– Как когда-то сказал Робин Уильяме, слово «развод» происходит от латинского выражения «отпустить мужской член и впиться в мужской кошелек». Какое счастье, что все позади!Тони вытащил из пакета бутылку.– Так давай откроем эту малышку и начнем веселье.– Ты принес «Кристалл»? Ого, парень, да ты шикуешь! Какой щедрый подарок!– Но ведь не каждый день лучший друг разводится.– Это точно. И слава Богу!Тони чего-то там покрутил, затем зажал бутылку между ног и принялся за какие-то странные манипуляции. Неожиданно пробка вылетела из бутылки, ударилась в потолок и отскочила мне в нос. Я подпрыгнул от неожиданности. Мужчины рассмеялись. Я же обиженно посмотрел на них и занял вахту под кроватью. Что-то подсказывало мне, что веселиться Боб и его друзья будут долго.Пока Боб и Тони возились на кухне, подоспели остальные гости.Первым пришел приземистый человек без подбородка, обладатель узких плеч и прищуренных глаз.«А ты еще кто?» Я привычно облаял незнакомца.Гость попятился, инстинктивно прикрывшись портфелем. Такое трусливое поведение могло иметь лишь одно разумное объяснение: за человеком была вина, и он это знал. С еще более боевым рычанием я бросился к нему и вгрызся в ботинок.– Ой-ой-ой! – закричал незнакомец. – Боб! Твой маленький бургер оставил царапины на моих новых лоферах от Гуччи!Нет нужды говорить, что хозяин дал мне под зад. Впрочем, удовольствие впиться зубами в мягкую кожу чужой обуви того стоило.Боб, угрожая страшной расправой и хмуря брови, подтащил меня за шкирку к кровати и посадил на одеяло.– Постарайся впредь вести себя прилично, Майлс, – строго сказал он. – Договорились?Никаких обещаний я давать не стал. Я не даю обещаний, которые могу не сдержать.Очень скоро появилась высокая женщина, еще одна гостья. На ней было мало одежды, и она почти вся состояла из длинных костлявых ног и рук. Она напомнила мне то ли довольно привлекательное насекомое, то ли афганскую борзую, заросшую, угловатую. Мне стало интересно, так ли эта женщина тупа, как афганская борзая.– Привет, Майлс! – пропела она, направляясь ко мне. – Ты такой милашка!У нее был высокий, режущий слух голос. Словно наступили на резиновую игрушку с пищалкой. Мне стало любопытно, на сколь высокой ноте эта леди будет визжать, если вцепиться ей в ногу.Почти сразу за Афганской Борзой явились еще несколько женщин. У одной были выбеленные волосы, так начесанные, что голова походила на одуванчик. У нее оказалась совершенно невероятных размеров грудь. Я даже загляделся и чуть не сверзился с кровати. Одуванчик потянулся к Бобу и дважды чмокнул воздух в районе его щек. Я насторожился, но виду не подал.Еще одна женщина совершенно мне не понравилась. Вещи на ней буквально болтались, а улыбка походила на оскал волкодава. Она странно держалась. Словно течная сука. Она подошла к Бобу и смачно поцеловала его в губы.Что за черт!Я разразился каскадом рычаний. «Отвали от него, вешалка!»– Привет, Майлс. – Эта странная заметила меня и протянула ладонь. – Мы не встречались на этой неделе в офисе, я была в командировке. Я – Конни.Я уловил запах духов Джейн. Как посмела эта нахалка надушиться любимым ароматом моей хозяйки?! «Ты не только уродина, ты еще и вор!»– Какой злой вредный пес…«А ты вешалка мерзкая!»Я соскочил с кровати и торопливо куснул ее за палец. Так, для профилактики.Эта истеричка завопила, словно я откусил ей всю кисть! А ведь я лишь едва сжал зубы!Боб поймал меня прежде, чем я сумел укрыться под кроватью. Он надел на меня намордник! Да так сильно стянул ремни, что я едва мог пошевелить челюстями! Попытки содрать проклятую штуку лапами успехом не увенчались. Я обиженно взвизгнул и жалобно уставился на хозяина.– Ах, бедняжка Майлс, – пропищала Афганская Борзая.– Бедняжка Майлс? А мне ничуть его не жаль, – мстительно заявила Вешалка.Рр-рррр… это все, что удалось мне ей сказать.– Он такой злой, – задумчиво произнес мужчина, чьи лоферы от Гуччи я недавно покусал. – Прямо Ганнибал Лектор.– Эй, Конни, – крикнул Тони с кухни, – может, у тебя сладкая кровь? С чего бы наш добряк Майлс решил тобой подзакусить? Может, порежем тебя и дадим ему вместе с бокалом кьянти? Как профессору Ганнибалу Лектору.Вся компания весело засмеялась. Засмеялся даже мой хозяин, и это было особенно обидно.Как я и опасался, вечеринка выдалась длинной.Тони готовил еду достаточно долго, остальные гости раскладывали на столе закуски и разливали вино. А потом (словно я без этого не страдал!) мне пришлось смотреть, как они смакуют приготовленное, жмурятся от наслаждения, как по их лицам разливается довольство. Они нахваливали великолепное ризотто с грибами, восхищались эскалопами из говядины и одобрительно кивали, отведав салат с дыней и ветчиной.Никому и дела не было до бедного голодного пса!Наконец Боб сжалился надо мной и снял намордник. К этому моменту мне было уже кристально ясно, что лучше быть шелковым. Я сел недалеко от гостей и начал пожирать их алчущим взглядом. Меня заметили и поделились остатками пищи. Не все – только Боб, Тони и Афганская Борзая.В общем, после вкусных объедков я повеселел, и вечеринка даже стала мне нравиться.В какой-то момент Боб извинился и пошел в туалет. Я решил его сопроводить. Едва хозяин спустил воду, как в дверь постучали.Кто там? Я занервничал.– Боб, звонит Дженнифер. Возьмешь трубку? – спросил женский голос.Боб озадаченно посмотрел на меня.– Дженнифер? – Затем его осенило. – Ах, Джейн! Черт!Он выскочил из туалета и схватил трубку.– Алло? – выпалил он торопливо. – У меня вечеринка… Да, Тони готовил еду. Сейчас будет фламбе… по крайней мере Тони обещал… Майлс? О, он прекрасно себя ведет… по большей части…– Хватит болтать, – томно сказала Вешалка. – Иди к нам, фламбе почти готово. Пламя так и пылает, Бобби!– Еще немного алкоголя, и пламя станет всепожирающим, – хохотнул Тони, игриво подмигивая этой противной девице.Почему-то все засмеялись. Я раздраженно чихнул. Боб зажал трубку ладонью.– Ребята, чуть потише, пожалуйста. У меня серьезный разговор. Джейн? Алло, Джейн? Что за связь сегодня? Джейн, Джейн! Ты меня слышишь? Мы празднуем мой… алло? Джейн? Черт!Боб уныло положил трубку.– Кажется, связь оборвалась.Точно, оборвалась. И не только телефонная. * * * Когда была вымыта посуда, у меня появилась робкая надежда, что гости скоро разойдутся. Как бы не так. Афганская Борзая сообщила, что кое-что принесла.– Это очень клевое дерьмо, – пояснила она.Все радостно заулюлюкали, а я озадаченно посмотрел на Борзую. Как дерьмо может быть клевым?Она вытащила из сумочки тонкую кривую сигарету и зажала ее губами. Затем прикурила и несколько раз сильно затянулась. Когда эта странная мадам передала свою сигарету Тони, у нее был такой сосредоточенный вид, что я бы рассмеялся, если бы умел. Сигарета пошла по кругу, лица у всех становились очень серьезными, даже торжественными, будто гости занимались чем-то крайне важным. Пару раз дым долетал и до меня, заставляя чихать.– Как думаете, на собак эта дурь действует? – спросила Вешалка.– Не знаю, как насчет собак, а на меня действует, – сказал Тони, и по его лицу вдруг разлилась совершенно невообразимая улыбка.Блондинка с пышной прической, похожая на одуванчик, пристально меня разглядывала.– Слушайте, у этого пса такие клевые пятнышки! Особенно на шее и на спине! Прямо как у коровы. – Все захихикали. – А эта штука между ног! Боже, ну и громадина! Вот уж природа расщедрилась!Не знаю почему, но все гости сочли эту реплику крайне забавной, потому что буквально зашлись в истерике. И чем больше они ржали, тем труднее им было остановиться. Малиновые от натуги, они вытирали слезы и мотали головами.– У меня есть идея, – загадочно сказал Боб и включил музыку. – Сейчас вы услышите, как Майлс поет.Я отказался открыть рот даже на сантиметр. Однако гости не оставляли меня в покое.– Давай же, парень, спой! Голубчик ты наш! Микрофон в студию! – на разные лады вопили они.– Спой, ушан… малышик, – уговаривал меня Боб, врубая Майлса Дэвиса. – А папочка даст тебе кусок сыра.– Как мило! – визгливо восхитилась Одуванчик. – Боб называет себя папочкой Майлса!– Да уж. Я просто в хлам, – закивал Боб с готовностью.– А давайте поддержим нашего певца, – предложил Тони.Сразу за этим он принялся подвывать.Боб последовал примеру.Затем к ним присоединился парень в покусанных ботинках.Одуванчик.Писклявая Афганская Борзая.Даже Вешалка.Я пытался себя сдерживать, но желание присоединиться оказалось сильнее меня. Моя голова запрокинулась назад, пасть распахнулась, и откуда-то изнутри раздался дикий вой.Оуууууууууу!Оу-оууууууууу!Тони вскочил и принялся аплодировать.– Браво, Майлс! Браво!– Какая тональность! – восхитился Жеваный Ботинок. – Собачий Паваротти!Все принялись ржать, и я смутился. Правда, мое смущение сняло как лапой, когда Боб угостил меня сыром и печеньем.– Кто хочет танцевать? – спросила Афганская Борзая, вставая и принимаясь двигать тощими ногами и руками.– С удовольствием присоединюсь. – Жеваный Ботинок вскочил и начал судорожно дергаться рядом.– Я тоже! Надо хорошенько попрыгать, чтобы вытрясти калории после сытного ужина. – Одуванчик отпихнула свой стул и начала оглаживать руками свои бедра и необъятную грудь.Я даже засмотрелся на это действо.Тони притянул ее к себе.– Я знаю лучший способ сбросить калории, – зашептал он женщине на ухо.Противная Вешалка потянула Боба за руку:– Давай покажем им, как нужно танцевать.– Конни, предупреждаю, я ужасно танцую.Он начал как-то странно перетаптываться с ноги на ногу, нервно подергивая плечами и время от времени хлопая в ладоши над головой. На это было больно смотреть, но Вешалку подобные мелочи не смущали. Она нахально прижималась грудью к Бобу, смотрела прямо в глаза. Я знал, что это значит. Она хотела того же, чего хотела хозяйка Хлои.Разве я мог просто сидеть и смотреть на это безобразие?Увы, у меня не было выбора. За любую провинность на меня могли снова надеть намордник. Оставаться зрителем у меня не было сил, поэтому я решил просто убраться подальше.Я выбрал ванную. Там всегда можно улечься на мягком коврике и подремать в темноте.Толкнув носом дверь, я скользнул в ванную. Но меня, как выяснилось, опередили. Кто-то стоял возле раковины. Штаны лежали на полу, в полутьме светилась белая задница, ее обвивали две ноги оттенком потемнее. С одной ноги свисала туфля на шпильке.– Черт! Это собака!Писклявый голос мог принадлежать лишь одной даме.Мужчина обернулся ко мне.– Видишь, люди заняты, – буркнул Тони.Но…– Проваливай, Майлс!«Ладно, ладно, ухожу…»Я забился под кровать и стал ждать. Один за другим гости расходились. Не отбыла восвояси только Вешалка. Я слышал, как она разговаривает с Бобом, убеждает его, что должна остаться.– Слушай, Конни, ты очень мне нравишься, но…– Тебя ко мне не тянет?– Просто я… слишком пьян, и от меня сейчас мало толку. И потом это не дело – спать с коллегами. Мне жаль, что так сложилось… что ты неверно истолковала мое поведение.В общем, он ее послал. Боб оказался не совсем безнадежен.Впрочем, это ведь единичный случай, не так ли? Глава 26 Я забрался ему на колени и высунул голову в открытое окошко. Воздух казался тяжелым от переполнявшей его соли, так что «сюрприз» Боба уже давно не был для меня сюрпризом. Соль так и липла к моему вываленному из пасти языку и влажному носу. В общем, я уже знал, куда мы едем, и был очень рад.Боб приподнял одну бровь, глянув на меня. Бровь показалась над оправой черных очков.– Вот оно! Песчаная дюна, бесконечно длинная, бесконечно прекрасная.Машина подъехала к дому, состоящему почти сплошь из окон.– Как тебе местечко, приятель? Не слишком занюханное?Занюханное? Я озадаченно потянул носом воздух. Нет, вроде не слишком.Берег так и манил меня к себе. Мне не терпелось побегать по нему, утопая в песке.– Погоди минутку, ладно? – Боб застегнул на мне ошейник. – Нам надо поговорить.Далее последовал привычный монолог на тему, как себя должна вести воспитанная собака и что бывает с теми псами, которые ведут себя плохо.– Смотри мне! – Боб погрозил пальцем перед моим носом.Я смачно чихнул.В этот момент из дома выскочило довольно странное существо с короткими волосами. Голова у него была маленькой, как у ребенка, губы были накачанными, огромными, глаза таращились кругло, все лицо казалось утянутым назад, словно кожу перетянули. Конечно, это была женщина, хотя и не слишком привлекательная, на мой взгляд. Интерес представляли разве что две огромные груди, конусами торчавшие под черным топом.– Добро пожаловать в mi casa! Мой дом (ит.).

– Она гостеприимно распахнула объятия, обняла руками, похожими на тонкие кнуты, моего хозяина и расцеловала в губы.Мне это не понравилось.Видимо, я тоже не понравился существу, потому что, заметив меня, оно нахмурилось:– А что это такое? Что за штуку ты привез?Впервые меня называли «штукой». Обращение меня изумило.– Эту штуку зовут Майлс. Я же предупреждал, что приеду с ним, Оливия.– Но, дорогой, я решила, что ты шутишь!– Едва ли. У тебя аллергия на собак?– Нет, но я только-только устроила генеральную уборку. Дом просто сияет. И мне покрасили стены во всех комнатах. Теперь они песочно-белые. А собака оставит следы грязных лап на моих коврах и…«На заднице тебе оставить бы следы грязных лап!» Я был оскорблен.– Я запрещу ему ходить туда, где есть ковры.– Надеюсь, он не писает в доме?– Майлс очень чистоплотен. Он ходит только на улице. Он аккуратней, чем я сам.Женщина расхохоталась. Издаваемые ею звуки напоминали гусиный гогот. Я мысленно обозвал ее Гусыней. Мы направились к дому.Нас с Бобом провели по всем комнатам. Я путешествовал у хозяина на руках. Нам показали «великолепный дизайн» от «лучшего дизайнера» Саутгемптона.Лично мне (и полагаю, Бобу тоже) было накласть три кучи на этого «лучшего дизайнера», но мы всем видом являли внимание и восхищение.Что меня действительно потрясло, так это то, как близок был к дому океан. Он виднелся из каждого огромного окна, пах, шумел, звал так сильно, что, казалось, песок уже хрустел под лапами.– А это моя маленькая лужа, – сказала Оливия, выходя к бассейну и маня нас за собой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27