– Так тебя снова посетил призрак Джеймса? – спросил он. – Вчера вечером я думал, что в комнате на кровати нас только двое.
Мара молчала, плотно сжав губы. Чейз изучал ее лицо.
– Ну вот опять, – с горечью сказал он.
– Что «опять»?
– Опять ты надеваешь свою несносную броню, которой прикрываешься, когда хочешь скрыть то, что действительно думаешь и чувствуешь. Это больше не работает. Я знаю, о чем ты думаешь. Твое лицо можно читать как книгу. Вчера вечером ты пришла ко мне, потому что нуждалась во мне, поверила мне. Но пойми, и ты нужна мне. Я люблю тебя.
– Слова, слова… Я больна словами любви. Разве вы… ты не понимаешь? Восемь лет Джеймс говорил мне слова, которые не значили ничего. Он делал что хотел и когда хотел, не спрашивая, чего хочу я.
– А я спрашиваю. Чего же ты хочешь? Чтобы я встал перед тобой на колени или вырвал из груди свое сердце?
– Я хочу, чтобы ты оставил меня в покое!
– Нет, ты хочешь не этого. Иначе бы ты не пришла ко мне.
– Мне жаль, что я так поступила.
– Почему?! Только потому, что я показал тебе, как могли бы складываться наши отношения? Что случилось за эту ночь, Мара?
Мара попыталась освободиться, но Натаниэль удержал ее.
– Я не такой, как Джеймс. Сколько раз я должен это доказывать, прежде чем ты поверишь мне? Или ты слишком упряма для того, чтобы признать, что тебя также тянет ко мне? Даже сейчас, после нашей ночи. Ты нужна мне. Называй это любовью, влечением, потребностью, мне все равно. Все это лишь части целого.
– А ты мне не нужен, – резко сказала Мара, стараясь заглушить внутренний голос, который кричал об обратном. – И вообще я больше не могу позволить себе влюбляться. Мне никто не нужен. Я больше не перенесу, если кто-нибудь разобьет мне сердце. – Голос ее дрогнул. – Я не смогу перенести этого снова! Почему ты отказываешься понимать это?
– А почему ты решила, что я отказываюсь? – настойчиво спросил Чейз. – Я это понимаю. Когда-то я и сам симпатизировал Джеймсу. Но ты знаешь, что я думаю о нем сейчас? Я ненавижу его за то, что он испортил тебе жизнь, а потом бросил. Но все обвинения достаются мне! – Натаниэль вздохнул. – Я люблю тебя. И за это страдаю.
Мара выдернула руки и отступила назад:
– То, чего ты хочешь, я не могу тебе дать. Ты хочешь всю меня. Мои душу, сердце и разум. Я не могу дать тебе все это. Не хочу!
Обогнув Натаниэля, Мара выбежала из спальни. Натаниэль хотел побежать за ней, но вовремя понял, что не одет. С проклятиями он сел на кровать. Хлопнула дверь. Мара ушла.
Глупая… Когда она перестанет убегать? Черт побери, он Натаниэль Чейз, а не Джеймс Эллиот. Но она все еще не может научиться доверять ему, Чейзу. Еще вчера вечером он был уверен, что Мара любит его, однако теперь от той уверенности не осталось и следа.
Мара ругала себя за то, что допустила слабость и пошла к Чейзу. Ведь она не шлюха. Однако легла в постель к Натаниэлю и позволила ему проделывать с ней то, что никогда не делал ее собственный муж. Ей казалось, что от одних лишь воспоминаний о ласках Чейза можно сгореть со стыда. Мара изучала свое лицо в крохотном зеркальце над умывальником. Она не могла понять, как такие бурные эмоции не отразились на нем.
Она должна стыдиться того, что совершила прошлой ночью, но, как ни старалась, почему-то не испытывала чувства стыда. Она мысленно возвращалась к событиям прошлой ночи, однако представить себя шлюхой не могла. Она чувствовала лишь, как ее сердце заполняет сладкое счастье любви к Натаниэлю, и ощущала острое желание быть с ним. И еще был страх, что она потеряет контроль над ситуацией. Все эти противоречивые чувства боролись в ней и разрывали на части. Но больше всего пугало Мару то чувство, которое вселялось в нее, когда Натаниэль был рядом. Когда он обнимал ее, целовал, прикасался к ней, она чувствовала, что все в порядке. Лежа рядом с ним, она чувствовала себя защищенной. Ей было тепло в его объятиях, словно она вернулась домой. Она любила Натаниэля, но ненавидела себя за то, что теряет контроль.
Сейчас Мара смотрела на себя в зеркало и удивлялась, почему она выглядит настолько спокойной, когда у нее в душе такие бури. Натаниэль говорил, что любит ее. Но что это значит? Джеймс говорил то же самое. И в чем же различие между ними?
Когда Натаниэль сказал о браке, Мару словно окатили холодной водой. После того как ее любовь к Джеймсу умерла, брак для нее стал западней. Мара не хотела выходить замуж ни за Чейза, ни за кого другого.
Она вновь подумала о доме и вздрогнула. Что же она наделала?
А если будет ребенок?
Мара со стоном опустилась на стул и обхватила себя руками.
– О Боже! – прошептала она.
Наконец Мара глубоко вздохнула и встала со стула. С методической точностью она выполнила все нехитрые движения своего утреннего туалета, пытаясь создать внутри себя некое ощущение порядка. Свежая одежда и аккуратно уложенные волосы немного помогли в этом, но когда Мара вышла из дома и пошла на фабрику, вопросы и сомнения снова захватили ее разум. Ее нервы были настолько напряжены, что, если бы кто-то коснулся ее, она бы сорвалась.
Мара открыла дверь фабрики и вошла внутрь. Однако тут же она остановилась, пораженная зрелищем, представшим ее глазам: все три паровые машины были сняты и их части беспорядочно лежали на полу цеха. Куча поршней, прутов и коленчатых валов делала цех похожим на свалку старых машин.
Связка ключей выпала из рук Мары. Она медленно шла вперед, словно во сне глядя на картину разрушений. Взглянув в сторону сборочного цеха, Мара механически направилась туда.
В сборочном цеху был такой же беспорядок. Детали поездов и недоделанные модели были разбросаны повсюду. Корзины, в которых хранились мелкие детали, были открыты и перевернуты. Их содержимое было разбросано по полу. Обратно Мара шла той же дорогой, ничего не видя и не слыша, пока не вошла в производственный цех.
Ноги у Мары подкосились, и она упала на колени. Прямо перед ней лежала сброшенная на пол подушечка красного бархата, а поодаль, рядом с белой картонкой, разбитый локомотив. Глаза Мары наполнились слезами, а ноги буквально приросли к полу. Она качалась, подобно иве в бурю. Очнувшись, она вскочила на ноги и, не в силах унять дрожь, слепо кинулась к выходу, по пути спотыкаясь о разбросанные детали паровых машин.
Мара взбежала по лестнице и распахнула дверь в комнату Натаниэля, намереваясь позвать его. Но вместо его имени с губ слетали отрывистые звуки.
Натаниэль как раз одевался. Он стоял в спальне и заправлял рубашку в брюки, когда услышал шум.
– Что это, черт возьми? – пробормотал он и, застегнув брюки, пошел к двери.
Мара столкнулась с ним в дверном проеме и упала в его объятия.
– Нат… Нат…
– Мара?! – удивленно воскликнул он.
Ее возбуждение подсказывало Натаниэлю, что случилось что-то ужасное. Она дрожала и рыдала, уткнувшись лицом ему в грудь.
– По… погром… – только и смогла произнести она.
– Что? – спросил Натаниэль, делая шаг назад.
Мара смотрела перед собой невидящим взором.
– Что? – повторил он, глядя в ее широко распахнутые от ужаса глаза. Он и сам чувствовал, как бьется в тревоге сердце.
Мара попыталась объяснить, но из горла вырывались лишь нечленораздельные звуки. На глазах у Натаниэля рушился миф о ее жестком самоконтроле.
Чейз крепко обнял Мару.
– Успокойся, – сказал он. – Глубоко вдохни и медленно выдыхай. Очень медленно.
Чейз слышал частое дыхание Мары и чувствовал, как ее грудь поднимается и опускается. Он ждал, когда дыхание ее станет ровным, и, чтобы хоть как-то успокоить, легонько поглаживал по спине.
– Теперь скажи, что случилось.
– Кто-то… разгромил фабрику, – выдавила Мара.
Руки Натаниэля замерли, но через мгновение он продолжил свои успокаивающие движения.
– Ты в порядке? Не пострадала?
Мара кивнула. Судорожно сглотнув, она стала рассказывать:
– Я вошла и обнаружила… О Боже, Натаниэль, какой там разгром!
Натаниэль мягко подвел Мару к кровати и усадил.
– Все в порядке, – проговорил он, проводя пальцами по ее скулам. – Не уходи, я сейчас…
Натаниэль вышел в другую комнату и тут же вернулся с бутылкой бренди.
Он откупорил бутылку и протянул Маре:
– Хлебни, добрый глоток тебе не помешает.
Мара взяла бутылку, поднесла к губам и сделала пару глотков. Прокашлявшись, она скривилась и вернула бутылку:
– Это ужасно.
Взяв бутылку, Натаниэль отставил ее в сторону, а когда Мара перестала дрожать, сказал:
– Оставайся здесь, я схожу посмотрю.
Он вышел из квартиры и побежал вниз. Вскоре он уже был на фабрике. Войдя в здание, Натаниэль остановился и с тревогой уставился на снятые паровые двигатели. Когда он пришел на склад и увидел полное опустошение, его тревога превратилась в панику.
Какой-то звук сзади заставил его обернуться. В дверях стояла Мара.
– Я же сказал тебе, жди в комнате.
– Я лучше буду с тобой, – прошептала она и обхватила себя руками. Натаниэль, открыв объятия, ждал.
Осторожно обходя разбросанные детали, Мара шла к нему в поисках успокоения и ответов на вопросы. Она прижалась к Чейзу и спросила шепотом:
– Зачем они это сделали?
Натаниэль знал зачем. Он еще раз осмотрел погром. В нем рождался гнев. Да, Натаниэль знал, зачем это сделали. Знал он и кто это сделал.
– Боже, что случилось?
Потрясенный голос со стороны входа заставил их обернуться. У дверей стоял удивленный Майкл.
Губы Натаниэля напряглись. Он мягко отстранил от себя Мару и еще раз посмотрел ей в глаза.
– Ты уверена, что в порядке?
– Да.
Натаниэль направился к двери.
– Майкл, пошли за полицией и уведомь страховую компанию. Если полиция разрешит, начинайте наводить порядок. Составьте список того, что повреждено и украдено. Это потребуется для страховки.
– Куда вы, Натаниэль? – спросила Мара. Он не стал отвечать на этот вопрос.
– Я вернусь позже, – сказал он и вышел.
Было девять с небольшим, когда Натаниэль вошел в атлетический клуб «Эвери». Швейцар попытался остановить незнакомца, взяв его за руку и сказав, что вход только для членов клуба, но Натаниэль резко скинул с себя его руку и, не останавливаясь, прошел через холл. Швейцар вслед ему возмущенно заявил, что пойдет к управляющему, однако Натаниэль не обратил внимания и на это.
Он прошел мимо раздевалок и турецких ванн, направляясь к кортам. Потревожив играющих на трех кортах, он нашел того, кто ему был нужен. Стоя в дверях корта, Натаниэль с удовольствием отметил, что Эйдриан потерял очко.
– Кого мы видим?! – фальшиво изумился Эйдриан, разглядывая Натаниэля, словно насекомое под лупой.
Натаниэль поприветствовал поклоном молодого джентльмена по другую сторону сетки, барона Северна.
– Извините нас.
Ощутив напряженность, Северн положил ракетку и поспешно покинул корт.
– А ты, как всегда, предсказуем, Эйдриан, – сказал Натаниэль, заходя на корт.
– Традиционный утренний сквош по утрам. С десяти до одиннадцати. Каждый день. Это неудивительно.
В глазах Натаниэля был вызов.
– Сколько ты им заплатил? Наверное, много, если они так хорошо выполнили работу сегодня ночью. А то ведь ты обычно очень скуп со своими работниками.
– Ты меня в чем-то обвиняешь?
– Не играй со мной, Эйдриан.
– А с тобой как раз играть интересно. Всегда выигрываешь.
– Только не в этот раз.
– А ты изменился.
Эйдриану удалось за насмешкой скрыть свой страх в голосе, не выдал его и высокомерный взгляд.
– Да, я изменился. И старые трюки больше не пройдут. Если ты хочешь тратить свои деньги на то, чтобы вставлять мне палки в колеса, то давай. Только все бесполезно. Я не позволю тебе уничтожить мой бизнес.
– Ты все еще пытаешься конкурировать со мной? – покачав головой, вздохнул Эйдриан. – Когда ты поймешь, что тебе не победить?
Натаниэль упрямо выпятил челюсть. Десять лет назад он сдался бы, ушел бы без борьбы, но теперь все иначе.
– Никогда!
– Я был не прав. Ты нисколько не изменился. Такой же упрямый, как и раньше.
– В этом я не изменился.
Эйдриан с жалостью посмотрел на брата:
– Не мучай себя. Пакуй чемоданы и возвращайся в Америку.
Натаниэль не смог удержаться от колкости и спросил:
– А почему тебя так заботит, что я здесь? Ты боишься меня?
Эйдриан пожал плечами. Однако за этой деланой беспечностью стоял страх.
– У тебя два пути, – сказал он. – Отступить, пока это еще возможно…
– А второй?
– Готовиться к войне.
Натаниэль бросил ракетку. С грохотом, многократно усилившимся в пустом зале, она упала к ндгам Эйдриана.
– Что ж, я выбираю войну.
Не сказав ни слова больше, Натаниэль повернулся и вышел. Он поклялся, что на сей раз не сдастся, не отступит.
Натаниэль возвращался обратно в Уайтчепел. К моменту, когда он добрался до фабрики, у него уже созрел план. Он знал, что предпримет, и надеялся, что этого будет достаточно.
А на фабрике рабочие уже начали наводить порядок. Перси ушел за страховым агентом, а Майкл принялся восстанавливать паровые двигатели. Мару Натаниэль застал на складе. Она с прежней энергией руководила работниками, которые сортировали разбросанные детали, раскладывая их по корзинам.
Когда Натаниэль подошел ближе, Мара подняла взгляд:
– Они пытались взломать сейф.
Натаниэль нервно потянул носом. Мало того что Эйдриан задумал уничтожить его, он еще хотел украсть его изобретение.
– Что с поездом?
– Поезд, рельсы и спецификации в порядке. Сейф они не вскрыли, но в кабинете порылись. Наверное, искали копию описания проекта.
– Что-нибудь исчезло?
– Взяли балансиры всех трех паровых машин.
Еще один способ задержать работы. Наведение порядка и замена балансиров займет по меньшей мере три дня.
– Что говорит полиция?
– Очевидно, вандалы поднялись по пожарной лестнице и вскрыли дверь. Ушли тем же путем.
– Их было несколько?
– Инспектор Карлайл полагает, что такой ущерб один человек нанести не мог. К тому же они пробыли здесь достаточно долгое время. Майкл согласен с ним.
Натаниэль кивнул:
– Да, снять паровые машины не так просто даже целой бригаде.
– К тому же это довольно шумная работа. Интересно, почему мы ничего не слышали вчера вечером?
Ироническая улыбка коснулась его рта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42