— Теперь иди и собирайся, брат Заккес, и чти мать свою. — Он отодвинул стул и встал, подавая знак, что беседа окончена.
Зак последовал его примеру. Он неуверенно поднялся и крепко пожал протянутую руку.
— Благодарю вас, преподобный Астин, — сказал он благодарно. — Вы… очень добры, я… я не знаю, смогу ли я вас когда-либо отблагодарить.
Его преподобие похлопал Зака по руке.
— Матери нам очень дороги, береги свою, брат Заккес.
— Обязательно! — с жаром воскликнул юноша.
— У общежития ждет экипаж. — Преподобный Астин отпустил руку Зака и взглянул на карманные часы. — Если ты поторопишься, то еще сможешь успеть на поезд. В Сент-Луисе тебе придется делать пересадку.
У Зака на глаза навернулись слезы.
— Что бы ни случилось, — медленно проговорил его преподобие, — на все воля Божья. Уповай на Него, и Он тебя не оставит. Он будет смотреть за тобой и твоей матерью. Мы все Его дети.
Заккес не отрываясь смотрел на преподобного Астина.
— Да пребудет с тобой Бог.
И Заккес ушел.
7
В Сент-Луисе у него было время между поездами. Вокзал находился недалеко от центра, и, хотя Заккес был невероятно голоден, тем не менее он решил использовать возможность, чтобы осмотреть город. Это было лучше, чем тратить время на еду. Кроме того, еда стоила денег, а посмотреть город можно было бесплатно. В его кармане похрустывали пять банкнот по одному доллару. Для Зака это было целое состояние, в то же время это было все, что он имел.
Стараясь не обращать внимания на голодное урчание в желудке, Зак взял свой потрепанный чемодан и вышел из здания вокзала. Небо заволокли серые тучи, моросил мелкий дождь. Юноша со вздохом поставил чемодан на землю и поднял воротник. Небольшой дождь ему не помеха, ведь он столько лет проработал на ферме. Зак поднял чемодан и, тихонько насвистывая, двинулся по улице.
Но далеко уйти ему не удалось. Моросящий дождик неожиданно сменили довольно крупные капли. Небо осветилось желтыми вспышками молний, за которыми последовали громовые раскаты. Через минуту серебристо-серая стена дождя обрушилась на город.
Зак укрылся в нише у входа в магазин. По обе стороны ниши были устроены маленькие стеклянные витрины, которые подсвечивались откуда-то сверху. Зак не отрываясь смотрел то на одну, то на другую витрину. Слева от него красовался муляж шеи из темно-голубого бархата, на котором сверкала и переливалась нитка жемчуга. Справа такой же манекен обвивала золотая цепочка с медальоном филигранной работы. В центр его между стеклами была вложена засушенная анютина глазка, розовато-лиловая, с лимонно-желтой сердцевиной.
Глядя на него, Зак вспомнил, как много лет назад мать отдала свой медальон отцу Флэттсу в уплату за учебу, и слезы затуманили его глаза. Он знал, как она дорожила этим медальоном. Мать никогда его не носила, но иногда разворачивала выцветшую папиросную бумагу и любовалась своей единственной дорогой вещью. В эти минуты легкая улыбка трогала ее сжатые губы, а взгляд устремлялся вдаль, словно перенося ее в далекое прошлое. Конечно, такой медальон с цветком не связан ни с какими ее воспоминаниями, но Зак представил, как мать будет им дорожить, особенно если… Юноша глубоко вздохнул. Он никогда не дарил матери красивых подарков. Никогда.
В кармане у него лежали пять долларов. Повинуясь душевному порыву, он повернулся к двери, сверкавшей медью. Стеклянный прямоугольник окна был затянут розовой, со сборками, занавеской. На табличке золотыми буквами с черной окантовкой было написано: «Ювелирные изделия Бенси».
Красивая надпись и богатая дверь внушали ему робость, а внутренний голос подсказывал, что там ему делать нечего. До сих пор он бывал в магазинах, где продавали самое необходимое. Чтобы не передумать, Зак схватился за ручку и легко повернул ее.
Дверь открылась плавно и беззвучно. Где-то в глубине магазина зазвенел колокольчик. Одновременно Заккес услышал приятное мелодичное позванивание. Звук шел сверху.
Юноша поднял голову и застыл от восхищения и удивления, даже рот у него приоткрылся. Прямо над его головой с лепного потолка свисала огромная хрустальная люстра, отбрасывая вокруг себя мириады радуг. Когда дверь открылась, поток воздуха тронул подвески, и они, касаясь друг друга, стали позванивать. Никогда в жизни он не видел ничего более красивого.
Зак аккуратно прикрыл за собой дверь и медленно опустил на пол свой чемодан, восхищенно оглядывая комнату. Ноги его ступали по мягкому пушистому морю темно-бордового ковра. В воздухе витал едва уловимый нежный аромат ландышей. Юноша с наслаждением вдохнул его и поискал глазами источник запаха.
Окружающая роскошь потрясла его. Весь магазин был отделан бледно-зеленым муаровым шелком, вдоль всех стен размещались прилавки, отделанные красным деревом, с прозрачными витринами, а в них рядами лежали драгоценности, переливающиеся, сверкающие, горящие пламенем. Заккес не имел представления об их цене. Но даже ему, человеку неискушенному, было ясно, что золото, серебро и камни стоили баснословно дорого.
Как только он об этом подумал, благоговейный трепет сменило чувство подавленности. В магазине никого не было. Зак тихонько вздохнул и наклонился за чемоданом, но тут услышал голос:
— Чем могу служить? — Вопрос прозвучал, как музыка.
От неожиданности он вздрогнул и оглянулся: две тонкие гибкие руки раздвинули зеленый шелк занавесок, и перед Заккесом появилась женщина, высокая, стройная, с гордой аристократической осанкой. Ее блестящие черные как смоль волосы были зачесаны назад, заплетены в косу и уложены сзади в пучок. Она была во всем черном, лишь у ворота светилась брошь с камеей из слоновой кости с золотом. Украшение придавало особую элегантность ее облику, одновременно смягчая траурный фон. Проницательные глаза женщины пристально смотрели на юношу.
— Этот медальон, там, — Зак сделал жест в сторону витрины, — тот, в маленькой витрине, сколько он стоит?
Женщина удивленно подняла тонкие брови. Ей достаточно было одного взгляда, чтобы понять, что юноша зашел сюда по ошибке. Такое иногда случалось, но за долгие годы она научилась тактично выпроваживать случайных посетителей, проделывая это так искусно, что они не осознавали, что их выставляют. Она уже приготовилась к испытанному приему, но что-то в этом юноше заставило ее изменить решение. Возможно, его незащищенность, болезненная застенчивость и открытость. Она решила, что на этот раз сделает исключение и поможет юноше. Улыбнувшись одними губами и сложив на груди свои тонкие руки, женщина уточнила:
— Медальон с анютиной глазкой?
Зак кивнул.
Женщина вынула из кармана связку ключей, подошла к встроенной витрине и открыла ее. Медальон раскачивался в ее руке, поблескивая цепочкой.
— Красивый, правда? — Она доверительно понизила голос. — Это импортная вещь, золото — восемнадцать каратов и венецианское стекло.
— А качество хорошее? — взглянул на нее Заккес.
— Хорошее? — Женщина улыбнулась. — Господи, там восемнадцать каратов чистого золота. Чем выше проба, тем золото будет мягче, и изделия становятся менее прочными, могут гнуться и ломаться.
— И сколько это стоит? — едва слышно произнес Зак. — Он протянул руку и кончиками пальцев осторожно прикоснулся к изящному медальону. Стекло на ощупь было гладким и прохладным.
— Десять долларов.
— О-о! — У Заккеса сразу вытянулось лицо, и он отнял руку от медальона. — Это… Это, извините, слишком дорого для меня. — Он повернулся, чтобы уйти.
Женщина понимающе кивнула.
— Если вас интересует, могу предложить такой же медальон из сплава серебра за четыре доллара.
— Можно посмотреть? — оживился Зак.
— Конечно. — Женщина вернула медальон на место, закрыла витрину и заперла ее на ключ, потом снова зашла за прилавок, раздвинула занавески и скрылась за ними. Сквозь неплотно закрытые портьеры Заккес видел, как она подошла к большому металлическому сейфу и склонилась над ним.
Зак нагнулся над прилавком и стал рассматривать витрину. Под толстым стеклом были выставлены кольца с крошечными рубинами, сапфирами, бриллиантами. Он попытался разглядеть цифры на микроскопических ценниках. Как ему удалось заметить, самое дешевое кольцо стоило сорок долларов.
Заккес даже присвистнул от изумления. Но тут он заметил алмазное кольцо в обрамлении рубиновых багеток. На нем была этикетка… Возможно ли такое? Две тысячи долларов. Зак ошарашенно смотрел на ценник. Неужели так много? Он и не предполагал, что ювелирные изделия могут быть такими дорогими.
— Вот, пожалуйста. — Женщина появилась в комнате с фиолетовым бархатным футляром в руках, поставила его перед Заком и откинула крышку.
Это был такой же медальон, как и в витрине, только с цепочкой и оправой не из золота, а из сплава серебра. Заккес вынул из кармана четыре влажные банкноты и с легкостью расстался с ними. Теперь ему поститься до следующего дня, но такая перспектива его не пугала. Медальон с анютиной глазкой был для него важнее еды.
Отец Флэттс посмотрел на карманные часы, нахмурился и резко захлопнул медную крышку, затем бросил взгляд вдоль платформы.
— Поезд опаздывает, — сказал он.
Фиби не ответила. Она сидела на скамье с напряженным, страдальческим лицом. Ей совсем не хотелось встречать Заккеса, но, когда из колледжа пришла телеграмма с точным указанием времени его приезда, дядя настоял на том, чтобы она поехала на вокзал.
— Для Заккеса наступили тяжелые дни, его мать серьезно больна. Ему нужна будет поддержка друзей, Фиби. От станции до фермы Хоувов приличное расстояние, кроме того, мне кажется, он будет рад, если мы составим ему компанию.
Спорить с ним Фиби не решилась.
Она плотно закуталась в шаль и, подавшись вперед, подперла кулаком подбородок. Солнце зашло, и в наступивших сумерках по небу, словно белая гондола, поплыла серебристая луна. Кроме Фиби и ее дяди, поезд ожидали еще три человека. Она посмотрела в их сторону: молодой человек стоял, обняв жену, державшую ребенка.
Фиби вздрогнула и отвернулась. Весь день сегодня у нее сильно болела голова, теперь же, при виде ребенка, она почувствовала ноющую боль в животе. Фиби попробовала несколько раз глубоко вздохнуть, но боль внутри не отпускала и сильно стучало в висках. Это продолжалось уже больше двух месяцев.
«Почему я допустила, чтобы это произошло?» — в который раз спрашивала она себя, хотя прекрасно знала ответ на этот вопрос: «Потому что Честер Сэвидж очень красив, невероятно богат и привлекателен как мужчина. Он обладает всеми мыслимыми и немыслимыми качествами, которые хотела бы найти женщина в мужчине. Против него нельзя было устоять». Это потом Фиби поняла, что одного качества Честеру Сэвиджу все же не хватало — порядочности.
А начиналось все так невинно и просто в один прекрасный осенний день. Деревья стояли одетые в багрец и золото, легкий ветерок навевал приятные воспоминания о недавних летних днях. Так же щебетали птицы, поздние цветы привлекали пчел, над полем плавно кружились бабочки. Непонятно почему, но в этот день время, казалось, остановилось.
Это был удивительный день, он отчетливо держался в ее памяти помимо ее воли. Стоило услышать птичью трель или жужжание пчелы, как тотчас подступал к ней тот роковой день.
Фиби решила использовать замечательную погоду, словно предназначенную для пикника. Она уложила еду в соломенную корзинку, прикрепленную к велосипеду, и отправилась в путь. Оставив за собой Мадди-Лейк, Фиби поехала по пыльной проселочной дороге. Легкий ветерок приятно обдувал лицо. Девушка не собиралась забираться далеко от дома, просто ехала наугад. Очарование осеннего дня было настолько сильным, что она и не заметила, как проехала шесть миль. Здесь Фиби остановилась, сошла с велосипеда и, ведя его в руках, прошла к ручью, протекавшему по самой кромке поля. Перекусив, она незаметно для себя задремала.
Проснулась она оттого, что почувствовала, как что-то щекочет ей нос. Наверное, муха. Не открывая глаз, она лениво отмахнулась от назойливого насекомого, но муха не улетала. Тогда Фиби приоткрыла один глаз, но тут же резко села. Оказывается, проспала она не так мало, день уже шел на убыль.
Девушка протерла глаза, чтобы окончательно проснуться, и огляделась. Инстинктивно она почувствовала, что за ней наблюдают.
По другую сторону дороги, ярдах в десяти от нее росла небольшая группа деревьев. И там стоял он, одной рукой держа за поводья красивую серую лошадь, другой упершись в бок. Почему-то в глаза ей бросился начищенный до блеска сапог, которым он упирался в поваленное дерево. Фиби никогда раньше не встречала этого холеного молодого человека с волевым лицом, густыми черными волосами. Все в нем притягивало и одновременно отталкивало. Девушка сердито посмотрела на него, но он и с места не двинулся и не убрал с губ нагловатую улыбку.
Фиби быстро собрала вещи и вскочила. Уложив в корзинку остатки еды, она вывела велосипед на дорогу и тут обнаружила, что молодой человек и его лошадь преграждают ей путь.
— Пропустите! — холодно проговорила она.
Он усмехнулся, сверкнув крепкими белоснежными зубами. В глазах его отражалась уверенность в собственной неотразимости.
— Настоящая леди добавила бы «пожалуйста», — хорошо поставленным голосом заметил он.
Фиби покраснела.
— А настоящий джентльмен не позволил бы себе напоминать леди о ее манерах. — Она с вызовом вскинула голову. — И пожалуйста, пропустите меня.
— С характером у вас все в порядке, чего не скажешь о манерах, — сказал он, не двигаясь с места.
— Уйдите с дороги, — рассердилась Фиби. Она сделала вид, что хочет на него наехать, но ее маневр не удался. Молодой человек и глазом не моргнул.
— Вы вторглись в частные владения, — тихо заметил он.
— Если я нарушитель, то и вы не лучше, — сверкнула глазами Фиби.
В ответ он ленивым жестом обвел окрестности рукой.
— Тот ручей, поля, земля по обе стороны дороги являются частью владений семейства Сэвиджей.
— А еще мельница, — кивнула Фиби в сторону построек, видневшихся вдали, за полями, затем внимательно посмотрела на него.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47