Я могу попробовать еще? – Ветер трепал ее волосы, рассыпая длинную челку на лоб и глаза. Свободной рукой Мара отбросила волосы назад. – Я потеряла свой гребень, – запыхавшись, сказала она.
– Я найду его, – предложил Натаниэль. – Следите за змеем, чтобы он ни за что не зацепился.
Чейз отправился на поиски потерянного гребня, а Мара попыталась следить за воздушным змеем. Но как она ни старалась, ветер все равно отнес его к высоким вязам. Веревка запуталась в ветвях, и змей повис в кроне дерева.
Спустя пару минут к Маре подошел Натаниэль. Он посмотрел на воздушного змея, запутавшегося в ветвях, и, глядя на Мару, с шутливым осуждением сказал:
– Полет продлился не долго.
Мара улыбнулась с немного виноватым видом:
– Жаль. Но я ведь в первый раз запускаю змея.
– Это не оправдание, – шутливо сказал Натаниэль. Посмотрев на Натаниэля, Мара спросила:
– Нашли гребень?
– Нет.
Это был маленький обман. Гребень лежал у Натаниэля в кармане. Чейз любовался прекрасными длинными волосами, развевавшимися на ветру, и не хотел, чтобы их снова собрали в тугой узел.
Однако его желанию не суждено было сбыться. Мара положила моток с веревкой на землю и принялась заплетать косу.
Повернув голову, она обнаружила, что Натаниэль не сводит с нее глаз. Их взгляды встретились. Руки Мары замерли, а глаза расширились. Несколько секунд они смотрели друг на друга. Натаниэль понял, что Мара догадалась о его чувствах, и отвел глаза.
– Мы не можем оставить змея там, – сказал он, нарушая затянувшееся молчание.
Мара поняла намерения Чейза, когда он сделал шаг к дереву.
– Вы собираетесь залезть? – спросила она с легкой тревогой в голосе.
– Конечно, – ответил Натаниэль. Одним быстрым движением он подтянулся и начал карабкаться вверх.
Закусив губу, Мара наблюдала, как Натаниэль приближается к белеющему квадратику воздушного змея. Через несколько минут змей был освобожден, и Натаниэль сбросил его вниз.
Не отводя глаз, Мара смотрела, как Натаниэль начал спускаться вниз. Вот его нога скользнула по ветке, и Мара почувствовала, как у нее перехватило дыхание. Натаниэль схватился за ветку над головой и долго, бесконечно долго, висел на ней, восстанавливая дыхание. Затем продолжил спуск.
Но на землю он не спрыгнул. Вместо этого он устроился на самой низкой ветке, всего в нескольких футах выше головы Мары, и начал вглядываться в даль.
– Я отсюда вижу Кенсингтонские сады, – сказал он через плечо. – Давайте устроимся на пикник здесь. Шикарный вид.
«Опять он меня дразнит, – подумала Мара. – С ним всегда все так сложно!»
– Натаниэль, пожалуйста, спускайтесь оттуда.
Чейз вместо этого повис, зацепившись ногами за ветку. Его лицо оказалось прямо напротив лица Мары.
– Так вы тоже выглядите прекрасно, – сказал он и добавил: – Только немного иначе.
«Да… – подумала Мара, – этот мужчина явно безумен». Она сделала шаг навстречу, и теперь ее лицо было всего в нескольких дюймах от лица Натаниэля.
– Спускайтесь, пока не упали и ничего себе не сломали.
– Сильно сомневаюсь в этом, – ответил он. – Этот сук всего лишь в восьми футах от земли.
Это Мару не успокоило.
– Натаниэль… – начала она.
«Шутник!» Даже сейчас, когда он висел вверх ногами, в его глазах сидела дразнящая усмешка. Прежде чем Мара успела что-либо понять, Натаниэль качнулся вперед и украдкой сорвал с ее губ поцелуй. Столь же быстро он качнулся обратно.
– Вам надо отойти.
Губы Мары все еще покалывало от быстрого и горячего прикосновения. То, что Натаниэль говорил с ней, Мара поняла не сразу.
– Что?
– Если вы хотите, чтобы я спустился, то должны отойти с дороги.
– О, конечно.
Мара сделала пару шагов в сторону, Натаниэль одним движением корпуса поднялся, ухватившись рукой за шершавую поверхность ветки. Его ноги скользнули вниз, и вот он уже стоял на земле. Пригладив свои взъерошенные волосы, он обернулся и улыбнулся Маре той успокаивающей улыбкой, которую она так любила.
– Все живы-здоровы. Давайте есть.
– Никогда больше такого не делайте, – сказала Мара, но счастливая улыбка невольно тронула ее губы и нужной строгости не получилось.
– Такого обещания я дать вам не могу, – ответил Чейз, взяв из руки Мары моток веревки. – Если бы представилась возможность, я это сделал бы снова. Я нахожу это… весьма приятным.
Не отводя взгляда от Мары, Натаниэль рывком освободил веревку, и вот уже ее конец волочился к ним по траве.
Чейз намотал веревку на моток и, уже серьезно глядя на Мару, произнес:
– Я никогда не даю обещаний, которые не могу сдержать.
Сопровождаемый ее пристальным взглядом, Чейз пошел к Билли, который все еще держал своего змея в воздухе.
Натаниэль оставил Мару у двери гостиницы и, передав ей корзинку с продуктами, отнес вместе с Билли воздушных змеев на фабрику, а затем проводил мальчика до дома. Проходя мимо паба «Кингз хэд», Чейз замедлил шаг. Он подумал, а вдруг Кельвин Стайлз сейчас там?
Если и не в этом, то в другом – на углу Голстон-стрит. Хотя Натаниэль отводил Билли домой каждый день, он Кельвина ни разу не видел. Билли говорил, что его отец проводит в пабах все вечера.
Натаниэль стоял у входа в паб и думал о том, чтобы войти и поговорить с Кельвином о его сыне. Но вряд ли от этого мальчику будет лучше.
Вздохнув, Натаниэль пошел дальше. Он знал, что слишком сильно вмешивается в жизнь Билли. Он не был ему отцом, но его подмывало вести себя с ним так, словно Билли его сын.
Пока Кельвин Стайлз не обнаружил их дружбу. Однако тайное всегда становится явным. Натаниэлю не хотелось думать о том, что будет потом.
Проходя вдоль стены фабрики, Чейз заметил свет в окне кабинета и остановился. «Наверное, Мара там», – подумал он.
Поднявшись наверх, он обнаружил, что Мара сидит, склонившись над бухгалтерской книгой. Она была настолько поглощена работой, что даже не услышала, как вошел Натаниэль. Чейз не смог сдержать улыбки.
Сейчас она напоминала школьницу за выполнением уроков. Натаниэль смотрел на нее и вспоминал, как ее волосы развевались по ветру, как она смеялась, когда змей поднимался в небо. Он вспоминал выражение её глаз, когда урвал тот мимолетный поцелуй.
Вздохнув, Чейз вошел в кабинет. Мара подняла взгляд.
– Если не ошибаюсь, я проводил вас до комнаты? – спросил Натаниэль.
Мара опять уткнулась в бухгалтерскую книгу перед собой.
– У меня осталась работа. Надеюсь, вы не забыли, что я потратила целый день, запуская воздушного змея?
В ее голосе было столько обвинения, что Натаниэль едва сдержал улыбку. У Мары в жизни все было взвешенно и размеренно. Если она провела пару часов, забавляясь со змеем, то такое же количество времени она должна провести за работой. Натаниэль поклялся себе, что когда-нибудь сможет убедить ее, что жизнь не сводится к приходу-расходу.
Натаниэль подошел к столу и просто стоял. Он ждал, не произнося ни слова. Ему нравилось просто смотреть на Мару. Наконец она подняла голову:
– Что?
– Ничего.
Чейз улыбался, глядя на нее, и от вида ее хмурого, раздраженного взгляда улыбка становилась все шире. Сняв пиджак, он кинул его на спинку кресла.
Мара подняла взгляд:
– Вы что-то хотите?
«Да, конечно, да!»
Но Натаниэль ответил:
– Нет.
Мара опять склонилась над работой. Однако через несколько секунд подняла голову:
– Натаниэль, что вы там стоите как изваяние?
Чейз обошел стол и встал рядом с Марой.
– Так лучше?
Мара нахмурилась еще больше.
– Нет. Пожалуйста, уйдите. Я не могу работать, когда вы стоите над душой.
– Не можете? Жаль, – ответил он, но не сдвинулся с места. На самом деле он нисколько не сожалел.
«Мара старается казаться сильной и независимой, но достаточно одного поцелуя, – подумал Натаниэль, – как она вновь становится уступчивой и мягкой».
– Кажется, я влюбился в вас, – сказал он.
Эффект оказался обратным. Мара нахмурилась и отодвинулась от стола.
– Это не смешно!
– Вы правы, – сказал Натаниэль, наклоняясь ниже. – Мне не до смеха.
– Вы сошли с ума!
Мара встала с кресла и обошла стол, осторожно поглядывая на Чейза.
– А разве люди сходят с ума от любви?
Мара скептически хмыкнула, однако по глазам было заметно, что она в панике.
– Ерунда.
– Вы не верите мне? – Натаниэль сделал шаг ей навстречу. Мара отступила.
– Вы сумасшедший!
– Верно, – признал Натаниэль.
Мара попыталась его обойти, но Натаниэль загнал ее в ловушку, приперев к стене.
– Хотите знать почему? – Ответа ему не требовалось. – Все из-за вашего лица.
До крайности удивленная, Мара уставилась на него:
– А что с моим лицом?
Натаниэль слегка наклонил голову, словно стремился придать своим словам рассудительность.
– Во-первых, подбородок.
Мара упрямо подняла подбородок:
– И что с ним?
– Он упрямый. – Наклонившись, Натаниэль поцеловал ямочку на ее подбородке. – Очень упрямый. И нос.
Мара с беспокойством смотрела на него.
– А с ним что?
Натаниэль провел пальцем по ее носу сверху вниз.
– Он классически прямой, но… кончик нахально курносый. – Он поцеловал кончик носа. – Вот тут.
Губы Мары задрожали.
– Не надо…
– И наконец, ваши губы… – с самым серьезным видом продолжил Натаниэль, нежно проведя пальцем по губам Мары. – Так и хочется их поцеловать.
Положив руку на шею, он наклонил ее голову. Их губы соприкоснулись, прежде чем Мара, слегка ойкнув, убрала лицо.
– Не надо, не смейтесь надо мной!
– А почему вы постоянно думаете, что я смеюсь? – спросил Натаниэль. – Как я могу доверять вам, если все, что я делаю, подвергается сомнению и необоснованному осмеянию?
Мара приняла глухую оборону.
– Я вас не осмеиваю, – раздельно произнесла она.
– Еще как осмеиваете, – сказал Натаниэль. Он поцеловал ухо Мары и почувствовал, что она вся дрожит. – И еще спорите со мной, постоянно спорите.
– Может, это потому, что вы выжили из ума? – ответила Мара. Голос ее слегка охрип. – Вы говорите не то, что думаете, дарите в июле рождественские подарки и, вися на дереве вверх ногами, сообщаете мне, что я прекрасна. Так ведут себя только безумцы.
Натаниэль намного подался назад и внимательно посмотрел на нее.
– А вы много понимаете в женской красоте? Да, вы прекрасны, даже когда я смотрю на вас вверх тормашками. Знаете ли, нелегко увидеть красоту, когда смотришь на женщину в таком ракурсе. Например, представьте себе королеву вверх ногами или…
Из горла Мары вырвался непонятный звук – то ли она смеялась, то ли это был придушенный крик отчаяния.
– Не надо, – умоляла она. – Не заставляйте меня смеяться. Я не хочу чувствовать это снова.
– Снова чувствовать что? Вы боитесь влюбиться в меня?
Мара проскочила под рукой Натаниэля.
– Жизнь и так сложна. Так что я не могу влюбляться в вас.
Натаниэль развернулся к Маре и смотрел, как она почти бежит к двери. Да, он действительно напугал ее. Но сделанного не воротишь.
– Снова убегаете. Боитесь, да?
– Да, – крикнула Мара, останавливаясь на полпути к двери и поворачиваясь к нему. – Да, боюсь!
Натаниэль сделал шаг к ней, словно приближался к пугливой лани:
– Чего вы боитесь, Мара?
Ее лицо исказилось мучительной неуверенностью.
– Всего. Боюсь чувствовать и не чувствовать. Боюсь того, что останусь одна, и боюсь довериться другому. Боюсь вас. Что случится со мной, когда вы уедете? А вы обязательно покинете меня, ведь я недостаточно хороша собой. – Мара качнула головой. – Боюсь, что не сумею удержать вас рядом.
Натаниэль увидел, как заблестела на ресницах и сорвалась вниз слезинка. Да, он определенно любил эту женщину. Любил ее мягкую и чуткую натуру, которая скрывалась под ледяной оболочкой. Его приятно забавляла та бравада, которой Мара пыталась скрыть свою уязвимость. Чейз задавался вопросом, как человек может быть настолько жестким и хрупким одновременно.
– Я знаю, что вы боитесь, Мара, – мягко сказал Натаниэль. – Знаю, потому что сам боюсь. Мне больно смотреть, как, убегая, вы замыкаетесь в себе. Вы мысленно возвращаетесь в закрытые от всех потаенные глубины, и это придает вам уверенность в себе. Ведь там вас я уж точно не достану. Неужели вы этого не видите?
Натаниэль сделал шаг вперед, желая стать той броней, которая защитит эту женщину.
– Но мы не можем провести всю свою жизнь в страхе, вечно боясь чего-то. Нам всем, Мара, дается шанс. Шанс любить и быть счастливым. Я не собираюсь покидать вас. Я не хочу, чтобы вы страдали.
– Покинете! – воскликнула Мара. – Сейчас не хотите, но потом обязательно покинете. – Она схватила с крюка плащ и надела его. Оглянувшись через плечо, она неестественно сдавленно закончила: – Я не могу позволить себе влюбиться в вас. И не хочу, чтобы влюблялись вы!
Стремительно повернувшись, она выбежала из комнаты.
– Поздно, слишком поздно, – ответил Натаниэль.
Кельвин Стайлз еще не был пьян. Он потягивал лишь пятую пинту пива. Сделав пару глотков, он ущипнул за ляжку симпатичную официантку, а затем присоединился к нестройному хору моряков, затянувших какую-то песню.
Пение смолкло так внезапно, что Кельвин не сразу услышал наступившую тишину. Весь паб замолчал. Подняв голову, Стайлз увидел, что все посетители смотрят в сторону двери. Посмотрел и он. Там стоял лакей в богатой ливрее, на его лице была гримаса отвращения.
Стайлз нахмурился. Он вообще не любил тех, кто ставил себя выше других. А этот тип явно нездешний. Как он дерзнул морщить здесь нос, прикидываясь существом высшего порядка, только потому, что был в позолоченной ливрее и носил в карманах несколько шиллингов, а не пенсов?
Сопровождаемый взглядами посетителей «Кингз хэд», лакей прошел к барной стойке и что-то сказал бармену солидным низким голосом. Тот кивнул в сторону его, Стайлза.
Лакей прошел через зал и остановился у его столика.
– Кельвин Стайлз?
Хотя лакей спрашивал, было видно, что это лишь акт вежливости.
Кельвин усмехнулся.
– Да, – ответил он. – А вы, черт побери, кто?
Лакей бросил на стол монету в одну гинею и посмотрел в глаза Кельвину.
– Мой господин хочет поговорить с вами. Он ждет снаружи.
Стайлз секунду смотрел на золотую гинею на столе, затем пожал плечами и, взяв ее, положил в карман.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42