– Чтобы Питер Пэн женился? – Эрик громко захохотал. – Да никогда. Для этого ему понадобится повзрослеть.
Кристин удивленно подняла брови:
– Питер Пэн?
– Дурацкое прозвище. – Алек почувствовал, что лицо у него горит.
– О! – Кристин казалась заинтригованной.
– Да, гм... – Алек кашлянул и подумал, что он поторопился с благодарностью Тренту. – Лэйси однажды обозвала меня так, когда разозлилась на Уилла: «Питер Пэн и его потерянные мальчишки». – Он жестом указал на своих друзей. – «Потерянным мальчишкам» это так понравилось, что прозвище приклеилось намертво.
– Вообще-то, – улыбнулся Стив, – Питеру не обязательно взрослеть, чтобы жениться. Ему просто нужно будет найти такую же Венди, которая не будет возражать, что он тратит все свои деньги на дорогие игрушки. Кстати, мне очень нравится эта привычка.
– Еще бы! – Алек бросил сердитый взгляд на шерифа, в бюджете которого имелась статья на поисково-спасательные расходы. – Поскольку ты на этом здорово экономишь.
– Точно, – ухмыльнулся Стив.
Алек увидел, что Кристин еще выше подняла брови, и понял, что ситуация совсем вышла из-под контроля и он фактически идет ко дну. К счастью, оркестр заиграл приятную мелодию, и у него возникла идея.
– Полагаю, ты умеешь танцевать, хотя и нечасто выбираешься развлекаться.
– Тустеп? – Она посмотрела на танцпол, где толпа завсегдатаев крутилась, быстро двигаясь против часовой стрелки. – Наверное, я уже все забыла.
– Я освежу твою память. – Алек встал и протянул Кристин руку. – Парни, прошу нас извинить.
Кристин подала ему руку. Он помог ей встать, потом шепнул на ухо Тренту:
– Сделай одолжение, не позволяй Уиллу больше пить. Принеси ему что-нибудь безалкогольное.
– Понял. – Трент кивнул.
Алек повел Кристин к танцевальной площадке.
– Значит, это и есть твои «ребята», да? – спросила она.
– Да, они самые. – Он привлек ее к себе, одной рукой обхватив талию, другой поддерживая ее ладонь. – Лучшие в мире. По крайней мере так я считал еще несколько минут назад.
Она засмеялась:
– Брось, это вполне в вашем духе – подставлять приятеля, когда он пытается произвести впечатление на свою подружку.
– А ты моя подружка? – Алек прижал Кристин к себе, их лица теперь находились на расстоянии всего лишь нескольких дюймов.
– Нет. – Ее оживление исчезло, но глаз она не отвела.
Его взгляд скользнул по ее губам, потом он снова посмотрел ей в глаза.
.– «Нет» становится твоим любимым словом.
– Ты меня этому научил.
– А может, я научу тебя чему-нибудь другому? – Алек сделал резкий поворот, теперь она оказалась почти прижатой к нему, а ее нога оказалась между его бедер. – Очень хорошо, – сказал он. – Ты и на танцевальной площадке будешь такой же сообразительной ученицей, как в горах?
С шутливой надменностью Кристин тряхнула волосами, откидывая их назад.
– Это зависит от того, насколько хорошо ты будешь вести. В противном случае вести придется мне.
– Правда?
– Это у меня такая досадная привычка. По крайней мере мне так говорили. Но я всегда считала, что если танцуешь – танцуй, а не шаркай ногами по полу.
– Абсолютно с тобой согласен. – Алек сверкнул улыбкой, потом крутанул Кристин на расстоянии вытянутой руки и снова притянул к себе, так что они оказались лицом к лицу. – Только обрати внимание, здесь танцуют немного по-другому. – Алек показал нужное па, и Кристин, внимательно следя за его ногами, быстро освоила движение. – Очень хорошо, – сказал он. Еще после нескольких па он вновь закружил ее, так что она оказалась у него за спиной, потом вновь притянул к себе. – Ты схватываешь на лету.
– А ты хорошо ведешь. – Кристин улыбнулась, ее лицо сияло.
– Вот видишь, еще одна причина встречаться со мной.
– Танцуй.
– Слушаюсь, мэм.
Время летело очень быстро, и, как это бывало почти всегда, когда она находилась рядом с Алеком, Кристин забыла, что он «неподходящая кандидатура». Они, смеясь, протанцевали несколько танцев, периодически подходя к столику, чтобы отдышаться и напомнить друзьям Алека, что о них не забыли. Потом они вновь возвращались на танцевальную площадку. Ближе к полуночи оркестр заиграл медленный вальс.
– Наконец-то, – вздохнул Алек, они стояли совсем рядом, их тела почти соприкасались. – Я уж думал, они никогда не перейдут к медленным танцам.
Кристин на мгновение напряглась, вспомнив данную себе клятву устоять перед этим мужчиной. Но ведь это всего лишь танец. Что опасного может быть в танце? Она расслабилась и положила голову ему на плечо.
Они плавно покачивались под романтическую мелодию, и Кристин вспомнила: «Да, вот какую опасность таит в себе танец».
Слова популярной песенки говорили о сильном желании и бесконечной тоске. Бедра Кристин и Алека соприкасались, и она точно знала, о чем говорит автор песни. Нужно слегка отстраниться, подумала она. Но не сейчас... Через минуту...
– Мне всегда нравилась эта песня. – Рука Алека скользнула по спине Кристин, и он еще плотнее прижал девушку. Через секунду его осмелевшая рука нырнула под свитер. Ладонь была мягкой и очень теплой, по спине Кристин разлилось тепло.
Нет, ей действительно необходимо отодвинуться.
Через секунду.
Пальцы Алека описывали провоцирующие круги, вызывающие у Кристин дрожь и желание изогнуться, подобно кошке.
– Ты был прав насчет оркестра. Он... м-м-м... действительно очень хорош.
– Очень. – Убаюкивающая неровность его голоса будила в ней дрожь желания. – Ты не жалеешь, что пришла сюда?
– Не жалею.
– Вот и хорошо. – В повороте он немного отклонился назад, и его бедро оказалось между ее бедрами. Чувственный контакт вызвал вспышку удовольствия, у Кристин возникло безрассудное желание сладострастно потереться об Алека всем телом.
Так, это уже никуда не годится. Ей абсолютно необходимо отодвинуться. Через одну секунду. Алек потерся щекой о ее волосы и прошептал на ухо:
– Давай вместе.
– М-м? – Плохо соображая от возбуждения, Кристин подумала, что он говорит об оргазме. Он хочет, чтобы они кончили вместе? Прямо здесь? Она отстранилась и посмотрела ему в лицо, но их бедра по-прежнему были прижаты. – Что?!
– В воскресенье. – Алек нахмурился, заметив ошарашенное выражение ее лица. – Соревнования по сноубордингу. Давай пойдем вместе.
– О! – Кристин засмеялась. – Я подумала... Не важно. – Что?
– Ничего. Нет. Я не могу. Я же сказала, что приедет моя семья.
– В любом случае давай встретимся там, перед VIP-трибуной. Я оставлю пропуск на всех вас у входа.
– Алек, я правда не могу.
– Почему нет? Подожди секунду. – Он посмотрел на нее и широко раскрыл глаза. – Ты ведь не замужем?
– Нет. Я не замужем.
– Ты с кем-то встречаешься? – Нет.
– Умираешь от редкой болезни?
– Нет.
– Тебе неловко признаться, что ты бисексуалка, что раньше ты была мужчиной, что у тебя венерическое заболевание?
– Нет! – Кристин засмеялась.
– Тогда давай встретимся в воскресенье. – Нет.
Ее оживление уступило место раздражению.
– Ну почему «нет»? Я спрашиваю серьезно. Должна же быть какая-то причина.
Кристин прищурила глаза:
– Кажется, ты говорил, что слово «нет» действует.
– Я лгал. Нет, на самом деле я забыл добавить, что оно действует только тогда, когда ты именно это и имеешь в виду. А в данном случае это не так.
– Нет так!
– Кристин... – В голосе Алека слышалось недоверие. – Я не слепой. Я не дурак. Я знаю, что нравлюсь тебе. Так назови мне хотя бы одну серьезную причину, по которой ты не можешь со мной встречаться.
– Может быть, ты нравишься мне по-другому, не так, как ты это понимаешь.
– Ладно.
Он окинул взглядом площадку, потом сделал три быстрых поворота, и они оказались за пределами танцпола. Здесь было темно, но Кристин сообразила, что они стоят в самом низу лестницы, ведущей на эстраду. От людей, сидящих в зале, их закрывал импровизированный занавес. В следующее мгновение Кристин оказалась прижатой к стене. Губы Алека приближались к ее губам.
– Подожди! – Кристин испуганно уперлась ладонями ему в грудь и пропищала: – Что ты делаешь?
– Целую тебя. Вернее, собираюсь поцеловать. Кристин открыла рот, готовая произнести «нет», но слово почему-то застряло у нее в горле. Сквозь полумрак она видела его мерцающие сумеречным светом глаза, которые, не отрываясь, пристально смотрели на нее. Она посмотрела на его губы. Как часто ей хотелось ощутить на своих губах прикосновение этих красиво, по-мужски очерченных губ!
Кристин подняла на него глаза:
– Один поцелуй. Алек наклонился ниже.
– Подожди!
Он поднял голову, и на его лице читалось: «Ну что теперь?»
– Только без рук, – сказала она и, убрав руки с его груди, спрятала их за своей спиной.
Искренняя досада, мелькнувшая в глазах Алека, могла бы позабавить Кристин, если бы сердце ее не трепыхалось как попавшая в паутину бабочка.
Умышленно медленно, очень медленно Алек убрал руки с ее бедер и поочередно уперся ими в стену на уровне ее головы.
И наконец он коснулся ее губ своими губами.
«О Боже мой!» – это была последняя связная мысль, мелькнувшая у нее в голове, и она, покорившись, погрузилась в волшебство его поцелуя. Его губы становились то жесткими и требовательными, то мягкими и податливыми, они менялись и двигались, ведя ее, как во время танца. Он наклонил поудобнее голову, и его язык скользнул внутрь, упрашивая ее, поддразнивая и обволакивая ее желанием.
Постанывая, Кристин отвечала на каждое его движение, впитывая его вкус и желая все больше, и больше, и больше. Если у нее есть только один этот поцелуй, пусть он длится вечность. Алек, похоже, стремился к тому же, вкладывая все, что у него было, в эту игру губ, пока наконец ее тело не обмякло и она не начала обессиленно сползать по стене.
Когда их поцелуй закончился, она издала длинный откровенный вздох. Потом открыла глаза. Медленно. И обнаружила, что он улыбается, а в его взгляде, обращенном на нее сверху вниз, читается истинно мужское удовлетворение.
Очевидно, она все-таки сползла по стене на несколько дюймов.
– Ах, ладно. – Кристин хмыкнула и постаралась как-то побороть дрожь в коленях. – Да. Это было... – Она снова кашлянула.
– Весьма красноречиво. – Алек сделал шаг назад и протянул ей руку.
Она приняла ее. С благодарностью.
Когда Алек двинулся с места, она в оцепенении последовала за ним, мельком заметив, что народу в пабе стало немного меньше. Оркестр, похоже, уже заканчивал свое выступление, и Алек направился не к своей компании, а, ловко лавируя между столиками, повел Кристин к выходу и помог ей одеться.
Они вышли на холод, и он заботливо накинул ей капюшон на голову, потом обхватил ладонями ее лицо и еще раз поцеловал, сладко, но слишком быстро.
Он поднял голову, и Кристин разочарованно взглянула на него.
– Увидимся в понедельник.
Потом он шагнул назад и вошел в паб.
Она стояла и в замешательстве смотрела на закрытую дверь паба. Когда наконец она пришла в себя, ей захотелось затопать ногами.
– Нет, – сказала она. – Нет, нет, нет. И я имею в виду именно это. И это не просто слова.
Глава 7
Твои корни там, где ты родился, но ты не обязан там жить.
«Как сделать свою жизнь идеальной»
Кристин рада была тому шумному беспорядку, который привнесли с собой в дом приехавшие – четверо взрослых и двое детей, которые, смеясь и переговариваясь, начали распаковывать свои вещи. Эта суета отвлекла ее от мыслей об Алеке и о том потрясающем поцелуе в пабе.
Почти отвлекла.
На самом деле ей трудно было думать о чем-то еще, кроме этого поцелуя, но приезд семьи позволил хоть немного отвлечься.
– Как давно я не проводила вместе с вами рождественские каникулы, – сказала Кристин, когда воскресным утром семья собралась за завтраком.
– И единственное, что тебя оправдывает, – это твоя резидентура, – заметила мать, посыпая отруби заменителем сахара.
Вся семья сидела за круглым обеденным столом со стеклянной столешницей. Кристин вновь поразила красота матери. Как удается женщине, которой скоро исполнится шестьдесят, всегда выглядеть такой привлекательной, молодой и идеально собранной? Кристин говорили, что она унаследовала внешность матери и ум отца, но, откровенно говоря, она так не считала. Рядом с Барбарой Эштон она выглядела неуклюжим жирафом. Что же касается мозгов, то и здесь Кристин была в семье на последнем месте. Она наблюдала за братом, который увлеченно читал какую-то статью в денверской газете. Как и их отец, Робби был не столько красивым, сколько импозантным, с острыми угловатыми чертами лица, и оба они отличались незаурядным умом.
– Я так обрадовалась, когда Робби сказал мне, что в этом году ты будешь вместе с нами на Рождество, – сказала Натали, жена Робби, которая, завтракая сама, одновременно умудрялась кормить сидящего на высоком детском стульчике двухлетнего малыша. Натали являла собой оживляющий контраст двум высоким блондинкам, °на была миниатюрной шатенкой с большими карими глазами. – Нет ничего важнее, чем проводить праздники вместе с семьей, особенно для детей.
Малыш Джонатан издал вопль и захлопал своими пухлыми ручонками.
– Согласна, – кивнула Кристин и поздравила себя с тем, что ей удалось в течение пяти минут не думать об Алеке.
– Эй, обратите внимание. – Робби перевернул газетную страницу. – Сегодня будут проходить соревнования по сноубордингу. Кто-нибудь хочет пойти?
Кристин замерла.
– Смотреть сноубординг? – Роберт-старший неодобрительно поднял брови. Он сидел закинув ногу на ногу, а эта поза всегда казалась Кристин квинтэссенцией мужской элегантности. Острым ножом он резал грейпфрут на ровные дольки – насколько она помнила, он делал это каждое утро. Половинка грейпфрута и миска отрубей из злаков – вот и весь завтрак каждого из Эштонов. Всегда. Каждое утро. – Боюсь, я не понимаю привлекательности сноубординга. В мое время люди катались на лыжах. Они не носились по горам на досках как дикари.
Надеясь, что отец откажется от предложения Робби, Кристин ковырялась в своей тарелке с отрубями, мечтая о «датских плюшках».
– И сейчас катаются на лыжах. – Робби положил газету рядом со своей тарелкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32