Могу только посоветовать вам перечитать условия контракта между вашим правительством и моей компанией. Вы находитесь на территории Франции. И террористический акт был совершен против французской корпорации. И расследование также будет проходить под руководством французских властей.
Чертов контракт! Храдецки оставалось только крепче сжать зубы. Ему вовсе не надо было перечитывать текст, чтобы понять, что Геллард абсолютно прав. Когда в Шопроне начали строить завод, венгерская военная хунта так отчаянно нуждалась в финансовой поддержке Франции и Германии, что генералы из Будапешта предоставили "Еврокоптеру" особый статус, освободив от налогов и предоставив полный контроль над производственными средствами. Это вовсе не казалось чересчур высокой ценой за те тысячи рабочих мест и огромные займы под низкие проценты, которые обещало строительство комплекса.
Полковник покачал головой. Два года назад он поддержал Правительство национального спасения как неприятное, но необходимое средство для наведения порядка. Слабая венгерская посткоммунистическая демократия, делившаяся на огромное количество фракций, явно не могла справиться с экономическим хаосом и падением производства. Тяжелая рука солдата казалась тогда лучше, чем практически полное отсутствие управления под руководством некомпетентных, вечно ссорящихся политиков. Теперь же полковника все чаще посещали сомнения по поводу того, правильное ли решение он принял. Фактически, пришедшие к власти генералы расплатились суверенитетом страны за возможность накормить голодную неуправляемую толпу, приведшую их к власти. После сорока пяти лет военного и политического господства Советов его несчастная страна почувствовала на своем горле мертвую хватку очередных хозяев – Франции и Германии, ставших новыми европейскими экономическими и военными супердержавами.
– То, что вы говорите, возможно, соответствует букве закона, но не думаю, что это очень мудро с вашей стороны. – Полковник старался говорить спокойно. – Если действительно существуют диверсанты, действующие на этой территории, то вы, конечно же, понимаете, что для их поимки потребуются наши совместные усилия.
– То есть как это "если существуют диверсанты"?! – возмутился Геллард. – Какие тут могут быть "если"?! Больше того, все указывает на то, что им помогали предатели, засевшие внутри нашего комплекса. Кто-то из ваших ленивых и недобросовестных охранников. – Управляющий нахмурился. – Учитывая этот факт, полковник, – продолжал он, – даже идиот способен понять, почему моя компания не может доверить это расследование вам и вашим людям. Венгры ловят венгров? Сама идея звучит смешно.
На сей раз раздражение Храдецки переросло в открытый гнев. Полковник мог еще перенести высокомерие, но черт бы его побрал, если он собирается мириться с преднамеренным оскорблением. Храдецки сделал шаг в сторону Гелларда – при виде этого движения вся самоуверенность мгновенно исчезла с холеного аристократического лица француза.
– Думаю, вам стоит выбирать выражения, месье. Иначе кое-кому из моих служащих может показаться, что ваш острый язык пора немного укоротить. Я достаточно ясно выразился?
Управляющий побледнел, явно понимая, что зашел слишком далеко.
– Я не имел в виду... это, то, что я сказал, было...
Низко над их головами послышался гул вертолета, прервав неуклюжие извинения Гелларда. Мужчины обернулись и стали следить, как вертолет сначала стал снижаться кругами, затем дал сигнал, что идет на посадку и стал опускаться на стоянку возле административного центра. Храдецки нахмурился, увидев бело-сине-красный флаг, нарисованный на заднем двигателе вертолета. Определенно, французское правительство не теряет времени даром, когда речь идет о том, чтобы сунуть свой длинный нос не в свои дела.
Из вертолета выпрыгнули три человека, пригнувшись, прошли под замедляющим движение пропеллером. Двое были великанами, состоявшими сплошь из мускулов. Третий, одетый в темно-серый костюм, держал в руках распухший от бумаг "дипломат", и на лице его была самоуверенность человека, привыкшего распоряжаться.
Когда Храдецки вновь обернулся к Гелларду, тот уже принял обычный высокомерный вид.
– Это наверняка сотрудник службы безопасности, присланный посольством, полковник, – сказал он. – Эксперт по терроризму и мерам борьбы с ним. Позже вы сможете поговорить.
Полковник венгерской полиции смотрел на невысокого человека с угрюмым лицом, быстро направлявшегося в их сторону. Что-то подсказывало ему, что встреча не будет ни приятной, ни продуктивной.
– Как его зовут?
Геллард холодно улыбнулся:
– Майор Поль Дюрок.
Глава 2
Менуэт
4 АВГУСТА, ПЛЯС ДЮ ПАЛЕ-РОЙЯЛЬ, ПАРИЖ
Под безоблачным небом Париж выглядел непривычно тихим и спокойным – его широкие бульвары с движением в три полосы и уличные кафе под тенью зонтиков были практически безлюдны. Для большинства парижан август всегда был временем отпусков, а теперь, к тому же, в городе не было туристов, которых отпугивали визовые ограничения, высокие цены и напряженная политическая обстановка, ставшие частью идущей в Европе экономической войны. Так что в столице оставались теперь только бродяги и представители растущей, как снежный ком, армии безработных. А они были слишком заняты поисками работы и пропитания, чтобы слоняться по опустевшим районам столицы.
На Пляс дю Пале-Ройяль были свои собственные признаки запустения. На магазинах и киосках, возле которых обычно толпились иностранцы, сгорая от желания купить сувениры или схему метрополитена, красовались висячие замки. Вместо длинных цепочек любителей видов Парижа и стаек болтающих о чем-то школьников теперь лишь несколько одиноких ценителей искусства время от времени проходили через северные ворота Лувра, над которыми величаво громоздилось огромное здание самого музея. Горстка утомленных жизнью водителей такси толпилась у эскалатора станции метро, обмениваясь сквозь тонкую пелену табачного дыма шутками и последними сплетнями.
Стоящий на другом конце площади дворец Пале-Ройяль тоже как бы окутывала августовская усталая задумчивость. Солдаты в полной форме неподвижно застыли за высокими железными воротами, преграждающими путь во внутренний двор и к главному входу. Другие, одетые в более удобную маскировочную одежду и при полном вооружении, занимали наблюдательные посты на крыше. Пара полицейских с угрюмыми лицами мерно вышагивала по тротуару вдоль забора в надежде встретить какого-нибудь нищего попрошайку или шатающегося по улице араба, к которому можно было бы придраться.
Большинство окон массивного здания были закрыты либо ставнями, либо тяжелыми темными драпировками. Во внутреннем дворике стояли несколько машин, причем большинство их были покрыты чехлами, чтобы уберечь их от городской пыли и копоти, до возвращения из отпуска их хозяев. Если не считать тех, кто призван был обеспечивать безопасность, Пале-Ройяль казался таким же пустынным, как и его окрестности.
Построенный в самом начале семнадцатого века, Пале-Ройяль сначала служил резиденцией Его Высокопреосвященства кардинала Ришелье. Теперь же, когда близилось к концу двадцатое столетие, в здании располагались офисы нескольких высокопоставленных чиновников Франции.
В личном кабинете Никола Десо царила своя особая атмосфера, полностью отражавшая характер хозяина. Во всем чувствовалась сдержанность и одновременно элегантность, на всем лежала печати власти над людьми. Покрывавшему пол ковру, выполненному в густо-синих и пурпурных тонах было по меньшей мере лет сто. Стену над массивным дубовым столом украшал гобелен, заказанный еще самим Ришелье. Остальные стены были увешаны картинами, изображавшими великие победы, которыми изобиловала история Франции. Картины эти были взяты из Лувра "взаймы", но никто и не думал интересоваться, когда они вернутся на свои места. В качестве главы французской разведывательной службы – ГДВБ, Десо имел еще два офиса – один в самом Елисейском Дворце, рядом с кабинетом президента Республики, другой в помещении главного штаба ГДВБ. Но для серьезной работы он предпочитал именно это место, где все было проникнуто величием французской истории.
Сейчас вечернее солнце, проникающее сквозь высокие окна, заливало кабинет, оставляя одну его часть в тени и бросая на вторую половину комнаты золотисто-красные блики.
Александр Маршан остановился у двери, на мгновение ослепленный резким контрастом света и темноты.
– Маршан, дорогой мой! Заходите, заходите! – Десо поднялся из-за стола и двинулся к двери, жестом указывая гостю на два кресла с высокими спинками, стоявшие в стороне. – Хорошо выглядите!
– Так же, как и вы, директор, – Маршан с удовольствием опустился в кресло. Годы приверженности к хорошей пище, хорошему вину и сидячей работе наградили его лишним весом и постоянно увеличивающейся талией. Очень немногие из его прежних однокашников узнали бы в нынешнем Маршане низенького и худенького авиационного инженера, мечтающего только о том, как он сконструирует самый совершенный самолет в мире. Мечты эти давно были похоронены под повседневной рутиной, заставлявшей изо дня в день думать лишь о доходах, себестоимости и людях, управляющих огромным промышленным конгломератом под названием "Еврокоптер".
Трудно было представить себе человека более непохожего на Александра Маршана, чем мужчина, усевшийся в кресло напротив. Никола Десо был высок, строен, и лицо его украшал выдающихся размеров прямой нос, который все еще ассоциировался у соотечественников Десо с великим лидером Франции Шарлем де Голлем. Маршан не сомневался в том, что шеф французской разведки высоко ценит это сходство.
– Вы видели предварительный отчет майора Дюрока?
Маршан кивнул, вспоминая курьера-мотоциклиста с ничего не выражающим лицом, доставившего документы к нему домой, как он стоял рядом, пока Маршан знакомился с отчетом, а затем увез бумаги, которые требовалось немедленно доставить в штаб ГДВБ. И именно этот мотоциклист, а не сухое изложение фактов, содержащееся в отчете, заставило его ощутить всю зловещую серьезность и секретность происходящего. То, что было запланировано как диверсия против самих себя под чужим именем, в результате привело к человеческим жертвам.
Десо, казалось, прочел мысли Александра.
– Я очень сожалею о прискорбных... осложнениях, Александр. Особенно о смерти вашего охранника. – Десо печально покачал головой. – Насколько я понял, он был женат?
– Да.
Десо вздохнул.
– Какое горе! – Он поднял глаза на Маршана. – Ее обеспечат материально?
– Конечно, – Маршан положил руки на колени. – Мы страхуем жизнь всех своих сотрудников, а для этого случая мои сотрудники как раз организуют специальный фонд.
– Хорошо. – Десо одобрительно кивнул. – Франция должна заботиться о своих павших сынах. Неважно, где настигла их смерть.
Генеральный директор "Еврокоптера" был почти потрясен неподдельной искренностью, звучавшей в голосе Десо. Несколько самых простых слов превратили смерть Моне в акт патриотического самопожертвования. Именно это и подействовало на Маршана таким образом. Он вдруг ясно ощутил, что этот человек обладает куда большим обаянием, способностью воздействовать на людей, заставлять себе подчиняться, чем президент вместе со всем своим кабинетом. И лишь небольшая часть талантов этого человека находит себе применение на том посту, который он занимает сейчас.
Десо снова вздохнул, затем пожал плечами.
– Что ж, таких трагедий, видимо, невозможно избежать. Мы живем в несовершенном мире и вынуждены использовать столь же несовершенные средства для достижения своих целей. – Он поднял глаза на собеседника. – А ведь цели были достигнуты, правда?
– Да, – Теперь Маршан был уже на своей территории. – Изменения в оснащении, в планах производства, планируемая прибыль – на все это можно было повлиять, проконтролировать. Но не на переживания безутешных вдов. – Маршан поудобнее устроился в кресле. – Бомба вашего майора принесла лишь незначительные разрушения, как и было обещано. Ничего такого, что действительно могло бы повлиять на процесс производства. И несмотря на это, большинство моих директоров в ужасе от того, как близки были эти "венгерские" террористы к тому, чтобы нарушить жизнедеятельность шопронского завода.
Оба мужчины улыбнулись.
– Итак, вы не ожидаете встретить серьезной оппозиции вашим предложениям на завтрашнем совете? Никто ничего не заподозрил?
Маршан покачал головой.
– Нет. Все необходимые голоса уже практически у меня в кармане.
Десо выглядел довольным. Он одобрил "специальную акцию" майора Дюрока как способ решить сразу две весьма серьезные задачи с помощью одного небольшого взрыва. А Никола Десо был человеком, который, оказавшись прав, в полной мере наслаждался ситуацией.
Несмотря на льготы по налогообложению и ставкам рабочих, предоставленные милитаристским правительством Венгрии, завод "Еврокоптер" в Шопроне по-прежнему приносил Франции одни убытки. Поддержка правительства обеспечивала неизменный спрос на роторы "Еврокоптера" со стороны авиационных предприятий Европы. Совсем по-другому обстояли дела с заокеанскими поставками. Суровая конкуренция с американским "Боингом" и японскими компаниями вела к тому, что заводу требовалось все больше и больше субсидий, распределяемых правительством. Сейчас, когда мир пребывал в непроходимом болоте казавшегося вечным экономического застоя, французские компании вроде "Еврокоптера" были вынуждены искать все новые и новые возможности сокращать свои расходы. И урезать заработную плату своим рабочим в Восточной Европе было в политическом смысле гораздо более приемлемо, чем добиваться субсидии у себя дома.
К сожалению, венгерские рабочие шопронского завода выказывали в последнее время все более активное недовольство французскими способами контроля производства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116