И Трентон, и Алек вместе бывали в разных переделках, рисковали своими жизнями ради спасения других, но когда дело касалось плачущих женщин, Трент всегда чувствовал себя не в своей тарелке.
Пытаясь успокоить Кристин, Алек погладил ее по спине, а Бадди улегся у ее ног.
– Итак, расскажи мне, что произошло. Утром, когда ты была вместе с отцом и братом, все прошло нормально?
– Сначала – да. – Она выпрямилась и вытерла лицо перчатками. От ветра и холода щеки у нее обветрились. – Как ты сказал, я хорошо справлялась со своими страхами и думала, что с этим покончено. Перед первым подъемом я даже не колебалась. Мы вместе сели в кресла, и я подумала, как все здорово. Вообще никакой тревоги. Но потом, я не знаю, мы проехали уже половину пути... – Дыхание Кристин вновь стало неровным.
– Вот, выпей воды. – Алек протянул ей бутылку и подождал, пока она сделает глоток. – Теперь лучше?
Она кивнула.
– Мы были на середине, когда Робби начал дразнить меня, как это он обычно делает.
– А как он это делает?
– Ну, он говорит что-то вроде того: «Так ты и в самом деле думаешь, что ты можешь обогнать меня, да? Возможно, нам стоит сделать несколько прыжков, а отец будет вести счет». И я ему сказала: «Хорошо, давай». И тогда отец вздохнул и сказал: «А может, я сейчас объявлю Робби победителем и с удовольствием проведу день без ваших никому не нужных состязаний? В любом случае мы знаем, что он выиграет».
– Что? – Алек в удивлении покачал головой. Как мог отец, которого она так сильно любила и уважала, так обидеть свою дочь? – Да уж!
– Вот так! – Щеки Кристин немного порозовели. – И он совершенно не понимает, как обидно слышать такое!
– И что было дальше?
– Мы с Робби все-таки настояли на состязании и все вместе отправились в Майнерз-Бейсн.
– Неплохой выбор. – Алек кивнул. Этот участок вполне подходил для подобных состязаний. – И как ты откаталась?
– Я его стерла в порошок, Алек. – Ее глаза блестели, но теперь уже от возбуждения, а не от слез. – Я надрала ему задницу. Жаль, что ты меня не видел. Меня невозможно было остановить.
– Охотно верю. Ты молодец, – похвалил Алек. – Тогда ты меня чуть не снесла, на спуске.
Кристин вздохнула:
– Ну вот. И отец заявил, что это был пробный спуск. Он сказал, что первый раз не считается, потому что я здесь уже целую неделю, а Робби только что приехал. И мы делали это снова, и снова, и снова, и каждый раз я легко обходила Робби. Я раздолбала всю лыжню и совершила несколько безумных прыжков, а Робби, пытаясь угнаться за мной, раз пять грохнулся в снег. И каждый раз у отца находилась отговорка, чтобы не считать очередной забег.
– Это полный бред. – Алек не мог поверить своим ушам.
– Вот именно, – согласилась Кристин. – И мы снова и снова возвращались на подъемник и снова поднимались, и каждый новый подъем давался мне все труднее. Я почувствовала, что меня начинает охватывать паника, но я не хотела показывать вида. Ни за что. Я была готова снова и снова подниматься наверх и соревноваться до тех пор, пока отец не признает, что хоть в чем-то я лучше Робби. Я знаю, что он умнее, чем я. Я знаю, что он хороший невролог, а я скромный врач «неотложки». Я знаю, что ему, а не мне была доверена честь произнести речь на выпускном вечере в колледже. Я знаю, что во многих вещах я не смогу сравниться с ним, но, черт возьми, в этом деле я лучше его! Лучше!
Алек пристально смотрел на Кристин, и у него щемило сердце.
– В конце концов твой отец признал это?
– Нет. – Она раздраженно фыркнула. – Робби все это надоело. Он сказал, что устал и от высоты, и от лыж, и ему надоело проигрывать. И он сам провозгласил меня победителем. Это было словно... – Кристин замялась, отыскивая подходящие слова. – В общем, это был один из самых замечательных моментов в моей жизни! Брат так и сказал: «Ты выиграла. Поздравления, сестренка. Ты все-таки это сделала».
– А что отец?
– Он? Он просто повернулся к Робби и сказал: «Поедем, неплохо было бы перекусить». И они уехали без меня.
– Что? – Алек нахмурился. – Они так вот взяли и оставили тебя там?
– Они знали, что мы с тобой договорились встретиться и мне пора ехать, но все равно оставили меня стоять там.
– Вот придурки! – Алеку захотелось тут же броситься вниз, чтобы сказать господам Эштонам «пару ласковых». – И что ты сделала?
– Я подъехала сюда, встала в очередь на подъемник, чтобы отправиться на встречу с тобой. Я так разозлилась, что меня трясло. И когда подошла моя очередь, я... я не знаю, что случилось. Я просто... – В глазах у нее снова появились слезы. – Я не могла сесть на подъемник.
– Все в порядке. – Алек притянул ее к себе и крепко обнял, сожалея, что ничего больше не может для нее сделать.
Однако сейчас Кристин нужно было именно это – чтобы кто-то просто обнял ее. Напряжение в груди начало медленно спадать.
– Эй, – Алек снова погладил ее по спине, – давай-ка я провожу тебя домой. Ты немного отдохнешь, а когда я освобожусь, мы отпразднуем твою победу.
– Нет, я не хочу. – Кристин покачала головой. – Если я сейчас появлюсь дома, Робби поймет, что я расстроилась, и начнет меня жалеть. Мне это будет неприятно. Отец, как правило, не замечает такие моменты, он их просто не видит, но Робби замечает все, хотя это не мешает ему подметать моим самолюбием теннисный корт. По его мнению, я просто не должна придавать значения таким вещам. Конечно, ему легко говорить. Он всегда без особых усилий завоевывал всеобщее внимание. – Она подняла голову и уже почти спокойно посмотрела на Алека: – Ну почему семейные отношения обязательно должны быть такими сложными? Как можно одновременно любить людей и злиться на них?
– Не знаю. Но мне твои чувства понятны.
– Я хотела бы...
– Что?
Кристин по-детски шмыгнула носом, стараясь сдержать подступившие слезы.
– Я хотела бы, чтобы мои родители любили меня так же, как они любят Робби.
– О Крис! – Алек снова обнял ее.
Она закрыла глаза, досадуя на слезы, которые не смогла сдержать. Надо же было прийти на первое свидание с Алеком и расплакаться у него на плече.
Кристин решительно настроилась взять себя в руки и выпрямилась.
– Но знаешь, что говорят: «Если бы лягушки не пытались взлететь, они не отбивали бы себе задницы».
Алек засмеялся:
– А я думал, что это звучит так: «Если бы да кабы во рту выросли грибы».
– Просто ты приличнее меня. И ты более обаятельный.
– Да, я такой. Мистер Обаяние. – Его легкая улыбка помогла разрядить обстановку. – А я думаю, что ты очень приличная.
Кристин вытерла лицо.
– Но ты ведь не ругаешься, как я.
– Прежде чем ты сделаешь из меня настоящего паиньку, позволь мне кое-что пояснить.
– Что?
– Понимаешь, обычно бывает так. Каждому при рождении выделяется определенное количество ругательств. Но мой отец и брат настолько быстро расходовали свои квоты, что я решил проявить щедрость и поделился с ними.
– Правда? Ты очарователен. – Кристин улыбнулась Алеку. – И очень милый.
– Нет, только не милый. – Он содрогнулся – Достаточно «обаятельного». Обаятельный – это хорошо. Но только не милый и не прелестный.
– Но ведь так оно и есть.
– Нет. Мерзкий, тошнотворный. – Словно в приступе тошноты, Алек согнулся пополам.
– Прекрати! – Кристин, смеясь, толкнула его в плечо.
Алек повернулся и схватил ее за руку.
– Только если ты меня поцелуешь.
– С чего это? – Она наклонила голову, думая, как быстро ему удалось заставить ее перейти от слез к смеху.
Алек обхватил ладонями ее лицо и уже совершенно серьезно, глядя прямо в глаза, сказал:
– Потому что я не в состоянии думать о чем-либо еще с момента нашей первой встречи.
Когда Алек нежно провел большим пальцем по ее нижней губе, сердце Кристин затрепетало, но теперь уже не от страха, а от охватившей ее радости.
– Кругом полно людей.
– Они слишком увлечены катанием, чтобы обращать на нас внимание. Поцелуй меня.
– Да, – выдохнула Кристин, закрыв глаза.
Не было ничего милого или прелестного в том, как Алек поцеловал ее. Его губы заявляли о своих правах на нее, заставляя тело изнывать от желания, и Кристин до боли захотелось ощутить его всей кожей, чтобы вся боль, растущая внутри ее, уступила место наслаждению.
Она со стоном обхватила его за шею и пылко ответила на поцелуй.
– Диспетчер номеру 14В32, вы меня слышите? – проскрипел резкий женский голос.
Кристин испуганно отшатнулась, но, оглянувшись, никого не увидела.
– Проклятие! – Алек полез в карман куртки. – Мы еще не закончили. – Он легко поцеловал ее в губы и вытащил рацию. – 14В32 слушает, прием.
Кристин рассмеялась, прижав руку к сильно бьющемуся сердцу.
– Мы получили сообщение о сходе лавины в Каттерс-Бейсн, – сообщил женский голос. – Очевидцы сообщили, что под снегом оказались три парня на снегоходах. Одного пострадавшего удалось обнаружить живым, но без сознания. Двое других все еще не найдены. Прием.
– Вас понял. – Говоря по рации, Алек выпрямился и изучающим взглядом окинул горизонт. Почуяв возбуждение хозяина, Бадди запрыгал на месте, готовый броситься в путь. – Передайте лейтенанту Крейгеру, чтобы он подобрал меня у основной трассы в Каттерс-Бейсн, и оповестите всех, с кем удастся связаться. Конец связи.
Алек опустил рацию.
– Похоже, мне надо отправляться. С тобой все в порядке? Я могу вызвать Трента.
– Послушай, тебе нужна помощь?
– В спасательных работах из-под снежной лавины? Дорогая, у меня достаточно помощников. А ты хочешь пойти со мной?
– Конечно.
Возбуждение от предстоящей работы вытеснило все остальные эмоции. Кристин надела свой шлем и затянула ремешки.
– Хорошо. – Алек опустил защитные очки. – Тогда в путь!
Глава 11
– На вертолете? – прокричала Кристин сквозь шум лопастей, когда громоздкая старая машина опустилась практически ей на голову. В отличие от пикапа Алека, на нем не было свежей краски или сверкающей надписи, указывающей на то, что геликоптер принадлежит службе спасения округа. Вертолет больше походил на старую военную машину, раздобытую на кладбище военной техники. Затаившаяся было паника моментально поднялась из груди к самому горлу, и голос Кристин прозвучал на октаву выше. – Ты не говорил, что мне придется лететь на вертолете.
– Пригни голову! – Алек положил руку на ее шлем и заставил Кристин нагнуть голову, когда машина коснулась земли. Воздушный поток от вращающихся лопастей толкал ее назад. Дверь открылась, и она увидела двух парней, которые были на мальчишнике в пабе. – Давай! – Алек старался перекричать шум двигателей. – Забирайся!
Один из парней схватил ее лыжи, а второй взял за руку. За спиной Кристин стоял Алек с Бадди, и выбора у нее не было. Она и оглянуться не успела, как уже сидела внутри, прислонившись к борту вертолета. Когда машина поднялась со стремительностью скоростного лифта, сердце Кристин екнуло и испуганно замерло, провалившись куда-то в живот.
Ей часто приходилось летать, но всегда это были большие коммерческие самолеты. Она впервые находилась на такой маленькой машине, которая летела столь низко, что почти касалась верхушек деревьев в не защищенной от ветра горной аллее.
Кристин закрыла глаза, пытаясь оценить уровень своей тревоги. Не возникнет ли новый приступ паники, второй за этот день, или, может, тревога утихнет? Медленно дыша, она слушала, как Алек разговаривает с пилотом, как потрескивает рация, как шумят двигатель и лопасти вертолета. Пока все шло нормально, даже начала расти уверенность, что она с этим справится. Обязательно справится. Хотя сердце пока не хотело возвращаться на свое место.
– Эй, тебе нужны сапоги? – Кто-то слегка толкнул ее в плечо.
– Что? – Кристин открыла глаза и увидела, что на нее смотрит парнишка с ярко-рыжей шевелюрой. Если она правильно запомнила, его звали Брайан, а высокого худого блондина, который проверял содержимое рюкзаков, – Эрик.
– Сапоги. – Брайан показал на ноги. – В этих ты далеко не уйдешь.
– Да, верно. – Кристин увидела, что Алек, сидевший на месте второго пилота, расстегивает замки своих лыжных ботинок.
– Хорошо, вас понял, – сказал Алек в микрофон рации. – Требуется один спасательный вертолет и второй в резерве. Расчетное время прибытия две минуты. Конец связи. – Он оглянулся на Кристин: – Ты в порядке?
– В полном. – Она выдавила улыбку, не поддаваясь все еще сидевшему внутри чувству тревоги. Он поднял большой палец.
– Вот, возьми. – Брайан протянул ей пару теплых сапог. – Должны быть впору.
– Спасибо. – Кристин сосредоточилась на смене обуви, в то время как вертолет продолжал подниматься в горы.
– Вон там! – Алек через стекло кокпита указал на небольшую площадку. – Высади нас там.
– Будет сделано, – ответил Крейгер.
Когда вертолет выполнил вираж по широкой дуге и резко пошел на снижение, Кристин еле сдержала стон. Наконец с мягким толчком машина коснулась земли. Как только Эрик открыл люк, Бадди выскочил из машины с нетерпеливым лаем.
– О'кей, пошли, пошли. – Алек захлопал в ладони, поторапливая свою команду.
Кристин выпрыгнула из вертолета и оказалась на огромной слепяще-белой равнине.
– Я здесь! – закричала женщина, из-за ветра голос звучал отдаленно и слабо. – Пожалуйста, помогите!
Щурясь от яркого солнечного света, Кристин видела, что женщина в ярко-желтой парке стоит на коленях рядом с голубым, занесенным снегом, бесформенным комком.
Алек сунул рюкзак в руки Кристин. Потом, схватив шину для фиксирования спины и кислородную подушку, направился к женщине вместе с Брайаном и Эриком, которые несли лопаты, шесты и снаряжение. Кристин пошла за ними, поражаясь, насколько плотно был утрамбован снег под ее ногами. Она не знала, что должна была увидеть на поле лавинного пробоя – возможно, неплотный, даже рыхлый слой снега, – но то, что она увидела, больше походило на куски застывшего цемента, расколотые отбойным молотком.
Вертолет, взревев двигателем, без промедления отправился за следующей группой спасателей.
Алек первым добрался до пострадавшей и опустился рядом с ней на колени, женщина истерично рыдала, держась за свою левую руку.
Голубой комок оказался паркой второй женщины, правда, на поверхности виднелись только голова и одна рука.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32