Ллос, вне всяких сомнений, была, есть и будет. И она подвергает суровому наказанию всех, кто хотя бы на миг усомнился в ней.
Только Дирсинил привела свои мысли в порядок, как в замешательстве обнаружила, что вся компания выжидающе смотрит на нее. Они чего-то ждут или видят в ней руководителя?
А почему бы и нет? Она, конечно, только послушница, но ведь еще и Баррисон Дель'Армго, и происхождение значило немало сейчас, когда самые сильные жрицы испытывали немилость богини. Кроме того, тайное собрание было ее идеей.
– Добрый вечер, – сказала она. – Благодарю вас за то, что вы здесь и, – она усмехнулась, – не донесли на меня Квентл Бэнр.
– Это всегда успеем, – отозвалась Влондрил Тьюн'Тал, и уголки ее губ дрогнули. – Твоя задача – убедить нас этого не делать.
Преподавательница была так стара, что начинала уже увядать, подобно старухе из человеческой расы. Многие верили, что она в своей мистической созерцательности немного тронулась умом в ожидании хаоса, доведенного до предела. Но все же никто, в том числе и преподаватели, не осмеливался сидеть в ее присутствии.
– При всем уважении, Святейшая Мать, – сказала Дирсинил, – разве это не очевидно? Богиня, оберегающая и одаривающая наш город с самого его основания, отвернулась от нас.
Никогда прежде Дирсинил не осмелилась бы заикнуться об этом. Да и кто-либо другой в этой компании вряд ли решился бы.
– И за это должна нести ответственность Квентл, – добавила Молвайяс Баррисон Дель'Армго. У крепкой и низкорослой послушницы были остренький носик и необычные для дроу зеленые глаза, как и у самой Дирсинил. Роскошно одетая старшая наследница Дома носила в нефритовом кольце душу врага, и иногда в тишине были слышны стенания и мольбы об освобождении. Вторая после Квентл по линии и Баррисон Дель'Армго, и Бэнр, Молвайяс служила племяннице как бы паролем для этой встречи, и ее поддержка придавала собранию особую доверительность.
– Откуда ты это знаешь? – спросила Т'рисстри Торг.
Обманчиво хрупкая, хорошо владеющая оружием жрица, была известна тем, что всегда носила фалькон обнаженным, предпочитая его обычной булаве или ядовитой плетке, и наносила им любой подвернувшейся послушнице резкие удары по лицу. Сейчас короткая, широкая сабля лежала у нее на коленях.
Дирсинил подождала немного, чтобы убедиться, что Молвайяс действительно ждет от нее ответа.
– Когда наставницей была Триль, – сказала послушница, – все было хорошо. А вскоре после того, как Квентл взяла на себя управление, Ллос нас отвергла.
– «Вскоре» – это довольно неопределенно, – издевательски произнес чей-то голос из глубины комнаты.
– Довольно скоро, – возразила Дирсинил. – Возможно, богиня дала нам время, чтобы исправить ошибку, но мы этого не поняли, и теперь она наказывает нас.
– Она приводит в отчаяние весь Мензоберранзан, – поддержала ее Т'рисстри, – не только Брешскую крепость.
– Уверена, – сказала Дирсинил, – что вы не ожидали от нее беспристрастности. Надеюсь, жрицам известны и другие пути Ллос. Гнев богини так же беспределен, как и ее могущество. Кроме того, Арак-Тинилит – это хранилище глубочайших знаний и является сердцем Мензоберранзана. Необходимо понять: что бы ни происходило с нами здесь, то же происходит и со всем городом.
– В любом случае, – продолжала послушница, – Ллос показала нам свои намерения. Несмотря на всю нашу охрану, два духа проникли в храм: первый в виде паука, второй в виде ожившей темноты. Паук и тьма – отражение сущности богини. Демоны нанесли увечья тем, кто оказался у них на пути, но все остались живы, не так ли? Они просто искали Квентл. Искали, чтобы убить ее, и только ее.
Некоторые жрицы нахмурились, некоторые задумчиво кивнули.
– Кажется, так и есть, – задумчиво произнесла Влондрил, – но как ты думаешь, чем Квентл не угодила Владычице? Разве она делает не то же самое, что делала Триль?
– Мы не знаем всего, что она делает, – ответила Дирсинил, – и о чем она думает. А Ллос знает.
– Но ты не можешь утверждать, что это именно богиня послала демонов, – возразила Т'рисстри. Поднявшаяся до нынешнего своего положения из низших слоев, она явно не признавала обычай почтительного отношения к аристократии. – Может быть, их послал кто-то из врагов Квентл.
– Какой смертный обладает таким могуществом и ловкостью, чтобы пройти незамеченным мимо стражи? – ответила вопросом Дирсинил.
– Например, Архимаг? – шутливым тоном предположила Влондрил, что-то счищая с ладони.
– У него нет причин убивать ее, – сказала Дирсинил. – Громф – тоже из Бэнров, а Квентл, исполняя обязанности наставницы, укрепляет их Дом. Если это не он, тогда кто? Кто, кроме богини?
– Квентл пока еще жива, – вступила в разговор жрица из Дома Зорларрин. Длинная вуаль скрывала ее лицо. Если бы кто-то увидел ее проходящей по залам, то решил бы, что она занимается магией, вызывая души умерших. – Неужели ты веришь, что Ллос попыталась убить Квентл и потерпела неудачу?
– Может быть, – сказала Дирсинил. Аудитория нахмурилась и замерла от подобного кощунственного заявления. – Она всемогуща. Но не ее служители. Однако я думаю, богиня знала, что первые две попытки будут неудачны. Она дала своим жрицам возможность задуматься над тем, что происходит, понять ее волю и выполнить свою задачу, чтобы вернуть ее расположение.
Влондрил улыбнулась:
– И мы выполним ее волю, если сами убьем Квентл? О как хорошо, дитя, очень хорошо!
– Мы убьем ее, – признала Дирсинил, – а если это окажется нам не по силам, то поможем следующему демону-убийце.
Т'рисстри покачала головой:
– Это – всего лишь предположение. Ты не знаешь наверняка, что смерть наставницы вернет нам расположение Ллос.
– Но нельзя упускать такой шанс, – настаивала Дирсинил. – Мы выиграем в любом случае. Если мы отдадим демонам их жертву, то они перестанут наведываться в Арак-Тинилит. Они никого из нас не убили, но пока Квентл жива, от них можно ждать чего угодно, потому что убийство – в природе демонов.
– Демоны могут быть менее опасны, чем Дом Бэнр, – заметила Т'рисстри.
– Бэнры не узнают, кто посодействовал кончине Квентл, – возразила Дирсинил. – А если даже это произойдет, что же они будут делать? Мстить каждой жрице? Это невозможно, нас слишком много, и мы нужны им, чтобы обучать их дочерей и участвовать в обрядах.
– Если Квентл умрет, – сказала прислонившаяся к стене жрица, – у Молвайяс появится прекрасный шанс стать наставницей Арак-Тинилита… Но какая в том корысть нам, остальным?
– Моя племянница уже объясняла, – вступила в разговор Молвайяс, – самое главное – мы все восстановим связь с богиней и снова пополним запасы нашей магии. Кроме того, обещаю, что, став наставницей, я не забуду о вас. Верховные жрицы займут место моих заместителей. А для послушниц время в Арак-Тинилите будет проходить гораздо более приятно, чем до сих пор. Я освобожу вас от большей части тяжелых испытаний и открою вам секреты, которые другие никогда не узнают.
– Мы запомним твои обещания, – раздался чей-то голос из заднего ряда, – а если ты не сдержишь свое слово, то разоблачим тебя.
– Именно, – согласилась Молвайяс. – У вас всегда будет возможность рассказать семейству Бэнр о моем поступке. Для вас же с моей стороны нет никакой опасности, так как вас много, а убить всех я не могу. И обманывать вас было бы глупо, потому что мне всегда будут нужны преданные и верные сторонники.
– Это соблазнительно, – с хрипотцой произнесла закутанная в вуаль Зорларрин. – Я ухватилась бы за любую возможность получить свою магию обратно. Однако мы говорим о Бэнрах.
– Тьфу, проклятые Бэнры! – даже сплюнула Дирсинил. – Возможно, убийство Квентл – это начало обвала, который погребет весь клан.
– Какого обвала? – насторожилась Т'рисстри.
– Я точно не знаю какого, – призналась Дирсинил. – Тем не менее, вспомните, как наши благородные Дома возвышаются и падают. Таков путь Мензоберранзана и воля Ллос. До сих пор Дом Бэнр, находящийся век за веком на вершине, был исключением. Возможно, со смертью старой Матроны семья лишилась благорасположение богини. Почему нет? Все знают, что Триль утратила способность понимать что-либо. Может быть, пришло время Дому Бэнр последовать общему закону. А если так, то не славно ли будет, если их спуск начнется именно здесь и в эту самую минуту?
– Да, – объявила Т'рисстри. Удивленная Дирсинил повернулась к ней:
– Ты согласна?
Отложив острый фалькон в сторону, Т'рисстри поднялась и сказала:
– Ты рассеяла все мои сомнения. – Она улыбнулась уголками губ. – Мне всегда не нравилась Квентл. Так что мы поможем ей сойти в могилу, вернем благосклонность Ллос и будем управлять Академией, как сами посчитаем нужным.
Она протянула руки. Дирсинил улыбнулась и пожала их, несмотря на то, что с пострадавшим пальцем это причиняло ей боль. Затем она повернулась к собравшимся и спросила:
– А как насчет остальных?
В ответ раздался нестройный хор одобрения. Она догадывалась, что кое-кто из них не очень верит в ее личные способности, но они готовы активно действовать, потому что хотели перемен или испытывали горячую неприязнь к Квентл. Впрочем, их согласие могло быть вызвано природной склонностью темных эльфов к предательству и кровопролитию.
Сама Дирсинил искренне верила, что выбрала лучший способ преодолеть их общие трудности, но более всего ее возбуждала возможность отомстить своей мучительнице. Разве могло быть иначе? Каждый, кто взглянет на ее покалеченные руки, вспомнит о пережитом ею поражении.
– Благодарю вас, – обратилась она к жрицам: – А теперь давайте подумаем и разработаем план, пока другие нас не опередили.
И они обсуждали свои совместные действия, перешептываясь, иногда ухмыляясь какому-нибудь особо изобретательному и подлому предложению. Дирсинил знала – не всем им повезет. Их расчеты слишком зависели от поведения Квентл. Приходилось надеяться, что наставница окажется в нужном месте и действия ее будут предсказуемы. Но сейчас все усилия Дирсинил были направлены на то, чтобы объединить заговорщиц и хотя бы в общих чертах наметить их шаги.
Наконец, все стали расходиться. Жрицы ускользнули так же, как пришли, – по одной, по двое. Большинство оставшихся еще толпилось возле выхода, дожидаясь своей очереди, в том числе Т'рисстри.
Дирсинил спокойно и непринужденно пересекла кладовую. Она хотела, чтобы никто не угадал ее намерений.
Дроу всегда были хорошими актерами, особенно во лжи. Крепко стиснув в руке кинжал, спрятанный под шалью с длинной бахромой, она небрежной походкой подошла к Т'рисстри и всадила лезвие в прямую спину жрицы. На этот раз по какой-то причине отсеченные мизинцы нисколько ей не помешали.
Т'рисстри мучительно выгнулась и, к удивлению Дирсинил, попыталась, хоть и с трудом, повернуться, чтобы посмотреть в лицо послушницы. Руки преподавательницы дрожали, когда она заносила фалькон.
Дирсинил поворачивалась одновременно с верховной жрицей, оставаясь у нее за спиной. Затем она дернула ее за волосы, запрокинув голову, и полоснула по открывшемуся горлу. Преподавательница рухнула, сабля выскользнула из рук и со звоном упала на пол.
Все вытаращили глаза.
– Т'рисстри хотела предать нас, – объявила Дирсинил. – Я поняла это по глазам, когда пожимала ей руки. Мы можем пока оставить тело здесь. Если повезет, то его не обнаружат даже после смерти Квентл.
Казалось, оставшиеся заговорщицы поверили этому объяснению, а вероятнее всего, им было все равно. Некоторые даже одобряли такую хитрость, другие совершенно безразлично переступали через труп и удалялись каждая своим путем.
Дирсинил подняла упавший фалькон и внимательно его осмотрела. Когда они покончат с Квентл, он украсит ее комнату.
Фейриль беспокойно носилась по покатой крыше посольской резиденции. Ей нужно было контролировать все четыре стороны своего дома, что требовало определенного проворства. При этом ей следовало оставаться незамеченной теми, кто случайно выглянул бы в окно из соседних особняков на тихих бульварах преуспевающей Западной стены. Чем быстрее она двигалась, тем труднее было это скрыть. Фейриль прокралась сюда два часа назад. Все домашние думали, что она укладывает вещи или жжет документы.
Теперь ей отчаянно хотелось приказать своим слугам подняться сюда и помочь ей с наблюдениями, но это было бы неблагоразумно, так как она не знала, кто именно из ее подчиненных предатель.
А еще хотелось понадежнее спрятаться, хотя сделать это было нелегко. От крытых переходов и бойниц остались лишь едва различимые следы, напоминающие собой скорее декоративные украшения. Создавалось впечатление, что, прежде чем предоставить это здание чужим, не имеющим чести принадлежать к коренным обитателям этого блестящего города, маги превратили камень в кальцит, разрушив тем самым все оборонительные сооружения.
Фейриль устроилась на северной стороне крыши. Дома богатых соседей сияли вокруг, подсвеченные голубыми, зелеными, пурпурными огоньками. Ее собственная резиденция светилась точно так же. К счастью, освещение обрисовывало только силуэт башни и выделяло несколько скульптурных изображений паука на барельефе. Если удача будет к ней благосклонна, то, держась в стороне от огней и не нарушая тишины, она сможет довольно долго оставаться незамеченной.
Слабый, непонятный звук донесся с северо-запада. Благодаря своей броши, способной облегчать вес, она быстро скользнула вдоль ската просмоленной крыши, не страшась того, что может потерять опору и упасть.
В несколько секунд добравшись до края крыши, она выглянула из-за орнаментной отделки.
На открытой площадке перед зданием, обнаженные по пояс, с рапирами и кинжалами в руках, друг против друга стояли двое мужчин. Они останавливались, выпрямлялись, перемещались с легкостью хорошо обученных фехтовальщиков. Сброшенные пивафви, кольчуги и рубашки валялись на земле рядом с парой пустых винных бурдюков. На некотором расстоянии из тени нависавшего балкона за ними следил третий, о котором, возможно, ни один из соперников не знал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47