Почему так много и так быстро? Почему не подождать до весны. Самое позднее к апрелю-маю продуктов станет больше и цены упадут.
– Потому что у нас нет времени ждать до весны! – Полковник сделал паузу, сердито сверкнув глазами. Когда он снова заговорил, голос его звучал так, будто Соловьев читает по бумажке заранее подготовленное заявление, в котором сам он не очень заинтересован. – Правительство наметило провести учения, чтобы проверить, способна ли армия поддержать порядок, в ближайшие месяцы. Часть наших действий во время этих учений состоит в том, что потребуется оперативно перебросить в столицу дополнительную дивизию из одного отдаленного района. После переброски эти войска примут участие в маневрах, целью которых будет оценить их способность оказать в случае необходимости содействие полиции. – Соловьев криво улыбнулся. – Зная сложившуюся ситуацию, я думаю, вы должны понять мое нежелание выпускать тысячи голодных солдат на улицы города. Даже если больше ничего не случится, это станет концом карьеры, которая весьма меня устраивает.
Банич почувствовал, как напряженно заработал его мозг. Учения! Черт побери! Никто, а меньше всех полуобанкротившееся правительство России, не станет перебрасывать десять-пятнадцать тысяч солдат просто ради собственного удовольствия или для какой-то дурацкой проверки способности армии справиться с массовыми беспорядками. Военные явно к чему-то готовятся. Что ж, хорошо. Интересно, имеет ли хоть один политический лидер страны понятие о том, что бы это могло означать?
В то же время ему лучше постараться найти способ удовлетворить нужды армии. Если порвать с ними сейчас, он потеряет доступ к информации о планах армии и перемещениях личного состава. Банич понимающе развел руками.
– Хорошо, полковник, вы объяснили все достаточно ясно. Я посмотрю, что можно сделать.
Слышно было, как рядом шумно и с облегчением вздохнул Павел Сорокин. Но облегчению его не суждено было продлиться долго.
– Но цена за тонну будет выше, – продолжал Юшенко. – Я не могу забыть о прибыли, несмотря на все, что вы сказали.
– Не торговаться, Юшенко. Помните! Вы удовлетворите наши нужды по нашим ценам, или же я позабочусь о том, чтобы вы потеряли лицензию на право вести дела в этой республике. Вам ясно?
– Да, – Банич скорчил гримасу. – И как по вашему должен я объяснить все это своему начальству? Я имею в виду торговлю в убыток.
– Очень просто, – Соловьев опять улыбнулся. Сейчас он как никогда напоминал тигра, играющего со своей жертвой. – Скажите им, что вы приобретаете в длительное пользование мое хорошее отношение.
Он резко кивнул головой в сторону двери, отпуская своих собеседников.
* * *
21 ОКТЯБРЯ, РАЙОН ПАРКА ГОРЬКОГО, МОСКВА
В первый час после восхода солнца столица России была окутана глубокой, обманчиво мирной тишиной.
Эрин Маккена бежала к югу вдоль покрытой серой рябью Москвы-реки, отмеряя шаг за шагом красивыми длинными ногами. За спиной Эрин развевались ее золотистые волосы, завязанные в хвост длинной черной лентой. Кругом никого не было видно. Хотя Сы несколько секунд Эрин могла насладиться полным одиночеством.
Девушка раздраженно встряхнула головой, услышав, как запищали часы на ее руке, напоминая, что пора возвращаться обратно и снова приниматься за работу. Эрин повернула налево и углубилась в парк.
Опавшие разноцветные листья лежали на дорожках парка. Часть их была собрана в кучи под оголенными деревьями. Несмотря на солнечный день, дорожки парка были пустынны. Очень немногие жители голодного города в эти тяжелые дни находили время и энергию совершать пробежки.
Эрин от души надеялась, что сама она никогда не окажется в подобном положении. Бег переключал ее мысли, помогал избавиться от напряжения, которое было результатом многих часов сидения над написанными убористым почерком отчетами или попыток отыскать нужную информацию в архивированных базах данных. Пробежки также давали ей возможность побыть наедине с собой – Эрин всегда ценила такие моменты. Время для собственных мыслей или же для того, чтобы вообще ни о чем не думать, а целиком отдаться успокаивающему ритму движения ног. Эрин давно доказала свою способность быстро бегать и побеждать, выиграв один за другим множество забегов на длинные дистанции. А теперь Эрин бегала просто ради удовольствия.
Тем более, что в последнее время удовольствий в ее жизни было немного. До сих пор ее работа в Московском отделении ЦРУ была сплошной халтурой. Несмотря на титанические усилия Эрин, оперативники Банича пока могли предоставить девушке лишь обрывки необходимой информации – смесь незначительных фактов и домыслов, которая вряд ли вообще стоила того, чтобы ее анализировать, и уж наверняка не заслуживала, чтобы ее передавали в Вашингтон. Работа Эрин по установлению личных контактов в деловых кругах города двигалась несколько успешнее, но все еще невыносимо медленно. Она не могла форсировать события, чтобы не вызвать подозрений у людей, которые руководили торговлей западных стран с Россией и другими государствами Содружества.
А теперь еще Алекс Банич и Лен Катнер оба были заняты каким-то собственным проектом, который держался в глубоком секрете. Последние два дня они сидели взаперти в посольстве, в одном из помещений службы безопасности, отлучаясь оттуда лишь затем, чтобы отправить шифрованное сообщение в Вашингтон или быстренько перекусить в кафетерии. И агенты, которые работали с Эрин, все время сновали с их срочными поручениями. Должно было произойти что-то очень важное. И Эрин явно не собирались давать доступа к информации.
Сама мысль об этом заставляла девушку злиться. Ей давно уже надоело, что к ней относятся как к любителю, который зря суется в настоящую работу. Ее служебная репутация была ничуть не хуже репутации Банича, которому, как и всем его людям, давно пора было начать относиться к Эрин как к полноправному партнеру. Пока что они сходились только в двух пунктах. В том, что Москва действительно является столицей России, и в том, что большинство политиков не способны даже самостоятельно завязать собственные ботинки.
Подумав об этом последнем пункте, Эрин с трудом сдержала улыбку. Столь циничное отношение к политическим деятелям выработалось у Эрин во время стажировки в качестве аналитика в сенатском комитете по делам коммерции. Уж слишком многие сенаторы, целыми днями читавшие проповеди о своей приверженности борьбе за равные права, после окончания рабочего дня норовили затащить в постель кого-нибудь из женского персонала. Для Эрин гораздо труднее было отбиваться от их постоянных домогательств, чем выполнять работу, за которую она отвечала. Однако Эрин конечно же подозревала, что неприязнь к политикам Алекса Банича имела совсем другое происхождение.
Девушка выбежала из парка и свернула налево, на широкую улицу с многорядным движением, когда-то известную как Ленинский проспект, но затем переименованную, как до революции – в Калужскую дорогу. Это по-прежнему была одна из главных магистралей столицы, вечно заполненная машинами. Но только не сегодня.
По пустынной улице, где обычно двигались бампер к бамперу, мчались сейчас, явно превышая скорость, всего несколько машин и такси. Это было странно. Впрочем, возможно это было связано с тем, что начала наконец действовать программа экономии топлива, о которой читала Эрин.
Низкий рокот дизельных моторов за спиной Эрин заставил ее оглянуться.
Мимо, на высокой скорости, двигались броневики, направляясь к северу, к Москве-реке, к Кремлю и Бульварному кольцу, опоясывающему центр. Солдаты ехали стоя, держа наперевес автоматы, внимательно глядя через люки в крышах на стоящие вдоль улицы дома. Проезжая мимо Эрин, солдаты свистели и зубоскалили.
– Эй, красотка, хочешь настоящего мужчину?
– У тебя красивые сиськи, малышка!
Эрин вспыхнула от негодования, но продолжала бежать. Необходимо было как можно скорее добраться до посольства и выяснить, что происходит. "Но что бы это ни было, Российская армия явно решила выступить в полную силу", – подумала Эрин, пытаясь сосчитать идущие мимо машины. Досчитав до тридцати, она оставила это занятие.
Въехав на Октябрьскую площадь, колонна разделилась. Часть ее разъехалась направо и налево по Бульварному кольцу, другая двинулась через Каменный мост прямо к Кремлю. Три машины, замыкавшие колонну, остановились, перекрыв Калужскую дорогу. По свистку командиров из машин выпрыгивали люди. Одни из них заняли удобные для стрельбы места у входа в гостиницу "Варшава", другие встали цепью вдоль тротуаров, третьи растягивали мотки колючей проволоки. Солдаты очень быстро оцепили довольно большое пространство. И, к величайшему сожалению, Эрин оказалась таким образом отрезанной от ближайшей станции метро.
Девушка перешла на шаг. Бежать прямо к колонне русских солдат было бы не очень разумно. Рука девушки потянулась к висевшей на поясе специальной сумке, разыскивая паспорт и дипломатическое удостоверение. Слава богу, все это было с собой. Солдаты увидят, что она не представляет опасности, и пропустят ее.
– Руки вверх!
Эрин остановилась, чувствуя, как учащенно за билось сердце. Десятки пар глаз и несколько стволов были направлены в ее сторону.
Офицер, окликнувший Эрин, подошел ближе, за спиной его шли двое солдат. У него было узкое высокомерное лицо, на котором застыло не слишком дружелюбное выражение. У Эрин складывалось впечатление, что пройти через кордон будет не так уж просто.
– Эй, ты, покажи мне документы. И побыстрее! – потребовал офицер, тыча в нее пальцем, причем было видно, что гораздо больше, чем документы, его интересует пышный бюст девушки. Солдаты за его спиной открыто ухмылялись.
– Я – американский дипломат. Ваши полномочия на меня не распространяются. – Эрин тщательно выговаривала русские слова, держа перед собой документы, которые у нее потребовали. – Понимаете?
Одной рукой офицер буквально вырвал у Эрин документы.
– Американка, говоришь? – Похлопывая рукой по подбородку, он несколько секунд изучал документы, затем неприязненно скривился. – А может, это все фальшивка, а?
Терпение Эрин лопнуло.
– Не будьте смешным! Прекратите маяться дурью и дайте пройти!
Это было ошибкой. Она сама дала этой мокрице повод придраться.
Офицер лениво улыбнулся.
– Возможно, девушка, вас зря не научили проявлять больше уважения. – Он обернулся к стоящим за спиной рядовым. – Эта так называемая американка может оказаться опасной шпионкой. Или уголовницей. Думаю, нам надо обыскать ее на предмет контрабанды. И как следует, а?
Оба солдата радостно закивали. Один даже облизнулся в предвкушении.
О, боже! Руки Эрин сжались в кулаки. Она посмотрела по сторонам, хотя заранее понимала, что бежать ей некуда. Почти все солдаты, устанавливающие кордон, остановились посмотреть на то, что сейчас произойдет.
– Пошли, ты, сучка! Посмотрим, что ты там несешь, под своим тоненьким свитерочком.
Он повернулся на каблуках и отправился к ближайшей штабной машине, даже не оглядываясь, чтобы убедиться, что Эрин следует за ним.
– Капитан! – неожиданный окрик раздался по другую сторону ограждения.
Эрин увидела, как к заграждению подъезжает черный "линкольн континентал" с дипломатическими номерами. Помощь подоспела вовремя. Впервые Эрин оценила раздражавшую ее настойчивость Алекса Банича, когда он требовал, чтобы она оставляла детальные описания маршрута, по которому собирается следовать, каждый раз, выходя за ворота посольства. То, что Алекс Банич приехал выручить Эрин из неприятной ситуации, могло означать только одно – они с Катнером заранее знали о том, что намечается.
Эрин нахмурилась, по-прежнему не будучи уверенной, должна ли она быть тронута готовностью Алекса прийти ей на помощь или же, напротив, рассержена тем, что ее держали в неведении относительно надвигающихся событий.
Одна из задних дверей "Линкольна" распахнулась, и оттуда вьглез Алекс Банич с перекошенным от гнева лицом. Он быстро пробрался сквозь кучку солдат, подсовывая каждому под нос дипломатическое удостоверение с таким видом, точно это был некий религиозный талисман. Выйдя из толпы, он оказался прямо перед офицером, собиравшимся обыскать Эрин.
– Вам лучше всего будет проводить мисс Маккену мимо своих кордонов, капитан. – Банич убрал удостоверение в пиджак и подбоченился. – Если же вы поступите иначе, то я могу обещать вам чудовищные неприятности.
– Мы просто...
– Можете не стараться мне соврать. Я вполне способен догадаться, что вы собирались сделать. – Банич в упор взглянул на более рослого офицера, явно подначивая его не согласиться и посмотреть, что же тогда будет.
Офицер нахмурился, но так и не раскрыл рта. Он конечно же собирался унизить одинокую американскую женщину, но никак не спровоцировать дипломатический конфликт.
– С вами все в порядке?
Эрин кивнула, все еще не решаясь заговорить. Она, черт возьми, не собирается демонстрировать этим солдатам свою слабость, по крайней мере в большей степени, чем уже продемонстрировала.
– Хорошо. – Банич взял документы Эрин из слегка дрожащей руки капитана. – Нам очень многое предстоит сегодня сделать. Как вы уже, наверное, догадались, правительство объявило военное положение. Поэтому у нас нет времени, чтобы размолоть в фарш этого придурка. – Последнюю фразу Банич произнес по-русски.
На этот раз наступила очередь капитана покраснеть от бессильной ярости. Эрин очаровательно улыбнулась офицеру и отправилась вслед за Баничем к ожидающему их "линкольну". Всю дорогу до посольства Эрин судорожно пыталась разобраться, где и что находится в этом мире после того, как его перевернули с ног на голову.
* * *
23 ОКТЯБРЯ, ЛОБНОЕ МЕСТО, КРАСНАЯ ПЛОЩАДЬ, МОСКВА
Когда-то в древности, задолго до большевистской революции, Лобное место на Красной площади использовали для публичных казней. Со временем Лобное место превратилось в идеальный фон, на котором обожали позировать для фотографий туристы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116