Она все еще плакала, но слезы уже приносили утешение. Жрецы все еще неуклюже преследовали ее. Оглядевшись, Хизи залюбовалась великолепным видом – пустыни исчезали в дымке, нежно зеленели поля, вокруг простирался многолюдный Нол. Солнце уже наполовину опустилось в Реку и напоминало теперь плывущий по воде апельсин.
Шагнув к самому краю, Хизи вновь с восхищением взглянула на статуэтку. Озаряющая ее улыбка была как хохот, как выражение радости, тайну которой знали лишь они двое. Налетел порыв ветра – и словно омыл ей сердце, словно наполнил его светлым, высоким, бесконечным небом.
Хизи раскинула руки, будто крылья, ее узкая длинная тень простерлась по крутой, залитой светом крыше на восток.
IX
МЕЧТЫ СБЫВАЮТСЯ
Наутро Перкар проснулся в городе своих снов, каменный лес зданий белел в солнечном сиянии. Но лучезарное видение растаяло, и теперь Перкара окружала действительность: грубые, непонятные люди, грязные комнаты, запахи гавани и смрад, происхождение которого Перкару было неведомо. Утро принесло также чувство полной неопределенности, ибо Перкар не знал, что ему следует делать, как вести себя в этом чуждом ему месте. Река до сих пор указывала ему направление и цель. Но сейчас им никто не руководит. Интересно, подумал Перкар, что случилось бы, останься он в лодке. Доплыла ли она до цели? Или он в любом случае сидел сейчас здесь, на гнилом, грязном матрасе, возле стола, изрезанного ножом, и также раздумывал, как поступить? К полудню он отчасти решил, как ему следует вести себя. Он будет обедать здесь, надеясь, что его заметят и дадут работу, а в остальное время станет бродить по огромному городу, знакомясь с Нолом. В гостинице «Подруга Краба» еще несколько человек, казалось, также искали работу – трое грубых, с очень темной, иссеченной шрамами кожей мужчин, которые вполголоса совещались между собой на непонятном Перкару языке. Как и Перкар, каждый из них держал свой меч на виду. Четвертый, напоминающий хорька, сидел поодаль с отсутствующим видом и ковырял столешницу ножом. Никто из них не выражал желания завязать знакомство с Перкаром, и потому он сидел и наблюдал.
Около полудня сюда зашли еще четыре человека – трое в чистых юбках и четвертый, совсем еще юный, в измазанных смолой штанах. Мужчины в Ноле, по-видимому, редко носили штаны, этот был первый, кого увидел Перкар. Никто из этих четверых не был вооружен, или, во всяком случае, не держал свое оружие на виду; наверное, сюда заходили и просто пообедать, а не только искать работу.
Вошедшие заняли соседний стол и заказали пиво. Перкар поневоле прислушивался к их разговору: говорили о каком-то парне по прозвищу Ящерка, который был над ними старшим. Похоже, они его здорово не любили. Перкар не был знаком с Ящеркой, разговор утратил для него интерес, и он стал через дверной проем наблюдать за прохожими.
Но вдруг один из четырех упомянул его лодку, и это вновь привлекло внимание Перкара.
– Диковиннее я ничего не видал, – рассказывал юноша в штанах. – Там целая толпа собралась поглазеть.
– Течением принесло, – заметил парень постарше, с тощей бородкой. – Течением чего только не принесет.
– Она плыла против течения – без паруса и весел, и в ней никого.
– А потом что? – спросил бородатый.
– Вот и все. Вплыла себе прямо в канал Угря, и будьте спокойны.
– Проделки жрецов, – предположил один из слушателей, и другие забубнили, выражая согласие.
Для Перкара это было уже слишком. Он поднялся и подошел к их столу.
Ему кивнули не слишком приветливо, опасаясь, что он попросит что-нибудь.
– Простите, – сказал Перкар. – Я Перкар из рода Кар Барку. Я нечаянно услышал ваш разговор: вы говорили о лодке, которая плыла, хотя в ней никого не было.
– Да, – с некоторым вызовом ответил юноша, видевший лодку, – это правда.
– И то с ней потом случилось?
Юноша улыбнулся:
– Последнее, что я видел, – это как жрецы вышли из храма, возжигая благовония.
Для Перкара его слова не были вполне ясны.
– Где она может быть сейчас? – спросил Перкар.
– В море, далеко от нас, – хмыкнул бородатый. – Но вряд ли. Иди вон по той улице, придешь к каналу, где он сворачивает к дворцу.
– Мне бы хотелось взглянуть на нее, – сказал Перкар.
– Что ж, это мило, – проговорил бородатый, и все засмеялись.
– Спасибо, – стараясь не терять спокойствия, ответил Перкар и направился к дверям. Он надеялся, что на улице кто-нибудь объяснит ему дорогу.
– Как выйдешь, сверни налево и следуй по улице Призрачных Рыб, – крикнул ему вдогонку юноша. – Дойдешь до канала – все увидишь сам.
– Спасибо, – повторил Перкар и вышел из гостиницы. Взглянув на гавань, которая находилась через несколько улиц отсюда, он повернул налево. Оглянувшись, чтобы запомнить приметы, по которым он мог бы вернуться в «Подругу Краба», Перкар застыл в изумлении. В гостиницу на его глазах вошел огромный верзила – человека выше и крупнее ему не случалось видеть на своем веку. Ростом он был более семи футов – плотный, мускулистый, бородатый, на сравнительно коротких, кривых ногах. Но лицом он, несмотря на крупные черты, напоминал Нгангату. Тяжелые надбровья, покатый лоб. Покачав головой от удивления, Перкар отправился разыскивать лодку.
Найти канал было нетрудно, и он прошел вдоль него до дворца – хотя идти пришлось довольно долго. И тут в двухстах шагах от крепостной стены он увидел лодку Вороньего Бога. Она держалась на плаву, пустая и безмятежная. Перкар удивился, куда же девались убитые, но тут же отбросил эту мысль. Лодка была покрыта чем-то вроде жгутов – или лент, и ее окуривали благовониями. Юноша угрюмо смотрел на лодку. Перкар замахал рукой, и юноша обернулся.
– Добрый день, – сказал Перкар, не зная, как выразить пожелание «Пираку» на здешнем языке. Юноша кивком приветствовал его. – Ты наблюдаешь за лодкой?
– Да, – уныло ответил юноша.
Перкар вздрогнул: сторож был гораздо моложе, чем ему показалось вначале, почти еще мальчик.
– Зачем?
– Она плыла сама по себе, – объяснил мальчик. – Либо это дар Реки жрецам, либо в нее вселился демон – это мы еще не выяснили.
– Может быть, в ней обитает некое божество? – предположил Перкар, прислоняясь к стене ближайшего дома. Он полагал, что не говорит ничего оскорбительного.
– Варвар! – с отвращением проговорил мальчик. – Река – единственное божество.
– Там, откуда я явился, существует много богов, – возразил Перкар.
– Демонов, ты хочешь сказать. Или призраков. Но не богов.
Перкар вспомнил Балати, Охотницу, Карака – и пожал плечами. Уж они-то точно не были призраками.
– Ты шаманишь? То есть колдуешь? – спросил Перкар, думая, что подобрал нужное слово.
– Разве я ведьма, чтобы колдовать? Ах ты варвар! Я жрец Реки.
– Жрец… – Перкар знал слово «гун», но не вполне понимал его смысл.
– А что делает жрец?
В ответ на Перкара взглянули с недетским презрением. Мальчик заговорил медленно, делая большие паузы между словами:
– Жрецы… служат… Ре-ке.
– Я хорошо понимаю ваш язык, – сказал Перкар, едва сдерживая раздражение. – Но не знаю ваших обычаев.
– А почему ты упоминаешь о них?
– Я любознателен.
Мальчик кивнул.
– Что ж, я расскажу тебе. Вслушайся в звук Бегущей Воды. Давным-давно наш народ жил в пустыне. Мы ничем не владели, и нас окружали чудовища. Дочь одного из наших вождей родила сына от Реки, и он освободил нас от демонов, привел сюда и основал город Нол.
Перкар кивнул.
– У меня на родине тоже рождаются дети от богов.
Мальчик вновь побагровел от возмущения.
– Если ты будешь кощунствовать, я не стану с тобой разговаривать.
– Я приношу свои извинения, – сказал Перкар. – На чем ты остановился?
– Шакунг – Сын Владыки Воды – был первым Рожденным Водой, первым нашим королем. В них Кровь Реки наиболее густа.
– А ваши жрецы? Они тоже из Рожденных Водой? Они родня Шакунгам?
– Нет, – ответил мальчик. – Это другая история. Рожденные Водой – это часть Реки, и они не могут поклоняться и служить Владыке Реки. Они сообщают нам его волю, поддерживают его власть. Но для тех, кто поклоняется ему, Река послала другого человека, он пришел из чужих земель. Его звали Гун Цвэнг, или Черный Жрец. Он научил нас, как поклоняться Владыке Воды, построил Великий Храм Воды и провел Воду во Дворец. Река дает нам свою Кровь и устанавливает законы, но Гун Цвэнг – основатель нашей цивилизации. От него – наши обряды, умение выкуривать духов, письменность.
Перкар кивнул:
– Понимаю. Жрецы служат Реке, а Рожденные Водой – это сама Река. Значит, ваши жрецы служат Рожденным Водой?
– Да, конечно, – ответил мальчик, но в голосе его Перкар уловил некоторое сомнение. – Хотя порой мы служим непосредственно Реке.
Перкар глядел на него с преувеличенным непониманием.
– Я подразумевал… – Жрец нахмурился и пристально взглянул на свои руки. – Не путай меня. Рожденные Водой – это дети Реки, и мы им поклоняемся, особенно Шакунгу, Королю – да продлится его жизнь тысячу лет. Но есть и другие, в ком Кровь Реки не так изобильна. Ими управляет их Старший – наполовину человек. Мы, как жрецы, понимаем его. Мы также ближе к людям, мы – между Рожденными Водой и народом, заполняющим эти улицы.
Перкар подумал, что из этого запутанного ответа можно сделать вывод, что жрецы не всегда послушны воле Рожденных Водой, но он смутно понимал его рассуждения и потому не мог судить наверняка. Ясно было только, что жрецы служат Владыке Воды, Изменчивому, хотя вроде бы и не связаны с ним узами крови. А те, в ком течет кровь Изменчивого, правят городом.
А что же та девочка, которую он разыскивает? Она – часть Реки. Кто же тогда ее враги? Почему она звала его?
– У Рожденных Водой могут быть враги? – спросил Перкар.
Вопрос его насторожил жреца.
– Кого ты имеешь в виду? Варваров вроде тебя? Или чужеземных властителей, желающих завоевать наш город? Враги Рожденных Водой – враги всем нам.
– А в городе у них не может быть врагов? Я имею в виду преступников, воров…
Жрец покачал головой:
– Конечно, нет.
Перкар решил, что узнал достаточно на первый раз; мальчик хоть и разговорился, но не стал любезнее.
– Давно ли ты стал жрецом? – спросил Перкар.
– Меня посвятили три года назад, и я уже достиг третьей ступени, – хвастливо ответил мальчик.
Перкар кивнул:
– Ты на вид очень юн, чтобы нести такую ответственность. Поздравляю.
Мальчик – хоть и был темнокож, как любой житель Нола – сделался пурпурным.
– Мне двадцать два года, – буркнул он.
– Но… твой голос…
Жрец, казалось, поперхнулся собственным языком.
– Я прощаю тебе, потому что ты варвар, – наконец ответил он. – Жрецы Реки… отдалены от некоторых грубых физических областей.
Перкар, поняв, уставился на юношу с ужасом.
– Так ты… – и умолк, ограничившись вежливым: – А…
Юноша расправил складки туники.
– Ты не разрешил бы мне, – неуверенно попросил Перкар, – не разрешил бы ты мне… поглядеть на лодку?
– Зачем?
– Мне интересно, не поплывет ли она опять.
Жрец фыркнул:
– Гляди, если хочешь. Это не запрещено. Только не подходи к ней близко. Лодка – собственность жрецов.
– Я буду только смотреть, – уверил он жреца и уселся возле стены. Хотя сам не был уверен, лучше ему остаться или уйти. Перкар был убежден, что Река понесла бы его в лодке, туда, куда намеревалась нести. Но, может быть, он опоздал? Или лодка, когда он покинул ее, плыла без цели? Огромный дворец был почти уже рядом: канал вел к проему, перегороженному стальной решеткой, – очевидно было, что вода течет прямо во дворец. Наверное, Река и желала принести его сюда, чтобы он попал во дворец. Но Перкар понимал, что не смог бы перелезть через дворцовые стены или избежать расспросов многочисленной стражи. Значит, ему нужно не сидеть здесь, а вернуться в гостиницу «Подруга Краба» и ждать, пока его наймет кто-то из знатных. Это – единственно возможный способ проникнуть в неприступную твердыню. Но когда он проникнет туда и найдет эту девочку – что потом? Она – дитя Реки, или родня Рожденных Водой. Она живет здесь, в городе Владыки Воды. Что ей нужно от Перкара – варвара из далеких земель? И главное, когда он разыщет ее, должен ли он убить ее или спасти? На миг он усомнился, сумеет ли убить такую кроху, но гнев тут же вспыхнул в его груди. Да, подумал он, припомнив призрак Капаки и пустые глаза Эруки. Да, чтобы досадить Реке, он убьет кого угодно.
Перкар думал и думал, как вдруг громкий, грубый голос донесся до него.
– Он, точно он, – услышал Перкар. Он вздрогнул, увидев, что верзила, напоминавший Нгангату – тот самый, что входил в таверну, – идет прямо сюда. Спутник его был невысок, с морщинистым лицом, в темно-синей тунике. Перкар припомнил, что тот тоже входил в таверну, – наверное, они искали его. Перкар встал и сжал рукоять Харки.
Они подошли, и Перкар разглядел, что маленький человек лыс, хотя голова была обвязана куском ткани.
– Серые глаза, светлые волосы, бледная кожа, – забормотал старик, едва они остановились. – Так, так.
– В гавани много путешественников, – заявил верзила. – Это просто совпадение.
– Хизи нам скажет, – произнес старик. – Если это не он, что мы потеряем?
– Все, возможно. Чужеземцы – воры и головорезы.
Перкар почувствовал, что о нем слишком долго говорят в третьем лице.
– О чем вы рассуждаете? – спросил он.
Старик слегка удивился:
– Для чужака из Пастушеских земель ты владеешь нашим языком довольно сносно, – заметил он.
Раздражение Перкара утихло.
– Вам известен мой народ?
– Понаслышке. Я читал одну или две из ваших… – Он нахмурился, припоминая. – Хигаралей?
– Экаралей, – поправил Перкар. – Или – песен.
– Верно, верно. Офицер времен Второй Династии много лет назад путешествовал в верховьях Реки. Какое-то время он жил с пастушескими племенами и записал несколько экаралей, потому что они показались ему интересными.
Верзила что-то проворчал, но смутился, когда старик бросил на него острый взгляд. Старший, однако, кивнул, как бы соглашаясь с тем чувством, которое хотел выразить детина.
– Мы поговорим об этом позже. Тзэм напомнил мне, что сейчас не время рассуждать о поэзии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51