Он постукивал пальцами по столу и о чем-то размышлял.Как только путешественники вышли из вагона, запиликал чей-то мобильный телефон. Даша с Филиппом остановились и принялись хаотично ощупывать карманы и сумки, и только Полетаев, сразу же узнавший мелодию своего звонка, сделал шаг в сторону:— Слушаю. Что?!Даша с Филиппом метнулись к подполковнику и закружили вокруг, словно дети у новогодней елки.— Что случилось? Кто звонит?Полетаев раздраженно отмахивался и пытался повернуться задом сразу к обоим.— …Подождите, главное — успокойтесь. Где вы сейчас? Дома? Дома где? Но как вы там оказались? Угу… Угу… Я все понял. Слушайте меня внимательно: никому больше не звоните, сидите дома, я к вам приеду… — Полетаев посмотрел на часы, — через два часа. Три — максимум. Все это время никому не открывайте и ни с кем не общайтесь, дождитесь нас — мы уже выезжаем.Отключив телефон, Полетаев прибавил ходу. Даша с Филиппом, обвешанные новенькими чемоданами цвета молодого шампиньона, еле поспевали за ним.— Что случилось? Куда мы бежим?Полетаев быстром шагом прошел на стоянку, подошел к перламутрово-зеленому джипу и открыл заднюю дверцу.— Вещи быстро в багажник. У нас мало времени. Кое-как распихав чемоданы и сумки, встревоженная парочка уселась в машину: Филипп сзади, Даша на переднее сиденье, но, заметив, как сжались губы подполковника, каким неподвижным стал хмурый взгляд, направленный в лобовое стекло, она живо перебралась на заднее сиденье к бледному, издерганному флористу.— Пристегнитесь, — глухо произнес Полетаев. — Поедем с ветерком.Двигатель взревел. 2 До тех пор пока они не выбрались из Москвы, все молчали. Выехав на относительно свободное Горьковское шоссе, Полетаев пригладил волосы и произнес:— Он убил его.Сидящие на заднем сиденье с криком ужаса вцепились друг в друга. Некоторое время слышался только ровный шум двигателя.— Убил и сам позвонил? — Даша первая пришла в себя. — Но зачем?— Мы сами предложили ему звонить в случае необходимости…— Подожди, подожди, — Даша отцепилась от Кервеля и подалась вперед, к спинке водительского сиденья: — Я не поняла — кто кого убил? — Она пыталась заглянуть подполковнику в лицо.— Анатолий Скуратов убил своего двоюродного брата Никиту Скуратова.— Но… за что?— Анатолий сказал, что тот попытался на него напасть. Пришлось ударить Никиту первым, что попалось под руку.— И чем?— Откуда мне знать!— Значит, Никита мертв?— Он говорит, что да.— И что теперь будет?— Откуда я знаю! — Необходимость вести машину мешала Полетаеву выплеснуть эмоции. — Пока наша задача — постараться добраться туда первыми.— Первыми?— Первыми…— Значит, все-таки всех убивал Никита. — Даша откинулась на сиденье и прикрыла глаза. — Но откуда он мог узнать?— Мог и не знать. — Подполковник поправил зеркало заднего вида.Даша вскинула голову:— Но как же тогда…— Надо со всем этим разбираться. На сегодняшний день мы имеем только один определенный факт: последним в живых остался Анатолий Скуратов.— И что? Он же защищался… Полетаев медленно покачал головой:— Мне представляется весьма сомнительным, что человек, убивший пятерых, мог позволить так легко убить себя.Даша посмотрела на Филиппа. Тот, обмякший, с полуприкрытыми очами, вяло обмахивался каким-то буклетом.— Ты же не видел Никиту. Он такой дохлый. Даже я бы смогла его пополам переломить.— Это тебе только кажется. А вообще, знаешь, чем хороши дела о наследстве?— Чем?— Последним в живых, как правило, остается убийца. Даша, как всегда, была не согласна.— Но ведь могут быть и случайности! Когда пауки в банке дерутся, появляется шанс даже у мухи…— Да, но только пауки начинают с того, что первым делом сжирают всех мух.— Чушь! — возмутилась Даша. — На данный момент нет никакого резона трогать моего отца, он вне игры, но если они друг друга все перебьют, то наследство получит именно он. Ой!— Что? — Полетаев вильнул к обочине и притормозил.— Что же это получается? — Даша растерянно смотрела то на него, то на Филиппа. — Если все, кроме Анатолия Скуратова, мертвы, а его посадят в тюрьму, то… получается, что наследство действительно перейдет моему отцу?— Тьфу ты! — Подполковник чертыхнулся и включил левый поворотник.А Филипп даже попытался улыбнуться:— Боюсь вас огорчить, Ди-ди, но это весьма маловероятно. — Он покачал белокурой головой.— Но почему?За француза ответил Полетаев:— Потому, что даже если Анатолий Романович Скуратов и будет признан виновным со всеми отягчающими обстоятельствами, он все равно получит и титул, и деньги.— Но почему?! Убийца ведь не может наследовать убиенному, я в книжках читала…Подполковник засмеялся:— Слова-то какие ты подбираешь! Убиенному… А Филипп поспешил пояснить:— Дело в том, что в данной ситуации Анатолий Скуратов будет наследовать не погибшим родственникам, а непосредственно баронессе Марии Андреевне фон Вельбах.— Совершенно верно, — поддакнул Полетаев. — А вот ее-то он убивать как раз и не станет. Так что, моя дорогая леди, ваш номер последний. У твоего батюшки шанс появится только в одном случае: если Анатолий тоже умрет. Но что-то мне подсказывает, что он будет себя беречь очень тщательно. 3 Первым в обморок грохнулся Филипп, вслед за ним с тихим стоном по стене сползла Даша. Полетаев тоже опустился на пол, но при этом в обморок не падал, а просто присел, упершись локтями в колени.Через минуту, беззвучно выругавшись, он встал и принялся реанимировать слабонервных спутников.— Месье Кервель, Даша, поднимайтесь! У нас нет ни времени, ни возможности здесь разлеживаться. Да поднимайтесь же вы, черт побери!Филипп очнулся первым — все-таки он был мужчиной, хоть и флористом.— Это чудовищно, чудовищно… — шептал он.— Да уж, не сахар. — Полетаев подошел к столу и встал так, чтобы прочитать лежавшую на нем записку, не дотрагиваясь до нее: — «Виновных не ищите. Жизнь гнусна и бессмысленна». Коротко и емко.— Зачем он это сделал? — подала слабый голос Даша.— Это не он сделал, — всхлипнул Филипп. Темно-синие глаза подполковника впились в размякший профиль француза.— А кто?— Проклятье. «И кровь смешается с водой, и часть греха возьмете собой»… О, Боже!.. — прикрыв рот ладонью. Кервель бросился в туалет.— Хорошо, если б так — Полетаев старался не смотреть в сторону раскрытой двери ванной комнаты.Даша, на которую также накатывала тошнота, с трудом, но все же сдерживалась.— Что «хорошо»?— Хорошо, если его и в самом деле убило ваше родовое проклятье, а не здоровый мужик с опасной бритвой.— Неужели ты до сих пор не убедился…— Не вижу оснований. Вот, смотри: Скуратов позвонил мне ровно два сорок назад.— Ну?— Баранки гну! Сумка не разобрана, но обед он все-таки приготовил.— И что? Так поступит любой мужчина.— Перед тем как вскрыть себе вены? Сомневаюсь. Но даже если так: на приготовление и сам обед ему понадобилось бы не меньше часа. А вода в ванной полностью остыла.— Может он в холодную залез?— В холодной вены не вскрывают. Если только…— Что?— Если только ему не помогли. В чем я почти уверен. Даша облизнула пересохшие губы:— Думаешь, убийца все-таки существует? Полетев коротко кивнул.Они помолчали.— Значит, Алексей Скуратов, третий из братьев, которого все считают пропавшим, жив и здоров. — Молодая женщина горько усмехнулась. — А мы его уже совсем было в покойники записали. Но как же он узнал?— Ты меня спрашиваешь?На пороге нарисовался бледный француз.— Что нам теперь делать? — дрожащим голосом пролепетал он.— Прежде всего быстро отсюда убираться. — Полетаев жестом приказал выметаться в коридор.Затем тщательно осмотрев и протерев все, к чему они могли прикоснуться, подошел к входной двери и приложил палец к губам. Посмотрел в глазок, прислушался. Убедившись, что на лестничной площадке никого нет, осторожно приоткрыл дверь.— Выходим быстро. И прошу вас: ведите себя естественно. — Взглянув на изломанные фигуры своих спутников, он досадливо махнул рукой. 4 На улице шел дождь со снегом. Подняв воротники, люди спешили по своим делам, не обращая ни малейшего внимания на семенящую гуськом троицу, двое из которой вздрагивали и озирались при каждом шорохе.Пристегнувшись ремнем безопасности, Даша уставилась в запорошенное окно.— Сергей Павлович, а что будет, если начальство узнает, что вы с нами по трупам ходите?Полетаев повернул ключ зажигания, джип ровно заурчал.— Расстреляют.Филипп издал сдавленный звук, но, чтобы не показаться невежливым, промолчал и принялся расправлять складки тонкого кашемирового пальто. Даша нащупала его руку и слегка сжала. Дождавшись, пока француз посмотрит на нее, она еле заметно отрицательно покачала головой и обратилась к Полетаеву:— Будем проезжать заправку — тормозни.— Зачем? — Он глянул на нее в зеркало заднего вида.— Угадай.— Не имею ни малейшего желания.— Писать хочу.— Тогда терпи. Нас могут запомнить.— Еще больше нас запомнят в автомойке, когда будут отмывать сиденья.Джип вильнул к обочине.— Вон кусты.— Да ты очумел! Что о нас иностранец подумает?— Рекомендую ему пойти с тобой.— Француз на морозе писать не будет, — гордо провозгласила Даша.— Будет, Ди-ди, — покорно вздохнул Филипп. — Будет. Очень хочется. 5 Возле заправки Полетаев все же остановился: бензин был на нуле. Велев всем оставаться в машине, он застегнул пальто и исчез в метели.— Филипп! — Как только дверь захлопнулась, Даша мгновенно ожила. — Умоляю вас — не произносите при месье Полетаеве ни единого лишнего слова.— Но почему? Разве он не ваш друг?— Друг… — Даша пыталась разглядеть что-нибудь сквозь окно. — Еще пара таких друзей, и врагов не надо. Я хочу, чтобы вы правильно понимали ситуацию: месье Полетаев — подполковник российской службы безопасности.— О!..— Вот именно. Поэтому не верьте ни одному его слову. Сейчас он наверняка докладывает начальству.— Значит, со стороны полиции у нас не будет проблем? — сделал неожиданный вывод Кервель.— Нет. До тех пор, пока он заинтересован в раскрытии этого дела.— Но чем наше дело может заинтересовать КГБ?— ФСБ. — Даша пригнулась к стеклу, чтобы рассмотреть, не возвращается ли подполковник. — Мы знакомы уже два года, и каждый раз, делая вид, что помогает мне, господин Полетаев просто использовал меня для своих целей. Понимаете?— Но он помогал вам? Даша задумалась.— В общем, да…— Тогда какая нам разница, что он там раскроет с нашей помощью?Даша хмыкнула. Такая мысль не приходила ей в голову ни разу.— Да, но за нами следят. Каждый наш шаг контролируется…— Вот и прекрасно! — Филипп даже порозовел. — Уф! Словно камень с запазухи упал.— С души, — поправила Даша.— А из запазухи что падает?— Ничего. За ней камень держат.— Прошу извинить меня. Вечно я путаю эти поговорки.— Так вы полагаете, что это к лучшему?— Ну конечно! Это гарантия того, что нас никто не убьет и не арестует.— Вот в этом я как раз сомневаюсь. Подполковник в Ригу примчался только для того, чтобы увезти меня на допрос…— Ах, Ди-ди, — Филипп взял ее холодную руку и поцеловал кончики пальцев. — Вы так прелестны в своей наивности! Месье Полетаев влюблен в вас, уж поверьте моему опытному взгляду. Он, конечно, знает себе цену, но против чар ваших глаз устоять не в силах.— Ну не знаю, не знаю, — Даша зарделась, — мне все же кажется, что господин подполковник преследует какие-то свои интересы. Но тише, он возвращается.Полетаев долго отряхивался перед тем как сесть в машину. Открыв дверь, он протянул вкусно пахнущий пакет:— Купил всего понемногу. Подкрепитесь, до Москвы ехать будем долго — дорогу замело.Филипп понемногу привыкал к походной жизни. Бутерброды с семгой и бужениной он проглотил без обычных скептических комментариев.— Очень вкусно…— Месье Кервель, — Полетаев медленно тронулся с места, следя за габаритными огнями идущей впереди машины, — позвольте узнать: каковы ваши дальнейшие планы?По самому вопросу и по тому, что подполковник обратился не к ней, Даша поняла, что сейчас Полетаев попытается вытеснить ее за пределы родины.— Мои планы? — Француз тщательно протирал каждый палец влажной салфеткой. — Вернуться в Москву и продолжить поиски.— Простите, продолжить что? — Подполковник от удивления развернулся на его восемьдесят градусов.— Поиск оставшегося наследника — Алексея Георгиевича, того, что пропал без вести, — доброжелательно пояснил Кервель. — Как вы полагаете, у нас есть шансы его найти?..Даша невольно закатила глаза. Филипп в своей потусторонности производил впечатление ненормального. Не понять, что последний оставшийся из предполагаемых наследников и есть убийца, мог только новорожденный.Полетаев отвернулся и принялся барабанить пальцами по рулю.— Вы это серьезно?— Разумеется. Мы не можем останавливаться на полпути. Или вы оцениваете наши шансы как крайне низкие?— Да, как чрезвычайно низкие, — шумно выдохнул подполковник и покачал головой.— Но неужели в вашей стране человек может пропасть без вести? — робко проронил Филипп.Даше стало неловко. Теперь подполковник точно решит, что люди с отклонениями в их семье в порядке вещей. Даже если они и не являются кровными родственниками.— К сожалению, это возможно в любой стране, Фи-фи, — мягко заметила она.— Как странно… — Кервель задумался. — А я полагал, что у вас в стране тотальный контроль за всеми. Мне говорили, что КГБ… Ох! — осекшись, он с испугом уставился на мужественный затылок Полетаева.Подполковник снова обернулся, но посмотрел не на смущенного француза, а на делавшую вид, что ее это не касается, Дашу.— Я так понимаю, наша дама меня заочно представила. Спасибо, Дарья Николаевна. Только в следующий раз позвольте мне сделать это самому.— Нет, нет, месье Полетаев, вы меня неправильно поняли. — Филипп, как мог, пытался загладить неловкость. — Дарья Николаевна с большим пиететом упомянула вашу профессию!— Знаю я, с каким пиететом она ее упомянула.— Можно подумать, это я тебя туда на работу устраивала, — проворчала Даша.— Да что бы ты без меня вообще делала!— Жила бы и в ус не дула!— Мадам! Месье! — Филипп примирительно развел руками. — Нам не стоит ссориться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65