Прослышав, ч
то мне отказано от дома, она тут же взяла меня к себе, предоставила отличны
й стол и гардероб. Впрочем, жилось мне у нее не сладко, при чужих людях я был
вынужден сносить ее постоянные замечания Ц тем более досадные, что они
не шли к делу; подозреваю, что своими придирками она приблизила мою смерт
ь, поскольку, обученный ради куска хлеба подавлять раздражение, я не дава
л чувствам выхода и травил себя изнутри, отчего, видимо, и приключилась мо
я болезнь.
Дама, любившая меня вопреки моим недостаткам Ц а может, благодаря им, Ц
тотчас пригласила трех знаменитых врачей. Эти врачи за хорошую мзду в пр
одолжение трех дней приходили семь раз; двое пришли и в восьмой, но им доло
жили, что я только что умер, и, покачав головами, они удалились.
Когда я явился к Миносу, он с улыбкой спросил, не прихватил ли я с собой скр
ипку, и, получив отрицательный ответ, велел отправляться восвояси и благ
одарить судьбу за то, что дьявол не любит музыку.

Глава XVI
История премудрого мужа
Жизнь «премудрого мужа», как и в случае со «щеголем», никак н
е ориентирована во времени. По логике нарастающей хронологии, он вел сво
е вполне бессмысленное существование в VIII в.


Я снова вернулся в Рим, теперь уже совсем в ином качестве. В моем характере
с детства была какая-то важность, я ни разу не улыбнулся, вследствие чего
обо мне составилось мнение как о подающем надежды ребенке: одни прочили
меня в судьи, другие видели во мне будущего епископа. В два года отец подар
ил мне погремушку Ц я с негодованием разнес ее на куски. Добрый родитель,
сам мудрый человек, увидел в этом несомненный признак мудрости и восторж
енно вскричал: Ц Правильно, малыш! Ручаюсь головой, ты далеко пойдешь!
В школе меня не заставить было поиграть с товарищами Ц и не потому, что вс
е время отнимали занятия, к которым я не имел ни склонности, ни способност
ей. Однако мой степенный вид настолько пленил учителя, вообще-то весьма п
роницательного человека, что он сделал меня своим любимчиком и постоянн
о ставил другим в пример, им на зависть, а мне на радость; и хотя они мне зави
довали, но относились ко мне с тем вынужденным уважением, какое обречен о
казывать завистник.
У окружающих я пользовался славой необычайно разумного юноши, добившис
ь ее не без труда: отказ от некоторых развлечений, сопутствующих этому во
зрасту, стоил мне немалых мук, но горделивое любование собственными выду
манными достоинствами отчасти утешало меня.
Так протекала моя жизнь, ничем знаменательным не отмеченная, до двадцати
трех лет, когда, на свое несчастье, я познакомился с молодой неаполитанко
й по имени Ариадна. Ее изумительная красота сразу произвела на меня ошел
омляющее действие, еще усиленное благородством, простотой и любезность
ю ее обращения, и окончательно покорила меня беседа с ней. С прелестной не
принужденностью она обнаружила глубокий и живой ум. Этому прекрасному с
озданию было неполных восемнадцать лет, когда я, на свое несчастье, увиде
л ее у своего близкого приятеля, которому она доводилась родней. Первое в
ремя мы виделись очень часто, и я не успел спохватиться, как был пленен ею;
тем более что и барышне был по душе поклонник, не скупившийся на восторги.

Пробыв три месяца в Риме, Ариадна вернулась в Неаполь, забрав с собой мое с
ердце; при этом в самой сдержанности, к которой обязывает молодую женщин
у безупречная скромность, я видел несомненный признак, что и ее сердечко
неспокойно. После ее отъезда на меня нашла хандра, с которой так же трудно
жить, как трудно от нее избавиться. Напрасно искал я развлечений Ц серье
зных, разумеется, в особенности предпочитая музыку: они еще больше распа
ляли мечты и умножали страдание. Наконец моя страсть разгорелась с такой
силой, что я стал подумывать о ее утолении. Перво-наперво я стороной спра
вился о достатке ее родителей, чего покуда не знал; вообще же я не обольщал
ся на этот счет, хотя в Риме их дочь была безупречно одета. Как выяснилось,
ее состояние превосходило мои прикидки, однако, на взгляд человека благо
разумного и осмотрительного, оно было недостаточно, чтобы оправдать наш
брак. Мудрость и счастье повели яростную борьбу, и, надорвав мне душу, мудр
ость одолела. Я решительно не нашел в себе сил поступиться мудростью, кот
орую так старательно наживал и которую оберегал с такой ревностью. И пот
ому я решил любой ценой побороть свое чувство, и цена, признаюсь, вышла дор
огая.
Я был поглощен этой борьбой (а она потребовала много времени), когда Ариад
на опять приехала в Рим; ее присутствие серьезно угрожало моей мудрости,
которая даже в ее отсутствие с великим трудом удерживала свои позиции. Е
сли верить ее словам, в веселую минуту сказанным здесь, в Элизиуме, то я пр
оизвел на нее такое же впечатление, что и она на меня. И скорее всего, ее нео
жиданное появление вынудило бы мудрость смириться, не надумай та, как уд
овлетворить мою страсть без урона для моей репутации. Надо было сделать
ее тайной любовницей, что в тогдашнем Риме не возбранялось, если связь не
афишировалась и соблюдались приличия, а там пусть хоть весь город знает.

Я ухватился за этот план и употребил для его исполнения все средства и сп
особы. Раньше всего я подкупом склонил на свою сторону ее духовника и дал
ьнюю родственницу, мою старую приятельницу, но все было напрасно: подобн
о моей неколебимой мудрости, ее добродетель дала отпор страсти. К моему п
редложению она отнеслась с невыразимым презрением и скоро запретила мн
е показываться ей на глаза.
Она вернулась в Неаполь, оставив меня в еще худшем состоянии, чем прежде. Д
нем я томился и тосковал, ночью мне не было сна и покоя. О нашей любви много
говорили, и иные дамы предрекали свадьбу, но мои знакомые опровергли их п
риговор. Ц Нет, Ц говорили они, Ц у него достанет благоразумия не женит
ься столь опрометчиво. Ц Сознаюсь, такой отзыв доставил мне огромную ра
дость, но, по правде, он не окупал страданий, ценой которых я его заслужил.

В борениях с собой я почти решился выбрать счастливый удел, пожертвовав
мудростью, когда узнал от друга, что Ариадна вышла замуж. Это известие пор
азило меня в самое сердце; перед другом я еще выдержал характер, хотя это у
двоило муку, зато наедине впал в беспросветное отчаяние и, не раздумывая,
отдал бы и мудрость, и состояние, и что угодно еще, лишь бы вернуть ее; но я п
оздно спохватился, оставалась только надежда, что время исцелит меня. А в
ремя не спешило с этим, поскольку Ариадна вышла за римского всадника и бы
ла теперь моей соседкой, и каждый божий день я кусал себе локти, видя, како
й прекрасной женой она стала и какое счастье я упустил.
Если я вдоволь настрадался из-за своей мудрости, отказавшись от Ариадны,
то не очень мне благодетельствовала мудрость и сведя с некой богатой вдо
вой, которую старинный приятель рекомендовал как чрезвычайно подходящ
ую партию; так оно, впрочем, и было, ибо ее состояние настолько же превосхо
дило мое, насколько Ариаднино моему уступало. Я охотно внял дружескому с
овету и мудростью до того расположил к себе вдову, женщину разумную и обс
тоятельную, что скоро добился успеха, и, едва позволили приличия (а она стр
ожайше их блюла), мы поженились Ц ее вдовству исполнился ровно один год о
дна неделя и один день: она утверждала, что выдержать срок чуть больше год
а будет в высшей степени пристойно.
Но, при всем своем благоразумии, эта леди сделала меня несчастнейшим из л
юдей. Она была далеко не красавица, а уж характер имела совсем невыносимы
й. За все пятнадцать лет совместной жизни не было и дня, чтобы я от всей душ
и не проклял и ее самое, и тот день, когда мы встретились. Единственным уте
шением мне в самые горькие минуты было неутихавшее одобрение окружающи
ми моего благоразумного выбора.
Как видите, в сердечных делах слава мудрого человека досталась мне дорог
ой ценой. В отношении прочих дел мудрость стоила дешевле, но и там лицемер
ие, которым я платил за нее требовало издержек. Я отвернулся от тысячи мал
ых радостей, якобы презирая их, хотя к ним-то и тянулась моя душа. Не единож
ды я чуть не задохся, сдерживая искренний смех, и пожалуй, только в одном с
лучае лицемерие давалось мне безболезненно: когда я смаковал у себя в ка
бинете книгу, которую на людях поносил. Если высказаться кратко, тем боле
е что и вспомнить мне особенно нечего, то вся моя жизнь была нескончаемой
ложью, и для меня было бы счастьем заблуждаться на свой счет, как я вводил
в заблуждение других, но, сколько я ни задумывался над собой, я не обнаружи
вал в себе мудреца, каким был в чужих глазах, и это изрядно отравляло удово
льствие от всеобщего признания моей мудрости. Такое самобичевание, на мо
й взгляд, подобное memento mori
Помни о смерти (лат.)
или mortalis est
Обречен смерти (лат.).
, есть прямой враг самообольщению, и оно впрямь способно проти
водействовать ложной мирской славе. Но то ли большая часть мудрецов не з
адумывается о себе, то ли, постоянно вводя других в заблуждение, они насто
лько погрязли в обмане, что и относительно самих себя обманываются, Ц не
могу судить, только совершенно ясно, что очень немногие мудрецы знают пр
о себя, какие они болваны, а мир не знает и это немногое. Право слово, доведи
сь кому заглянуть в тайники мудрости, он увидит занятные вещи: мудрый нен
авистник чревоугодия уписывает сладкий крем, мудрый трезвенник сидит с
флягой, мудрый воздерженец, да простится мне такое слово, мурлычет над по
хабной книжкой или картинкой, а то и ласкает горничную.
Завершающим штрихом в картине, где я смотрелся так же нелепо, как во всех п
рочих моих появлениях на сцене жизни, было то, что моя мудрость сама себя п
огубила Ц иначе говоря, стала причиной моей смерти.
Один мой родственник из восточной части империи лишил сына наследства, о
тказав его в мою пользу. Случилось это глубокой зимой Ц в самое опасное д
ля меня время, когда я только-только оправился после тяжелой болезни. Име
я все основания тревожиться о том, что близкие покойного сговорятся и ра
стащат все, что можно, я посоветовался с другом, человеком степенным и муд
рым, как правильнее поступить: самому отправиться или послать для порядк
а нотариуса, отложив поездку до весны? Честно говоря, я склонялся ко второ
му варианту: дела мои и без того процветали, и годы уже были не молодые, и на
следника я себе не подобрал, если со мной случится несчастье.
Мой друг отвечал, что задача представляется ему совершенно простой и ясн
ой Ц что сам здравый смысл велит мне немедленно отправляться; что подве
рнись ему такое счастье, сказал он в подкрепленье, он бы уже был в пути; с тв
оим знанием жизни, продолжал он, непростительно, чтобы ты дал им случай ос
тавить тебя в дураках, к чему они, можешь быть уверен, только и стремятся; а
насчет нотариуса Ц вспомни-ка лучше превосходный афоризм: «
Ne facias per alium, quod fieri potest per te»
Не делай чужими руками то, что можешь сделать сам (лаг.).
. Я сознаю, что очень некстати и скверная погода, и твоя недавняя боле
знь, но мудрый человек должен превозмочь трудности, если они встали на пу
ти необходимости.
Последний довод убедил меня окончательно. Долг мудрого человека я воспр
инял как непреложный, и необходимость отъезда стала мне очевидна. На сле
дующее же утро я отправился; непогода настигла меня, и, не пробыв в пути и т
рех дней, я снова слег с лихорадкой и умер.
Если в прошлый раз Минос обошелся со мной благодушно, то теперешнее его о
бращение было суровым. Совершенно уверенный в себе, я приблизился к врат
ам, полагая, что буду пропущен без всяких расспросов, только благодаря пе
чати мудрости на лице; дело, однако, повернулось иначе: к моему безмерному
удивлению, Минос грозно окликнул меня: Ц Эй, господин с насупленным лицо
м, куда это вы спешите? Извольте стать и отчитаться во всем, что натворили
внизу. Ц Я начал свою повесть, все еще надеясь, что меня прервут и врата ра
спахнутся предо мной, однако рассказать пришлось все, после чего Минос, н
емного подумав, обратился ко мне с такими словами:
Ц Оставайтесь на месте, господин мудрец. И поверьте, сэр: путешествие обр
атно на землю будет мудрейшим из ваших деяний и, право, более к чести вашей
мудрости, нежели все прошлые ваши подвиги. Напротив того, домогаться Эли
зиума вам даже и не к лицу. Ведь только глупец понесет бесценный товар в та
кое место, где он пойдет за бесценок. Не рискуйте же подвергнуться оскорб
ительным насмешкам и отправляйтесь, откуда пришли: Элизиум не для тех, ко
му хватает ума не быть счастливыми.
Я был сражен таким приговором, в котором к тому же услышал угрозу, что мудр
ость мне придется брать с собой на землю. Пусть меня не допускают в Элизиу
м, сказал я судье, но ведь и таких преступлений за мной нет, чтобы впредь ос
таваться мудрым. В ответ он велел мне примириться с судьбой, и мы немедля р
азошлись.

Глава XVII
Юлиан выступает в роли короля
Хронология этой главы Ц конец VIII Ц начало IX
в. Овьедо Ц столица Астурии в VIII-IX вв. Абдерам (Абдурахман)II
Ц калиф Кордовы; Бернарда дель Карпьо Ц легендарный и
спанский герой, участник битвы в Ронсевальском ущелье (778), где потерпела п
оражение армия Карла Великого и погиб Роланд. В изложении событий этой г
лавы Филдинг опирался на «Историю» Марианны.


Теперь я родился в Овьедо, в Испании. Моего отца звали Веремонд, и меня усы
новил дядя, король Альфонсо Непорочный. Из всех моих паломничеств на зем
лю я не припомню другого такого же несчастного детства: я был по рукам и но
гам опутан запретами, окружен врачами, вечно совавшими мне лекарства, уч
ителями, вечно читавшими нотации; даже часы досуга, когда только бы и поиг
рать, были отданы скучным помпезным ритуалам, которые были для меня боль
шей неволей, чем для последнего из слуг, ибо в моем возрасте раболепство п
ридворных еще не могло льстить моему самолюбию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17