Работы было так много, что просто голова шла кругом. Нужно было наблюдать за каждым этапом строительства. Заккес предложил, чтобы работы проводила строительная компания Секстона, но у Элизабет-Энн были на этот счет свои планы, и она повела дело так мудро, что Заккес сам высказал ее мнение.
Когда еще до начала работ они обсуждали планы строительства, Элизабет-Энн заметила:
— Тебе не кажется, что все идет хорошо? Знаешь, и девочки помогают, и мне не пришлось просить Розу, чтобы она приходила пораньше. Только представь: она увидела, как мы заняты, и теперь приходит на два часа раньше.
— Роза просто сокровище, — согласился Заккес и рассмеялся: — Сокровище весом в две сотни фунтов, не меньше.
— Нехорошо это, — толкнула его в бок Элизабет-Энн, — Роза нам так преданна. Я не перестаю благодарить Бога, что она у нас есть.
— Извини, мама, — сделал Заккес серьезное лицо. — Она действительно золото. И большинство мексиканцев — хорошие люди. Жаль, что возможности их ограничены. Говорят, что они ленивы, но это не так. Дело в том, что никто не хочет дать им настоящее дело из опасения, что они отнимут рабочие места у белых.
— Ой, Заккес, — воскликнула Элизабет-Энн, — какая превосходная идея! — Она в восторге захлопала в ладоши.
— Какая еще идея? — Он недоуменно сдвинул брови.
— Ты только что сказал, что хорошо было бы нанять мексиканцев и дать им шанс показать себя. И как я сама до этого не додумалась. У Розы есть племянник, Карлос Кортес, он — инженер, а работы по специальности у него нет. Я слышала, он очень толковый инженер. Ему можно было бы поручить строительство, он же нанял бы рабочих, тоже мексиканцев. Тогда они будут работать хорошо. Как ты сказал, они постараются показать, на что способны. — Она радостно вздохнула: — Как хорошо ты это придумал! Как я счастлива! Я так горжусь тобой!
«Что после этого остается? — уныло подумал Заккес. — Только претворять в жизнь „свое“ предложение. — Он сразу сообразил, что его провели. — До чего же умна у меня жена», — подумал Заккес.
Несмотря на то что работать приходилось много, жизнь дарила им новые радости и заставляла удивляться.
У их шестилетней Ребекки появился друг — мальчик по имени Джентри Оливэнт. Сестры безжалостно дразнили ее:
— Что за имя у него такое странное, да и уши, как у слона, а еще он щербатый.
— А мне кажется, он красивый, — отстаивала друга Ребекка.
Регине исполнилось одиннадцать лет, и Элизабет-Энн устроила для девочки настоящий праздник, пригласив в кафе всех ее школьных друзей.
Элизабет-Энн и Заккес подумывали о покупке машины, но рассудительность взяла верх. Оба сошлись на том, чтобы отложить покупку, пока строительство не будет окончено и гостиница не начнет приносить прибыль.
Элизабет-Энн навсегда запомнила весну 1923 года. Ее радости не было границ: она снова ждала ребенка.
— На этот раз родится мальчик, — пообещала она обрадованному Заккесу. — Я это точно знаю.
— А мне все равно, — счастливо объявил он. — Сын, дочь, близнецы — я буду любить их одинаково.
— Меня вот только беспокоит, — призналась Элизабет-Энн, — что сейчас для этого не очень подходящее время. Ребенок меня свяжет, и я не смогу быстро со всем управляться, а дел так много!
— Мама, — рассмеялся Заккес, — за двенадцать лет нашей совместной жизни я что-то не припомню случая, когда что-либо заставляло тебя работать медленнее.
Какими счастливыми были эти месяцы, и как быстро они проходили. Горизонт еще не омрачили тучи, и ничто не подсказало им, что Дженни методично плела вокруг них свою паутину.
Однажды, когда они всей семьей были на стройке, Элизабет-Энн сказала Заккесу:
— А дело двигается. Посмотри, уже заложена часть бетонного основания. На следующей неделе начнут устанавливать деревянный каркас. Удивительно, правда?
Они одновременно посмотрели на север, туда, откуда, еще невидимое за горизонтом, медленно, но верно, ярд за ярдом, миля за милей тянулось к ним от Браунсвилля полотно шоссе. Оно становилось все ближе и ближе.
Наступило лето, а с ним и первые признаки надвигавшейся беды.
Всей документацией, расчетами, оплатой счетов занимался Заккес, поэтому он первый заметил сгущавшиеся над их головами тучи. Некоторое время он выжидал, не говорил ничего Элизабет-Энн, не желая ее пугать. Кроме того, Заккес хотел лично удостовериться в своих подозрениях.
Но это был лишь вопрос времени. Спустя несколько недель он уже не мог скрывать правду.
Тот день начался для Элизабет-Энн как обычно, у нее не было никакого дурного предчувствия. Проснулась она в уверенности, что все идет хорошо. Утро было чистым, звезды казались ярче и ближе к земле, чем обычно.
Как всегда, Карлос Кортес ждал их на строительной площадке. Он всегда приезжал первым, если только они не опережали его на несколько минут, он же последним уезжал вечером. Элизабет-Энн убедилась, что они сделали правильный выбор, взяв на работу Кортеса. Нельзя было найти более преданного делу человека.
— Не верю своим глазам, — удивилась Элизабет-Энн, глядя на возникший перед ней призрачный силуэт, — уже половина каркаса готова.
— Мои люди работают быстро, — согласно кивнул головой Карлос.
— Верно. — Элизабет-Энн взяла Заккеса под руку. — Пойдем, дорогой, посмотрим все хорошенько. — Она в изумлении покачала головой: — Я и не думала, что гостиница будет такой большой! Теперь, когда поднялись деревянные опоры, она представляется просто огромной!
— И очень дорогой, — тихо добавил Заккес.
Она почувствовала недоговоренность в его голосе и внимательно посмотрела на него. Это был первый случай, когда он заговорил о расходах на строительство.
— Что случилось? — спросила Элизабет-Энн.
— В общем, ничего особенного, но если сравнить затраты с тем, что мы планировали, то они значительно выросли, — я этого не предусмотрел.
— Ты хочешь сказать, что расходы превышают бюджет? — улыбнулась она. — Не беспокойся. Думаю, нам не придется возвращать дополнительные две тысячи долларов. — Она помолчала: — А мы на много превысили бюджет?
— Не могу сказать точно, — осторожно заметил он, — но боюсь, что двух тысяч будет мало. Придется брать из накоплений.
Ее пальцы крепко сжали его руку, но она ничего не сказала. Да ей ничего и не нужно было говорить: сила, с которой она сжала его руку, была красноречивее слов.
— Строить сегментами обходится дороже, — объяснил Заккес. — Особенно дорого стоят водопровод и электропроводка. Было бы дешевле строить единое большое здание, но тогда это будет обычный отель, а не гостиница для туристов. Вот на что идут деньги, да плюс к этому рост цен.
— Хорошо, что у нас есть деньги в банке, — сказала Элизабет-Энн.
— Надеюсь, что этого будет достаточно.
— Достаточно? — удивленно посмотрела на мужа Элизабет-Энн.
— На этой неделе мне придется вместе с Кортесом просмотреть все расчеты и счета, но хочу тебя предупредить, — Заккес помедлил, не решаясь продолжать и глядя туда, откуда к ним двигалось шоссе. — Я бы сказал раньше, но не хотел беспокоить тебя, пока не уверился во всем сам.
— И теперь ты уверен?
— Да, — кивнул Заккес.
Летние дни тянулись медленно, но вскоре события последовали одно за другим. Было начало августа, со дня их свадьбы прошло тринадцать лет. И неустойчивое колесо фортуны повернулось, повинуясь задуманному Дженни коварному плану.
17
Нещадно пекло полуденное солнце, и рабочие-мексиканцы укрылись от него за штабелями строительных материалов. В это время к стройке на «форде» Секстона подъехал Заккес. Строительная площадка казалась пустынной.
Заккес заглушил мотор, и наступившая сразу тишина показалась ему гнетущей. Он видел, что рабочие из своего укрытия удивленно наблюдают за ним.
— El jefe.
Босс. Так они его называли. Заккес заметил устремившегося к нему широким шагом Карлоса Кортеса.
— В вашей записке вы просили меня приехать немедленно, — сказал Заккес, выходя из машины.
— Si, сеньор Хейл. Дело очень срочное. Давайте пройдем туда и поговорим. — Карлос указал рукой в дальний конец стройплощадки. — Некоторые рабочие понимают по-английски, а мне не хочется, чтобы нас услышали.
— Хорошо. — Заккес кивнул. В полуденной тишине его голос прозвучал неестественно громко.
Они пошли по широкой, протоптанной за последние недели дорожке, ведущей к основанию завершающего блока гостиничного комплекса, и сели на возвышавшееся крыльцо. Кортес достал пачку сигарет и учтиво предложил Заккесу, но тот покачал головой. Кортес взял сигарету, зажег и глубоко затянулся.
— Дело неладно, — негромко проговорил он.
— А что случилось? — внимательно посмотрел на него Заккес.
— Да ничего хорошего, — невесело усмехнулся Кортес. — «Койот Билдинг Сеплайз» все время поднимает цены. Сроки поставок не соблюдаются. Некоторые заказы приходится ждать неделями. — Карлос помолчал и продолжал: — Вы ведь работаете у сеньора Секстона. Поговорите с ним об этом.
— По его словам, он ничего не может сделать. Он сказал, что компанией руководит его брат Рой.
Темные, подернутые влагой глаза мексиканца сверкнули гневом. Взгляд Заккеса был устремлен в поля.
Кортес с минуту молча курил, затем заговорил снова:
— Но есть вещи, которые меня беспокоят еще больше.
Заккес резко обернулся к нему. Кортес каблуком погасил окурок.
— Нам всегда не хватает материалов. То, что прибывает, тщательно регистрируется, но потом, — он недоуменно пожал плечами, — когда требуется что-то из привезенного, оказывается, что многого недостает.
— Вы хотите сказать, что кто-то ворует у нас стройматериалы? — Голос Заккеса прервался от волнения.
Лицо мексиканца осталось бесстрастным.
— Я был здесь прошлой ночью, сеньор Хейл. Я хотел сам все увидеть.
— И вы видели, что кто-то пришел сюда воровать? — Вопрос прозвучал как утверждение.
— Да, — кивнул Кортес, — они приехали после полуночи. Два грузовика и пятеро мужчин. Я не стал вмешиваться. Их было слишком много, а я — один.
— Глупо было бы даже пытаться, — согласился Заккес. — Они вас видели?
— Нет, сеньор. Но я узнал двоих и грузовики.
Заккес не отрываясь смотрел на Кортеса. Карлос молчал.
— Это были люди Секстона, ведь так? — настойчиво спросил Заккес. Его яркие голубые глаза потемнели от гнева, взгляд стал жестким. — Так оно и должно быть.
— А грузовики принадлежат «Койот Сеплайз», мне очень жаль, сеньор.
— Мне бы следовало раньше подумать об этом, — с горечью проговорил Заккес. — Сначала они продают нам материалы, затем крадут и вновь продают.
— Это плохие люди, сеньор.
— Я знаю, — вздохнул Заккес. — И я один из них.
— Вы, сеньор?
— Я работаю на Секстона. Или, лучше сказать, работал. Сегодня я увольняюсь.
— Правильно, — одобрительно посмотрел на него Карлос и, помолчав, спросил: — А что вы будете делать с кражами?
— Когда прибудет большая партия стройматериалов? — думая о своем, осведомился Заккес.
— По плану — завтра днем.
— Это значит, они могут появиться завтра ночью, — поднимаясь, проговорил Заккес. — Я буду здесь. Мне придется пойти на это.
— Тогда и я с вами, сеньор Хейл, — мягко сказал Кортес, пристально глядя на Заккеса. — От этих людей хорошего ждать нельзя.
— Нет, — покачал головой Заккес, — я должен сделать это сам.
— Но будьте осторожны, сеньор, и если передумаете, то я…
— Нет, спасибо, — улыбнулся Заккес. — Вы смелый человек, сеньор Кортес. Немногие в этом штате осмелились бы на такой поступок.
— De nada, — пожал плечами Кортес. — Что здесь такого. Они — воры, и их нужно остановить.
— Я это и сделаю.
— Вы тоже смелый человек, сеньор Хейл, — грустно улыбнулся Карлос, — но, надеюсь, что не безрассудный.
— О, нет, — волнуясь проговорила Элизабет-Энн. — Надвигались сумерки, они стояли с Заккесом на веранде кафе. — Нет, Заккес, я против этого. Не нужно этого делать. А если ты туда собираешься сегодня ночью, лучше пригласить и шерифа Паркера.
— Не беспокойся так, мама, — улыбнулся он. — Я собираюсь только спрятаться и наблюдать.
— Я очень боюсь за тебя, Заккес.
— Не нужно так волноваться, — снова улыбнулся он. — Я не собираюсь изображать из себя героя. Но нам нужно точно знать, кто стоит за всем этим. Как иначе можем мы положить конец кражам?
— И все же мне очень не хочется тебя отпускать. — Элизабет-Энн пристально смотрела на мужа.
— Я должен пойти, и ты это знаешь.
Она кивнула и прижалась к нему, он обнял ее и тоже прижал к себе, насколько это было возможно при ее выступающем животе. Чувствуя, как она дрожит, Заккес с нежностью посмотрел на жену.
— Пожалуйста, не будем волноваться и пойдем наверх, у меня еще час в запасе, и я хочу провести его с пользой.
Элизабет-Энн против воли рассмеялась.
— Ребенок может тебя толкнуть.
Она прижалась к мужу, глядя на заходящее солнце, висевшее над крышей гостиницы огромным оранжевым шаром. Оно медлило, медлило, затем вдруг сразу заскользило вниз, осталась лишь золотая дуга, но скоро и она исчезла. Заккес потянул ее за руку.
— Но как же девочки? — слабо запротестовала Элизабет-Энн.
— Роза их займет. Пойдем. Это наш последний шанс до самого завтрашнего утра.
Она чувствовала тепло его тела и ощущала в себе ответное волнение. Поцелуй его был долгим и настойчивым.
— Время уходит.
— Да, ты прав, — сказала она, неотрывно глядя ему в глаза.
18
Миновала полночь. Уже несколько часов Заккес провел на строительной площадке, сидя в траве и по-турецки поджав ноги, рядом стояла бутылка с холодным сладким кофе. В нескольких футах от него лежали привезенные днем лесоматериалы, медные водопроводные трубы, огромные катушки с электрическим кабелем — их черные силуэты выделялись на фоне неба.
С полей веяло смутной тревогой, стояла тишина. Ночь выдалась темная и безлунная. В высокой траве сновали полевые мыши. Вдали завыл койот. Кузнечики и цикады наполняли воздух своими ночными песнями.
Около часа ночи до Заккеса долетело отдаленное ворчание приближавшихся грузовиков. Когда они подъехали поближе, насекомые и животные прервали свой ночной концерт. Три пары фар то поднимались, то опускались в такт движению машин по неровной грунтовой дороге.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47