И что тогда?
Тетушка Элеонора села, подобрала брошенное на кресло рукоделие и передернула плечами.
– Ребенка мы найдем.
– Найдем ребенка? – повторила Мередит, изумленно глядя, как тетушка орудует ниткой и иголкой. Ошеломленная, она покачала головой и только спросила:
– Где? На рынке?
– Я уверена, Нелс и Мари смогут помочь. Они очень сообразительны. Конечно, мы должны посвятить их в нашу затею, но им можно доверять. – Она не спускала глаз с Мередит. – Количество сирот в этой стране потрясает. Детские приюты ничем не лучше домов для умалишенных. Подумай, мы могли бы спасти одного несчастного ребенка от такой судьбы. Мы поступим по-христиански.
Наступила очередь Мередит фыркнуть:
– Уверена, за такой поступок Господь поставит звездочки над нашими именами в своей Книге.
Иголка в руке тетушки Элеоноры застыла в воздухе. Она задумалась.
– Мальчик – единственно правильное решение. Он может получить наследство. Девочка же вернет нас в то же положение, в котором мы находимся. – Иголка с ниткой снова задвигались.
Мередит не могла с этим поспорить, как бы расчетливо это ни звучало. Чувствуя, что ее решимость чуть поколебалась, она попыталась выставить еще одно возражение:
– Я ничего не понимаю в детях…
– Глупости. Научишься. Тебе всегда хотелось быть матерью. Вот тебе и шанс. – Тетка содрогнулась, как будто перспектива материнства вызывала у нее отвращение. – Это хорошо, потому что тебе придется все делать самой. Дети устраивают такой беспорядок, особенно мальчики. Тебе придется заняться воспитанием ребенка.
Задача вырастить ребенка не пугала Мередит. Наоборот. У нее теплело на сердце. Однако обман приводил ее в ужас. Но был ли у нее выбор? Или решиться на этот обман, или прожить оставшуюся жизнь в благородной бедности, страдая от всевозрастающих требований ее капризной тетушки и больного отца.
Мередит закрыла глаза, спасаясь от крохотных молоточков, стучавших внутри ее головы по вискам. Словно увлекаемая мощным потоком, она вдруг почувствовала себя очень маленькой и беззащитной. Открыв глаза, она спросила:
– А что, если меня поймают? Попытка обмануть графа, должно быть, заслуживает сурового наказания.
– Глупости, – убежденно сказала тетушка Элеонора, и ее глаза сверкнули. – Кто посмеет допрашивать тебя? Наш план надежен, Мередит.
Затем, словно все уже было решено, тетушка встала и подошла к столу.
– Нам надо написать этому Гримли. Если повезет, он приедет сюда раньше Николаса Колфилда и тебе не придется встречаться с этим ужасным человеком одной. Только представь, как он расстроится, когда узнает, что ему не бывать следующим графом Брукширом. – В глазах тетушки не было и намека на беспокойство. – Надеюсь, он не предрасположен к насилию.
Мурашки пробежали по спине Мередит. Она подумала, на кого обрушится его гнев.
Тетушка Элеонора схватила лист бумаги и положила его на стол. Держа гусиное перо в одной руке, она согнутым пальцем подозвала Мередит:
– Подойди, дорогая. Ты намного лучше меня умеешь писать письма. Тебе придется сочинить это.
Мередит встала и подошла к столу. Затаив дыхание, она долго смотрела на чистый лист бумаги, давая себе время осознать и согласиться с планом своей тетки. План, возникший от отчаяния, план, который навсегда свяжет ее с имениями Брукшира и деньгами, которых ей хватит на всю оставшуюся жизнь. Она снова закрыла глаза, собираясь с силами. Почти все на свете стоило такой гарантии.
Набравшись храбрости, она сжала в дрожавших пальцах перо и, глубоко вздохнув, начала писать. Крохотная искорка надежды пробудилась в глубине ее души, когда кончик пера зацарапал по бумаге. Надежды на обеспеченную жизнь.
Глава 2
Ник не был распутником.
Его мало интересовали услуги проститутки.
– Боюсь, вам неверно передали. Я не веду дела таким образом. – Он равнодушным взглядом окинул стоявшую перед ним красивую молодую женщину. – И я не принимаю оплату долгов в виде женских услуг.
Молодая жена старого лорда Бассли вздрогнула словно от удара, и Ник с раздражением почувствовал к ней жалость. Бассли, игрок с порочными наклонностями, каждый вечер проигрывающий целые состояния за столами Ника, пал так низко, что женился на молодой дочери богатого торговца, которого не беспокоило то, что он выдал своего ребенка замуж за подлого негодяя только потому, что у вышеупомянутого подлеца был старинный знаменитый титул. Все, без остатка, ее огромное приданое ушло на оплату долгов лорда Бассли. Но этого оказалось недостаточно. Очевидно, Бассли считал, что очарование его жены возместит недостаток его финансов.
Она не была продажной женщиной. Это было ясно. Несчастное выражение лица явно свидетельствовало о том, как она страдает от унижения. Если бы Ник принял ее предложение, она получила бы передышку по крайней мере до тех пор, пока ее муж снова не запутается в долгах. Тогда Бассли заставит ее снова предлагать свое тело в счет оплаты долга. Кто знает, кем в следующий раз окажется кредитор?
Но мысль воспользоваться ею вызывала у Ника отвращение. Страх, который он видел в ее слишком больших глазах, напоминал ему о другой женщине, которую низвел на дно общества тот самый человек, который должен был бы любить и защищать ее. Ник не мог быть таким же. Он не мог стать таким, каким был его отец. За многие годы своей жизни он совершал ужасные поступки – кражи, мелкое воровство и даже, если это требовалось, убийство. Но и он знал предел.
– Сожалею, милая. Может быть, я подлец, но вы меня не интересуете. Выйдите через ту же дверь, в которую вошли. – Он указал на дверь в свою комнату. – Постарайтесь, чтобы вас не увидели. И скажите мужу, что, если он снова пошлет вас сюда, он встретится с моим пистолетом.
Ее огромные глаза стали еще больше. Бросившись к нему, она упала перед ним на колени и схватила своими холодными руками его руку.
– Пожалуйста! Он побьет меня, если я скажу, что вы отказались. – От стыда она опустила голову, и волна светлых волос скрыла ее свежее молодое лицо. – Он будет посылать меня к другим, пока я не заработаю достаточно денег. Он сказал, что множество мужчин заплатят за меня хорошую цену.
Ник чувствовал, как что-то темное и грозное поднимается в его душе, он был уверен: окажись лорд Бассли сейчас перед ним, он бы с удовольствием задушил этого мерзавца своими руками. Он все еще был способен на это.
Она подняла залитое слезами лицо и еще крепче сжала его руку, впиваясь ногтями в его кожу.
– Я бы предпочла, чтобы это были вы. Вы красивы. И в ваших глазах есть доброта… как бы вы ни пытались ее скрыть.
Неожиданный стук в дверь избавил Ника от необходимости снова отказать ей.
– Кто это?
– Это я… Мак. К вам пришел какой-то джентльмен.
– Скажи ему, чтобы зашел позже.
– Думаю, он не уйдет.
Ник вздохнул и освободил свою руку.
– Идите домой. Скажите мужу, что долг заплачен.
Она изумленно открыла рот.
– Но…
Он резко взмахнул рукой, заставляя ее замолчать:
– Кончено. Когда я вернусь, вас здесь не должно быть.
Она не успела высказать ему благодарность, как он уже вышел.
– Черт, – проворчал Ник, направляясь в свой кабинет. Он с силой распахнул дверь, петли которой возмущенно заскрипели. Он не мог позволить себе жалость. Он еще не так много достиг в своей жизни, чтобы быть мягкосердечным.
Сначала он не обратил внимания на людей, находившихся в комнате, а прошел к шкафчику с напитками, поскольку чувствовал необходимость немного расслабиться. Он давно не думал о своей матери, но грустный маленький голубь в соседней комнате вызывал ее призрак. Опустившись в кресло, стоявшее за его столом, он посмотрел на своих незваных гостей. Мак Свелл, не спрашивая разрешения остаться, развалился в кресле рядом с незнакомым человеком. Мак и Ник, будучи партнерами, владевшими несколькими игорными заведениями и букмекерскими конторами, разбросанными по всему Лондону, не имели друг от друга тайн.
Не тратя времени, Ник спросил:
– Кто вы?
– Гримли, сэр. Альберт Гримли из «Снайда и Гримли».
Ник нахмурился.
– И что же нужно поверенному от меня?
Гримли заерзал на стуле.
– Да ничего, милорд. Я пришел для того…
– Что вы сказали? – перебил его Ник, его сердце словно сжала холодная как лед рука.
Гримли заморгал и, казалось, немного испугался.
– Мне… мне ничего не нужно.
Ник с угрожающим видом наклонился над столом.
– Он не об этом, – после долгой паузы объяснил Мак. – Вы только что назвали его милордом?
Гримли густо покраснел и растерянно потер лоб.
– Ах да, так я сказал. Видимо, это не лучший способ сообщать новости.
– Какие новости? – спросил Ник.
– Миссис Гримли жалуется, что я имею привычку иногда говорить, не подумав.
– Какие новости? – грозно повторил Ник.
Над галстуком Гримли задрожало адамово яблоко.
– Ваш сводный брат скончался. Вы, сэр, являетесь следующим графом Брукширом.
Мак присвистнул.
Ник закрыл глаза и долго не открывал их, но это не помогло. Открыв глаза, он снова увидел сидящего напротив него поверенного, сообщившего ему эту потрясающую и крайне неприятную новость. Должно быть, это происходило в кошмарном сне. Ник под столом ущипнул себя за ногу. Сильно. Избавиться от этого сна было невозможно, даже проснувшись.
Обретя дар речи, он сказал:
– Отдайте это кому-нибудь другому.
Гримли нахмурился и взглянул на Мака, как будто искал у него подтверждения этого невероятного распоряжения Ника. Ни один здравомыслящий человек не отказался бы от графского титула.
Мак пожал плечами и поднял руки, жестом показывая свою беспомощность, но по его смеющимся глазам было видно, что он наслаждается этим маленьким спектаклем.
– Вы же слышали, что он сказал. Разве вы не можете отдать титул кому-нибудь еще? Я бы не прочь стать графом.
Поверенный презрительно фыркнул, явно не оценив юмора Мака, и, прочистив горло, обратился к Нику:
– Боюсь, это не так просто, милорд…
– О, это просто! – резко, как ударом бича, перебил его Ник. – И не называйте меня так.
Альберт Гримли с трудом сглотнул, и Ник на мгновение посочувствовал поверенному. Эта встреча явно не соответствовала тому жизненному пути, который он выбрал. Без сомнения, большинство людей заключили бы в объятия человека, принесшего такую новость. Но он не принадлежал к большинству. Он был доволен своим образом жизни и сознательно оборвал свои аристократические корни. То, что его отец был графом, не имело большого значения в мире, где он хотел обитать. О прошлом он предпочитал даже не вспоминать.
– Как вы меня нашли? – Он наморщил лоб.
– Это была наша обязанность: найти ближайшего родственника покойного графа, живого и мужского пола.
– Вы зря беспокоились. Вычеркните меня и обращайтесь к следующему по вашему списку.
– Генеалогическая линия обрывается на вас, милорд. Ваш брат не оставил наследников.
– Значит, как вы сказали, линия обрывается, – удовлетворенно произнес Ник и сжал лежавшую на столе руку в кулак с такой силой, что побелели костяшки пальцев. – Я подпишу все, что требуется. Мне не нужно наследство. Ничего из него. Никакой собственности. Никаких денег. И особенно титула.
– Это не так просто, – со вздохом повторил Гримли, с беспокойством глядя на большой кулак Ника. – Вы владеете собственностью, хотите вы этого или нет. Вы можете или продать, или отдать ее, но для этого требуется оформление документов, не говоря уже о необходимости найти покупателя, если дело коснется продажи. Совсем другое положение с вашим титулом. Вам придется обратиться в суд, чтобы официально отказаться от титула и Оук-Ран, поскольку фамильное имение неотделимо от титула.
Ник взмахнул руками.
– Мне ничего не надо. Должно быть достаточно моего отказа.
Гримли сложил на коленях руки и неодобрительно поджал губы. Ник явно не оправдал его ожиданий. Но какое ему дело? Поверенный незваным вторгся в его жизнь, и он ему ничем не обязан.
Гримли наклонился, чтобы поднять с пола свою кожаную сумку.
– Полагаю, вы испытали потрясение. Оставляю вас, чтобы вы обдумали эту новость. Утром вы, безусловно, придете в себя.
– Не думаю, – огрызнулся Ник, у него болела челюсть от крепко стиснутых зубов.
Гримли водрузил на голову свою солидную коричневую бобровую шляпу.
– Посмотрим. Я свяжусь с вами. От вас многое зависит. Кроме собственности, вы несете ответственность за многие жизни.
Приподняв бровь, Гримли объяснил:
– Арендаторов, слуг. И конечно, есть еще леди Брукшир и ее родственники. Они все еще живут в Оук-Ран.
– Леди Брукшир?
– Вдова вашего брата, – ответил Гримли таким тоном, словно Нику следовало бы об этом знать.
Как этот человек не мог все еще понять, что Ник не в курсе семейных дел? Что Гримли разговаривает с самой заблудшей из овец, когда-либо изгнанных из лона семьи?
– Я найду выход. До свидания, джентльмены.
Мак крикнул вслед уходящему поверенному:
– Перед уходом выпейте чего-нибудь. Просто скажите Фреду за стойкой, это за счет заведения.
Гримли выпрямился, давая понять, что вряд ли он примет такое предложение.
– Чопорный тип, – проворчал Мак.
В ответ Ник равнодушно пожал плечами.
Мак положил ноги на стол и сразу же перешел к делу:
– Николас Колфилд, граф Брукшир. Звучит неплохо, а? Ты наследуешь все – заслуженное наказание для старого графа. Подумать только! Я партнерствую с вельможей. Подожди, пока все об этом узнают. Полагаю, это значит, что ты изменишь свой образ жизни? Больше не будешь болтаться здесь. Нельзя, чтобы тебя видели вместе с таким ничтожеством, как я.
Откинувшись на кожаную спинку кресла, Ник сложил руки на плоском животе и нахмурился.
– Я все тот же. Меняться я не собираюсь. Кроме того, мне надо оставаться здесь и присматривать за бизнесом. – Он насмешливо поднял темную бровь. – Уж не ожидаешь ли ты, что я оставлю все в твоих руках? Кто будет вести бухгалтерию? Ты же не можешь сложить два и два. Через месяц мы снова окажемся на улице.
Мак приложил руку к груди, изображая сердечную боль:
– Ты меня обижаешь, мальчик. Разве не я подобрал тебя на улице и помог начать дело?
Ник поднял бокал с бренди в знак признательности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36