Из его верхних люков выглядывали головы солдат в касках, а один из них держал на плече переносной зенитно-ракетный комплекс СА-16.
Боже! Алекс моргнул, чтобы смахнуть с ресниц заливающий глаза пот. Их шансы, которые казались ему столь высокими, когда Соловьев впервые изложил свой план, теперь выглядели совершенно ничтожными. Он был почти уверен, что у них ничего не выйдет.
Джип с пулеметом миновал его позицию. Пора! Алекс поднялся, и весь его страх куда-то пропал. Он думал только о том, чтобы его выстрел не пропал даром. Прищурившись, он прицелился и плавно нажал на кнопку спуска.
ХРРАМПП! Огненной стрелой граната пересекла расстояние до цели и врезалась в приборную доску джипа. Пять фунтов взрывчатки мигом превратили джип в пылающий огненный шар. Автомобиль подпрыгнул и боком завалился на дорогу.
За дымом Банич увидел, как Соловьев поднялся, прицелился и выстрелил противотанковой кумулятивной гранатой в тонкую боковую броню БТРа. Бронетранспортер взорвался, из открытых люков полетели во все стороны ярко-алые искры, пылающие обломки и клочья человеческих тел. Внутри бронированной коробки глухо рвались боеприпасы.
После этого начался настоящий ад. Головной лимузин, который двигался за джипом всего в нескольких метрах, врезался в пылающие останки машины на скорости около тридцати километров в час. Сопровождаемое громким скрежетом раздираемого металла, это столкновение развернуло обе машины поперек дороги, и из-под деревьев взлетел к небу сноп огненных искр. Когда обе машины прекратили свое движение, то оказалось, что они намертво блокировали дорогу для остальных.
Второй бронированный лимузин резко затормозил, и его сильно занесло в сторону, так что он едва избег столкновения с пылающим на дороге костром. В это время водитель третьей машины, то ли менее внимательный, то ли ослепленный через зеркало заднего вида яркой вспышкой и взрывом бронетранспортера, врезался прямо в борт тормозящего юзом второго лимузина. Удар был таким сильным, что из-под передка машины так и брызнули в разные стороны осколки стекла, мелкие металлические части и обрывки резины.
Казалось, время на миг остановилось и все замерло. Узкая бетонка была заблокирована с двух сторон. Кортеж маршальских машин не мог теперь ни двинуться вперед, ни вернуться назад. Состояние недолговечного покоя было прервано стуком открывающихся дверей. Из побитых лимузинов стали выбираться ошеломленные пассажиры, прокладывая себе путь по неподвижным телам. Несколько крепких молодых парней, сжимая в руках тупорылые автоматы АКР, окружили машины и принялись озираться по сторонам, напряженно вглядываясь в провалы между деревьями. Банич понял, что это были телохранители Каминова.
Опустившись на колени, он достал из подсумка еще одну гранату.
Теперь, когда их противник оказался на открытом пространстве, Майк Хеннеси, Тепплер и русские лейтенанты открыли из-за деревьев огонь, поливая все пространство возле разбитых лимузинов длинными очередями. Тела охранников дергались, переворачивались, рвались в клочья под градом смертоносных пуль со срезанной головкой. Раздались громкие испуганные вопли и... стихли.
Несколько человек, уцелевших после первого огненного шквала, в панике ринулись в лес. Никто из них далеко не ушел. Хеннеси, Тепплер и русские быстро пересекли бетонку и бросились в погоню. На этот раз они били по убегавшим прицельными короткими очередями.
Когда стрельба наконец прекратилась, над дорогой снова воцарилась тишина, нарушаемая лишь потрескиванием пламени, которое с жадностью лизало разбитый джип и бронетранспортер. Соловьев выбрался из засады и подошел к ним по дороге, заваленной мертвыми телами. Он все еще держал на плече трубу РПГ.
– Паша! Ваня! – обратился он к лейтенантам. – Подгоните сюда второй грузовик. Тот, где французы. Мы оставим их здесь, с нашим оружием в руках.
Один из лейтенантов кивнул и, повесив на плечо автомат, махнул рукой своему напарнику. Оба бегом помчались к тому месту, где под деревьями были спрятаны грузовики. В этот момент из леса с противоположной стороны дороги показались Хеннеси и Тепплер, возвращающиеся со своей охоты за беглецами. Оба были бледны. Каждый понимал важность того, чтобы никто не остался в живых после их нападения, однако это не значило, что им нравится убивать людей, которые даже не пытаются защищаться.
Банич вышел из-за деревьев навстречу Соловьеву. Они встретились возле второго лимузина и обменялись кривыми улыбками. Глядя на окровавленные тела вокруг, Алекс еле сдержал тошноту.
– Зачем терять время и оставлять здесь Дюрока и его людей? Ни один следователь, будучи в здравом уме, ни за что не свяжет их с тем, что произошло.
Прежде чем ответить, полковник Соловьев задумчиво посмотрел на столбы черного дыма, поднимавшиеся прямо к небу.
– До прибытия первого патруля у нас есть минут десять, мистер Банич. Что касается расследования... – он пожал плечами. – Может быть, в Америке истина и является высшим приоритетом и делом первостатейной важности, но в России истинным всегда было то, что в большей степени устраивает власть предержащих. И когда сегодняшний день будет покрыт пылью прошлого, удобнее всего будет обвинить в случившемся французов. – Полковник пожал плечами. – Получается вполне убедительная история, не правда ли? Разъяренные отказом нашего героического маршала нанести Польше коварный удар в спину, реакционно настроенные офицеры французской службы безопасности отомстили ему, напав из засады, а затем в панике бежали, оставив на месте преступления нескольких своих погибших товарищей, – Соловьев кивком головы указал Баничу на тело, распростертое у его ног. – История о коварных происках иностранцев стара, как мир, это я понимаю, однако она слишком хорошо знакома старшему поколению моих соотечественников. Эта сказка поможет им понять и смириться со смертью этого человека.
– Понимаю... – Банич наклонился и стал рассматривать лежащее в пыли тело. Пуленепробиваемый жилет оказался не слишком хорош и не сберег его владельца от выстрелов, сделанных почти в упор. Пронесшийся над дорогой легкий ветерок зашевелил редкие пряди легких седых волос над волевым, квадратным лицом, испачканным кровью. Подняв взгляд, Банич спросил:
– Это и есть Каминов?
Русский полковник мрачно кивнул:
– Да. Это был маршал Юрий Каминов. – И Соловьев отвернулся от трупа своего бывшего начальника и главы государства. – Вам и вашим людям надо возвращаться в город, Банич. Возьмите один грузовик, а второй оставьте нам. Ваши удостоверения и военная форма послужат вам еще долго, так что вы успеете найти убежище или добраться до своего посольства тем или иным способом.
– А вы, полковник? Что вы будете делать теперь?
Соловьев бросил бесстрастный взгляд на пылающие машины и мертвые тела. Затем он повернулся к американцу.
– У меня впереди еще много работы, мистер Банич. Это было лишь начало.
Глава 34
Лезвие бритвы
1 ИЮЛЯ, ОТРЯД ОХРАНЫ СПЕЦИАЛЬНОГО НАЗНАЧЕНИЯ, ПРЕЗИДЕНТСКАЯ ДАЧА В ПОДМОСКОВЬЕ
– Майор!
Недовольный громким призывным криком, майор Федеральной службы контрразведки Павел Зубченко в раздражении отшвырнул газету. Застегивая на ходу воротничок гимнастерки, он вышел на парадное крыльцо президентской дачи.
– Да, сержант? Какого дьявола вы так орете?
Сержант с задумчивым и мрачным лицом, вызвавший майора на улицу, указал в сторону леса.
– Дым все еще поднимается, товарищ майор. Теперь там появились вертолеты.
– Что? – Майор подошел к перилам и, прищурившись и прикрыв глаза ладонью от яркого полуденного солнца, посмотрел в указанном направлении. Сержант был прав. Над лесом, на расстоянии десяти-пятнадцати километров к западу, поднимались к небу столбы черного густого дыма, хорошо заметные на безоблачном голубом небе. Крошечные темные точки, кружившие над медленно поднимающимся дымом, определенно напоминали вертолеты.
Майор нахмурился и прикусил нижнюю губу, внезапно забеспокоившись. Когда сержант в первый раз обратил его внимание на дым, поднимающийся откуда-то из района дачи маршала Каминова, он посчитал это не имеющим значения. Мало ли, может быть, лесники жгут сухой лес, а может быть, сверхбдительная охрана маршала проводит очередные учения или тренировки в условиях максимально приближенных к боевым. Теперь он не был так в этом уверен.
Круто развернувшись, Зубченко вернулся в помещение. Президент России, надежно изолированный и находящийся вместе со своей семьей под фактическим домашним арестом, занимал второй этаж огромной дачи, а его "охранники" из ФСК конфисковали для своих нужд весь ее первый этаж, приспособив многочисленные помещения под кабинеты и казармы.
Теперь, когда подчиненные не могли его видеть, майор Зубченко двигался гораздо быстрее. Он прошел к столу в своем кабинете и снял трубку телефона прямой связи с Москвой. Тишина. Он несколько раз нетерпеливо нажал на рычаг. Снова ничего.
Зубченко побледнел. Линия была оборвана.
– Товарищ майор!
Раздавшийся снаружи крик заставил его снова выбежать на крыльцо.
Он появился на дворе как раз в тот момент, когда колонна из одиннадцати БТРов сворачивала на длинную дорожку из хрустящего гравия, ведущую прямо к даче. Сквозь открытые люки он видел ряды солдат в касках, сидящих в десантных отсеках грозных боевых машин. Это были бойцы регулярной армии, и здесь их была по меньшей мере полная мотострелковая рота.
Майор с трудом сглотнул.
– Поднимайте караул, сержант, но пусть никто не стреляет без моей команды. Вам ясно? Может быть, эти люди прибыли к нам на усиление.
– Слушаюсь, – голос сержанта выдавал его сомнения. Повернувшись, он принялся выкрикивать команды, и около тридцати офицеров и сержантов отряда специального назначения выбежали на крыльцо или заняли позиции у дверей и окон дачи. Многие из них были полураздеты, так как внезапная тревога застала врасплох и тех, кто был свободен от дневной смены и наслаждался отдыхом или сном.
К тому времени, когда последний контрразведчик оказался на крыльце, БТРы подъехали почти вплотную к зданию.
С брони головной машины соскочил высокий, светловолосый полковник и решительно зашагал к крыльцу. К своему удивлению, майор узнал его. То был личный помощник маршала, полковник... Соловьев. Да-да, именно так.
Зубченко спустился по ступенькам и пошел ему навстречу.
– Что, черт побери, происходит, полковник?
Светло-голубые глаза полковника посмотрели буквально сквозь него.
– Боюсь, у меня пренеприятные новости, майор. Маршал Каминов и члены Военного Совета погибли.
Потрясенный этим сообщением, майор почувствовал, что рот его сам собой открылся.
– Что?! Как вы сказали?
– Они были расстреляны из засады на подъезде к даче, – Соловьев оскалился. – Никого не осталось в живых. Я сам только что оттуда.
Этому Зубченко поверил. От полковника пахло дымом и горячим потом.
– Из засады? – повторил он. – Но кто...
Полковник пожал плечами.
– Неизвестно. Пока неизвестно... Мы обнаружили несколько мертвых тел, по-видимому, это преступники, которых успели застрелить телохранители маршала. Один из них был руководителем французской службы безопасности.
– Бог ты мой! – это восклицание вырвалось у Зубченко само собой, и он растерянно посмотрел на Соловьева. – Но мне казалось, что французы... – он замолчал. – Зачем вы здесь, полковник?
Соловьев насмешливо-удивленно приподнял бровь.
– Я думаю, что это очевидно, майор. Я прибыл чтобы сопроводить президента страны обратно в Москву.
Майор кашлянул, не зная, что делать дальше. Ему отчаянно хотелось связаться с кем-нибудь из Федеральной службы.
– Кто вас уполномочил? – спросил он.
– Уполномочил? Маршал Каминов мертв, наша страна осталась без правительства и балансирует на грани войны. Чьи же, по-вашему, полномочия мне нужны? – спокойно ответил Соловьев и задумчиво посмотрел на майора сверху вниз. – Кто вы такой, майор? Патриот или блюститель законности?
Зубченко напрягся.
– Я знаю свой долг, полковник. Я не могу позволить президенту покинуть это здание без письменного приказа представителя законной власти.
– Президент и есть единственная законная власть, которая существует в стране, – резко перебил Соловьев. Шагнув ближе, он заговорил так тихо, чтобы его не услышали другие офицеры ФСК. – Подумайте хорошенько, майор. Готовы ли вы к тому, чтобы здесь и сейчас начать первую битву новой гражданской войны? Битву, которую вы проиграете?
Зубченко похолодел. По своему характеру, да и по подготовке тоже, он был полицейским, а не профессиональным военным, однако во взгляде и в голосе Соловьева он угадал непреклонную решимость довести свое дело до конца. Если он попытается оказать сопротивление этому человеку и его солдатам, он подпишет свой собственный смертный приговор.
Под пристальным взглядом полковника, лишавшим его присутствия духа, майор опустил глаза и, повернувшись к сержанту, процедил сквозь стиснутые зубы:
– Пропустить.
Соловьев рванулся вперед мимо офицера безопасности, чье лицо стало землисто-серым, вошел в дом и поднялся по лестнице на второй этаж. Высокий, широкоплечий российский президент вышел ему навстречу, и они встретились на полдороге. Как ни странно, но восемь месяцев вынужденного заточения восстановили силы и жизненную энергию этого человека. Он выглядел отдохнувшим и даже как будто помолодевшим. Совсем не таким помнил президента Соловьев за несколько дней до того, как генералы заставили его ввести военное положение.
Президент остановился на ступеньках и посмотрел вниз со сдержанной, несколько напряженной улыбкой.
– Это официальный визит или расстрельная команда, полковник?
– Ни то ни другое, господин президент. Маршал Каминов и его генералы убиты, – прямо сказал Соловьев. – Я и мои люди прибыли сюда чтобы сопроводить вас обратно в Москву.
– Обратно к власти?
Соловьев кивнул.
– Да. К тому времени, когда мы вернемся, там будет уже безопасно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116