Отношениях сумасшедших, как его глаза и моя печаль.Я не знаю, что он решает, если решает. Если думает об этом. Будет, как будет. Мне снова странно. Он классный. Он шикарный. Но зачем мне это? И зачем ему я? Я ничего не знаю. Просто он появился в моей жизни. И мне это нравится. Пока. Если с Пашкой – высоко, то с Олегом – абсолютно невыразимо. Необратимо.Риск – это единственный выход.
1.12. Он – не творческая личность. Тяги к искусству у него нет. Но его талант – творчество жизненных проявлений. Он убедил жизнь. И она расцеловала его в ответ. Жестоко и нежно.Если он бросит меня сейчас, я не расстроюсь. День за окном ослепительно чист. Я – роковая. Я несу рок в себе как дар и как наказание. Я несу рок для других, рок для себя. Я прохожу по судьбам, маленькая незнакомка. Я оставляю в них память о запахе моих волос и о странности моих испугов. Я остаюсь в себе легкомысленной и трагичной русалкой, жаждущей жизни людей, но не умеющей быть живой с ними.Во мне мало жизни? Но она уходит от меня, уходит. И что мне делать с этим? Он не привык, чтобы с ним играли. Он сам играет со всеми. Меня он может наказать за непослушание. Я не лучшим образом веду себя с его друзьями и братьями. Но я привыкла все делать по-своему. В этом мы похожи, но разве это хорошо? Совпадать в гордыни и в независимости – вот уж судьба столкнула.Ты слишком независимая для женщины – говорил Паша.А мне до чего хорошо-то. Давно так не было. И мне с высоты своей независимости и своего рока-судьбы больно и счастливо смотреть на свою жизнь. Которая уходит от меня, уходит.«Великосветское безумие в каждом жесте».Иду по жизни незнакомкой вечной. Мне слишком многое нравится. Иногда болезненно нравится, через печаль, через страх. Когда-то в детстве еще в три года я сказала об этом так, как потом, возможно, уже не смогла бы, сказала маме: «Я тебя так люблю, что мне плакать хочется». И потом так было всегда. Но моя жизнь – особа гениальная, к тому же из благополучной семьи.Сердце замирает, захватывает, болит, не выдерживает этого бешеного накала чувств. И совершенно необъяснимо в этом кромешном забытьи и тревожной горячке я нахожу счастье.Олег Витальевич – мужчина видный, состоятельный, благополучный.Елена Викторовна – девушка хрупкая, утонченная, богемная.Мы хорошо смотримся? Мы хорошо разыграли день и ночь. Нам аплодировали эстеты и чернь. Мы тронули сердца всех, всех без исключения. Вот именно к этому я стремилась. К этому самочувствию. И в этом самочувствии, и играя, все же настоящая. Неповторимая.
Все, пора прекращать гулянки и попробовать заниматься. Но если все предрешено, то разве я смогу что-то изменить.Так странно чувствовать себя пропащей и счастливой одновременно. Меня всегда придумывают. Я сама себя придумываю.
4.12. Туда-обратно. Только что приехала. С кем бы я теперь ни встретилась, кто бы меня ни захотел перевоспитывать, все как будто предопределено и все настолько перемешалось, закрутилось необратимо, что уже не страшно.Я приехала в Казань шалая и хмельная. На следующий день и того, и другого поубавилось. Но отчаянное ощущение необратимости осталось.Полночи проговорили с Виталием в поезде. Я, видимо, с этим своим ощущением бесшабашности и безалаберности вызвала у него покровительственное отношение. Мне он сразу понравился как мужчина: видный, сильный, красивый. Воин, одним словом. Но наши мистически-провидческие разговоры – нечто. Он меня очень быстро раскусил и неплохо играл. Все твердил о неправильном образе жизни, и что меня нужно спасать. Красивая и сильная личность. Все в нем ярко. Но снова: я только для забавы. Поиграли в понимание. Я могла играть или не играть, он прекрасно понимал любое мое внутренне движение и понимал, что он мне нравится. И я нервничала из-за того, что он это понимает. А на самом-то деле ни черта он не понял. Мы просто встретились. Это судьба. И мне так нужен сильный и уверенный человек рядом. Пусть ненадолго. Независимая? Так решила судьба. Он не может думать обо мне плохо и вмешиваться в «мои пироги» он не будет. Ведь я – забава? Только не для него. Именно поэтому мы расстались, не попрощавшись.Прекрасно отснятый эпизод, в котором я только разыгрывала, солировал – он.Почему мне это нравится? Я не понимаю всех этих сумасшедших отношений с мужчинами, они меня тоже с ума сводят. А мне это нравится.Мне нравится не само событие, не жесты, не успех, мне нравится безумие судьбы, для которой я – не эпизод.
Необратимость – девиз этого времени. И еще один девиз – ва-банк. И чувство опасности. В чувстве ритма. Бешеный и нежный ритм моей жизни.Меня раздирают безумства. Страстная такая жизнь. Сладкая такая мука. Глоток нового, ворожащего, кружащего в бешенстве дней и ночей.Что со мной творится. Не любовь. Вдохновение? Порыв? Лихорадка?
Ночь – 00.00. Вот оно – нулевое, единственное, истинное. Итак, мы расстались? Неистовство от этой мысли. Но я не люблю его. И не могу понять. Но мне хорошо. А он – это он. Меня тревожат мысли о его присутствии. Дело не в разности среды обитания и круга общения. А во мне и в нем. Мы вечно придумываем себе миражи среди реальных людей, а только появляется возможность сделать этот мираж реальной частью своей жизни, в испуге отталкиваем его, бежим. И тянемся. И снова отказываем ему в праве быть живым. И верим в его жизнь. Но всегда – издалека. Так легче. И больнее. Но легче – отказывающему. А больно – миражу, которому тоже иногда хочется обычного человеческого тепла и простоты. Не звездной, там ее нет, а настоящей. Ему надоело быть всегда миражом, быть всегда на расстоянии. Он становится циничнее и печальнее. Но все же он – это счастье. Но редко для самого себя.
Часто живешь на автопилоте.
5.12. Даже если я не нужна тебе. Жаркий день в преддверии чудес. Даже если ты делаешь больно моей судьбе, я тобой любуюсь, гордец красивый и страшный, красивый внешне, в душе опасный. Ты не со мной. И я не бью стекло и не говорю: жизнь прошла. Я боюсь чужого звонка и запаха полночной беды. Я не с тобой. И тебе не так уж наплевать на это. Но ты жестокий, а я – печаль. У нас не может быть вечного лета. У нас будет весна, когда остынет боль. Жестокий, я не с тобой. Но даже когда так: ты не мой, и я не твоя, почему мы злимся? И где причина? Ты желаешь мне зла, я тебе – муки, мы посланы как наказание за прошлые отказы и прошлые беспечности. У нас не может быть вечной разлуки. А мне страшно и высоко. Но что тебе за дело до моих потерь. Ведь ты – победа. Ты ведешь партию. Она – твоя. Но даже если я соглашусь не быть собой, и свора твоих псов уничтожит меня, я скажу: «Я не с тобой. И ты все равно не мой».
6.12. Так напугана этими жуткими непонятными звонками, этой грубостью в телефонной трубке, что тошно. Сейчас ехала в машине по дневной запруженной машинами Москве, под беззаботную музыку «Европы+» и думала о таком снотворном, которое наверняка. Всерьез. Думала, если они меня достанут, то умру. Потому что… Но даже сейчас, когда так невыносимо безнадежно, такого отчаянно опасного положения никогда не было, даже сейчас – хорошо. И все так перемешалось – погибаю, смеюсь, плачу… Вулкан. Угасание. Творчество. Любовь. А вот любви нет и не будет для меня. Не будет. Безлюбый мир.Только для забавы. Всегда.Я умру от этого.
7.12. Знакомая Паши Таня, с которой вместе мы должны «»вписаться в «новое радио», – из женщин, полностью противоположных мне. В аспирантуре искусствоведения МГК. Сухая, рационалистического склада девушка соответствующей наружности. Прикид – наплевать: джинсы и свитер. (Нет, у меня тоже бывает, но наши плевки – не чета.) Прямые, не очень чистые волосы до плеч, темные, на пробор. Ни грамма косметики на не очень чистом лице. При удачном макияже мог бы быть хоть какой-то эффект, но вряд ли очень… Подозреваю – это для нее вторично. Засыпала меня вопросами-допросами про РГГУ, учебу, с уже привычными для меня в таких случаях мелкими уколами. Некоторые меня сражают наповал: как у вас (поколения? компании?) принято?! относиться к Годару? Я теряюсь – за кого отвечать? Какое кино принято?! считать перспективным? Это идиотизм, по-моему. У нас ничего общего. С такими людьми я сразу чувствую себя напряженно и обычно не могу найти точек соприкосновения. Она тоже со своей стороны и не будет пытаться что-то изменить. Я Паше так и сказала: «С ней работать я не смогу». Идея, увы, скорее всего, провалится. Во-первых, команда не получится. Во-вторых, с Пашей сейчас сложные отношения.
9.12. Дома. Мелкий-мелкий снег на улице. Противно. И мигрень. Но все равно я не расстроена. Скорее, взволнована и увлечена жизненным спектаклем.Забыть уже не могу. Впечаталось в память. И понимаю, что он совершенно прав, решив прекратить все отношения. И понимаю, что разные и не нужны друг другу. Могу без и не страдаю. Но память! Не буду больше ничего знать о нем, о его судьбе? Странно…
Когда я говорила Паше, что все у нас будет хорошо, я не обманывала и не фальшивила. Я и сейчас так думаю. У меня все будет так, как нужно мне. И у него – как захочет сам. Мы наверняка еще пересечемся в жизни профессиональной и деловой. Но в личной… Не осталось ничего, что могло бы возвратить нам, разочаровавшимся, нас, влюбленных. Да нет, я не разочарована. Была готова.Я никогда не буду такой, какой вы меня придумываете, господа.Разве что совпадут наши выдумки и не захотят больше расставаться.Когда мы последний раз говорили, я поняла – bye-bye, baby!Я всегда это знала. Но по инерции как-то играла. Не хочу больше о нем, пройденный этап. Не такой уж плохой. Я запомнила о нас больше хорошее.С Олегом – чертовски опасно, но замечательно. С ним риск и кайф, все – люкс. И мне бешено нравится жить такой. И жить Москвой. Разной. Сумасшедшей и трогательной. Прелестной, улыбчивой и грустной. Но все-таки обворожительно счастливой и завораживающей этим счастьем лучших. Спасибо, королева.
Какое странное захватывающее, восторженное чувство от Олега. От его присутствия. Вообще. Не во мне. В пространстве.Описываю свою жизнь через мельтешение событий, лиц, своих и чужих чувств.К Паше – через иронию, спокойствие и понимание, что мы – не.К Олегу – с восхищением от его отношений с жизнью, с непреодолимостью, неодолимостью тяги к нему. Я не знаю, что со мной. И мне это нравится.Описываю себя и других. Я знаю, понимаю, что не писать не смогу. Это сильнее меня. Мне сейчас нет дела до того, кто и как отнесется к этим писаниям. Просто они уже есть. И что-то значат для меня. И не только для меня.Я рада, что заколдована. Нет, расколдована от сна жизни. Я никогда не скажу, что он – случайность. И он не скажет. Напротив, слишком много в нас судьбы. Судьбы быть разными. Судьбы быть не вместе. Это тоже сила. Но магия эта не опасна. А чувство опасности? Ну да, в ритме, совпадающем, как и стрелки часов в полдень и в полночь. В нас так же мало общего, как в этих полюсах времени. И мы так же необратимы, как то мгновение, когда они замирают в одной точке.
13.12. Новый год подарит тебе праздник. Ты поймешь себя. Будет и горе. Но справишься.Крепись, будут потери. Я не скажу. Но крепись. Декабрь твой, летай, это очень редко случается, чтобы так благоприятствовали звезды. Не все, но всё.Я пропаду? Нет, останешься. И имя у тебя будет.Мое пробуждение временно? Нет, это единственно возможный путь. Ты сама выбрала. И поняла. Не бойся не бояться. Бойся не быть собой. Сейчас главное – победить скверну, и тогда сама увидишь, как по-новому все обернутся на тебя. И оценят. Ты уже на пути исправления. Но постарайся быть терпимой. И еще раз терпимой.Твое беспокойство небезосновательно. Но не томись. Декабрь благословит. И рассудит всех. И всем – по делам их. Мастер.
14.12. Наконец-то дома. Приняла ванну и успокоилась. На каком краю оказалась я по своей вине! Не хотела ведь садиться в машину, увидев эту морду. Но села. Как удалось выпутаться, что меня спасло – сама не пойму. Спасибо, Господи, что спас. Спасибо, что не хуже, но и то, что случилось, – до чего мерзость. Может, у меня нервный шок, и я не могу опомниться, но странно спокойна. Ни слез, ни отчаяния. Унижение понимаю. И жить с этим дальше придется. И я уже после этого стала другая. И прежней быть не сумею. Но спасибо, говорю себе. И это единственная мысль. Спасибо, что не хуже.«А завтра она снова выйдет из дома, и снова будет ловить попутку». Циничный город усмехнется, скажет: «Неугомонная». Я не спорю с тобой, столица, и ничего не доказываю. Я просто явилась такая, какая есть, и ты ничего не в силах сделать с этим. Женщине нужно многое испытать. Когда все слишком благополучно, жди опасности. Неважно какой. Она придет. И уведет за собой покой. Не обязательно в личной жизни. Но где-то да порвется. Закон равновесия. Закон жизни.
16.12. Что за странное легкомысленное отчаянное состояние? Я буду вылетать из вуза и буду улыбаться. Потом осознаю, возможно. Но, боже мой, ничего ведь не изменилось: я веду себя так же, и всё и все со мной как раньше. И нет, все странным образом перевернулось, изменилось, стало по-другому. В чем дело, не пойму. И не в каких-то конкретных людях, хотя многим благодарна, что были милы со мной. И не в приступе самоуверенности. Не только в них. Не надо искать ответов, не надо их придумывать. Я не знаю, что со мной. И все равно мне это нравится.Вот только окно и сумасшедшие глаза, которые не видела две недели. И мое отчаянное веселье. И что, что мне со всем этим делать?
Отчаяние грозит перейти в истерику. Меня занесло на такую ликующую высоту самочувствия, что отказали все тормоза и системы управления. Возможно, я лечу уже по инерции. И срыв неизбежен. Это вопрос времени. А сейчас – смутные позывные судьбы. Я ее ощущаю сейчас близостью. И то самое чувство необратимости. Оно продолжается. Иногда кажется: все они отвернулись от меня. Но что-то растет в душе сильное и несокрушимое. И они смотрят на меня глазами прохожих. И остаются со мной. И оставляют меня. А что дальше? Необратимость. Довольно гадкого. Я про-консервировалась долго во внутренних тех годовалой давности депрессиях. И отчаянно кинулась во вновь открывшуюся жизнь. Меня предупредили: осторожней. Мимо. Предупредили еще раз. Но я уже неслась на полном ходу в расставленную собой же ловушку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76