Что до Филиппа, так того просто парализовало. А Даша продолжала бушевать:— Вы — напыщенные индюки, зажравшиеся скунсы! Что вы сделали полезного за сегодняшний день? Жрете, спите, а вокруг боль, смерть… — Разрыдавшись, она упала на изящную кушетку. — Ненавижу вас!Мужчины потихоньку приходили в себя. Филипп устремился к бару за коньяком, Полетаев постарался осторожно снять с нее мокрый плащ.— Дай я тебе помогу, ты простудишься.Даша не сопротивлялась, а только всхлипывала.— За что? Ну за что?— Выпейте, Ди-ди, это поможет.Даша залпом выпила коньяк и передернула плечами:— Какая гадость!— Гадость? — Филипп удивленно посмотрел на этикетку. — Это «Hennesy» XO…Сморщившись, Даша отстранила его руку:— Хватит. Я нашла его. Полетаев кашлянул:— Кого?— Алексея Скуратова. Убийцу. Мужчины переглянулись.— Ты разговаривала с ним? — осторожно спросил подполковник.— Нет. Он в Германии.— Не может быть. Я проверял.— Значит, плохо проверял.— Он что, нелегально туда бежал?— Понятия не имею.— Так откуда же…Даша кивнула на разбросанные фотографии.— Девятнадцатого августа тысяча девятьсот девяностого года Алексея Георгиевича Скуратова застукала с любовницей не вовремя вернувшаяся жена. Он надел ботинки и ушел из дома, даже не взяв сменной рубашки. Через некоторое время Лариса Семеновна Скуратова выслала в Германию свидетельство о разводе.— И что, эти сведения проверены? — Полетаев говорил тихо, но как-то нехорошо.— Пока нет. Но, полагаю, сделать это будет несложно.— Не сомневаюсь. — После того как подполковник узнал, что сведения не проверены, он немного успокоился. — В любом случае от скуки вы не умрете. Уже поздно, я, пожалуй, буду собираться…— Мне нужен адрес Клары. — Даша смотрела на Полетаева угрожающе.— Простите, какой Клары? — вскинул голову Филипп.— Которая украла у Карла кораллы, — хмыкнул Полетаев, направляясь к двери. — История темная и запутанная, думаю, не стоит пытаться в нее вникать…— Кларой звали ту самую любовницу Алексея Скуратова, к которой он в конечном итоге и сбежал! — выкрикнула Даша.— И что? — Подполковник одной рукой уже влез в рукав пальто.— Если он переехал жить в Германию — легально или нет — то она должна знать, где он.— И что? — Подполковник влез во второй рукав.— Он убийца, — тихо проговорила Даша. — Его надо брать.— Так езжай и бери. — Поправив шелковое кашне, Полетаев осмотрел себя в зеркало. Промелькнувшая на мужественных губах улыбка свидетельствовала, что все в порядке. — Коли желаешь, могу посвятить тебя в тонкости этой процедуры…— Ты что, шутишь?— Не больше, чем ты.— Так ты думаешь, что я шучу?— Нет. — Полетаев повернул голову, и синий огонь брызнул из глаз. — Я думаю, что ты сходишь с ума!— Я…— Я не хочу даже обсуждать эту тему! Мы с месье Кервелем договорились, что завтра первым же удобным самолетом вы вылетаете в Париж, Желаю счастливого полета.— Филипп! — Даша повернулась к мгновенно смутившемуся дядюшке. — Вы отказываетесь идти до конца?— Видите ли, Ди-ди, — пряча глаза, начал мямлить Кервель, — Серж… Сергей Павлович мне все объяснил. Он…Даша взорвалась:— Да он просто заморочил вам голову! Промыл мозги, это же ею работа…— Ты замолчишь когда-нибудь, — зашипел Полетаев, прикрывая дверь в коридор. — Это ж надо, как Бог человека разумом обделил!Но остановить Дашу было так же легко, как разогнавшийся локомотив.— А ты мне рот не затыкай! И не считай такой уж дурой. Думаешь, я не догадываюсь, почему ты вокруг меня круги нарезаешь? Опять выполняешь какое-то задание? Вот что я тебе скажу: делай свою работу, а я буду делать свою!— Что ты называешь своей работой? — Полетаев внезапно успокоился и сел в кресло,Филипп сидел ни живой ни мертвый.— Тебя это не касается.— Ошибаешься, касается. Но об этом в другой раз. Если мне не изменяет память, тебе поручили поиск максимального количества наследников. Так?— Так.— Ты их нашла?— Нашла.— Значит, свою миссию ты уже выполнила. Я бы даже сказал, перевыполнила.— Ерунда, — Даша уселась напротив. — У меня нет адреса Алексея Скуратова.— У тебя есть на него куча всяких сведений. Передай их адвокатам Марии Андреевны и езжай отдыхать на Гавайи. Поверь, этот отдых ты заслужила.— Он убийца. И значит, должен быть пойман.— Тебя кто-то нанял для этой работы?— Да.— Кто?— Месье Филипп Кервель. Послышался блеющий стон:— Ди-ди, дорогая, увольте меня от этого кошмара. И прошу вас, летите завтра со мной. Обещаю, как только мы окажемся дома, я немедленно отдам соответствующие распоряжения. Мы отыщем убийцу.— И передадите ему ключи от замка?— Ди-ди!— Филипп, простите, но я не желаю, чтобы судьба моего отца зависела от причуд наследственного права. Я желаю увидеть преступника за решеткой. И немедленно.— Замечательно! — Полетаев похлопал в ладоши. — С тобой я и еще шесть миллиардов правопослушных граждан Земли. Но только с чего ты взяла, что этим преступником является именно Алексей Скуратов? Только из-за того, что он изменял жене? Тоже мне corpus delicti Состав преступления (лат.).

… — Наклонившись, подполковник поднял одну из фотографий. — Месье Кервель, скажите, вам знаком этот человек?Филипп взял снимок.— Позвольте… Да, вы знаете, он чем-то похож на брата маман, но… Нет, я никогда не видел его.— И, полагаю, ваша матушка также?— Утверждать наверняка не могу, но, как правило, она знакомит меня со всеми, кто вхож к нам в дом.— Не сомневаюсь, — кивнул Полетаев. — Как и в том, что семейное предание о кровожадном Мельхиоре особо широко не рекламировалось.— О, нет! — Филипп даже руками замахал. — Надо знать маман, она не любитель подобных историй. Какая может быть реклама! Сомневаюсь, что об этом знает кто-то, кроме меня, ну и, может быть, нескольких старых знакомых семьи.— Вот когда приходится жалеть о последствиях революции семнадцатого. — Подполковник глянул на бордовую Дашу. — Разрыв традиций влечет невосполнимые лакуны в воспитании.— Ты это к чему?— Человек девяносто лет молчал, а ты и полчаса выдержать не в силах.— К чему весь этот цирк? — тихо, ровно, по слогам спросила Даша.— А к тому, что прежде чем обвинять человека, неплохо бы для начала обнаружить связь.— Какую связь?— Да самую простую. Если баронесса не знала, что у ее брата были дети, а эти дети не знали, кто их настоящий отец, то как Алексей Скуратов узнал о завещании?— Очень просто. Как только месье Кервель обнаружил фотографию Николая Андреевича, так все сразу и открылось.— Кому открылось? Как? Что, Алексей Скуратов — сосед Марии Андреевны по даче?— Разумеется, нет. Но переехал в Германию.— И что?— Может быть, там его кто-то узнал и решил…— Кто его могу знать? — Полетаев сцепил пальцы. — Адъютант его превосходительства Мельхиора I? Или ты полагаешь, что портретами твоих предков увешаны все художественные галереи Западной Европы? «Господа, посмотрите, вон еще один барон Вельбах идет! Давайте возьмем у него автограф!» — Полетаев раздраженно выдернул из золотого портсигара сигарету. — Чушь какая… Не мог Скуратов узнать о наследстве от уличного прохожего.— Фи-фи, — вдруг тихо проговорила Даша, — у меня к вам вопрос: как вы обнаружили фотографию Николая Андреевича?Филипп, все мысли которого еще секунду назад были поглощены пламенной речью подполковника, несколько растерялся.— Просите, о чем вы меня спросили?— При каких обстоятельствах была обнаружена та самая фотография?— А что именно вас интересует?— Все. — Даша по-прежнему сидела неподвижно, отрешенно глядя в одну точку. — Расскажите подробно, шаг за шагом, включая самые малейшие детали.Кервель вопросительно посмотрел на Полетаева, но тот лишь неопределенно пожал плечами.— Ну хорошо, я попробую… У маман есть старинный приятель, месье Белов. Михаил Евграфович. Вы, кажется, видели у меня его портрет…— Да-да, что-то такое припоминаю. Расскажите о нем поподробнее.— Он русский. Из эмигрантов. — Филипп все еще мялся. Он не знал, что именно хочет услышать его собеседница, и боялся, что та опять начнет злиться. — Михаил Евграфович — эмигрант второй волны, послевоенной, если вас это интересует.— Как он оказался во Франции?— Во время сражения попал в плен, затем был отправлен в концлагерь, по счастью выжил. — Кервель замолчал.— Дальше, дальше…— Из лагеря месье Белова отправили сразу в госпиталь, он был очень болен… А в госпитале ему рассказали, что Сталин отправляет военнопленных в Сибирь, особенно тех, кто до плена занимал высокие коммунистические должности, и что в лагерях НКВД его ждет неминуемая гибель… — Конец фразы Филипп сжевал, жалобно глядя на Полетаева.Тот сделал вид, что к нему это не имеет никакого отношения. Тогда Кервель затарахтел, как это делают люди, пытающиеся загладить неловкость.— Как раз в то время месье Белов и познакомился с маман, она работала в том же госпитале…— Вы же говорили, что она была директрисой в женской школе! — не удержалась Даша от восклицания.— Это было чуть позже. А тогда, в самом конце войны, как и многие женщины, она помогала ухаживать за ранеными. И именно она отговорила Михаила Евграфовича возвращаться на родину. Они были очень дружны. Разумеется, в тех пределах, в коих свободная девица может дружить с мужчиной.Полетаев слушал очень внимательно. Ему, очевидно, понравилась последняя мысль.— Казалось бы, война, а какие нравы… Даша сморщила конопатый носик.— Фи-фи, прошу вас, ближе к теме. Как вы обнаружили фотографию?— Месье Белов мне ее и показал.— Вам? — Даша бросила быстрый взгляд на подполковника, тот настороженно смотрел на француза. — Как же так, ваша матушка была знакома с ним полвека, а фотографию нашли именно вы?— Разумеется, они были знакомы, — согласился Филипп, — но она НИКОГДА не была у него в доме.— Это еще почему?— Месье Белов женился на очень богатой, но, к сожалению, не очень воспитанной даме, американке…— Где это он ее во французском госпитале отыскал? — удивилась Даша, которая так и не научилась сосредотачиваться на самом главном.Но Филипп отвечал с удовольствием:— Разумеется, не в госпитале. Она приехала налаживать бизнес в послевоенную Францию, увидела месье Белова и страстно его полюбила. Говорят, даже хотела увезти его в Америку, но тот отказался. Мне кажется, — Кервель понизил голос, — он остался из-за маман. Да-да.— Вы намекаете, что Мария Андреевна ему нравилась?— Я почти уверен в этом. И иногда мне кажется, что именно месье Белов был тем самым мужчиной, о котором я вам говорил. — Филипп сделал выразительные глаза.— Подождите, как мне помнится, тогда вы говорили об адюльтере, — возразила Даша, — а Белов, судя по вашему же утверждению, был каким-то коммунистическим начальником.— Ну да, — растерялся Филипп, — об этом и речь. Потомственная баронесса фон Вельбах ни при каких обстоятельствах не могла бы связать свою судьбу с коммунистом.— Вот оно как… А я-то полагала, что речь по меньшей мере идет о беглом каторжнике, — пробормотала Даша и скосила озорной глаз на подполковника, — Сергей Павлович, вы, кстати, ничего не рассказывали мне о своей партийной принадлежности.— И не собираюсь, — растянул губы тот.— Боюсь, что придется.— А тебе не интересно, что было дальше? — Подполковник кивком указал на прислушивающегося к их разговору Кервеля.Даша спохватилась:— Простите меня, Фи-фи! Так почему баронесса никогда не была в гостях у Белова?— У них не сложились отношения с американкой. Та была вульгарной, вздорной дамой. Я не хочу сейчас говорить о ней дурно, но в обществе ее не приняли. И, естественно, маман не была с ней близка. После ее смерти — она, кажется, погибла в авиакатастрофе — посещение дома месье Белова стало тем более невозможным: маман к тому времени уже возглавляла женскую школу, и визиты к одинокому вдовцу могли быть восприняты двусмысленно. Так что я оказался первым из нашей семьи, кто удостоился чести оказаться в его поместье — очаровательное местечко! Как я уже говорил, месье Белов пригласил меня в качестве консультанта: он решил переделать свой сад. Я гостил в его доме два дня. И хоть его сад был прекрасен, но все же смею надеяться, что сумел…— Это все очень интересно, дорогой Фи — фи, — Даша не пыталась скрыть своего безразличия к профессиональным навыкам дядюшки, — но не могли бы вы перейти к сути. Как вам на глаза попалась фотография Николая Андреевича?Филипп надул губы. Он, видимо, посчитал, что его перебили на самом интересном.— Я же об этом и рассказываю. У месье Белова сохранилось очень мало фотографий…— Вы сказали «сохранилось»?Глаза молодой женщины резко сузились.— Да. Очень мало. И потому он ими особенно дорожит. Ведь долгие годы это было единственное, что напоминало ему о родине. Родине, которую, он никогда больше не видел…Легкая усмешка заиграла вдруг на Дашиных губах.— И вот сразу среди этих фотографий вы и увидели Николая Андреевича?— Нет, разумеется, не сразу. — Филипп поправил белокурые волосы, взгляд его был устремлен во внутрь. — Я обожаю подолгу рассматривать старинные фотографии. Меня к этому приучила маман, она сама иногда часами перебирает снимки. Для нее это воспоминания, для меня же — возможность перенестись на много лет назад. Словно в машине времени. Мне иногда даже кажется, что я слышу голоса, запахи… — Он задумчиво подпер тонким пальцем щеку. — Эти картонки — своего рода хранители времени. Его зрительная сублимация…Даша похлопала по подлокотнику дивана:— Филипп, прошу вас, не отвлекайтесь. Вы рассматривали фотографии. Месье Белов вам сам предложил или…— Не помню. — Филипп покачал головой. — Наше общение происходило очень естественно. Сначала он знакомил меня с интерьером дома, затем с домашними любимцами. Потом, если не ошибаюсь, мы разговорились о его прошлом. — Голубые глаза вдруг озарились детской радостью. — Вы знаете, между нами сразу установился какой-то особый душевный контакт, мне показалось, что мы знакомы очень-очень давно.Полетаев внимательно слушал и понимающе кивал головой. Даше неожиданно стало смешно: уж кто-кто, а подполковник знает толк в установлении душевного контакта для ознакомления с чужим прошлым.— …И, кажется, сразу после чая Михаил Евграфович предложил посмотреть фотографии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65