ты сейчас свяжешься с центром репродукции человека в Киеве… Нет — со всеми центрами на Украине — и узнаешь, обращалась ли к ним в первых числах января женщина по фамилии Титаевская. Если да, то узнаешь историю ее болезни и…— Так. Стоп. С этого места подробнее.Даша вернулась к кровати и взяла подполковника за руку.— Рассказываю в деталях. Семь лет назад или даже еще раньше, это не важно, Оксана узнает о том, что есть человек, который при удачном стечении обстоятельств может унаследовать миллионы. Она дожидается, пока ей исполнится восемнадцать, и женит его на себе — именно женит, Богдан рассказал мне, как все происходило. Дальше все идет по плану, пока не обнаруживается, что либо она, либо он не могут иметь детей.Полетаев осторожно высвободил руку. Глаза его сделались настороженными, как при общении с людьми не совсем здоровыми.— Дашенька…— Помолчи! — прикрикнула она. — И слушай дальше. Пока Оксана пытается безуспешно забеременеть, Богдан устает от ее чудного характера и решает разойтись. Ситуация становится безвыходной. И тогда Оксана идет на крайнюю меру: тайком от мужа прибегает к искусственному оплодотворению…— Нет, я с ней с ума сойду! — всплеснул руками Полетаев. — Теперь еще и искусственное осеменение…— Оплодотворение.— Какая разница! Хорошо, допустим, все это так. Ну и что? Что это доказывает? Что Оксана шустрее всех на свете? Да Бога ради! При чем здесь убийства всех Скуратовых, если ты сама говоришь — убить надо было только одного или родить — так сразу тройню: уж осеменяться, так но полной программе!— Да потому что он незаконный!!! — закричала Даша, затыкая себе уши.— Кто?!— Богдан.— На колу висит мочало… Заходим на третий круг. А впрочем, все равно. — Полетев сделал рубящий жест. — Неужели ты не понимаешь, что своими нелепыми выкладками только роешь себе яму? Да в таком случае тебе молиться надо денно и нощно, чтобы Богдан оказался законным наследником. В противном случае получается, что все произошедшее выгодно только одному человеку — твоему отцу. Ну и тебе, соответственно. И тогда твоя бабка имеете с этим отцветшим пионом месье Кервелем обвинят в убийствах именно вас.Приложив ладонь к груди, Даша произнесла устало, по слогам, словно текст неведомой клятвы:— Я никого не убивала. И мой отец тоже. Он ученый, а не убийца. Говорю тебе: это Оксана. Она заранее…Полетаев хрустнул пальцами.— Ерунда все это. Я проверял ее семью, — нехотя признался он. — Гончаруки, это их фамилия, люди более чем средние во всех отношениях. За пределы своих картофельных грядок никуда не выбирались. Где, как, через кого Оксана смогла узнать о наследстве? Да еще в семнадцать лет… Где, в конце концов, нашла деньги на осуществление своего плана? Скажу прямо: устранение всех Вельбахов обошлось заказчику в копеечку. Нет, это задумка не сопливой девчонки.Даша попыталась возразить:— Но Оксана и не выглядит как сопливая девчонка. Она не то что коня на скаку остановит — конный дивизион.— Это только кажется. Подготовить убийство человека — это тебе не семечками на базаре торговать.— Но…Подполковник сделал незаинтересованное лицо:— Так. мадам, больше ни слова. Я, конечно, дурак, но не настолько. Повторяю, больше ты меня ни во что не втравишь. А будешь упорствовать, свяжу тебя и положу в чулане, до тех пор пока твоя бабушка не преставится.Даша обхватила рыжую голову руками:— Проклятье, проклятье…С шумом выдохнув. Полетаев потянулся за сигаретой.— Да, положение, прямо скажу, хреновое. Ладно, давай собирайся, время идет.Даша устало кивнула:— Если ты выйдешь, то через пять минут я буду готова.Ни слова не говоря, Полетаев покинул спальню. 2 Как и обещала, через пять минут Даша с вещами стояла у порога.— Кто меня туда отвезет?— Я, понятно, не смогу, поэтому слушай внимательно: выходишь на улицу и ловишь такси. Остановится синяя «пятерка» с наклейкой «Hipp» на боковом стекле. Ты попросишь отвезти тебя в аэропорт, но водитель скажет: «В аэропорт не могу. Если хотите, отвезу вас за город».— Это для того, чтобы я не села в другую машину? — догадалась Даша.— Именно. Ну все, с Богом. — Подполковник поцеловал ее в лоб и подтолкнул к двери, — И постарайся быть умницей. От этого зависит твоя свобода, а может, и жизнь.— Я все сделаю, как ты сказал. — Даша вымучила улыбку, стараясь не показывать, до чего же ей на самом деле страшно.Спустившись вниз, она некоторое время стояла возле двери, не решаясь выйти на улицу. Здесь еще стены как-то защищали ее, а там…Секундная стрелку пять раз обежала циферблат и пошла на следующий круг. Надо было решаться. Подняв сумку, которая, казалось, весит сто тонн, Даша выдохнула и шагнула на улицу. 3 Машину она заметила издали. Потоком шли дорогие иномарки, даже не пытающиеся притормозить, и только темно-синий «Жигуль» с прямоугольной мордой медленно пробирался в крайнем правом ряду.Даша задрала руку максимально высоко и даже несколько раз подпрыгнула, изображая нетерпение. «Пятерка» проехала мимо. От растерянности молодая женщина чуть было не бросилась следом, но решила подождать. И действительно, машина притормозила, водитель словно размышлял, затем нехотя сдал задним ходом.— Мне в аэропорт? — робко спросила она.— Могу только за город. — Невзрачный бородатый мужичонка смотрел равнодушно.— Тогда я с вами. — Даша открыла заднюю дверь и бросила сумку на сиденье. Затем села рядом с водителем. — Поехали?— Поехали… 4 Дача оказалась небольшим садовым домиком. Водитель, промолчавший всю дорогу, помог донести сумку до дома, открыл дверь, пропуская Дашу вперед.— Обустраивайтесь. Отопление я включу, сами ничего не трогайте, дом на автомате. Еда в холодильнике.— А телефон? — спросила Даша.— Телефона нет. — Мужчина неодобрительно покосился на нее. — У вас есть сотовый?— Есть.— Вот по нему и звоните. Если что — обращайтесь к сторожу. При въезде домик зеленый видели?— Нет. — Даша попыталась вспомнить. — Не обратила внимание.— Найдете. Он сразу за воротами. Сторожа зовут Михаил Сергеевич. Как Горбачева. Больше ни к кому не ходите.— Я все поняла. Не беспокойтесь — все будет в порядке.— Мне-то что беспокоиться… — проворчал мужчина. — Ну все, я поехал.Когда шум отъезжающей машины стих, Даша опустила занавеску и присела. Огляделась. Чисто, но казенно. Даже мебель выглядела так, словно на задней стороне привинчены бирки. Сто против одного, что здесь никогда не жила семья. Окрестная тишина производила удручающее впечатление. Глава 41 1 Стояло самое противное время года.Завернувшись в шаль, Даша сидела у окна и смотрела на серую землю, серые деревья и такое же серое небо. С момента ее ссылки из Москвы прошла уже неделя, и почти все это время Даша пролежала в кровати, равнодушно слушая приемник.Полетаев звонил всего пару раз, спрашивал, как здоровье, сам на вопросы отвечал расплывчато и обещал при случае заехать в гости, навестить. Даше это было безразлично. Она почти ничего не ела, даже чай не заваривала — просто пила воду. За всю неделю только два раза попыталась выйти на улицу, убеждая себя, что надо хоть немного проветриться, но, постояв на пороге, возвращалась обратно. Казалось, жизнь потеряла всякий смысл. 2 Это утро началось немного иначе. Даша посмотрела на чуть прояснившееся небо и подумала, что хорошо бы выпить кофе. И сразу же в голове отозвалось: ей чего-то хочется. Впервые за семь дней. Какое-то внутреннее чувство подсказало: это хороший знак. Заставив себя подняться, она отправилась на кухню.Приготовление кофе, вопреки обыкновению, заняло более четверти часа. Поначалу у нее все валилось из рук, предметы оказывались в каких-то неожиданных местах. А сам кофе обнаружился в хлебнице. Рядом с хлебом, достигшим прямо-таки алмазной твердости. Зато когда коричневатая пенка задрожала, грозя выплеснуться наружу, а аромат кофе достиг носа, Даша словно ожила. Она громко вскрикнула и сдернула турку с плиты.— Успела, — прошептала она и неожиданно расплакалась.Это были слезы освобождения от непосильного бремени, которое давило на нее всю неделю.В прихожей затренькал звонок. Даша рукавом вытерла слезы и прислушалась. Наверное, Полетаев. Пора бы ему ее навестить.На пороге стоял Филипп Кервель. Вил у него был еще более жалкий, чем у самой хозяйки.— Фи-фи! — воскликнула Дата, разом позабыв все прошлые обиды. Она раскинула руки, и они бросились друг другу в объятья. — Господи, как я рада вас видеть! Откуда вы здесь?— Я только что с самолета.Филипп также, как и хозяйка, с трудом сдерживал слезы.— С самолета? — Даша на всякий случай посмотрела на небо. Но небо было абсолютно чистым. — Вы хотите сказать, что прилетели из Москвы на самолете?— О нет-нет… Неделю, что мы не виделись, я провел дома. — Француз запнулся и отвел глаза. — Представлял матушке Богдана и его семью.Возникла неловкая пауза.— Ах вот как! Я не знала. — В глубине души Даша почувствовала небольшой укол, но тут же, устыдившись, снова обняла Филиппа, — Как я счастлива, что вы здесь. Да проходите же! У меня и кофе готов…Француз семенил за нею маленькими шажками.— Ди-ди, я приехал просить прощения. Я тогда с вами был отвратительно груб и несправедлив.— Вам не нужно передо мной извиняться. — Даша с неожиданном для себя радостью принялась хлопотать на кухне. — Это все моя самонадеянность. — Слезы подкатили к горлу. — Если бы я только могла предположить, что все так кончится.Филипп переминался с ноги на ногу, губы его дрожали.— Мне так жаль, что мы поссорились, Ди-ди. Если бы вы знали, как я вас люблю, Я ведь тоже совсем, совсем один на всем белом свете. Позвольте мне стать… хотя нет, «стать» это не то слово. Позвольте мне попытаться стать близким для вас человеком.— Ах Филипп, — Даша повернулась, — вы и так очень близкий и дорогой мне человек. — Простите, что держала на вас обиду. Кстати, — она нахмурилась, — а как вы сюда попали?Француз махнул рукой за спину:— Меня привез один загадочный человек.— На синей машине? — засмеялась Даша.— Да-да.— Все ясно. А где наш общий знакомый?— Серж? Мы так и не успели встретиться. Он перепоручил меня своему товарищу, а сам обещал приехать попозже, но он не был уверен, сможет ли это сделать сегодня. По-моему, он очень занят.— Хорошенькое дело, — пробормотала Даша. — А про меня-то он еще помнит? Этак я отсюда никогда не выберусь. Кстати, — она внимательно посмотрела на Кервеля, — а почему вы покинули Францию и свои дворец? Что с Богданом, как его приняла Мария Андреевна, как его дети? Вы их уже видели?Голубые глаза француза вдруг стали отстраненными. Он прошел в комнату и сел в кресло, изящно скрестив ноги.— Да, спасибо, с ними все и порядке. Маман они все очень понравились. — Его голос казался деревянным.Даша взяла стул и присела рядом. Она пыталась поймать взгляд собеседники.— Что-то случилось?— Нет, все в порядке.— Но я же вижу, что что-то произошло. Прошу вас, Фи-фи, не скрывайте от меня ничего.— Я не скрываю. Ничего особенного не случилось… — Губы француза предательски задрожали. Сложив ладони перед собой, он запричитал: — Ах, Ди-ди, я больше так не могу! Я думал, все измениться к лучшему, все будут счастливы. Но такого я не мог предположить даже в самом страшном сне!— Да что случилось? — Даша в самом деле не могла понять, отчего так убивается месье Кервель, Ведь, по его словам, все живы, здоровы и счастливы.А Филипп продолжал заламывать руки.— Маман совсем перестала обращать на меня внимание, с утра до ночи общается с Богданом и его детьми. Они, безусловно, прелестны, но… Это становится невыносимым. Только теперь я понял, что такое родная кровь. Меня словно и не существует.Даша смотрела на бедного флориста во все глаза. Вот так номер!— Вас… выгнали?— О, Боже, нет, конечно. Тем более что у меня собственная квартира. Ди-ди, дело совершенно не в деньгах. Я прекрасно знал, на что шел, когда затевал все это дело. Но я никак не ожидал, что вдруг стану для маман чужим, совсем-совсем не нужным. — Голос француза опять стал слезливым. — Вы же понимаете: кроме Марии Андреевны, у меня нет ни единого близкого человека. Я не могу этого переносить. Мне больно. Мне плохо. Я даже не могу работать. — Он прикрыл лицо ладонью.Даша тихонько вздохнула и покачала головой. Просто не верилось, что этому человеку больше сорока и что он владелец большой и во всех смыслах процветающей фирмы. Сейчас Филипп Кервель скорее походил на бедного маленького сиротку, до смерти боящегося осиротеть во второй раз. И все потому, что хотел доставить радость близкому человеку!Она взяла Филиппа за руку, попыталась заглянуть в глаза:— Фи-фи, дорогой, послушайте меня. Что бы ни случилось, я навсегда останусь вашей племянницей. И кровь, которая течет в наших жилах, никак не повлияет на достоверность этого родства. Обнимите меня, все будет хорошо…Филипп, содрогаясь от рыданий, бросился ей на шею и так бы стояли они, наверное, еще недели дне, если б в дверь снова не позвонили.— Кто это? — Француз поднял голову.— Не знаю. — Даша смахнула его слезы со своей щеки, — Скорее всего, ваш московский товарищ господин Полетаев. Он обещал приехать.— Серж? — Филипп оживился.— Он самый.— Боже, как я счастлив буду его видеть! — От недавней печали, казалось, не осталось и следа. — Открывайте же скорее, я пойду готовить еще кофе. 3 Даша не ошиблась. С аккуратной красной розочкой в руках за дверью стоял Полетаев.— Привет. — Она улыбнулась, — Проходи. Рада тебя видеть,У подполковника лицо приняло выражение безграничного счастья.— Ты улыбаешься?— У меня в гостях Филипп.— Я знаю. Как он?— Ужасно.— Этого следовало ожидать… — И уже бодро, через ее плечо: — Рад вас видеть в добром здравии, cher Filippe Дорогой Филипп (фр.).

.И хоть подполковник старался держаться на расстоянии, француз ухитрился-таки расцеловать его в обе щеки.— Мой Бог, мне кажется, мы не виделись целую вечность! Даша деликатно рассматривала розу.— Проходите в комнату, что же вы в коридоре толпитесь… Мужчины, пропуская друг друга вперед, добрались до гостиной Полетаев присел и сразу потянулся за сигаретой.— Как дела, Филипп? В Москве не успел с вами толком поговорить, вы уж меня извините,— Ах, что вы, Серж, я все понимаю, вам было неудобно, столько дел…— Как баронесса?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65