– И все же, если умело сманеврировать, может, отделаемся от Италии.
– Поздно. Король пытался сманеврировать. Пытался заручиться чьей-нибудь поддержкой – не вышло. Франция поставила условия потяжелее итальянских.
– Что ж, значит, надо укреплять единство внутри страны, нужна сильная армия, тогда мы сможем постоять за себя в случае нападения.
– И с этим мы опоздали. Король и это пытался сделать. Решил очистить государственный аппарат от итальянцев, начал со школ. И что же? Итальянцы вышли победителями. В наших школах теперь итальянский язык изучают в обязательном порядке. Итальянцы настаивают даже, чтобы мы и форму приветствия изменили, перешли на фашистскую. Они стали невыносимы: каждый день требуют какой-нибудь уступки, и не просто требуют, а диктуют. Настоящий правитель у нас теперь Якомони, он распоряжается. А католическое духовенство совсем взбесилось, открыто выступает за присоединение к Италии.
– Почему не принимаются меры?
– Против кого? Разве ты не знаешь, что большинство министров и депутатов парламента состоят на содержании итальянского посольства? Регулярно получают там жалованье, вот так-то! Байрактары, высшее духовенство, знать – буквально все на службе у итальянцев. Можно подумать, ты этого не слыхал. А то, что среди наших офицеров полным-полно итальянских шпионов, тебе известно? Король опирается на одну жандармерию. Да и вообще, Нуредин-бей, мы у власти держимся лишь потому, что народ не организован.
– И все-таки нельзя сидеть сложа руки.
– Должно быть, ты прав. Муса Юка, например, предложил королю арестовать всех, кто работает на Италию. Сам-то он, пожалуй, единственный, кто не получает денег от итальянцев. Он да еще Абдуррахман Кроси, а все остальные… – Гафур-бей снова выпил. – Да и этим итальянцы только потому не платят, что они ни на что не годны. К чему Италии такие скандалезные личности?
– И что же ответил король Мусе Юке?
– Сказал: «Рассмотрим».
– Ну и как, рассмотрел?
– Ты же знаешь, Нуредин-бей: «рассмотрим» – это просто завуалированный отказ. Такой ответ ни к чему не обязывает, успокаивает совесть и в то же время не лишает просителя надежды.
– Значит, тем все дело и кончилось?
– Нет, почему же? Его высокое величество вызвал Мусу Юку и приказал провести расследование и аресты среди… коммунистов. Волк под носом, а мы следы ищем.
– И дальше что?
– А ничего. Муса-эфенди пустил своих ищеек по следу, так что в один прекрасный день разразится какой-нибудь процесс над коммунистами. А сам тем временем покупает поместья в Турции. Сообразил, что не сегодня-завтра нагрянет сюда Италия, а тогда спасайся, кто может!
– И король знает об этом?
– А как же? Может быть, сам и присоветовал. Абдуррахман тоже купил поместье в Турции. Я не удивлюсь, если узнаю, что и король купил.
– И как же теперь?
– А черт его знает, как теперь. Может, у тебя есть какое-нибудь соображение на этот счет, Нуредин-бей?
– А ты разве не задумываешься над этим?
– Какой смысл, Нуредин-бей? Король нам больше не доверяет. Он сейчас свои делишки устраивает с помощью своих сестер. Отправляет их якобы на отдых в Европу или Америку, а с ними кого-нибудь вроде Абдуррахмана. Открой-ка еще бутылочку.
Нуредин-бей откупорил бутылку. У его приятеля уже начал заплетаться язык, на покрасневшем лице особенно ярко выделялся шрам на лбу.
– Король больше всего боится, как бы Италия не сговорилась с Югославией и Грецией. А пока этого не произошло, ему кажется, что он в безопасности и никто его не тронет. А Италия вовсе и не собирается делиться с нашими соседями! К чему, когда она может присвоить всю Албанию? Не расстраивайся, Нуредин-бей. Ты помнишь двенадцатый год, наш разговор ночью в Стамбуле, когда стало известно о поражении турецких войск? История повторяется. Ну подумай сам, что мы можем сейчас сделать? Италия, как дамоклов меч, нависает над нами извне, а внутри мы как на вулкане, вот-вот все взлетит на воздух. Года не проходит, чтобы не раскрыли какой-нибудь заговор, а то и восстание вспыхнет. Вот, пока тебя не было, одно за другим: покушение в Вене, заговор во Влёре, Фиерское восстание, Дельвинское восстание. А в последнее время вдобавок и коммунисты зашевелились. Куда ни кинь, все клин. Уж лучше Италия, чем большевики. При итальянцах коммунистам придется сидеть смирно. Ну а нам, Нуредин-бей, пора позаботиться о себе.
– Ты что же, советуешь отступиться от его высокого величества? Ведь он всегда защищал наши интересы, нашу собственность. Нет, Гафур-бей, это не для меня!
– Брось, Нуредин-бей. Ты же видишь, ничего другого не остается. Все потеряло смысл. Да, мы пошли за ним, когда были молоды, с юношеским пылом, так сказать, ну а теперь мы состарились, поумнели, и что ж, так и будем идти за ним? Мы поддерживали его когда были с ним на равных, но не потащимся же за ним теперь, ведь он заделался большим господином, а мы всего лишь его лакеи! А потом, Италия ведь не тронет нашей собственности. Наоборот, оградит наши интересы еще получше Ахмет-бея. Ну, выпьем!
– Твое здоровье!
Они, чокнувшись, выпили.
– Хочешь, представлю тебя итальянскому послу?
– Так ведь я с ним знаком. Познакомился в тот день, когда получил новое назначение.
– Ты меня не понял. А может, уже обеспечил себе дополнительный окладец? Ну что ж. У нас большинство министров и депутатов получает по два, по три оклада… Разве плохо получать жалованье и тут и там?
– Ты о чем, Гафур-бей?
– Да ладно, Нуредин-бей, сам предложил говорить откровенно, вот я и говорю. Да и что я такого сказал? Его высокое величество первый подал пример!
– Король?
– А кто же! Разве не он получил миллион лир персонально от Муссолини? Он сделал первый шаг, чего ж ты хочешь от других? Вот и доигрались!..
Нуредин-бей молчал. Ему вспомнилась ночь в Нью-Йорке, когда он говорил с Ферид-беем. Только на сей раз ему выпала другая роль. Он сам сидел и слушал, что говорил ему захмелевший Гафур-бей.
– А что они от нас потребуют?
Гафур-бей засмеялся.
– Да ничего, Нуредин-бей. Ну что они могут от нас потребовать? Военные сведения? Так ведь наша армия у них в руках, они осведомлены гораздо лучше, чем этот осел Джемаль Аранити, наш командующий. Сведения по экономике? Да у нас и экономики-то нет. А то, что есть, итальянцы знают лучше нас. Они и в наших поместьях наверняка лучше знают, что есть, чего нет. Остаются сведения о королевском дворе. Но и тут Зэфи каждый божий день сообщает им все, вплоть до меню.
– Старший адъютант?
– Он самый.
– И он тоже…
– Да он на этом деле собаку съел. Так что, Нуредин-бей, пора и тебе присоединяться. Это проще простого – письмецо одно подписать, и все. Не ты первый. Коли уж Джафер бей Юпи, Фейзи-бей Ализоти да все остальные подписали, чего ж нам-то не подписать, а? Подумаешь, одна подпись, зато потом, как бы дело ни обернулось, мы с тобой останемся на коне. Принеси-ка еще бутылочку.

X

Выйдя на тюремный двор, Лёни глубоко вздохнул и сел под стеной, где зеленело несколько травинок. Его вдруг охватило желание броситься ничком на землю и вдохнуть ее запах, ощутить ее теплое дыхание. В деревне уже отбили сошники к севу. На свежевскопанные грядки слетаются птицы, лакомясь червяками, с выгона доносится тонкое блеяние новорожденных ягнят. Еще затемно поднимают гомон воробьи. Взъерошив перья, они с угрожающим видом наскакивают друг на друга. Женщины красят пасхальные яйца, мальчишки, раскрасив ручных ягнят и повесив им на шею кисточки, пасут их на лужайке. Как хорошо весной! «А мы даже и не замечали ее, – подумал Лёни. – В эту пору всегда забот по горло – в амбаре пусто, хоть шаром покати. В поле так наломаешься, куда там любоваться красотой вокруг? Когда я последний раз видел весну? Наверно, когда был как Вандё, когда заботы еще не одолели. А потом и не замечал даже, как весна приходила, как уходила. Верно говорят, что бедняк только летом и живет. Что-то сейчас Вандё поделывает? Хоть бы увидеть его! Ведь писать выучился, чертенок!»
Он тряхнул головой и улыбнулся. Две недели назад он получил письмо от Вандё. Брат писал крупными корявыми буквами, но все же сам! Он теперь во втором классе. Лёни вспомнил учителя, госпожу Рефию, Шпресу, Агима, и на душе потеплело.
– Эй, Лёни, о чем задумался?
– Да так, Хаки, просто день такой хороший. Апрель… Сейчас в деревне запрягают волов, пашут. У меня руки зудят по работе.
– У нас скоро будет другая работа, Лёни. А соха никуда не уйдет, еще напашемся.
Подошли адвокат с Хайдаром.
– Ты узнал что-нибудь, Хаки?
– Да, Халим. Иностранное радио и газеты сообщают, что Италия сконцентрировала десантные войска и флот для нападения на Албанию.
– А это правда?
– Наверно, правда. К чему им врать?
– Да эти чертовы газеты часто врут, – сказал Хайдар.
– На сей раз, кажется, не врут, – ответил Хаки. – Говорил же я тебе, что после Испании и Чехословакии придет и наш черед. Теперь видишь, что и наша судьба решалась в Испании?
– Вижу.
– А раньше не верил. Все удивлялся, с чего это наши парни отправились воевать в Испанию, говорил, что Скэндер погиб напрасно. Выходит теперь, что мы, коммунисты, далеко не все упрощаем в политике, а?
– Оставь, Хаки. Не желаю спорить с тобой в такой день. Скажи лучше, не сообщают ли еще чего-нибудь?
– Чего же тебе еще? Жди, не сегодня-завтра нападут.
– А правительство? Что правительство предпринимает?
– Ничего! Хамди говорит, в сегодняшних газетах напечатано опровержение, пишут, что распространяются ложные слухи и что с Италией поддерживаются хорошие отношения.
– Кто-то из них врет, – сказал Хайдар. – Или тот, кто говорит, что Италия нападет, или тот, кто это опровергает.
– Наверняка наши врут, – заметил Хаки.
– Почему обязательно наши?
– Хотят как-нибудь все уладить, задобрить Муссолини, дать ему все, что он требует.
– А что он требует?
– Откуда я знаю.
– Может, еще договорятся. – сказал Хайдар.
– Вряд ли. Италия оккупирует Албанию.
– Не думаю, – возразил адвокат. – Ведь если оккупирует, то международное положение обострится, может вспыхнуть война.
– Кто воевать-то будет?
– Великие державы не допустят, чтобы…
– Ай, оставь ты свои великие державы! Они вон ради Чехословакии пальцем не пошевелили, а уж ради нас-то…
В тот день в тюрьме ни о чем другом не говорили. Заключенные позабыли свои ежедневные заботы, разговоры, ссоры, и все ударились в политику. «Что будет? Нападет Италия или нет? Как поступит Ахмет Зогу? Будет сопротивляться или позволит итальянским войскам высадиться без единого выстрела, как впустило чехословацкое правительство германскую армию?»
– Зогу будет воевать, я уверен в этом, – повторял адвокат. – Иначе просто не может быть!
– С чего вдруг он будет воевать? Думаешь, ему жалко Албанию? Да он ее давным-давно продал. А теперь вот пришла пора и отдавать.
– Он ведь знает, придут итальянцы – не видать ему трона. Так что наверняка будет воевать.
Хаки пожал плечами.
– Ну что ж, дай ему бог удачи! Тогда и мы бы вместе с ним пошли драться. Хоть он и дрянь, а все-таки свой, албанец, не иностранец какой-нибудь.
– Верно говоришь, Хаки, – одобрительно кивнул Хайдар. – Лучше пусть свой побьет, чем чужой поцелует.
Разговоры продолжались почти до полуночи.
Наутро их разбудили пушечные выстрелы, шум и крики. Несколько заключенных взобрались на окна посмотреть, что происходит на улицах Тираны.
– Что там случилось?
– Война?
– Итальянцы пришли?
Но тюремные служители успокоили их.
– Чего всполошились! Радуйтесь! Королева родила сына, наследника престола.
– Что такое?
– У короля сын родился.
– У короля или у королевы?
– Тоже мне, нашел время шутить!
– Ну да ладно, дай бог здоровья королеве.
– Спроси насчет итальянцев!
– Чего спрашивать? Думаешь, они что-нибудь знают?
– Спроси, спроси!
– Эй, Алюш!
– Чего?
– Как там насчет итальянцев?
– Не беспокойтесь. Его высокое величество принял все меры.
– Какие меры?
– А это ему виднее.
– Вот вам и весь сказ!
– Ты тоже, нашел у кого спрашивать!
– А что он говорит?
– Говорит, король принял меры.
– Что он в эти меры собирается насыпать, овес или кукурузу?
– Да перестань ты, Тими!
Празднества и гуляния продолжались два дня. В камеры доносился лишь их приглушенный отзвук, словно рядом гудел пчелиный рой. Слухи сменялись один другим. То вдруг становилось известно, что итальянцы уже высадились, потом разносился слух, будто Зогу договорился с ними и все обошлось. Заключенные строили догадки, одна невероятнее другой. Некоторые утверждали, будто Англия предъявила Италия ультиматум, что объявит ей войну в случае нападения на Албанию. Другие клялись, что на территорию Албании уже вступили греческие и югославские войска, так как якобы с Италией заключено соглашение о разделе страны. Кто-то каким-то образом проведал, что Зогу договорился с Италией и теперь итальянские войска сначала высадятся в Албании, а потом ударят по Югославии, чтобы отобрать у нее Косово и вернуть Албании. И каких только комбинаций не составляли!
– Интересно, а как же с нами-то будет? – беспокоился Тими. – Здесь оставят, что ли?
– А ты чего хотел бы?
– Чтоб выпустили!
– С какой стати они нас выпустят?
– А почему бы нет?
– Вот заваруха начнется, тогда видно будет. Может, тогда и выйдем отсюда.
Хаки не находил себе места. Он ждал новостей, но Хамди почему-то не появлялся. Завтра четверг, день свиданий, может, придет. Утром Хаки встал пораньше и к началу посещений уже дежурил у двери. Хамди не пришел, однако удалось кое-что выведать у других посетителей. «В Дурресе, Влёре, Саранде и Шендине появились итальянские суда, говорят, вот-вот начнется высадка. Албанские войска заняли позиции вдоль побережья и не пустят ни одного итальянца на албанскую землю. Зогу надел опинги и поклялся, что пойдет в горы сражаться. По всей Албании демонстрации, народ требует встретить итальянцев с оружием в руках».
Хаки вернулся в свою камеру подавленный.
– Устоят ли наши против итальянцев? – спросил его Хайдар.
– Почему же нет? Ведь сбросили же мы их в море в двадцатом, а ведь тогда у нас даже армии не было, не то что теперь, – ответил адвокат.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43