Значит, он был не первым, а вторым. Зря ему подсунули эту записку — весь азарт сбили. Для хакера главное — азарт, стремление взломать то, что до тебя никто не смог. Азарт движет его, как реактивная сила ракету. Наверняка у каждого, кто хоть однажды сидел за компьютерными играми, возникало чувство, что еще немного, еще чуть-чуть — и уровень будет закончен, миссия выполнена, но вот сорвалось, не вышло, лежишь изрубленный, покоцанный, мертвый и даешь себе слово, что в этот раз точно все выйдет. И в следующий раз опять даешь. И в десятый… Это и есть азарт, который сравним с хакерским. Только он чаще всего видит перед собой не красочные картинки, а последовательность значков и цифр, которые для него реальнее всяких монстров.Взлом не шел, и, промаявшись до окончания рабочего дня, Лобстер поехал к Никотинычу — там его ждало дело поважнее чужого секретного ключа.
Лобстер сидел за компьютером, а Никотиныч на табурете рядом. Он с интересом наблюдал за действиями партнера. На мониторе, в клетках специально расчерченной таблицы, были высвечены номера кредитных карт, определенные смарт-считывателем. Лобстер задумался, взял одну из кредиток, стал вертеть в руках.— У тебя электроплитка есть? — неожиданно спросил он Никотиныча.— Была где-то. Только старая очень. С открытой спиралью.— Это неважно. Лишь бы грела. Тащи! — приказал Лобстер.Никотиныч ушел, на кухне послышался грохот, будто с полок разом посыпались все кастрюли, через минуту Никотиныч появился в комнате с допотопной плиткой.— Со времен НЭПа? — усмехнулся Лобстер.— Во времена НЭПа были керосинки, — заметил Никотиныч, вспомнив, как в возрасте пяти лет катался на трехколесном велосипеде по комнате, поглядывая на малиновую спираль, а отец с матерью сидели за столом и гремели ложками о дно тарелок.Лобстер поставил плитку на стол, включил в розетку, смотрел за тем, как накаляется, становясь ярко-красной, спираль.— И плоскогубцы, — обернулся к Никотинычу Лобстер.Когда появились плоскогубцы, он взял карточку и поднес ее к плите.— Слушай, Лобстер, ты уверен?.. — с сомнением покачал головой Никотиныч.— Вполне, — кивнул Лобстер. — Помнишь, мне с похмелья приснился сон и я вскочил как угорелый? Никотиныч кивнул.— Ну вот. Там была Белка, которая пропала. Вернее, две Белки. Одна — с которой я спал, другая — ее подруга. Они специально назвались одинаково, чтобы мужиков через Интернет снимать. Имя вроде одно, думаешь, и человек один, а их на самом деле две, и с кем встретишься — не знаешь. Вот она мне и приснилась. Я на машине ехал и на нее смотрел, а потом освещение изменилось, смотрю, а передо мной совсем другое лицо. Теперь врубился, нет?— Не очень, — признался Никотиныч.— Смотри, носитель один, но информация на нем разная. После нагревания изменится битовая последовательность ключа. Потом мы применим математическую методику дифференциального анализа ошибок и будем сравнивать шифрованный вывод поврежденной и неповрежденной карт для поиска ключа. Почему невозможно расшифровать кредитную карту? Потому что ее не с чем сравнить. А у пас теперь есть с чем. Ну?— Да. — Никотиныч глупо хихикнул. — Как все просто!— Просто, да не очень. Сколько башку ломал, прежде чем приснилось! — ворчливо сказал Лобстер. — Ну что, думаешь, хватит?— Смотри не перегрей!Лобстер подождал, когда карта слегка остынет, вложил ее в паз считывателя. В пустой клетке таблицы появился номер.— Ну-с, приступим, — сказал Лобстер, потирая руки.
Хэ сидела в припаркованной у тротуара машине и поглядывала через стекло на оживленную улицу. Было по-осеннему сумрачно, за окнами летела снежная крупа. Прохожие спешили по своим делам.Из толпы вынырнул небольшого роста мужчина в коротком пальто с поднятым воротником, подскочил к машине, открыл заднюю дверцу. Он уселся на сиденье к с облегчением вздохнул — тепло и сухо.— Ну что, Лис? — Хэ посмотрела на него в зеркало заднего вида. Лицо мужчины чем-то и правда было похоже на лисье.— Лобстер был прав. В квартире у Гоши кто-то побывал. Все опечатано, закрыто, а под обоями протянут телефонный провод к вентиляционному коробу. Терминала нет, ко есть передатчик. Я его не трогал.— Правильно. Вычислить нельзя?— Думаю, почти невозможно. Ты же понимаешь, почта может идти из любой точки земного шара. Сеть.— Понимаю, — кивнула Хэ. — Будем играть дальше. Когда они назначили встречу?— Сегодня. В девятнадцать сорок, в «Кулинарии» на Большой Черкизовской.— Там две «Кулинарии», — заметила китаянка.— Но в одной просто торговый зал, продают торты, а в другой есть столики, где можно посидеть. Злачное местечко. Наркоманы, пьяницы. Там.— Хорошо, ты и пойдешь. — Хэ достала из кармана куртки полиэтиленовый пакет с «жучком», протянула напарнику. Мужчина взял «жучок», осторожно пощупал его через полиэтилен, стал расстегивать пальто. Она глянула в зеркальце, тронула машину с места.
На экране телевизора в режиме стоп-кадра подрагивало изображение пальцев оператора, сидящего за компьютером. Никотиныч расположился на диване с клавиатурой, под рукой лежал лист ватмана, на котором были расчерчены квадратики с буквами и цифрами. Приставил к экрану карандаш, сосчитал, в каком ряду находится средний палец оператора, потом определил клавишу. Никотиныч сделал пометку на листе, нажал на кнопку, изображение ожило — пальцы щелкнули по клавишам, снова нажал на «Стоп». Лобстер за компьютером колдовал над кредитками.— Сколько сейчас? — спросил он, не отрываясь от экрана монитора.— Половина восьмого, — ответил Никотиныч. — Торопишься, что ли?— Хэ нужно позвонить.— Успел завести служебный роман? — спросил Никотиныч насмешливо.— Не знаю. — Лобстер не хотел обсуждать с Никотинычем этот вопрос. Итак слишком осведомлен об его отношениях с женщинами. Это ведь он тогда, после побега Миранды, посоветовал ему снять Белку через Интернет! Посвященный, мать его!..— Я должен знать. — Никотиныч сделал на листе очередную пометку. — Смотри, эта девка еще та штучка — съест и не подавится! Как она нас ловко захомутала!— Тебе что, теперь плохо? Никто на мозоль не давит, квартиру служебную получил, деньги платят — скоро приберешь к рукам Интернет-кафе, будешь в шоколаде, начнешь хакеров закладывать.— Не люблю я вас, хакеров, — задумчиво произнес Никотиныч. — Принципов у вас нет.— У тебя их больно много! — проворчал Лобстер. — Может, тогда бросим банк ломать?— Нет, как раз это и есть принцип. Первым создам искусственный интеллект и всех вас умою! Черт, сбил ты меня! — Никотиныч стал водить карандашом по экрану.Лобстер взял радиотелефон, вышел из комнаты. Он закрылся в туалете, опустил пластмассовую крышку унитаза, сел на нее, набрал номер сотового Хэ.
«Кулинария» была разделена на две части: в одной — торговый зал, в другой — забегаловка с пластмассовыми креслами и столами. Сейчас в забегаловке было многолюдно. За столами сидели мужики, потягивали из кружек пиво, время от времени из сумок и карманов украдкой появлялись водочные и коньячные бутылки, напитки разливались по пластмассовым стаканам. Мужчины залпом выпивали спиртное, заедали бутербродами. За столиком в углу сидела девочка лет двенадцати, на ней было широкое пальто с повязанным поверх шарфом, на голове — красная вязаная шапка. На полу у стены стоял большой черный рюкзак. Девочка ела пирожное и пила чай. Около стойки, заставленной подносами со снедью, скучала тетка в белом халате. Она видела, как мужики распивают запрещенные напитки, но помалкивала.— Девочка, у тебя здесь свободно? — Большая рука с наколками легла на спинку пластмассового кресла.Девочка подняла глаза, посмотрела в глаза здоровому мужику с раскрасневшимся лицом и процедила сквозь зубы:— Занято, дядя! Ко мне сейчас папа придет.Мужик зло пожевал скулами, но ничего не сказал — отошел. Девочка продолжала есть пирожное, крошки сыпались на пальто.Входная дверь открылась, и в «Кулинарию» вошел Лис. Он огляделся по сторонам и подошел к витрине торгового отдела. Разглядывал ценники на продуктах и одновременно — компании за столиками. Оценив обстановку, направился к стойке. Взял кружку пива, поискал глазами свободное место. Увидел девочку за столиком в углу. Направился к ней.— У тебя здесь свободно?— Занято, дядя, — сказала девочка.— Я от Лобстера, — тихо произнес Лис.Девочка посмотрела на него изучающе:— Садись.Лис сел в кресло, отхлебнул из кружки пиво.— Лобстер просил передать, что срок взлома будет зависеть от сложности шифра.— Хорошо, я передам. — Девочка нагнулась к рюкзаку, поставила его на колени, откинула клапан, выложила на стол плоскую картонную коробку, на которой было написано «Птичье молоко». — Здесь аванс и задание.— А в каком ты классе учишься? — неожиданно спросил Лис.— Ни в каком, — довольно нагло ответила девочка. Она встала, закинула рюкзак за плечо и направилась к выходу.Лис подождал немного и тоже вышел, не допив кружку.
Хэ нажала на кнопку диктофона, вынула наушник. В это мгновение и запиликал сотовый телефон, лежащий на приборной панели. Она взяла трубку, выдохнула тихо:— Да!— Хэ, это Лобстер. Может, ты заглянешь ко мне сегодня вечерком. Давай часов в одиннадцать?— Я работаю, — коротко сказала китаянка и выключила телефон.На переднее сиденье плюхнулся Лис. Он положил на колени Хэ коробку с надписью «Птичье молоко», кивнул на идущую по улице девочку.— Вон она пошла.Хэ включила телефон, произнесла скороговоркой:«Объект — девочка в длинном пальто, синем вязаном шарфе и красной вязаной шапке, на плече большой черный рюкзак. Направляется к дому номер восемнадцать дробь один».— Понял, веду, — отозвался в трубке мужской голос.Хэ вернула трубку на панель, взяла коробку, стала разглядывать ее со всех сторон.— Думаешь, не бомба? — с сомнением в голосе произнес Лис.— Не думаю. Давай в контейнер.Лис взял коробку, выбрался из машины, открыл крышку багажника. В багажнике стоял пятидесятикилограммовый металлический контейнер — в такие взрывотехники помещают найденные на вокзалах бесхозные вещи.Лис захлопнул багажник, вернулся в машину.— Во, блин, уже детей к террору приучают!— Мы пока еще не знаем, террор это или нет, — задумчиво произнесла Хэ.
Лобстер удивленно смотрел на пиликающую короткими гудками трубку. Хорошенькое дело! Он на баб, кроме Миранды, никогда внимания не обращал, они сами на шею кидались, а он их пользовал как хотел. Надо ж было влюбиться в китайскую проститутку, которая его еще и посылает подальше! Работает она! А он что, дурака валяет? Вместе одно дело делают — секреты Родины берегут, черт возьми!Лобстер вернулся в комнату, с досадой бросил радиотелефон.— Ну что у тебя тут?— Пыхтим, — отозвался Никотиныч. Он выводил карандашом на листе цифры.— Ну и пыхти, а я домой пошел! — зло сказал Лобстер и направился в прихожую.— Погоди, ты куда? Мы же хотели сегодня посидеть. Работы невпроворот! — Никотиныч кинулся за ним.— Все, я устал, я спать хочу! — Лобстер напяливал на ноги туфли, ломая задники.— Ночуй у меня. Что за проблемы? Какая муха тебя укусила? Только что все в порядке было.— Было, а теперь нет. Вечно я крайний! В меня стреляют, меня подставляют, а он уперся в свой банк — искусственный интеллект ему подавай! — Лобстер хлопнул дверью.Никотиныч недоуменно пожал плечами, подергал дверную ручку, вернулся к телевизору.
Во сне Лобстер видел покрытые лесами горы и высокое небо с веретенообразными облаками, которые плыли удивительно быстро, как в кино. Но вот он надавил на кнопку лифта, горы исчезли, перед глазами замелькали корни деревьев и гранитные глыбы. Он спускался в глубокое подземелье. Лифт замер, и он увидел высеченные на камне цифры «56». Вдаль уходил едва освещенный туннель. Где-то капала вода. Он пошел по туннелю. Его шаги гулко отдавались под каменными сводами.Лобстер подумал, что «56» — это количество знаков, используемых для шифровки банковских кодов. Даже во сне его воспаленные мозги были направлены на взлом. Но почему вдруг очутился он в этом мрачном подземелье? Он увидел, как его пальцы потянулись к клавишам, поочередно нажимая цифры от 1 до 5, и понял, что снится ему самая обыкновенная трехмерная «стрелялка», каких сейчас тысячи, и он может выбрать оружие — от ножа до гранатомета. Перед глазами возник многоствольный пулемет, и Лобстер двинулся дальше, прислушиваясь к собственному дыханию. Пулемет покачивался при ходьбе из стороны в сторону. Вот вдали мелькнула чья-то тень. Лобстер замер, навел прицел пулемета на едва видимый проем. Тень мелькнула снова, и он дал короткую очередь. Яркие искры брызнули от каменных стен, горячие гильзы зазвенели о пол. Он понял, что промахнулся, осторожно двинулся дальше. Тень мелькнула ближе к нему, он снова дал очередь. И тут же услышал звонкий, как звук серебряного колокольчика, смех. Это был голос Хэ. Он бросился бежать на голос, пытаясь догнать то и дело мелькающую тень, свернул в другой коридор, более просторный и светлый. Впереди показалась фигура девушки, она бежала легко, словно не касаясь пола ногами.«Хэ!» — хотел крикнуть Лобстер, но не смог и вместо этого опять дал короткую очередь. «Что я делаю?» — мелькнуло в его голове. Он хотел отбросить в сторону тяжелый пулемет, но пальцы не слушались, они автоматически сжимались, вдавливая спусковой крючок. Пули веером разлетались по коридору. Девушка споткнулась и упала в лужу, и тогда он понял, что попал. Лобстер вспомнил, как в «игрушках», в которых можно было убивать и «плохих», и «хороших», частенько стрелял в помощников, получая от этого садистское удовольствие. У него перехватило дыхание от ощущения того, что случилось непоправимое — там, впереди, лежит девушка, которую он любит и которую только что застрелил. Лобстер замедлил шаг, присел над лежащим в луже телом, осторожно тронул за плечо. Девушка не шевельнулась, тогда он рывком повернул ее к себе и отшатнулся, страшно закричав. Это была не Хэ. Это была Миранда. По ее мокрому лицу расплывалась черная тушь с ресниц. Лобстеру стало нестерпимо душно, будто кто-то набросил ему на голову пыльный мешок и пытается удавить веревкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31