Что ж, позже ему будет о чем подумать. А сейчас у него был достойный противник, этакая жирная рыбка, которая неплохо будет выглядеть на сковородке. Но сначала ее нужно поймать. Он еще раз взглянул на приборы и кивнул:
– Хорошо, Джерри, ну-ка посвети им. Сообщи всей группе, чтобы включили наши радары и сети. Посмотрим, с кем мы имеем дело.
– Да-да, сэр. – Капитан-лейтенант тихо передавал в микрофон его приказ как своим матросам, так и на другие корабли. Уорду слышно было, как он сообщил капитану "Лейте Галфа" об изменении статуса корабля.
Один за другим стали оживать все мониторы информационного центра. На главном дисплее вдруг появились сотни воздушных и морских объектов, которые быстро отсортировывались компьютерами системы "Эгида". Большинство самолетов противника были снабжены импульсными повторителями, и регистрировались на экранах только эти устройства, в то время как свои самолеты определялись вплоть до типа и номера, написанного на боку. Импульсные повторители самолетов ЕвроКона откликались только на свои, шифрованные сигналы.
Компьютерные сети группы 22.1 были не менее важны, чем ее радары. Они позволяли компьютерам, установленным на разных кораблях, общаться между собой, делиться информацией о предполагаемых целях и состоянии орудий. Поскольку сети работали с использованием радио, они были отключены, чтобы конвой не выследили. Но как только сеть снова начинала действовать, крейсеры и миноносцы конвоя могли действовать уже не как отдельные корабли, а как единый, хорошо отлаженный механизм.
Уорд сконцентрировал внимание на главном мониторе, ожидая, пока на экране появится изображение того, кто их выследил. Наконец на экране появилась расплывчатая черная точка, обозначавшая "Атлантик", от точки шла линия, показывавшая курс и скорость самолета.
Патрульный самолет летел на расстоянии шестидесяти миль от корабля на средней высоте. В военное время он бы немедленно сбил этот самолет. Сейчас же все, что он мог сделать, это смотреть, как кружит над его конвоем этот самолет – считает, сортирует информацию и передает ее врагам.
Адмирал снова посмотрел на офицера-наблюдателя.
– Нам требуется больше информации, надо подняться в воздух и добыть ее. Готовьте к вылету вертолеты.
Через несколько минут три вертолета SH-60 "Сихок" летели на восток, юг и юго-восток. Вместе они образовывали пикет, способный пролететь восемьдесят миль, прежде чем потребуется спуститься на дозаправку. Хотя радар "Лейте Галфа" мог отслеживать крупные цели на довольно большой высоте – до нескольких сот метров, он не мог обнаружить низко летящие военные самолеты, пока они не появлялись на линии горизонта. Даже фазовый радар не обладал способностью видеть на сто метров под землей. Использование "Сихоков" с их собственными радарами, электроникой и командами наблюдателей давал группе выигрыш во времени.
– Сообщите, что нам нужно подкрепление. И свяжитесь с англичанами. Спросите, не смогут ли они обеспечить хоть какое-то дополнительное прикрытие.
Уорд предпочел бы, чтобы над его головой летал патруль из американских истребителей. Им привычнее было работать с кораблями, оснащенными системой "Эгида". Но рядом не было свободных F-14 или F-18. Ближайший авианосец был еще далеко – в Северной Атлантике, на расстоянии около тысячи миль. Вашингтон, не желая дальше наращивать напряженность, не хотел вводить авианосцы в Северное море. Адмирал понимал, что здесь была задействована политика. Но действуя без обычной авиационной поддержки, он чувствовал себя каким-то... голым.
– Объявляйте готовность номер один! – приказал Уорд Миллеру.
Через несколько секунд послышались завывания корабельной сирены.
* * *
"СИХОК" 202
Лейтенант Дэн Магайр, оператор сенсоров "Сихока" 202 громко зевнул, радуясь тому, что звуков не слышно из-за дребезжащего гула двигателей. Даже когда все время ждешь, что что-то может случиться, долгое патрулирование над морем было занятием скучным и утомительным. Сейчас они были в семидесяти милях и в часе полета от группы 22.1.
Магайр был низеньким жилистым человеком лет двадцати пяти, полным энергии. Он прослужил в морской авиации уже два года и чувствовал себя в удобной кабине "Сихока" практически как дома. Черные волосы пилота были скрыты под шлемом и видеоприбором.
Магайр изучил в определенной последовательности дисплей за дисплеем. Главным предназначением "Сихока" была сенсорная разведка – самолет был этакой подвижной парой глаз и ушей, поставляющих информацию кораблям. На борту самолета был радар для обследования поверхности моря, оборудование для обнаружения магнитных аномалий, способный отреагировать на корпус подводной лодки, а также специальное электронное оборудование системы ESM, позволяющее определить направление и тип вражеских радаров.
– Что-нибудь интересное?
Магайр оторвал взгляд от приборов. Пилот "Сихока" 202, лейтенант Питер Чен, следил за своими собственными приборами, отвечавшими за положение самолета в пространстве, и периодически обследовал небо и море вокруг.
– Нет, – ответил Магайр на его вопрос. – Куча морских объектов, но все это в основном рыболовные траулеры и торговые суда.
– А что "Атлантик"?
– Все еще кружит. – Магайр повернул голову влево. – Вон там. В десяти милях от порта.
На таком расстоянии французский самолет казался едва различимой точкой. Солнце вдруг блеснуло на его крыльях, когда машина сделала очередной медленный и ленивый поворот.
Магайр и Чен летали вместе уже около шести месяцев и успели прекрасно сработаться.
Магайр снова изучил свои сенсоры. На дисплее радара было все то же скопление медленно движущихся кораблей. Вдруг у него все похолодело внутри Нет, этого не может быть. У самого края экрана появились новые сигналы – сигналы, которые быстро приближались. Магайр нажал кнопку микрофона.
– "Лейте Галф", говорит "Сихок" 202. Вижу множество неопознанных объектов, движущихся на высокой скорости в направлении один-семь-шесть, сорок миль, нулевой уровень!
Он услышал, как координатор, следящий за соответствующим прибором на корабле, подтвердил, что принял его сигнал, и проверил, нормально ли работают цифровые анализаторы вертолета. Они работали нормально. Люди, сидевшие в полутемном информационном центре группы, видели то же, что и он.
– Неопознанные объекты по-прежнему движутся в направлении один-семь-шесть. Теперь под углом три-пять. Скорость шестьсот.
"Сихок" развернулся и, теряя высоту, стал снижаться. Подлетающим к конвою самолетам придется пролететь мимо них. Слава богу, двое пилотов "Сихока" в состоянии были идентифицировать их визуально.
Магайр не сводил глаз с дисплея радара, продолжая передавать информацию о постоянно меняющихся углах и неизменном курсе. Чен выровнял вертолет в пятистах футах над уровнем моря и стал внимательно наблюдать за горизонтам к югу от них.
– Угол шесть. Их еще не видно?
– Нет... да! – Чен увидел впереди три группы, каждая из четырех самолетов. Они летели ниже, чем вертолет, с каждой секундой становясь все больше.
– Господи, Дэн, да они метят прямо в палубу корабля!
– Вы можете идентифицировать их, "Сихок" 202, – запрашивал координатор с "Лейте".
– Пока нет. Ждите на связи Неопознанные объекты приближаются... О, боже!
Ревя моторами, работающими на полную мощность, самолеты ЕвроКона пролетели прямо над "Сихоком" – пронеслись мимо на расстоянии всего сотни футов от крыши вертолета. Восемь из них были двухместные самолеты с большими хвостами, немецкими крестами на фюзеляжах и с белыми ракетами, висящими под смещенными назад крыльями. Четыре самолета-разведчика были украшены трехцветным французским флагом. Чен изо всех сил старался восстановить положение машины, так как вертолет стало бросать во все стороны, прежде чем он смог опуститься еще ниже к морской поверхности.
Магайр вцепился одной рукой в свои наплечные ремни, по-прежнему сжимая другой микрофон.
– Неопознанные объекты – "Торнадо" и "Рафали". "Торнадо" снабжены ракетами! Повторяю, "Торнадо" снабжены ракетами!
Магайр продолжал поддерживать связь, почти не обращая внимания на информацию, постоянно меняющуюся на всех дисплеях. Атака немецких самолетов – такое можно было увидеть только в старых фильмах про войну. Неужели им предстоит это испытать?
* * *
"ЛЕЙТЕ ГАЛФ"
На главном дисплее информационного центра появились двенадцать символов, напоминающих по форме стрелы. Появившись на горизонте пространства, доступного радарам, приближающиеся немецкие штурмовики и сопровождающие их французские истребители были наконец определены компьютерами системы "Эгида". Они находились на расстоянии шестидесяти шести миль и продолжали приближаться. Уорд почувствовал, как волосы встают дыбом.
– Предупреждение кораблям сопровождения! Множественные цели, наведение один-семь-шесть.
Хотя координаты наведения были обозначены линиями на экранах, оператор продолжал комментировать.
– Сигнал слабеет, – доложил одновременно оператор приборов слежения. – Они идут ниже моего горизонта.
Черт! Уорд посмотрел на боковой экран меньших размеров, на котором все еще видна была картинка, переданная "Сихоком" 202. Самолеты ЕвроКона по-прежнему были здесь. Теперь они летели очень низко над волнами. "Сихоку" все еще удавалось следить за самолетами, поэтому компьютер продолжал выдавать на дисплей их координаты.
Адмирал хорошо понимал, что это означает "Торнадо" подлетели и включили свои радары на время, которое было необходимо для того, чтобы обнаружить конвой и собрать информацию для наведения ракет, находящихся у них на борту. Теперь же они могли позволить себе лететь достаточно низко, чтобы атаковать корабли, оставаясь практически в полной безопасности.
Уорд не сводил глаз со значков, обозначающих "Торнадо". Ведущий самолет сидел у них на крючке. Это означало, что на экране можно было увидеть его скорость, курс и, что гораздо важнее, угол. Маленькая черточка над крышей самолета показывала, что он несет на борту ракеты. Система "Эгида" определила тип оружия каждого самолета.
Еще до того, как группа 22.1 встретилась в океане с кораблями SL-7, в Вашингтоне был издан приказ о "зоне допустимости", соответствующий международным нормам. Любой самолет, приближающийся к конвою ближе чем на пятьдесят морских миль, в соответствии с этим приказом надлежало атаковать.
"Торнадо" находились уже в шестидесяти милях и приближались со скоростью около десяти миль в минуту. У вице-адмирала было очень мало времени для принятия решения. Каждый немецкий штурмовик во время миссии, предполагающей полет на дальнее расстояние на низкой высоте, мог иметь на борту две ракеты типа "Корморан"-2. Восьми ракет, выпущенных со столь близкого расстояния, достаточно даже для того, чтобы разрушить защиту крейсера, направляемую системой "Эгида".
Радиус поражения ракет "Корморан"-2 – тридцать морских миль. Противовоздушным ракетам SM-2, которыми были оснащены "Лейте Галф", "Монтерей" и "Джон Бэрри", требовалась всего одна минута, чтобы покрыть это расстояние, и еще одна – чтобы уничтожить сами самолеты, несущие на борту "Корморан"-2. Это означало, что как только немецкие и французские самолеты пересекут границу допустимого приближения к конвою, у адмирала будет всего тридцать секунд, чтобы решить, начинать или не начинать войну.
Пятьдесят пять миль. У Уорда пересохло во рту. Повернув голову, он увидел напряженно застывшую у клавиш приборов руку контролера, отвечающего за наведение ракет, имевшихся на корабле.
Пятьдесят три мили. Теперь это может произойти в любую секунду.
И тут линии, обозначавшие на дисплеях скорость и курс "Торнадо", вдруг резко укоротились, а затем начали перемещаться в другую сторону. Через секунду было уже очевидно, что линии смотрят теперь в другую сторону. В следующую секунду самолеты завернули и летели теперь под углом девяносто градусов к своему изначальному курсу. Адмирал посмотрел на небольшой экран прямо перед собой. Самолеты явно замедляли ход и разворачивались. Они опять находились в пределах досягаемости радаров слежения. "Торнадо" и охраняющие их "Рафали" набирали высоту. Они улетают!
Уорд шумно выдохнул воздух. Самолеты ЕвроКона всего-навсего проводили учения на "живых" объектах. Это был вызов, но одновременно обучение в самом что ни на есть чистом виде. Париж и Берлин не хотели начинать стрелять – по крайней мере, пока.
* * *
28 АПРЕЛЯ
Навигационные радары "Лейте Галфа" показывали польский берег в девяноста милях впереди. Группа 22.1 и вверенные ей танкеры находились в четырех часах пути от Гданьска.
Уорд отхлебнул обжигающе горячего кофе и стал обдумывать ситуацию. Это была пятая чашка кофе, которую пил адмирал за последние несколько часов. С момента первой имитации атаки командиры ЕвроКона "обрушили" на его конвой все, что только имелось в их распоряжении – еще самолеты, дизельные подводные лодки, небольшие корабли-ракетоносцы, военные вертолеты и даже группу немецких эсминцев и фрегатов. Ситуация напомнила адмиралу конец шестидесятых – начало семидесятых годов. Он был тогда младшим офицером и служил на Средиземном море. В течение нескольких лет 6-й флот США и советская 5-я эскадра играли друг у друга на нервах, проверяя, как далеко готов зайти противник. Теперь бывшие союзники играли друг с другом в ту же игру. ЕвроКон играл хорошо, даже лучше, чем когда-то русские.
Что ж, по крайней мере подобная конфронтация была хорошей тренировкой для его необстрелянной команды. В течение последних нескольких лет, когда Российский флот стоял в основном у собственных берегов, американские военные корабли во всех океанах были как бы предоставлены сами себе. И каждая такая психическая атака со стороны потенциального врага была только на пользу в смысле тренировки боевых качеств группы и способности контролировать ситуацию.
Четырехдневная "война" научила адмирала тому, что наибольшую угрозу из всей военной мощи ЕвроКона представляют подводные лодки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116