Из этого зала я перешел в соседни
й, украшенный, с позволения сказать, портретами старух. Заметив мой преув
еличенный интерес, слуга пояснил с улыбкой, что сии были добрыми друзьям
и его госпоже и сослужили ей знатную службу на земле. Я тут же кое-кого при
знал: в свое время они содержали бани, но очень странно было увидеть в этой
компании изображение одной знатной дамы. Я высказал свое недоумение слу
ге, и тот ответил, что для собрания его госпожи позировали дамы всех звани
й.
И вот меня поставили пред очи самой госпожи. Это была худая, а лучше сказат
ь Ц тощая особа с болезненного цвета прыщавым, безносым лицом. После зат
янувшихся любезностей, после ее многократных поздравлений и моих пылки
х изъявлений признательности она задала мне множество вопросов о состо
янии ее дел на земле, и по большей части я отвечал к полному ее удовольстви
ю. Вдруг она с принужденной улыбкой сказала: она, мол, надеется, что Капли и
Пилюли делают свое дело. Я ответил, что о них рассказывают чудеса. Тогда он
а призналась, что новоявленные эскулапы ее не тревожат: сколь ни доверчи
вы люди, сказала она, и как ни страшатся они умирать, они предпочтут привыч
ную смерть любой панацее. Ей особенно пришелся по вкусу мой отчет о высше
м свете. Ведь это ее стараниями, сказала она, несколько сотен перебрались
с Друри-Лейн на Чаринг-Кросс, где их уже были сотни, и теперь, к ее радости, р
аспространяются даже в Сент-Джеймс; а побудили ее к этому близкие и досто
йные друзья, выступившие недавно с превосходными опусами в пользу истре
бления религии и морали, в особенности же достойный автор «Расчета Холос
тяка» Полно
е название этого анонимного трактата Ц «Расчет холостяка издержкам бр
ачной жизни» (1725). В 1730 г. также анонимно вышло «дополнение» Ц «Женятся толь
ко дураки, или Оправдание расчету холостяка».
, хирург, как ей кажется, и, стало быть, со своим интересом, а не то она б
ыла бы его вечной должницей. Столь же одобрительно отозвалась она о прак
тике, широко бытующей среди родителей: женить детей в малолетстве и без в
сяких чувств друг к другу; и если это поветрие удержится, сказала она в зак
лючение, то, вне всякого сомнения, она скоро будет единственной болезнью,
не знающей отбоя от весьма знатных визитеров.
Покуда мы беседовали, в комнату вошли ее три дочери. Все три звались грубы
ми именами: старшая Ц Лепра, средняя Ц Хэра и младшая Ц Скорбуция
Судя по именам, эти
дамы ведали проказой, золотухой и цингой. (Примеч автора.)
; все три были жеманны и безобразны. Бросалась в глаза их непочтител
ьность к своей родительнице, и старая дама, уловив недоумение на моем лиц
е, дождалась, когда дочери выйдут, что они не преминули скоро сделать, и по
жаловалась на неблагодарных, которые, ни много ни мало, отказывались при
знавать себя ее детьми, хотя, по ее словам, она была доброй матерью и ничег
о для них не жалела. Плачась на домашние неурядицы, жалобщик со своей души
перекладывает камень на плечи слушающему, и, поняв, что ее хватит надолго,
я счел нужным завершить визит и, рассыпаясь в благодарностях за все ее ми
лости ко мне, удалился и поспел в гостиницу как раз к отправлению экипажа.
Пожав хозяину руку, я взобрался к моим попутчикам, и мы тут же тронулись.

Глава IV
Разговоры в пути и описание Дворца Смерти

Несколько минут мы молчали, утрясаясь на своих местах, потом я подал голо
с, рассказав о своих городских похождениях. Кроме сумрачной дамы, котору
ю читатель, возможно, помнит: та, что отказалась признаться в своей предсм
ертной болезни, Ц следом разговорились и другие. Не стану докучать подр
обным пересказом их историй, упомяну только отменную неприязнь Чревоуг
одия к своим коллегам, в особенности к Лихорадке, которая-де, сговорившис
ь с посыльными, переманивала у Чревоугодия тех, на чью признательность в
праве была рассчитывать. Ц Эти умники с набалдашниками на плечах, Ц нам
екая на их отличительные трости, говорила обиженная, Ц вечно устраиваю
т путаницу. Неблагодарные! Ц ведь своей должностью они безусловно обяз
аны мне, как никакой другой болезни, разве что еще Меланхолии. Ц Только м
ы отговорили, как кто-то объявил, что мы подъезжаем к дворцу, великолепнее
которого он не видывал: то был, узнали мы от кучера, Дворец Смерти. Снаружи
он и впрямь поражал великолепием, будучи готической архитектуры; его обш
ирная громада была сложена из черного мрамора. Ряды могучих тисов
У англичан тис Ц т
раурное дерево.
, обступив его полукружием, стояли неодолимой преградой солнечном
у свету, и вечный мрак царил бы в роще, не освещайся она гирляндами бесчисл
енных фонарей. Их отблеск на пышной золотой отделке фасада был невыразим
о торжествен. Добавьте к этому глухой шум ветра в роще и отдаленный грохо
т прибоя. Поистине, все здесь соединилось для того, чтобы приближавшийся
ко дворцу чувствовал страх и трепет. Не дав нам времени всласть налюбова
ться им, карета остановилась у ворот, и нас пригласили сойти и засвидетел
ьствовать свое почтение Его Смертоносному Величеству (кажется, так его т
итулуют). Эспланада дворца была заполнена солдатами, все здесь было как п
ри дворе земного монарха, только еще пышнее. Пройдя несколько двориков, м
ы попали в просторный зал, кончавшийся широкой лестницей, у которой с угр
юмым видом застыли два пажа; я признал их потом: прежде это были знамените
йшие гробовщики; они единственные портили картину: зловеще-мрачный снар
ужи, дворец бурлил радостью и весельем, и печальные мысли, овладевшие нам
и на подходе к нему, тут совершенно оставили нас. Правда, в непроницаемост
и стражи и слуг было что-то от величавой пышности восточного двора, зато л
ица собравшихся светились таким довольством и счастьем, что казалось, в
воздухе разлита сама радость. Мы поднялись по лестнице и прошли длинную
анфиладу роскошных покоев с гобеленами на батальные темы, у которых мы н
емного постояли. Они привели мне на память превосходные гобелены, виденн
ые мною при жизни в Бленхеймском дворце
Бленхеймский дворец близ Оксфорда (соврем
енники узнавали его в описании Дворца Смерти) был построен для герцога М
альборо (1650 Ц 1722) в память его победы при Бленхейме в 1704 г. Автором проекта был
архитектор и комедиограф Дж. Ванбру (1664 Ц 1726). Филдинг посещал дворец, был зн
аком с вдовствующей герцогиней.
, и я не удержался от вопроса, где же вывешены победы герцога Мальбор
о, поскольку из всех славных сражений, о которых мне доводилось читать, то
лько их мы еще не видели; на это гвардеец, превратившийся здесь в мумию, от
ветил, тряся головой, что-де небезызвестный джентльмен по имени Людовик
XIV, имея огромное влияние на Его Смертоносное Величество, воспретил вывеш
ивать виктории сего дюка
Отражением неприязни к англичанам (персонально к Мальборо)
стала французская шуточная песенка «Мальбрук в поход собрался».
; тем паче, продолжал гвардеец, что и само величество не слишком почи
тал герцога, который не спешил возвращать ему подданных, а если и уступал,
то выставлял его величество на тысячу неприятельских солдат за одного с
воего. Приемный зал, куда мы вошли, был полон, и гул стоял, как во всяком собр
ании, ожидающем выхода начальства: ждали его величество. Поодаль двое де
ржали совет Ц один в шапочке с квадратным верхом, другой в сутане, расшит
ой как бы языками пламени. Мне подсказали, что первый Ц это давно умерший
судья, а второй Ц генерал инквизиции. Я расслышал, о чем они жарко спорят:
кто больше сгубил народу на виселицах и кострах. Пока я прислушивался к и
х спору, грозившему затянуться, в зал вошел император и стал между двумя м
ужчинами, из которых один был сущий мужлан, а другой Ц писаный красавец. В
идимо, это были Карл XII Шведский и Александр Македонский. Я стоял слишком д
алеко, чтобы слышать, о чем там говорили, и мое любопытство удовлетворяло
сь лишь лицезрением выдающихся личностей, чьи имена мне подсказывал паж
, бледный и худой, как все дворцовые пажи, но, пожалуй, поскромнее их. Он обра
тил мое внимание на парочку турецких императоров, с которыми Его Смертон
осное Величество был подчеркнуто любезен. Явились и римские императоры,
из них более всех был обласкан Калигула за его благочестивое намерение,
сказал мне паж, отправить сюда одним духом всех римлян
Р. Стил писал в «Зрителе»: «
Кажется, это Калигула хотел, чтобы у всех граждан Рима была одна шея, для т
ого чтобы их можно было обезглавить одним ударом».
. Читатель, верно, удивится, что я не увидел там ни одного врача Ц я, на
пример, удивился, и мне объяснили, что всех врачей отослали в Город Болезн
ей, где они теперь проводят опыты по очищению души от ее бессмертия.
Называя всех знаменитостей, которых я тут видел во множестве, я рискую на
доесть вам, но не могу не сказать о толстяке, разодетом по французской мод
е, которому император оказал необычайное радушие: я было решил, что это са
м Людовик XIV, но паж мне поведал, что это знаменитый французский повар.
Наконец нас представили монарху и мы были милостиво допущены к руке. Его
величество задал несколько вопросов, не стоящих упоминания, и вскоре уда
лился.
Когда мы вернулись на площадь, все уже было готово к отъезду, чему мы весьм
а обрадовались: внешне яркая и пышная придворная церемонность нам поряд
ком наскучила.

Глава V
Путешественники движутся дальше и встречают несколько духов, идущих во
площаться



Мы подъехали к большой реке Коцит
Коцит Ц одна из рек, окружа
ющих преисподнюю.
, из кареты перешли в лодку, переправились и остаток пути должны был
и проделать пешком; тогда-то нам впервые и повстречались собратья-путеш
ественники, шагавшие на тот свет, откуда мы все выбрались: оказывается, эт
и души обретали плоть.
Первыми попались двое, шедшие под руку и задушевно беседующие; один, как в
ыяснилось, был будущий герцог, а другой Ц будущий извозчик. Поскольку мы
еще не добрались до места, где нам предстояло избавиться от пристрастий,
такая близость меж людьми столь разных званий нас поразила, и даже сумра
чная дама изъявила удивление. Тогда будущий извозчик со смехом объяснил
, что они обменялись жребиями, поскольку герцог в придачу к титулу получа
л сварливую жену, а извозчик оставался холостым.
Продолжая идти своей дорогой, мы встретили важного духа, одиноко шествую
щего с необычайно внушительным выражением лица; не смутившись его непри
ступностью, мы полюбопытствовали, какой он вытянул жребий. Он с улыбкой о
твечал, что его ожидает слава мудрого человека с капиталом в сто тысяч и ч
то он уже сейчас репетирует внушительность, которая полагается для этой
роли на том свете.
Чуть позже навстречу нам высыпала развеселая компания, и мы было решили,
что эти духи вытянули какой-нибудь высокий жребий; они же на наш вопрос от
ветили, что им выпало быть нищими.
Чем дальше, тем больше народу попадалось нам по пути; и вот мы увидели две
большие дороги, расходившиеся в разные стороны и сами по себе очень разн
ые: одна взбиралась на кручи, пропадала в топях, вся заросла тернием, так ч
то пройти по ней было до невозможности рискованно и трудно; другая же был
а невыразимо прелестна: виясь в буйной зелени лугов, она цвела и благоуха
ла роскошными букетами Ц словом, другой такой красоты не представит и с
амое богатое воображение. И странно было видеть, как по первой дороге дух
и устремлялись толпами, а вторую выбрали считанные единицы. На наше недо
умение было сказано, что скверная дорога ведет к Славе, а другая Ц к Добро
детели. Когда же мы удивились, что первой отдается предпочтение, было ска
зано, что выбирают ее из любви к победной Музыке и шумным кликам, какими пр
иветствует ступающих по ней толпа. Нам рассказали, что на этой дороге для
общего обозрения стоят великолепные дворцы, отворяющие свои двери пере
д тем, кто одолел все трудности пути (а многим это не по силам), и что в тех дв
орцах будто бы собраны все сокровища земные; вторая же дорога привлекате
льна лишь своими красотами, а прекрасных зданий на всем пути Ц всего одн
о, как две капли воды похожее на некий дом вблизи Бата
Имеется в виду имение Прай
ор-Парк, принадлежавшее Р. Аллену
; а главное, идти по этой дороге будто бы позорный и жалкий удел, тогд
а как выбрать первую почетно и благородно.
Тут мы услышали дикие крики и увидели впереди, как целая толпа духов прес
ледует одного, высмеивая и обзывая его по-всякому. Читатель более или мен
ее представит себе эту сцену, если я сравню ее с тем, как гонит к реке карма
нного воришку английская чернь, либо на минуту допущу, что распаленной т
еатральной публике вдруг выдают бедолагу автора. Смех, свист, визг, вой, ор
, плевки и комья грязи Ц вот что это было. Не в силах удержаться от вопроса,
кто же этот презренный дух, с которым они так жестоко обходятся, мы с преве
ликим изумлением узнали, что это король, а вдобавок нам сказали, что у духо
в заведено вот так обходиться с теми, кому выпали жребии императоров, кор
олей и прочих великих мужей, причем делается это не по злобе и не из завист
и, а из презрения к земному величию и насмешки над ним; и еще сказали, что вы
тянувшие счастливый (по нашим представлениям) билет не чают обменять его
на долю портного или сапожника и что Александр Великий и Диоген именно т
ак и поступили: тот, кого мы знаем под именем Диогена, на самом деле вытяну
л жребий Александра
В основе этого обмена жребиями лежит древний анекдот, согла
сно которому Диоген попросил у Александра единственной милости: не засл
онять солнца. Восхищенный царь заметил на это: «Если бы я не был Александр
ом, я хотел бы быть Диогеном».
.
Вдруг насмешки разом кончились, и король, завладев всеобщим вниманием, с
казал следующее (мы стояли достаточно близко, чтобы хорошо слышать каждо
е его слово):
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17