— Палыч, — Даша жалобно глянула из-под рыжей челки — Помоги, а? Тряхни связями…— Угу. С тобой тряхнешь, потом костей не соберешь. Слушай, я все-таки одного не пойму: зачем тебе соперники? Подари баронессе котенка, почитай ей книжку, послушай воспоминания. Ты хоть и дурная, но вполне обаятельная. Старушки таких любят.Договорить ему не удалось, Даша тяжело задышала, на конопатых щечках заалели яркие пятна.— Не знала, что ты такой двуличный Ты кем мне предлагаешь стать, а? Думаешь, я за деньги могу душу продать?— За деньги вряд ли. — Полетаев с трудом сдерживал улыбку. — Но за мятный пряник да слово доброе… Ладно, не злись. Ты самый милый и бескорыстный человек на земле, но на этот раз твое бескорыстие граничит с безумием.— Но почему?!— Если все это правда, то за такие деньги тебя кто-нибудь да убьет.— Но…— Тебе не хватает титула баронессы? Что ж, если желаешь, могу к тебе так обращаться.— При чем здесь титул? Я хочу дать моей бабушке умереть спокойно.— У-у-у… Ясно. Судьба сумасшедших миллионерш волнует тебя гораздо больше, чем то, чем завтра ты будешь питаться.Даша густо покраснела. Из слов зловредного подполковника стало ясно, что тот, как всегда, в курсе ее дел.— Я питаюсь проращенным овсом не потому, что он дешевле, а…— А потому, что его можно просто украсть у лошади, — невозмутимо докончил тот. — Я в курсе.Даша с беспомощной ненавистью промолчала.— Ладно, можешь не сверкать очами. Я все равно тебе помогу. И ты это прекрасно знаешь. — Говоря это, он достал из кармана блокнот и сделал пару отметок.— Будем надеяться, что твои гипотетические родственники хоть как-то наследили в архивах. — Он поднял глаза. — Но упаси тебя Господь сказать об этом хоть кому-нибудь. Глава 6 1 — …Но упаси тебя Господь сказать об этом хоть кому-нибудь. — Даша многозначительно помолчала. — Это тайна.Утренний разговор с Полетаевым отчетливо дал понять: милости от природы ждать не стоит, природа коварна и непредсказуема. Конечно, подполковник ФСБ располагает огромными возможностями, но вот его желание ими воспользоваться вызывало вопрос. Тогда, пораскинув мозгами, которых, слава Богу, было в избытке (просто лежали они кое-как), рыжеволосая сыщица пришла к окончательному выводу: надо искать дополнительных союзников.Кроме рабочего стола Полетаева, существовало еще одно место, позволяющее в кратчайшие сроки разжиться информацией о военнослужащем — архив министерства обороны. В этом направлении и следовало работать. По счастью, Даша вспомнила, что туда в свое время распределялся один из ее университетских знакомых — Миша Тишков, и всего за пять звонков, сделанных бывшим сокурсникам, ей удалось отыскать Тишку прямо на рабочем месте.— Тайна! Ну знамо дело! Одного только понять не могу — мне-то твои тайны зачем? У меня и так допуск на допуске. За границу только во сне летаю. Скоро, наверное, и в Белоруссию ездить запретят.— Да ладно тебе! Моя тайна к государственным отношения не имеет. Слушай…Когда Даша закончила, старый приятель долго пыхтел в трубку, пытаясь сообразить, как ей помочь.— А в чем, собственно, тайна? Он что, этот Вельбах, был шпионом?— Скажешь тоже! Просто пока никто не должен знать, что я им интересуюсь.— Чудно. А тебе он кто?— Знакомый знакомых.— И чего они хотят?— Хотят отыскать его родственников.— Информации на родственников в личном деле может ведь и не оказаться.— Что значит «может не оказаться»? — возразила Даша. — В каждое личное дело военнослужащего вносили данные о родителях, учебных заведениях, браках, детях. О чем там еще писать? Повторяю, мне нужна только персональная информация — никаких номеров частей, фамилий командиров и прочих поенных тайн.— А что, чехам наши военные тайны не нужны? — попробовал пошутить Тишков.— Слушай, ты за кого меня принимаешь?— За человека, который живет в другой стране и интересуется архивами Минобороны, — на этот раз совершенно серьезно ответил Тишков.— Миш, ну ты чего, не веришь мне? — Даша даже обиделась. Ее много за кого принимали, но за врага Родины — никогда.— Как я могу кому-то верить, когда над моим столом висит плакат: «Болтун — находка для шпиона», — зевнул бдительный архивист.— У вас там с середины тридцатых годов стены не красили?— Красили. Плакат перевешиваем уже поверх седьмого слоя.— Хватит мне голову морочить! — возмутилась Даша. — Тебе лень свою… попу оторвать от насиженного места? Так и скажи.— Да времени у меня не очень много — в мае защищаюсь.— До мая еще вагон и маленькая тележка.— Так мне ведь работать надо!— Тоже мне, работа — пыль с папок смахивать. Давай приеду, помогу…— Нет уж, уволь. — Старый приятель оживился. — Я отлично помню, какой ты была хозяйственной. Помнить, как я с Нинкой справлял у тебя дома Новый год?— Нет, — откровенно призналась Даша.— А я помню. Утром спрашиваю: «Где мои трусы?» А ты так спокойно, на весь дом: «Если желтые, то на елке висят», Я такого позора натерпелся!Обвинение было несправедливым.— А зачем ты их вообще снимал?— Угадай с трех раз. Я же все-таки с девушкой пришел.— Ну так вот пусть она бы их и охраняла, — парировала Даша. — Кстати, как она?— Второго ждем, — гордо ответил Тишков. — Говорят, мальчик.— Поздравляю! — В душе шевельнулась легкая зависть.— Спасибо, конечно, но как бы то ни было, к хранилищу я тебя близко не подпущу. Потом придется на переучет закрываться. Наша работы суеты не любит, а у тебя мотор в одном месте.— Ты думаешь, я за десять лет не изменилась? — Дашу откровенно удивляла его косность. Но, наверное, только такие люди и работают в архивах.— Я в этом просто уверен. Может, ты стола толще или морщинистей, но аккуратней вряд ли. — Тишков вздохнул. — Ладно, уговорила. Попробую. Но предупреждаю, если дело мне покажется подозрительным, даже не проси.Даша сдержанно хмыкнула.— Остается только радоваться за надежность рубежей нашего исторического прошлого.— На том стоим, — ответил Тишков и повесил трубку. 2 Более или менее удачно закончив беседу с архивистом, Даша снова набрала телефон родителей. Ей по-прежнему не терпелось поговорить с отцом. А вдруг он вспомнит что-то существенное?— Алло, мамочка, это я, привет. Как ваши дела? Как папа?— Не пытайся меня обвести вокруг пальца, — с ходу заявила мать. — Ты где?— В Москве, — честно призналась Даша, о чем сразу же пожалела.— Я так и думала! На месте ей не сидится… Послушай, ну почему у всех дочери как дочери, а у меня…— У тебя умная, красивая, а главное, самостоятельная дочь, — перебила ее Даша. — Ты должна мною только гордиться. В связи с этим повторяю вопрос: где папа?— Вне всякой связи отвечаю: его нет. Они так и не вернулись.— Случилось что-то? — Сердце тревожно замерло. Отец уже два дня как должен был вернуться из экспедиции.Голос матери звучал устало, неуверенно:— Пока трудно сказать… В том районе, где они работали, подозревают начало эпидемии. Ты же знаешь, обычное дело. — Она пыталась успокоить прежде всего саму себя.Даша занервничала еще сильнее.— А что там обнаружили? Что-то новое? Оно хотя бы лечится?— Пока картина не совсем ясная. Не хочу распространяться по телефону…— Я поняла. Но ведь у вас все прививки сделаны?— Да, конечно… Только ты сама понимаешь, всякое может случиться.— Мама, ты только не расстраивайся. — Даша пыталась говорить бодро. — Пока карантин не объявили…— Объявили.— О, Боже!.. — Этого еще не хватало. Просто все одно к одному! — Какой ужас. Но ты постарайся не расстраиваться…— Как я могу не расстраиваться!.. — нервно воскликнула мать, но сразу же взяла себя в руки. — Ладно, давай об этом больше не будем. У тебя что нового?Даша покачала головой. Все ее новое теперь выглядело почти несерьезно.— Да так. Встречалась с баронессой фон Вельбах.— Правда? Ну и как она?В голосе матери против желания появились нотки любопытства. Женщина всегда остается женщиной. Даже если она находится в Африке во время эпидемии.— Потрясающе. Настоящая феодалка в сто двенадцатом колене.— И что, замок настоящий? Стены там крепостные есть? Даша засмеялась.— Стен нет. Честно говоря, снаружи этот замок больше похож на заводское общежитие: трехэтажный серый прямоугольник. Но внутри, конечно, исключительно. Ты не поверишь: у них подлинники Ренуара, Хальса и Пуссена.Мать отреагировала должным образом:— Надеюсь, они висят не на одной стенке? Даша опять рассмеялась.— Нет, не переживай. Там есть кому за этим следить.— Очень хочется посмотреть. — Мать вздохнула и после небольшой паузы добавила: — Жаль, что не родила тебе братиков.— Жаль. Хотя мне, по большому счету, все равно.— Кстати! Не хотела тебе говорить, но так и быть — скажу.— Что еще случилось? — насторожилась Даша.— Подожди пугаться. После твоего звонка я конечно же связалась с отцом и вкратце передала наш разговор. Что и говорить, — его сразило наповал. Если бы не карантин, думаю, он отправился бы во Францию первым самолетом. Так вот, твой отец утверждает, что у отца был брат.— Ничего не поняла. У чьего отца? — растерялась Даша.— Разумеется, у его. То есть у твоего биологического деда, как ты изволишь выражаться.В рыжей голове со скоростью перематываемой кассеты закрутились обрывки последней беседы с баронессой: «А уж как родители по Николеньке убивались: один он у них сыночек был… Так все и думали, что мой батюшка последним бароном Вельбахом преставился…»— Мама, ты ничего не путаешь?— Я?! Запомни, твоя мать ничего и никогда не путает. Я только передаю его слова.— Но откуда у него такие данные?— Вот уж не знаю. Сказал и сказал. Может быть родители ему об этом рассказывали?— Странно… — пробормотала Даша. — Неувязочка получается.— Что, что?— Ничего. Ладно, мамуля, звонить к вам дорого, так что я прощаюсь, папе огромный привет, пусть с эпидемическими не целуется и если свяжешься с ним, то спроси, откуда он об этом узнал. Ладно?— Даш, положа руку на сердце, не нравится мне все это. Ты же знаешь, интуиция меня никогда не подводила. Брось ты их всех с их замками, а?Не смотря на дороговизну международной связи, Даша не удержалась от лирического отступления:— Ага, помню я твою интуицию: как-то раз у тебя внутри все ныло и меня из-за этого на новогоднюю дискотеку не пустили в Олимпийскую деревню, а Майка Верди, которая вместо меня пошла, там с Леонтьевым познакомилась. А потом оказалось, что у тебя не интуиция была, а приступ аппендицита.— Так он с ней всего один танец станцевал!— Ну и что? Зато есть теперь, о чем вспомнить Но вот когда я в Царицынском пруду тонула, ты со своей интуицией хороводы в ресторане водила.Мать обиделась:— Так ведь не утонула же. А на той дискотеке тебя, может, зарезали бы. И потом не факт, что тебя бы Леонтьев тоже пригласил. Ему, между прочим, Майка понравилась, а не твой билет. Ладно, поступай, как знаешь, но потом не говори, что я тебя не предупреждала.— Хорошо. — Даша улыбнулась. — Ты не расстраивайся, все будет хорошо. Мы еще будем вместе Хальсом любоваться. 3 Попрощавшись с матерью. Даша принялась задумчиво крутить в руках телефон. Известие о некоем брате деда привело ее в замешательство.— Странно, — пробормотала она. — Очень странно. Нет, придется все-таки уточнить.И хоть это был второй международный звонок, да еще на роуминге, она все равно не рискнула воспользоваться домашним телефоном подполковника. Ни он, ни его телефон не вызывали у нее доверия.— Добрый вечер, бабушка.— Здравствуй. Дарьюшка. Просто так звонишь или есть новости?— Важного пока ничего нет. А звоню я вот по какому поводу. Пять минут назад разговаривала с родителями, так вот, мой отец утверждает, что у Николая Андреевича был брат.— Что за чушь! — Старуха, как всегда, не выбирала выражения. — Ох, чует мое сердце, найдешь мне наследников… Ты не думай, я, может, и старая, но не дура. Мои адвокаты из любого душу вытряхнут.Даша старалась не обращать внимания на приступы плохого настроения новоявленной родственницы.— Вы же не думаете, что я это сама придумала? Удивилась не меньше вашего. Но отец врать не станет.— Значит, спутал он что-то. Как он тебе сказал?— Понимаете, я разговаривала не лично с ним, а с мамой. Он сейчас в зоне, закрытой на карантин.Мария Андреевна молчала.— Вы слышите меня?— Слышу, слышу… Просто думаю, кого он мог за нашего брата принять. В каком году это было?— Не знаю. Но могу предположить, что где-то в сорок пятом. Во время войны дедушка находился на фронте, да и отец должен был быть достаточно взрослым, чтобы это запомнить. Арестовали Николая Андреевича в сорок шестом. Получается, с весны-лета сорок пятого до февраля сорок шестого.— Не знаю… А отец-то твой не может сюда приехать?— Пока нет. Он в зоне эпидемии. Там карантин.— Пускай позвонит мне. Даша покачала головой.— Какие там телефоны! На спутниковый у экспедиции денег нет, а сотовый…— А как же он с твоей матерью связывался?— По рации.— Ну что ж, — старуха хрипло вздохнула. — Будем ждать. Но одно я скажу: не было у нас братьев.— Может быть двоюродный?— Да глуха ты, матушка, что ли? Нету больше никого. Ни-ко-го! Спутал, видать, твой папаша, когда мальчонкой был. Не трать время. Ищи в другом месте.— Я ищу, ищу.— Ну прощай.— Всего хорошего. Глава 7 1 Второй день Даша мучилась бездельем и неизвестностью. Подполковник позвонил накануне, извинился за срочную работу и предупредил, что до завтра его не будет. Еда в холодильнике, деньги в тумбочке. Даша, заметив, что она не сирота, а готовить не собирается ни себе, ни ему, повесила трубку. После чего тоска достигла своего предела.Сначала бедняжка пыталась поддерживать настроение при помощи телефонной связи, но из этой затеи ничего не вышло. Едва заслышав ее голос, друзья искренне радовались, но стоило им узнать, что она в Москве, как связь отчего-то прерывалась. Отвергнутая всеми женщина бродила по огромной полетаевской квартире, вздыхала и от нечего делать рассматривала стены. На стены посмотреть стоило, говорили они о многом. Например, о том, что хозяин квартиры совсем не беден, много путешествовал, обладает неплохим вкусом и умеет тратить деньги с толком.Правда, буржуазно-художественную гармонию несколько нарушал оригинальный портрет самого хозяина квартиры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65