Потом, когда Вильгельм ушел в лавку суконщика, а старик Иов стал стелить себе постель в коридоре в двух шагах от входной двери, Самуил Лорио собрался уходить.
Ювелир сделал в своем доме замок, не уступавший по сложности устройства замку парфюмера. Хотя замок этот был очень велик, но ключ к нему был так мал, что Лорио носил его в кармане. Второй ключ был у Иова.
— Я вернусь поздно,— сказал Лорио старому еврею,— так как хочу купить сегодня жемчуг. Покупка выгодная.
Когда он ушел, Иов тщательно запер за ним дверь, лег в постель и тотчас же заснул. Скоро раздался его громкий храп.
Тогда таинственная дверь отворилась, и вошел Вильгельм. Он на цыпочках подошел к двери, ведущей из мастерской в коридор, толкнул ее ногой, затем подошел к комнате Сары и отодвинул задвижку. Дверь сейчас же отворилась.
Вильгельм увидел сначала Миетту, а за нею красивого мальчика в шерстяной шапочке на стриженых волосах, какие носят беарнские крестьяне.
— Ах,— прошептал изумленный Вильгельм,— даже сам Самуил Лорио не узнал бы вас.
— Ты думаешь? — спросила, улыбнувшись, Сара.
— О, конечно!
— Идите, сударыня,— сказала Миетта,— Лорио может вернуться с минуты на минуту.
Вильгельм взял обеих женщин за руки, и все трое исчезли в подземелье. Дверь за ними затворилась без шума.
Сара была спасена!
***
В это время Самуил Лорио, перейдя мост Св. Михаила, шел в Сите. Но в ту минуту, когда он ступил на площадь, два человека в масках отделились от стены старой церкви и подошли к нему.
Ночь была темна, на площади не было ни души.
— Кто идет? — спросил Лорио, испугавшись,- когда к нему подошли два человека.
— Друзья,— ответил голос.
Этот голос был незнаком ювелиру.
— Я вас не знаю,— сказал он.— Идите своей дорогой!
Он вытащил из-за пояса пистолет и зарядил его. Но его движение не испугало незнакомцев.
— Господин Лорио,— обратился к нему один из них.
Самуил в изумлении сделал шаг назад.
— Ах, вы знаете, кто я?
— Конечно, господин Самуил, и по нашим манерам вы сразу должны были бы догадаться, что мы дворяне, а не мошенники.
-- Извините меня, господа,— сказал немного успокоившийся ювелир,— но... что вам нужно от меня?
— Мы подошли к вам как друзья.
— Но я вас не знаю...— пробормотал ювелир, беспокойство которого увеличилось, когда он заметил, что подошедшие люди были в масках.
— Мы — неизвестные вам друзья, которых вам посылает Провидение.
— Разве мне нужны друзья?
— Вам грозит опасность худшая, чем смерть.
— Что вы говорите! — вскричал ювелир, вдруг вспомнив о Саре.
— Хотят похитить вашу жену.
— Вы шутите?
— Спрячьте ваш пистолет и выслушайте нас. Самуил, после последних слов не думавший уже защищаться, разрядил пистолет.
— Хорошо,— сказал человек в маске.— А так как есть имена, приносящие несчастье, когда их произносят вблизи жилища, то идемте на берег реки.
И он взял Самуила за руку, шепнув ему на ухо:
— Мы — придворные, но человек, который хочет похитить вашу жену, так могуществен, что мы надели маски, и вы никогда не узнаете, с кем имели дело и кто предостерег вас.
Слова эти так поразили ювелира, что он совсем позабыл о продавце жемчуга и позволил увести себя на берег реки.
— Послушайте, вы, кажется, недавно были в Турени?
— Да,— ответил Самуил.
— Когда вы выехали оттуда, вас нагнал мнимый слуга сомюрского епископа?
— Совершенно верно. Но откуда вы это узнали?
— Подождите, когда вы приехали к вашей жене в Блуа, она, конечно, рассказала вам, что за ней гнался всадник и она избавилась от его преследования только...
— Выстрелив в него и свалив его на землю.
— Она убила лошадь, а не всадника,— продолжал человек в маске,— всадник жив и поклялся...
— Как его зовут? — спросил Самуил.
— Разве ваша жена не назвала его имени?
— Она не знала.
— Она знала, но боялась испугать вас.
— Значит, он очень могуществен?
В то время, как Самуил Лорио задал этот вопрос, второй человек в маске отошел в сторону на два шага и встал позади ювелира, который не обратил на это внимания.
Самуил, волосы которого встали дыбом, ждал ответа.
— Человека, который хочет похитить вашу жену,— докончил собеседник Лорио,— зовут Ренэфлорентиец.
Самуил Лорио вздрогнул и вскочил, но в эту минуту его ударили кинжалом в спину между лопаток, и он упал с криком.
— Вот превосходный удар, Теобальд! — воскликнул Ренэ, мрачно рассмеявшись.— Выпь убита наповал!
Ренэ сказал правду: Самуил был мертв.
— Обыщи его, — приказал парфюмер. — Он был слишком осторожен, чтобы носить с собой много денег. Если найдешь несколько пистолей, то они твои. Мне ты передашь только ключик.
— Вот ключ, — ответил ландскнехт, пряча в карман кошелек убитого.
— Теперь брось эту падаль в воду и иди за мной.
Ландскнехт схватил тело ювелира поперек туловища
и бросил в Сену. Затем он догнал Ренэ, переходившего мост. Но флорентиец не вошел в лавку и не удостоверился, вернулся ли Годольфин.
Перейдя мост и площадь Шатлэ, он направился через улицу Сен-Дени на улицу Урс.
Подойдя к двери ювелира, он вынул ключ и вставил его в замок. Ключ повернулся.
Ренэ убил Лорио и, следовательно, не боялся его, однако у него забилось сердце, когда он отпирал дверь дома, который считался в Париже крепостью. Кто знает, какие страшные приспособления мог придумать старый скряга, обладавший несметными сокровищами и красавицей женой.
Когда Ренэ почувствовал, что дверь поддается, то, повинуясь чувству страха, отошел в сторону и сказал ландскнехту:
— Иди вперед.
— Хорошо, но вы прибавите еще пятьдесят пистолей.
Страх овладел Ренэ, и он согласился.
— Хорошо!,— сказал он.
Ландскнехт вошел.
Коридор был погружен во мрак, и ландскнехт шел, вытянув руки вперед и держа кинжал.
Ренэ, услышав, что он вошел, последовал за ним и запер за собою дверь. В ту же минуту дребезжащий, старческий голос спросил:
— Это вы, хозяин?
Ландскнехт молчал.
Блеснул свет. Было слышно, как высекают огонь. Старый Иов, не узнавший шагов хозяина, вскочил с постели. Еврей увидел при вспышке искр двух человек вместо одного и закричал:
— Ко мне, хозяин! Помогите!
Вспыхнувший свет, осветивший двух незнакомцев, дал им вбзможность разглядеть старика, сидевшего на постели. У Иова под подушкой были пистолеты, но он не успел воспользоваться ими.
Ландскнехт подскочил к нему, схватил его одной рукой, а другой нанес удар.
В коридоре снова воцарилась тьма.
Ренэ услыхал подавленный крик и вслед за тем падение тела. Но он не смел сделать шага вперед, пока ландскнехт не сказал ему:
— Можете идти. Мой удар верен. Он мертв.
Ландскнехт ощупью нашел кремень и огниво, зажег
свечу, стоявшую возле постели старика.
Ренэ увидел длинный коридор, по обеим сторонам которого были двери. В ногах постели в агонии корчился старый Иов, пораженный насмерть.
— Господин Ренэ,— сказал ландскнехт,— за этот второй удар счет особый, не так ли?
— Ступай вперед! — приказал Ренэ.
Ландскнехт шел впереди, и таким образом они поднялись на верхний этаж, где обошли несколько комнат. Все они были пусты.
— Пойдем! — сказал тогда Ренэ.— Ее здесь нет.
Они спустились снова вниз и, перешагнув через труп
Иова, испустившего уже последний вздох, вошли в мастерскую и в глубине ее заметили приотворенную дверь.
На этот раз Ренэ вошел первый, потому что предчувствие подсказало ему, что эта комната Сары.
В этой комнате, так же, как и в остальных, никого не было. Однако Ренэ увидел по мебели, чрезвычайно изящной, и по многочисленным разбросанным принадлежностям женского туалета, что он не ошибся. Во второй комнате стояла кровать прекрасной ювелирши.
У флорентийца застучало сердце. Он подошел прямо к кровати, раздвинул занавески и отступил, пораженный. Постель не была даже смята.
Тогда с флорентийцем сделался припадок бешенства. Он начал бегать по всему дому и поднялся до самого чердака.
Шум его шагов разбудил Марту, единственную служанку, ночевавшую в доме. Она вскочила и в рубашке выскочила из комнаты. Но, увидев незнакомых людей в масках, вскрикнула от ужаса.
Крик этот был ей смертельным приговором. Ландскнехт сватил ее за горло и задушил руками несчастную старуху.
Ренэ, придя в ярость, что не находит прекрасной ювелирши, бегал по всему дому.
Он осмотрел все закоулки, заглядывал во все углы — Сары нигде не было! Но как ни был влюблен Ренэ, он, однако, не забыл, что убийство Самуила Лорио имело двойную цель.
Если первая не могла быть достигнута, оставалась вторая.
«По крайней мере я захвачу золото и бриллианты старого скряги».
Мастерская имела вид крепости благодаря решеткам на окнах. И если бы даже Ренэ не заметил огромного железного сундука, стоявшего посреди комнаты, он поклялся бы, что тут хранятся сокровища Самуила Лорио.
В сундуке не было ключа, и если бы тот единственный ключ, который ландскнехт нашел на умершем ювелире, не подошел к кассе, то пришлось бы искать его.
Ренэ взял свечу и подошел к трупу Иова. Иов был в одной рубашке, но на шее у него висел ключ, назначение которого Ренэ угадал сразу и снял его с шеи старика.
Это был ключ от кассы. Но в ту минуту, когда он хотел отпереть сундук, ему пришла в голову мысль, что придется поделиться: глаза ландскнехта горели от алчности.
Адская мысль возникла в голове флорентийца. Вложив ключ в замочную скважину, он сделал вид, что не может никак повернуть его.
— У меня не хватает сил,— сказал он,— попробуй ты.
Он посторонился. Ландскнехт, ничего не подозревая,
начал поворачивать ключ, а Ренэ встал позади него. Но вдруг он с быстротой молнии выхватил свой кинжал и поразил ландскнехта так же между лопаток, как незадолго перед тем последний ударил Самуила Лорио.
— Уф! — вскрикнул ландскнехт и упал.
— Удар мой тоже верен,— насмешливо произнес флорентиец,— в кармане у меня останется триста пистолей.
Отодвинув труп ногой, он повернул ключ и открыл сундук. Но как только крышка сундука открылась, флорентиец вскрикнул. Сундук был пуст.
XXV
Ренэ долго стоял в изумлении, мрачно смотря на огромный сундук, в котором не было никаких сокровищ, кроме небольшой кубышки с серебряными и медными монетами.
«Если Лорио не прячет своего золота и драгоценных камней в этом сундуке, то где же он хранит их?» — размышлял флорентиец, у которого на лбу выступил холодный пот.
Мало того, что исчезла прекрасная ювелирша, но и сундук оказался пустым.
На минуту у Ренэ мелькнуло странное подозрение.
— Почем знать,— думал он,— не обокрала ли она своего мужа, прежде чем убежать.
Но Ренэ скоро отказался от этой мысли. Во-первых, было маловероятно, что Сара сбежала, потому что когда он вошел в дом, Иов спал в коридоре, и если допустить бегство молодой женщины, пришлось бы допустить и сообщничество старика. Во-вторых, на шее у него висел ключ от сундука, а если бы Иов был соучастником в воровстве, то он бежал бы вместе с прекрасной Сарой.
«Нет! Нет! — рассуждал Ренэ, позабывший уже прекрасную ювелиршу и думавший только о сокровищах.— Лорио боялся воров и прятал свои сокровища в другом месте. Сундук стоял только для отвода глаз. Вот и все!»
Парфюмер начал осматривать весь дом, комнату за комнатой. Ломал шкапы, мебель, и жажда золота так овладела им, что он не обращал внимания на то, что на шум могут прибежать караульщики, чтобы узнать, что творится в доме ювелира Лорио, или проснутся соседи.
Поиски Ренэ продолжались несколько часов. Он несколько раз перешагнул через трупы Иова, ландскнехта и служанки, даже задевал их ногой. Он не оставил ни одного уголка не осмотренным, но не нашел таинственной пружины, отворявшей часть стены в мастерской.
Вдруг свеча, которую Ренэ держал в руке, погасла, и он заметил луч света, пробивавшийся сквозь толстые железные решетки окон.
Тогда только на него напал страх. Надо было уйти как можно скорее. Ренэ боялся не дозорных, а подмастерьев ювелира, которые убили бы его на месте, если бы застали здесь.
Притом, если королева разрешила ему убить одного человека, то не давала позволения убивать четверых. Ведь кроме тела ювелира, плывшего по реке, в доме было еще три трупа.
Ренэ испугался рассвета, схватил плащ, тщательно закрыл лицо, отпер дверь и бросил быстрый взгляд на улицу. Там еще никого не было.
Флорентиец выскочил из дома, не позаботившись даже запереть дверь, и быстрыми шагами дошел до улицы Сен-Дени. Через площадь Шатлэ он пустился бегом, затем перешел мост Менял и через Сите дошел до моста Св. Михаила.
Дойдя до лавки, он начал искать ключ в кармане, но не нашел его.
Вдруг он вспомнил, что положил ключ вместе с кинжалом на стул в комнате Сары в то время, когда обыскивал дом. Ключ и кинжал остались в доме ювелира.
Ренэ, у которого выступил холодный пот на лбу, хотел было вернуться на улицу Урс, потому что эти вещи, оставленные в доме, где было совершено тройное убийство, могли служить против него уликами. Но день уже настал, несколько лавок были отперты, и вернуться в дом ювелира — значило сознаться в своем преступлении.
«Не беда,— подумал Ренэ,— Годольфин отопрет мне».
Он постучал, но, к великому изумлению Ренэ, Годольфин, спавший под утро очень чутко, не пошевельнулся. Ренэ снова постучал, но в лавке было по-прежнему тихо.
Тогда, удивленный и взбешенный, Ренэ начал ломиться в дверь, крича:
— Эй, Годольфин! Эй, Паола!
При последнем имени окно в нижнем этаже открылось, и показалась красавица Паола в ночной одежде.
— Это вы, отец? — спросила она.
— Да, я,— ответил Ренэ.— Этот скот Годольфин спит так крепко, что его не добудиться.
— У вас нет с собою ключа?
— Я забыл его в Лувре.
— Подождите, я отопру вам.
Паола быстро оделась и спустилась. Но когда она вошла в лавку, Ренэ, стоявший на улице, услыхал, как она громко вскрикнула от удивления.
Молодая девушка отперла дверь.
— Что случилось? — спросил Ренэ.
— Отец, Годольфина здесь нет.
Паола посторонилась и пропустила отца в лавку, где было уже совсем светло.
Годольфина в самом деле не было. Даже постель, хранившаяся обычно под прилавком, лежала на своем месте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26