– А сноубординг перестал быть исключительно развлечением подростков. Вообще-то у меня была мысль попытаться освоить сноуборд.
– У тебя? – переспросил отец. И таким образом неожиданно предложение стало вполне приемлемым. Вполне логично. Кристин состроила рожицу двухлетнему Чарлзу, и тот захихикал. – Где будут эти соревнования?
– На Джибберз-Ран, – ответил Робби. – Начинаются в десять. Потом мы могли бы взять сноуборды напрокат и завтра попробовать покататься.
«О нет». Кристин положила ложку. Во-первых, она не хотела даже приближаться к Джибберз-Ран, ведь завтра там ее будет ждать Алек. А во-вторых, не для того она целую неделю оттачивала свои лыжные навыки, чтобы ее братец решил заняться сноубордингом. Если все пойдет как всегда, ему достаточно будет одного дня, чтобы преуспеть в этом деле, а ей потребуются недели тренировок только для того, чтобы сравняться с ним.
– Простите. – Она подняла руку. – Я думала, что завтра мы пойдем кататься на лыжах.
Робби пожал плечами:
– У нас впереди две недели. Времени хватит и для сноубординга, и для лыж. Натали, – обратился он к своей жене, – ты хочешь посмотреть соревнования по сноубордингу?
Натали отвлеклась от своих попыток уговорить Джонатана поесть.
– Я бы с удовольствием, но что делать с мальчиками? Я еще не связалась с агентством, не знаю, смогут ли они прислать завтра няню.
– За мальчиками присмотрит мама. Мама, ты как? Барбара Эштон слегка помедлила с ответом.
– Вообще-то... На завтра я договорилась с дизайнером, он придет, чтобы заняться праздничным оформлением.
– Прекрасно. – Робби широко улыбнулся матери, словно не замечая ее завуалированного отказа. – Ты весь день будешь дома, так что для тебя не составит труда присмотреть за мальчиками. И они ведь могут помочь тебе украшать елку. Что ты на это скажешь, Чаки. Хочешь помочь бабушке украшать елку?
Мальчик завопил от радости.
Кристин посмотрела на мать и увидела тень ужаса, мелькнувшую в ее глазах. Позволить непоседливому малышу приблизиться к ее профессионально декорированной искусственной елке высотой двенадцать футов?
Кристин еще только предстояло увидеть это чудовище, но Натали достаточно рассказывала ей, и при мысли об этом Кристин не могла не поежиться. Она посмотрела на свою невестку, ожидая, что та будет упрашивать поставить настоящее дерево. Кристин знала, что именно о такой елке мечтала Натали для своих мальчиков. Но та, не сказав ни слова, продолжала уговаривать сына поесть.
Кристин перевела взгляд на брата. Он ответил ей прямым взглядом, казалось, его все это забавляет. Проклятие! Никто из них не собирался поднимать вопрос о живой елке.
Набравшись смелости, Кристин ринулась в атаку:
– Если уж мы заговорили о елках... поскольку после такого большого перерыва это мое первое Рождество вместе с вами, я надеялась, что у нас будет живое дерево.
– Не говори глупостей. – Мать отмахнулась. – С живыми елками слишком много хлопот.
– Но они того стоят, – возразила Кристин. – И дети их очень любят.
Мать холодно посмотрела на нее:
– Они никогда не выглядят по-настоящему красиво, и к тому же у нас уже есть елка.
– Да, но...
– Ну почему ты всегда споришь? – Мать разочарованно вздохнула, и Кристин, как это всегда бывало, почувствовала себя двенадцатилетней девочкой.
– Прости. – Она выпрямила спину, как ее учили на бесконечных уроках хороших манер, которые ей приходилось посещать в средней школе. – Я просто высказала свое предложение.
Уголком глаза она увидела, что брат снова спокойно взялся за свою газету. В душе поднялась волна негодования. Вот если бы Робби попросил поставить живую елку, отец поддержал бы его и маме пришлось бы уступить.
Кристин постаралась не поддаваться раздражению и, отставив отвратительные отруби, взяла чашку с кофе. Черт возьми, но ей хочется живую елку! Такую яркую и веселую, похожую на те, которые Мэдди всегда умудрялась втиснуть в уголок их комнаты и которые Эйми и Джейн помогали украшать. Они усаживались вокруг елки, пили горячий шоколад с мятным шнапсом и пели рождественские песенки, пока не приходила управляющая общежитием и не говорила, что пора гасить свет. Ну почему семейное Рождество не может быть таким же?
За столом повисла тишина, которую прерывало только радостное повизгивание Джонатана, разбрасывающего кусочки овощей из своей тарелки по разным сторонам. Наконец маленькое желтое колесико моркови со шлепком упало на белую фирменную блузку Натали. Она охнула от неожиданности и досады, и Кристин удивленно взглянула на жену брата. Она не ожидала, что невестка будет возмущаться из-за того, что дорогая блузка испорчена детской едой. Но Натали быстро взяла себя в руки и рассмеялась:
– Ах ты, маленький негодник! – Она наклонилась к ребенку и потерлась носом о его носик, мальчик захихикал. – Ты еще больший грязнуля, чем я.
– Я тоже негодник. – Его старший братишка зашлепал ложкой по тарелке со злаками. Барбара приложила наманикюренный палец ко лбу, словно пытаясь предотвратить приступ мигрени.
– Конечно, негодник! – воскликнула Натали. Она встала и сняла ребенка со стула. – Ты мой большой негодник.
Мальчик просиял и, стуча ложкой, начал брызгать еще сильнее.
– Не следует потакать им, когда они так плохо себя ведут, – вздохнула Барбара, точно так же, как вздохнула, услышав предложение Кристин поставить живую елку.
Однако, похоже, на Натали это не произвело совершенно никакого впечатления.
– Если мы сейчас пойдем куда-нибудь, то мне необходимо переодеться и скорее всего этого маленького поросенка тоже нужно переодеть. – Она подняла мальчика. – Фу! Кое-кого нужно еще и помыть. Дорогой, ты присмотришь за Чарлзом? Может, тебе удастся заставить его съесть хоть немного хлопьев.
– Не сомневайся, – заверил ее Робби с улыбкой.
– Спасибо, милый. – Натали поцеловала мужа в макушку и понесла ребенка наверх.
– Ну ладно, парень. – Робби усадил сына на колени. – Мы с тобой остались вдвоем. Мамы рядом нет, и тебе никто не поможет. Что ты предпочитаешь: злаки или... пытка щекоткой?
– Злаки такие противные!
Кристин подавила смешок и желание хлопнуть по ладошке мальчика в знак одобрения. Никто не спорит, что отруби полезны, но это такая гадость!
– Так ты будешь есть? – Робби угрожающе сдвинул брови.
– Нет! – заявил малыш с пылом, который только двухлетний ребенок может вложить в это слово.
– Значит, пытка! – объявил Робби и начал щекотать мальчика. Малыш визжал и, хохоча, извивался, наконец на его глазах выступили слезы.
Кристин наблюдала за ними в изумлении. Эштонам несвойственно было такое открытое проявление чувств, и все же она не раз становилась свидетелем того, как брат сам вел себя как ребенок, дурачился и даже катался по полу.
– Ладно! – наконец завопил Чарлз. – Сдаюсь! Робби остановился, но держал руку наготове.
– Правда? Будешь есть хлопья?
– Да. – Мальчик вздохнул. Он тяжело дышал, а на пухленьких щечках выступили яркие пятна, и все же он выпрямился и с недовольной гримасой взял ложку. – Это как какашки!
Кристин поперхнулась, кофе моментально полился через нос, и, чтобы не фыркнуть открыто, она быстро прикрыла рот льняной салфеткой.
– Простите. Поперхнулась.
– Итак, Кристин, – обернулся к ней брат, когда Чарлз покорно начал уничтожать свой завтрак. – Ты пойдешь с нами на соревнования или останешься дома, чтобы помочь маме?
Кристин обдумывала предложенные варианты. Пойти смотреть выступления асов сноубординга или остаться со своей уже раздраженной матерью, чтобы наблюдать, как будут украшать искусственную елку. Даже с учетом опасности наткнуться на Алека первый вариант был предпочтительнее.
– Знаешь, – улыбнулась она, – пожалуй, я пойду с вами.
Брат улыбнулся ей в ответ:
– Я почему-то так и думал.
– Как тебе идет эта шапочка! – сказала Натали, поправляя белую шапку из искусственного меха, которая полностью скрыла волосы Кристин и частично прикрыла ее лицо. – Ты похожа на Снежную королеву.
– Мне кажется, я выгляжу нелепо. – Кристин нервно оглядела заполненное людьми пространство перед входом на трибуны, надеясь, что мужчины не слишком задержатся, покупая билеты.
– Тогда зачем же ты взяла ее у меня? – обиженным тоном спросила Натали.
– А? – Повернувшись к невестке, Кристин одернула себя. – Я... я помню, как великолепно она смотрелась на тебе, и мне захотелось попробовать. Ты умеешь носить подобные вещи, а я... просто не умею.
– Неправда. – Натали немного отступила и восхищенным взглядом окинула длинное пальто и великолепно сочетающуюся с ним шапку. – Думаю, ты выглядишь очень эффектно.
– Спасибо за комплимент и за то, что одолжила мне шапку. – Кристин подняла воротник и в своем длинном, свободного покроя пальто с поясом стала походить на заправского шпиона. Она еще раз обвела глазами толпу, выискивая Алека. Пока все шло нормально. – Кстати, о елке. Я все равно считаю, что у нас должна быть живая елка.
Натали вздохнула:
– Я не возражаю. В этом Робби и я с тобой абсолютно согласны.
– Так почему же ты ничего не сказала сегодня утром? Не важно, я знаю, почему ты промолчала, но почему же Робби не поддержал меня?
Натали засуетилась, поправляя искусственный мех под лису, который она сегодня надела.
– Как ты знаешь, у твоей матери и так немного радостей в жизни, так что плохого в ее страсти к декорированию? Я хочу сказать, что она замужем за твоим отцом уже сорок лет. Может быть, именно это помогло сохранить их брак.
– О чем ты говоришь? У моих родителей счастливый брак. – В толпе мелькнула ослепительно яркая зеленая куртка, и сердце Кристин екнуло. Украдкой выглядывая из-за высокого воротника, она обнаружила, что Алек, оглядываясь вокруг, разговаривает с билетером.
Она вспомнила об уроках, о спусках, от которых захватывало дух, о... поцелуе и поняла, как все-таки приятно ей было находиться рядом с ним. Какой живой она себя чувствовала в его обществе. И вот сейчас он стоит и высматривает ее в толпе, гадая, придет ли она или нет. Кристин так хотелось поднять руку, окликнуть его, чтобы увидеть, как он обрадуется их встрече.
Но вместо этого она прикрыла лицо рукой, сделав вид, что заправляет волосы под шапку. О чем там они говорили с Натали? Ах да, о родителях.
– Я признаю, что им несвойственно внешнее проявление своих чувств, но это вовсе не говорит о том, что их брак испытывает какие-то трудности. Они ведь даже никогда не ссорятся.
Натали поджала губы:
– Трудно поссориться, когда два человека практически не разговаривают друг с другом.
– Просто мама у нас немного замкнутая.
– Кристин, дело не только в твоей матери. Послушай, я не хочу заниматься критикой, но... К черту все это! Роберт Эштон-старший один из самых эгоистичных, эгоцентричных и шовинистически настроенных мужчин, которых я когда-либо видела.
У Кристин отвисла челюсть.
– Но кроме того, он верный муж и хорошо обеспечивает семью. Я никогда не слышала, чтобы мама жаловалась.
Выражая несогласие, Натали неодобрительно подняла брови.
– Ну ладно, она уходит в свои занятия, – согласилась Кристин. – И что это дает?
– Дает, как ни странно, – сказала Натали. – Робби считает, что если ежегодное декорирование квартиры к рождественским праздникам доставляет ей радость, пусть она занимается этим, хотя бы и с помощью профессионального дизайнера. В любом случае это лучше, чем в течение двух недель жаловаться на мигрень и срываться на нас.
– И ты хочешь сказать, что позволишь своим детям встречать Рождество у искусственной елки?
– Нет. – На губах Натали заиграла улыбка. – Мы подождем, пока твои родители заснут, тайком пронесем в мансарду живую елку, и мальчишки сами нарядят ее. А когда Барбара это обнаружит, будет уже поздно.
– Чудесный план. – Кристин оживилась, обрадовавшись, как ребенок. – Можно я тоже буду наряжать елку? Пожалуйста.
– Только если ты наденешь пижаму и согласишься выпить огромное количество горячего какао.
– С конфетами?
– Конечно.
– Договорились! – Кристин обняла невестку. – Я так рада, что ты вышла замуж за моего брата.
Натали тоже обняла ее.
– Я тоже этому рада.
Когда Кристин, выпрямившись, взглянула на Натали, то увидела, что ее глаза светятся счастьем, также как светились глаза Мэдди, когда она смотрела на своего жениха Джо.
«Вот чего я хочу. Именно этого. Такой любви, которая переполняет тебя всю и даже выплескивается из тебя».
Если бы только она могла полюбить кого-то, кто был бы ей так же интересен, как Алек.
Смутившись при мысли об этом, Кристин осторожно оглянулась, но ничего не увидела, потому что вид на ворота ей загородили неожиданно появившиеся отец и брат.
– Воины-победители вернулись! – провозгласил Робби, поднимая в руке билеты. – Мы сделали это! Места на VIP-трибуне, как раз за кабиной комментатора.
У Кристин округлились глаза.
– Нет. Это невозможно.
– Впечатляет, правда? – Робби поднял брови и посмотрел на жену. – Я рассчитываю на соответствующее вознаграждение.
Он ткнулся носом в шею жены и что-то прошептал, Натали засмеялась.
Роберт-старший протянул Кристин ее билет:
– Пойдемте на наши места.
– Показывай дорогу, – сказал Робби, прижимая к себе жену.
Кристин, затаив дыхание, повернулась, готовая в любую минуту нырнуть за спину отца. Но Алек куда-то пропал, вероятно, направился к кабинке комментатора, где он обещал ее ждать. Отлично, теперь ей нужно проскользнуть незамеченной мимо него, тихонько занять свое место и, как говорят в определенных кругах, «лечь на дно».
Когда они обошли трибуны, Кристин вздохнула с облегчением. Алека нигде не было видно. Потом они начали подниматься по ступенькам со стороны кабинки комментатора, и Кристин обомлела от увиденного.
Алек находился не перед кабинкой, он был внутри! Ее инструктор сидел рядом с комментатором, а на голове у него были наушники и микрофон.
Маскировка Кристин была настолько удачной, что если бы она не остановилась в изумлении прямо перед комментаторской рубкой, Алек наверняка не заметил бы ее. Но Кристин не повезло, он обратил внимание на остановившуюся девушку и с любопытством посмотрел на нее, потом, словно не веря своим глазам, взглянул внимательнее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32