясь, что горячило его кровь. Но не от гнева.
Прижимая к себе ее мокрое извивающееся тело, Ник внезапно осознал, что надо или ударить ее, или поцеловать. Он предпочел поцелуй. Он прижался к ее губам, впитывая в себя жалостные звуки, вырывавшиеся из глубины ее горла. В ту же минуту, когда их губы встретились, он понял, что выбрал большее зло. Ему следовало ее ударить.
Поцелуй превратился в яростное безумие губ. Ник не понял, как все произошло, когда возникла эта взаимная страсть, когда его поцелуй был уже не наказанием, когда он стал узнаванием, познанием, наслаждением, открытием. Ник наслаждался переполнявшими его желаниями. Это были чувства, эмоции – то, что, казалось, давно умерло в нем. Или он лишь на это надеялся.
Ему хотелось проникнуть в нее. Он гладил ее спину, талию, ягодицы. Приподняв ее, он прижимал ее к себе так близко, насколько позволяли их тела, своей возбужденной плотью он чувствовал жар ее тела. Полное, совершенное слияние. Но это не могло удовлетворить его. Пока он не проникнет в нее.
А этого никогда не произойдет. Ему надо избавиться от этой женщины, освободиться от этих чувств и изгнать ее из своей жизни. Но не брать ее в свою постель.
Поцелуй прервался так же внезапно, как и начался. Ник оттолкнул Мередит и остался стоять, расставив ноги, держа ее за талию, как будто должен был держать ее на расстоянии. Чувствуя себя разбитым и недовольным собой за то, что поддался похотливому влечению к женщине, которую он считал нежеланной по множеству причин, он опустил руки.
Слишком много лет он прожил, осуждая своего сводного брата, чтобы желать жену этого проклятого человека. И не имело значения то, что брак не был консумирован. Не имело значения, любила она Эдмунда или не любила. Она была его женой.
И конечно, немалое значение имел ее обман.
Мередит стояла неподвижно, как мраморная статуя, идеальный образ оскорбленной добродетели, прижав руку к губам, словно они горели. Эти большие детские глаза. Бледное лицо. Все, до веснушек, рассыпанных по ее носу, придавало ей вид невинности, что делало ее обман еще более отталкивающим. Он чувствовал себя круглым дураком, зная, что она притворялась. А он поддался и даже поцеловал ее. Должно быть, он потерял самообладание. Или разум.
– Простите, я не сдержался. – Он махнул рукой в ее сторону. – Вероятно, вам следует одеться.
Взглянув на себя, Мередит ахнула, как будто только что заметила, что она в одной сорочке, и схватила халат. Она торопливо завязала на талии пояс, подчеркивающий тонкую талию и пышные бедра. Ник словно от боли закрыл глаза. Эта женщина была создана так, как должна быть создана любая женщина. Каким-то образом она избежала внимания мужчин, но он подозревал, что в городе будет по-иному. Леди Дерринг сделает ставку на ее достоинства, и это тело будет выставлено напоказ в наилучшем виде. Острая боль, почти такая же сильная, как и в паху, разрывала его грудь. Он думал, сможет ли выдержать это.
– Вам нехорошо? – Ее рука легким перышком коснулась его плеча.
Он стряхнул ее и отступил назад, как будто ее прикосновение обожгло его. И как бы он ни старался не замечать этого, это прикосновение зажигало пламя в его крови.
– Я бы хотел стереть из памяти нас обоих то, что только что произошло, но поскольку не могу этого сделать, то мы оставим все это позади и сделаем вид, что этого никогда не было.
– О. – Он не мог ошибиться, обида мелькнула в глубине ее зеленых глаз, затем исчезла, сменившись холодной сдержанностью.
– Не заблуждайтесь, это была лишь похоть. Так она действует. Даже люди, ненавидящие друг друга, поддаются похоти. – Ник говорил грубо, стараясь убедить не только Мередит, но и себя.
– Это все упрощает, – ответила она, холодность в ее глазах отразилась и в ее голосе. – А я-то удивлялась, как я могла ответить на поцелуй человека, который мне неприятен. Очень вам благодарна за урок. У меня мало опыта в таких делах, и я не хотела бы показаться слишком неопытной будущему мужу. Поцеловать того, кем я восхищаюсь, было бы чудесно, и я очень этого жду. – Она подняла подбородок. – Но не забудьте, что вы первый поцеловали меня, а не я вас. В будущем, пожалуйста, держитесь от меня подальше. Мне не годится тратить время на таких, как вы, пока я ищу подходящего мужа.
Он кивнул, словно одобряя ее. У котенка на самом деле были коготки.
– Даю вам слово, я не повторю ошибки. – Он собрался уходить, но остановился на пороге. – Я уверен, что слышал в последний раз об этой глупости с крашеными волосами?
– Мои волосы принадлежат мне, и я делаю с ними все, что хочу! – отрезала Мередит.
Он сделал вид, что не заметил ее возмущения.
– Поскольку вы понимаете, что лучше оставить их, как они есть.
– Прежде всего я не хотела их красить, – возразила она, представляя собой восхитительно пикантную картинку, скрестив на груди руки так, что ее груди соблазнительно выступали вперед. – Но если бы я сама этого захотела, вы не смогли бы помешать мне. – Она выставила палец.
– Пока вы делаете то, что я говорю, – бросил он через плечо, представляя, как покраснеет ее лицо от досады при его последних словах. – Пока вы не замужем, вы будете подчиняться мне.
Он вышел из комнаты прежде, чем Мередит успела ему нагрубить. Позади него что-то разбилось о стену, он услышал приглушенное восклицание и ушел довольный, что последнее слово осталось за ним.
Глава 16
– Я похожа на куст голубики.
– Вы очень мило выглядите. Этот цвет подходит к вашим волосам, – заверила Мередит Порцию, на которой было платье со множеством воланов и оборок всевозможных оттенков голубого цвета, и она действительно немного походила на куст голубики. Леди Дерринг, однако, настаивала, что это платье создает образ пышной морской пены.
– Как жаль, что я не вдова, тогда бабушка сделала бы мне платье, более похожее на ваше. – Порция с завистью посмотрела на строгие линии платья Мередит персикового цвета. – Она твердо уверена, что так должны одеваться дебютантки, и я не могу ничего сделать, чтобы переубедить ее. – Порция с отвращением теребила рюши на своей тонкой талии.
– А вот и ваша бабушка. – Мередит кивнула в сторону герцогини, приближавшейся к ним с яростью идущей в наступление армии.
– Неужели Бога нет? – вздохнула Порция. – И с ней снова Тедди. Я уверена, что она уже выбрала его вам в мужья.
– Не слишком ли он молод? – спросила Мередит, глядя на расплывчатые мальчишеские черты лица и решительный вид лорда Хейвернота. Леди Дерринг, после того как громким шепотом сообщила ей, что виконт вполне подготовлен, весь вечер старалась свести их. Он воспринимал старания и очевидные маневры леди Дерринг с такой милой любезностью, что Мередит восхищалась его выдержкой. Однако он действительно казался незрелым, и говорить с ним было совершенно не о чем. Его частые упоминания матушки немного пугали. Оставалось только надеяться, что он не привязан к материнской юбке.
– Ему двадцать шесть. Сколько вам?
– Двадцать пять.
– Значит, об этом не надо беспокоиться. Он подходит вам по возрасту. – Порция широко раскрыла глаза. – Если только вы не нацелились на мужа, стоящего одной ногой в могиле. – Она задумчиво постучала пальцем по губе. – В этой идее есть преимущество. В этом случае вы скоро снова станете свободной. Но лучше заранее убедиться, что у него не пустые карманы, иначе вы опять окажетесь на аукционе. – Порция неожиданно пришла к решению. – Вы совершенно правы, Мередит, – заявила она, как будто та уже согласилась с ней. – Я думаю, поищу кого-нибудь среди наших пожилых джентльменов. В этом случае мне придется терпеть узы брака не так долго.
Мередит легонько ударила Порцию веером по руке.
– Я бы еще подумала. Он может прожить до ста лет, и вы растратите свою молодость, ухаживая за ним.
Порция сморщила нос, и ее очки подпрыгнули.
– С моим везением… вы правы.
Разговор прервался, поскольку к ним подошла леди Дерринг, ведя за собой молодого человека.
– Мередит, лорд Хейвернот обожает музыку. Вы с ним должны составить дуэт.
Мередит поежилась, безусловно, ее кошачьи рулады перед уважаемыми членами общества не продвинут ее ближе к матримониальным целям.
– Я совсем не умею петь. Даже мой отец, услышав мой голос, запретил мне петь в церковном хоре, опасаясь, что это плохо отразится на посещаемости.
Лорд Хейвернот от души расхохотался ее шутке. Леди Дерринг всего лишь криво улыбнулась:
– Глупости. – Она властно стукнула тростью. – Я только что говорила лорду Хейверноту, какая вы талантливая молодая леди. Кроме того, немного музыки перед обедом возбудит аппетит.
Скорее всего ее голос навсегда отобьет аппетит. Однако Мередит взглянула на неумолимое выражение лица герцогини и поняла, что спорить бесполезно. С чувством обреченности она приняла руку лорда Хейвернота и, обернувшись, бросила последний беспомощный взгляд на Порцию.
Со всей грацией, на какую только она была способна, Мередит подошла с лордом Хейвернотом к фортепиано, уже чувствуя на себе любопытные взгляды. Леди Дерринг стукнула тростью.
– Внимание! Лорд Хейвернот и леди Брукшир окажут нам честь и споют для нас дуэтом.
С другой стороны комнаты на нее смотрели испуганные глаза тетушки Элеоноры, побледневшей от страха в ожидании, что Мередит запоет. Мередит старалась сдержать тяжелый вздох перед элегантно одетыми мужчинами и женщинами, собравшимися у фортепиано и вежливо аплодирующими ей. На их лицах было ожидание и любопытство. Стоя рядом с лордом Хейвернотом, она чувствовала, как растет тяжесть в ее груди. Они вместе пересмотрели имевшиеся ноты. Она не узнавала ни одной вещи и решила, что это более современные популярные песни, еще не дошедшие до Эттингема. Не найдя знакомых песен, они остановились, на старинной деревенской балладе, которую Мередит смутно помнила.
Лорд Хейвернот начал играть, его пальцы бегали по клавишам легко и свободно. Мередит пропустила вступление. Виконт вежливо отказался от замечаний и просто вернулся к началу. Наконец Мередит решилась и открыла рот.
Ее дрожащий голос прозвучал неуверенно, замирая и возвышаясь, пока она не заставила себя начать песню. Она пела если и неумело, то с апломбом, пропуская высокие ноты и приглушая низкие, пока, слава Богу, не добралась до конца. С пылающим лицом она сделала реверанс, получив аплодисменты благодарной публики. Мередит избегала смотреть в глаза людям, зная, что пела ужасно, но не могла не заметить насмешки в их глазах. Она решилась взглянуть на леди Дерринг. Старуха выглядела явно больной, она просто позеленела. А Мередит ведь пыталась предупредить ее. Может быть, старый дракон станет в будущем прислушиваться к ее словам.
– Для этого нужна была храбрость. – Лорд Хейвернот ободряюще пожал ей руку, пока они пробирались сквозь толпу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36