— Может быть, вы пропустите меня? — попросила Каролина, затаив дыхание. Хотя был только апрель и с гор тянуло свежим ветром, она ощущала августовскую жару.— Конечно, — ответил Хэйес, однако не сдвинулся с места. А в следующее мгновение он притянул ее к себе и жадно прижался губами к ее губам.Каролина вздрогнула, словно от удара молнии. Поцелуй Хэйеса так отличался от случайных, воровских поцелуев Ситона во время их совместных прогулок, или в гостиной, когда поблизости не было мисс Фоуб и мисс Этель. Губы Гатри были теплыми и мягкими, а язык таким искусным. Каролина закрыла глаза, чувствуя крайнее возбуждение: ее собственный язык, повинуясь растущей страсти, производил встречное движение.Наконец Хэйес прервал поцелуй. На губах его появилась прежняя ленивая усмешка. Его руки все еще держали Каролину за талию.— Целовал ли вас так когда-нибудь ваш приятель? Тот самый джентльмен, которого, как вам кажется, вы любите?Каролина в гневе вырвалась из рук Гатри.— Конечно, — солгала она. — Он всегда меня так целовал!На лице Гатри появилась самодовольная ухмылка.— Так ли это? — Он словно дразнил Каролину. Затем он беззаботно вернулся к корыту с бельем.— Это был экзамен, учительница. Выдержали вы его или нет — трудно ответить. Вам кажется, что вы любите Ситона Флинна. На самом деле вы его не любите.Каролина молча с изумлением наблюдала, как он вытащил из мыльной пены голубую хлопковую рубашку и бросил ее в ведро с чистой водой. Прополоскав рубашку, он выжал ее, хорошенько встряхнул и со знанием дел повесил на веревке рядом с брюками.— Что тебе здесь нужно, Каролина? — наконец спросил он, наблюдая за ней и направляясь к корыту за следующей рубашкой.Она попыталась ответить, но голос не повиновался ей. Наконец, решив не реагировать на его возмутительное поведение, она сказала:— Я приехала сюда, чтобы узнать ваше решение насчет мистера Флинна.Он пожал плечами.— Я еще не принял решения, — сказал он, усердно стирая другую рубашку при помощи рифленой алюминиевой доски.Каролина начала прохаживаться у костра. Она никогда не видела раньше стирающего мужчину. Зрелище это поразило ее. Она понимала, что должна сесть в свою коляску и уехать, но не могла заставить себя сделать это.— Удивительно, что вы не женаты, мистер Хэйес, — сказала она.— После такого поцелуя, — ответил он, нахально подмигнув ей, — думаю, тебе лучше называть меня Гатри.Каролина отвернулась, сложив на груди руки. Она была уверена, что каждый миллиметр ее кожи был красным от стыда. Когда она вновь повернулась к Хэйесу, тот, как ни в чем не бывало, полоскал рубашку, при этом бицепсы на его загорелых плечах вздувались мощными буграми.— Так как же? — спросил он, ожидая ответа Каролины.— Вы мне ставите условие? Я должна называть вас только по имени, я вас правильно понимаю?Он кивнул.— И если я соглашусь, вы обещаете спасти мистера Флинна?— Нет, — ответил он, встряхивая мокрую рубашку и вешая ее на веревку для белья.— Но ведь это не игра! Жизнь человека в опасности, мистер Хэйес! — вскричала негодующе Каролина.— Гатри, — поправил он ее невозмутимо. — Между прочим, во время грабежа дилижанса тоже оборвалась чья-то жизнь.— Хорошо, я буду называть вас Гатри, — почти закричала Каролина.Хэйес усмехнулся.— Вы не любите его.По всей вероятности, он закончил стирку, потому что начал спускать завернутые кверху рукава рубашки.Каролина не без удовольствия представила себе, как она опрокидывает на Хэйеса корыто со всем его содержимым. Конечно, она не могла осуществить свое желание, но сама мысль о нем была приятна.— Я действительно люблю Флинна, — упрямо повторила она.— Ты не любишь его, — спокойно возразил Гатри. Жестом он указал ей на ствол дерева, лежащий рядом с костром. — Присаживайся, Каролина, я объясню тебе, что к чему.Высокомерие Хэйеса уступало только его дурному воспитанию.— Для вас я — мисс Чалмерс, — сказала Каролина с вызовом, продолжая оставаться на месте.— Нет, если ты хочешь, чтобы я помог вызволить твоего хахаля из тюрьмы, — буркнул беззлобно Гатри. — Сядь же, Каролина, иначе мне придется вспомнить, что я могу укрощать даже самых строптивых леди.Каролина неохотно приблизилась к краю ствола дерева и села.— Что случилось с вашим глазом? — спросила она, стараясь не думать, что опять вынуждена уступить Хэйесу.Он налил себе полную кружку кофе, густая чернота которого, казалось, годилась для смазки осей колес, и, прежде чем ответить, несколько минут глядел на нее поверх края кружки.— Может быть, я потерял глаз на войне, — сказал он загадочно. — Хочешь кофе?Она поправила юбки.— Я предпочла бы чай.Гатри сделал ироничный полупоклон.— Охотно верю, учительница, но у меня есть только кофе.Каролина поморщилась, вспомнив содержимое кофейника.— Нет, благодарю вас, — сказала она ледяным тоном. — Нельзя ли теперь приступить к делу…Он взял деревянный ящик и присел рядом с ней.— Что за дело?Каролина с трудом сохраняла спокойный тон.— Спасение мистера Флинна, конечно.Гатри вертел в руках кружку, следя за темной рябью на поверхности.— Ты твердо решила добиваться этого?— Да, — искренне ответила Каролина.Она, как правило, добивалась цели, которую ставила себе. Разве что не нашла потерянных сестер. Однако Каролина и не думала отступаться от поисков.Хэйес сделал последний глоток кофе и вылил остатки прямо на гаснущие угли костра.— Ладно, учительница, — сказал он, несколько подавшись вперед и держа руки на коленях, — иногда приходится выбрасывать белый флаг.На мгновение его лицо приобрело отрешенное выражение.— Да, именно так, — подтвердил он свою сентенцию хриплым голосом.— О чем вы говорите? — спросила Каролина, заинтересованная его словами.— Во-первых, о Конфедерации, — ответил он. Но при этом в его взгляде отразилось столько затаенной печали, что Каролина не выдержала и, вздохнув, спросила:— Должно быть, вы имеете в виду что-то еще?Неожиданно он улыбнулся. Улыбка получилась светлой и радостной, как луч солнца сквозь тучи.— Может быть, и что-то еще, — согласился он, — но тебя это не касается.— Мне все равно, — солгала уязвленная Каролина.Воцарилось долгое, тяжелое молчание.— Но вы должны желать чего-то. Каждый чего-то хочет, — прервала, наконец, молчание девушка.Гатри не спешил с ответом. Он скользнул взглядом по ее стройной фигуре и сказал:— Мне нужна жена, Каролина. Нежная, ласковая, пышнотелая жена.Хотя Каролина вовсе не собиралась выходить замуж за Хэйеса, его замечание задело ее. Она была такой же теплой и ласковой, как многие другие женщины. Что же касается пышности, то да, этого ей явно не хватало.— Вы хотите сказать, что вам нужна толстуха? — язвительно спросила она.Гатри рассмеялся.— Прости, Каролина. Я не хотел обидеть тебя.— Вы не обидели меня, — солгала она снова, поправляя юбки. Затем взглянула ему прямо в глаза. — Вы уже нашли ее — жену?— В известном смысле, — сказал он бодрым голосом, который стал поводом для новых переживаний Каролины. — Ее имя Адабель Роджерс. Она живет в Шайенне.Каролина отвернулась, чтобы скрыть приступ досады. Поскольку она намеревалась выйти замуж за Си-тона, ее не должны были интересовать свадебные планы Хэйеса. Но тем не менее его сообщение не было безразлично ей.— Интересно, что сказала бы Адабель, если бы узнала, что вы поцеловали меня? — спросила она насмешливо.— Она бы вырвала другой мой глаз, — ответил Гатри, явно забавляясь словами Каролины.Каролина резко поднялась со своего места.— Это гадко, так говорить! — выпалила она.Гатри снисходительно разглядывал ее, и это выводило Каролину из себя. Она была уверена, что Хэйес расценивает ее стремление освободить Ситона из тюрьмы как доказательство неспособности щуплой молодой женщины привлечь к себе внимание настоящего мужчины.Внезапно Каролина почувствовала, что больше не может переносить присутствие Хэйеса. Она почти плакала. Чувство собственного достоинства подсказывало ей, что он не должен видеть ее слез.— Уверена, что вы и Адабель достойны друг друга, — сказала Каролина, решительно направившись к коляске и поднявшись на подножку.Но Гатри в одну секунду догнал ее и, бережно взяв за талию, опустил с подножки на землю.Каролина попыталась было вырваться из его рук. Но после тщетного сопротивления ее руки невольно обхватили его за шею, и она опять испытала сладость его поцелуя.Наконец Каролина прошептала Хэйесу, что уезжает.— Ты останешься на ужин, — возразил Гатри глухим голосом. Он взял ее за руку и повел к очагу. ГЛАВА 3 — Расскажи мне о себе, — ропросил Гатри, снимая крышку с котелка, стоящего на углях, и помешивая его содержимое. Ароматный запах тушеного мяса, возбуждая аппетит, распространялся в весеннем воздухе.Каролина расположилась все на том же стволе дерева, поправила на коленях свои юбки и, высоко подняв подбородок, посмотрела на Гатри. В ее глазах были и страх и вызов.— Я учительница, — начала она слишком официально, — как вы знаете, я близкий друг мистера Ситона Флинна…— Разве у тебя нет отца или брата? — прервал ее Гатри, опуская крышку на котелок, где тушилось мясо. Эти янки не переставали забавлять его. На его родине следили за женщинами, не позволяя им болтаться повсюду в поисках женихов.Каролина поняла, что сказала нелепость.— Ты, должно быть, никогда не имела интимных связей с мужчиной, — продолжал Гатри тихо, сидя на деревянном ящике. — Если бы имела, то не вела бы себя так опрометчиво, надоедая мужчинам, которых должна избегать.Она не стала уклоняться от рискованной темы разговора.— Мужчин, подобных вам, Хэйес?— Да, мужчин, подобных мне. Если бы у меня была дочь, которая вошла бы, подобно тебе, прямо в Салун, я бы дал ей хорошую взбучку. Так же я поступил бы, если бы она приехала совсем одна в бивак мужчины. — Он замолчал и покачал головой в раздумье.Кровь ударила в лицо Каролине. Она попыталась встать и уйти. Но Гатри схватил ее за руку и остановил.— У тебя никого нет в этом мире, Каролина? Кроме Флинна, разумеется.Каролина с трудом сдерживала слезы. Но Гатри ждал ответа.— У меня две опекунши, мисс Фоуб и мисс Этель Мейтлэнды. Они приютили меня в восьмилетнем возрасте, и я их очень люблю.Гатри уткнулся подбородком в сплетенные пальцы рук, опираясь локтями на колени.— Ты сирота? — спросил он с неподдельным интересом.Каролина вздохнула.— Я жила в Чикаго, в доме бабушки, с мамой и двумя сестренками. Бабушка умерла, когда мне было семь лет. Нуждаясь в деньгах, мы были вынуждены продать дом и снять квартиру. Мама постепенно пристрастилась к вину. Она нашла работу на обувной фабрике, но не смогла там продержаться долго. — Каролина прервала рассказ, пытаясь определить по лицу Хэйеса, стоит ли продолжать. — Через некоторое время мама начала приводить домой разных мужчин. Они давали ей деньги, и до поры до времени все складывалось неплохо. Но затем появился солдат — мистер Харрингтон.Гатри ободряюще кивнул, приглашая ее рассказывать дальше.— Мистер Харрингтон, кажется, был сержантом и не любил детей. Ему ничего не стоило убедить маму в том, что для меня, Лили и Эммы было бы лучше попытать счастья в поезде для сирот, чем расти в нищете в Чикаго. — Каролина опять заволновалась. — Может быть, он был и прав. В конце концов, нам тоже пришлось бы работать на фабрике.Гатри протянул руку и накрыл обе ладони Каролины.— Твои опекунши не взяли к себе Лили и Эмму?Каролина закусила нижнюю губу, вновь переживая давнее затаенное горе, и поникла головой.— Они послали соседку взять с поезда девочку, чтобы поехать с ней на Запад. Печальнее всего то, что мисс Фоуб и мисс Этель — добрейшие, благороднейшие женщины на свете. Мне кажется, они бы взяли моих сестренок, если бы сами пришли к поезду.Ему захотелось взять ее на руки и убаюкать, как маленького ребенка. Чем больше Гатри слушал, тем лучше понимал причину ее веры во Флинна. Очевидно, ей казалось, что адвокат мог создать для нее домашний очаг, которого она была лишена и о котором мечтала с самого детства.— Ты не пыталась связаться с Лили и Эммой? — спросил он.Каролина покачала головой. Слезы блеснули в ее глазах.— Я представить себе не могу, где они. Даже не знаю, живы ли.— Как ты их искала?На мгновение она отвела от него взгляд.— Я написала письмо в чикагское агентство, которое отправляло нас поездом на Запад. Они не смогли сообщить ничего определенного. Тогда я написала книгу.— Книгу? — удивился Гатри, продолжая держать Каролину за руку. Она не пыталась высвободиться, но только потому, считал Гатри, что не замечала его прикосновения.Каролина утвердительно кивнула.— Да, маленькую книжонку, в которой рассказывалось о том, что случилось с Лили, Эммой и со мной. Как нам пришлось покинуть дом и уехать на поезде для сирот, и так далее. Надеюсь, что когда книга будет напечатана, мои сестры смогут ее прочитать или услышать о ней и дать мне знать о себе.— Ты договорилась уже о том, чтобы ее напечатали?Увидев, как зарделась Каролина от гордости за свой литературный труд, Гатри захотелось ознакомиться с ним. В то же время он не был уверен в том, что ему придется по вкусу чтиво о трех малышках, едущих в поезде без всякого присмотра.— Мне заплатили за книгу сто долларов, — похвасталась Каролина.— Изрядная сумма! — усмехнулся Гатри.— Теперь вы расскажите о себе, Гатри, — попросила Каролина. — Вы росли в семье?Его усмешка исчезла.— Утверждать это можно было бы со многими оговорками. Моим отцом был издольщик-пьяница. Он работал на плантации в штате Виргиния в окрестностях Ричмонда. Мама ушла от нас, когда мне было четыре года. Меня вырастила сестра Ирис.— Вы неплохо образованны, — заметила она. — Я не ходила в школу до тех пор, пока не нашла приют у сестер Мейтлэнд. Правда, бабушка помогла мне выучить алфавит и показала, как написать мое имя.Гатри был растроган доверительностью их беседы, однако ему не хотелось, чтобы она заметила, что он сочувствует ее трудному Детству.Прервав разговор, он сходил в палатку и вернулся с двумя эмалированными мисками.— Я учился в поместье вместе с сыновьями плантатора.Каролина наблюдала, как он раскладывал по мискам тушеное мясо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43