Но едва только она отыскала для него нужный текст – описание сети сточных канав, проложенных во времена Второй Династии, – как вновь ее охватили раздумья о том, куда же она должна бежать из Нола. Она все еще не могла представить, что может бежать из Нола и что будет вольна выйти замуж за кого угодно, даже за купеческого сына.
Но ей также пришло в голову, что, если она перестанет быть принцессой, никто не захочет взять ее в жены, даже купеческий сын. И уж конечно, не Йэн, который всю жизнь собирается проработать во дворце как инженер. И все-таки мысль о свободном выборе мужа показалась ей приятной.
Йэн поднял глаза от книги, собираясь задать ей какой-то вопрос, и встретил ее задумчивый взгляд. Хизи вспыхнула: вдруг он сумел отгадать ее мысли?
– Прости, – с сожалением сказал Йэн, – я, кажется, отвлек тебя?
– Нет-нет, – слишком поспешно заявила Хизи, – я сегодня слишком рассеянна. Мне нужно многое обдумать.
– Тогда я пойду. – Йэн собрался встать и уйти.
– Пожалуйста, останься, – попросила Хизи. – Мне нужно кое о чем спросить тебя.
– Меня? – Йэн казался удивленным. – Я могу только высказать свое мнение о чем-то, так как не обладаю основательными познаниями.
– Я спрошу о том, что хорошо тебе известно, – успокоила его Хизи.
Йэн взглянул на нее ожидающе.
– Я никогда не выходила за дворцовую ограду, – сказала Хизи. – Город – загадка для меня, хоть я и могу смотреть на него. Тзэм – мой слуга – рассказывает мне о городе, но ведь он, по правде говоря, никогда не жил там. Я хочу, чтобы ты рассказал мне хоть что-нибудь.
– Ты уже как-то упоминала об этом, – сказал Йэн, – но я тебе ничего не рассказывал. Ведь это странно: я много раз встречал в городе аристократов. Да, это было не однажды. Почему ты никогда не была в городе?
– Я еще недостаточно взрослая, – постаралась сказать Хизи как можно спокойнее.
– В самом деле… Но ведь ты уже скоро вырастешь?
– Да. Вот потому я и спрашиваю.
– Не знаю, с чего и начать. Мне все там привычно и потому кажется понятным. Видишь ли, многие люди всю жизнь проводят, гадая, как тут у вас, во дворце… Можно ли получить представление о скорпионах или торговцах рыбой, пока не увидишь их?
– О скорпионах?
– Да, скорпионах. О ворах, головорезах… Иные городские кварталы очень опасны.
– И торговый квартал, где ты вырос?
– Нет, не слишком. У нас есть ночные грабители, которые проникают в дома ночью и воруют, но они не очень опасны. Они не убивают богатых, опасаясь мести. Они ловки, изворотливы – но не опасны. А скорпионы обитают в гавани, где располагаются склады, это близ Южного города.
– Ты не мог бы пойти со мной? – вдруг спросила Хизи.
– Куда?
– Совсем ненадолго…
– Да, я понимаю. Но куда мы пойдем?
– Я знаю место, откуда виден город, ты будешь мне не только рассказывать, но и показывать.
– А можно ли так? Без охраны?
Хизи вспомнила, что Тзэм ушел с Ганом.
– Да ведь совсем ненадолго. Никто не заметит нас, обещаю.
– Что ж, если ты обещаешь, я обязан верить твоему слову, – торжественно сказал Йэн.
– Вот это дом моего отца, – рукой указал Йэн. – Вон тот, видишь, с красным навесом?
Хизи перевела взгляд от дворцового сада туда, куда указывал Йэн.
– Да. Это самый большой дом в квартале!
– Отец мой постарался… И все же в сравнении с самым маленьким двориком во дворце он покажется жалкой лачугой.
Хизи нахмурилась.
– А что за дома вон там? – указала она на приземистые, крохотные хижины Южного города.
– Да, это настоящие лачуги. Каморки, крытые ветхой крышей.
– Что за люди там живут?
Йэн пожал плечами.
– Я знаю только тех, кого приходилось видеть. Жители других кварталов редко осмеливаются посещать Южный город. Там живут грабители, нищие, уличные воры, проститутки. То есть люди, которые не желают изменить свою жизнь к лучшему.
– Разве у них есть выбор? – спросила Хизи. – Возможность изменить жизнь к лучшему?
Йэн кивнул не задумываясь.
– Я мог бы, как отец, стать торговцем, но избрал другую дорогу.
Но Хизи, казалось, не вполне ему верила.
– Там, наверное, очень тяжело жить. Не думаю, что бы обитатель тех кварталов мог бы стать королевским инженером, даже если бы захотел. Мне даже страшно вообразить жизнь без рабов, слуг, воинов, которые меня защищают…
Йэн усмехнулся:
– Зачем тебе это даже представлять? Тебе никогда не выпадет подобный жребий.
Его ирония кольнула Хизи, но она не могла объяснить ему, чем действительно обеспокоена.
– Я много что пытаюсь вообразить, – настаивала она.
– Я тоже, – ответил Йэн и на миг взглянул ей в глаза так, что у Хизи закружилась голова и в груди потеплело.
– Расскажи еще что-нибудь, – попросила она, указывая на город.
– Хорошо… Пристани. Я любил сидеть там, когда делать было нечего, и наблюдать за чужеземцами. Некоторые из них такие странные, даже не разговаривают как будто, а другие довольно бойко болтают между собой на своем варварском языке.
– Расскажи мне о них, – попросила Хизи, упираясь подбородком в край стены, которой был обнесен дворик, и любуясь дорожками света на поверхности Реки, извивающимися, как тысячи змеек. Огромный трехмачтовый корабль только что вошел в канал и направился к пристани. Паруса на нем опустили, кроме треугольного, ближнего к корме.
– Погляди-ка туда. Что это за корабль?
Йэн глубокомысленно кивнул.
– Присмотрись к этому судну, госпожа. Оно построено для плавания по океану: все паруса на нем прямоугольные, кроме одного на корме, – он треугольной формы. Это позволяет кораблю плыть против ветра.
– Но ведь это невозможно, – заметила Хизи, вглядываясь в корабль. Он шел к гавани не напрямик, а как бы пританцовывая и уклоняясь то в одну, то в другую сторону, подобно застенчивому любовнику, который медлит подойти к возлюбленной.
– Смотри-смотри! Именно это они теперь и делают. Ты видишь флаг на верхушке мачты? Он показывает направление ветра.
Так оно и было, а корабль – огромный корабль – каким-то образом, и не без труда, двигался навстречу бризу, хотя никто не сидел на веслах и не тянул за трос.
– Хитро придумано! – воскликнула Хизи, начиная понимать, почему так происходит. Они заставляют ветер работать против него же самого, не борясь с ним впрямую, но исподволь похищая его силу. – Откуда этот корабль?
– Точно не могу сказать. Наверное, с юга. Я не могу различить, что изображено на флаге.
Хизи вгляделась.
– Змея, обвившая поделенный на четыре части круг.
Йэн взглянул на девочку с уважением.
– У тебя превосходное зрение, госпожа, – признал он. – Тогда это корабль из Дангуна. Дангун – одна из обширнейших стран Болотных Королевств, она лежит на океанском побережье. Корабль, наверное, везет товары из Ле.
– Из Ле? Город южнее залива? Я видела его на карте.
– Древний народ, очень древняя цивилизация. Кожа у них черная, будто уголь, или как твои глаза и волосы. Мне нравится смотреть на них.
Йэн не смотрел на Хизи, говоря это, и она так и не поняла, нравится ли ему смотреть на чернокожих моряков или на ее глаза и волосы.
– А кто живет вверх по Реке?
– Племена менгов, конечно, а за пустыней – дэшэ, которые похожи на менгов. Но они рубят лес и выплавляют олово, и потому они цивилизованнее племен, обитающих на равнинах. Корабельщики их очень спокойны – в отличие от менгов.
– А встречались ли тебе белокожие люди со светлыми волосами и серыми глазами? – спросила Хизи.
– Видеть не видел, но слышать приходилось, – ответил Йэн. – Говорят, что они живут среди льдов и снегов на самом краю света, оттого они так бледны. Менги отзываются о них как о врагах.
– Они живут на севере?
– На севере и северо-западе, у истока Реки.
– А Река выходит из горы? Значит, они живут у Ше Лента?
Йэн развел руками.
– Я не силен в вопросах религии. Это постоянно раздражает жрецов.
Йэн шагнул к ней поближе – на миг поколебался и взял ее за подбородок. Глаза его мерцали – темные, как опал, с золотистыми искорками.
– Нам пора идти, – пробормотала Хизи.
– Да, – согласился Йэн. – Скоро пойдем.
Он наклонился и коснулся губами ее губ. Он не прижимал их, как Вез, да они и не напоминали сырую печенку. Они были нежными, теплыми, добрыми… и чуть-чуть голодными.
Хизи замерла, не в силах говорить, когда Йэн оторвался от нее.
– Прости, если это тебя расстроило, – сипло проговорил Йэн. – Ведь я не могу за тобой ухаживать, ты знаешь. Но я хотел хотя бы раз поцеловать тебя.
– Хотя бы раз?
Он кивнул.
– У меня теперь не скоро возникнет повод, чтобы прийти в библиотеку: в течение нескольких месяцев нужно изучать конструкции. Когда мы увидимся в следующий раз, ты уже, наверное, будешь замужем.
Йэн грустно улыбнулся.
– Да, – прошептала Хизи. – Тебе не следовало это делать. Если бы кто-то увидел…
– Но ведь ты сказала, что никто не увидит.
Хизи покраснела.
– Я ведь не это имела в виду, – возразила она и вновь принялась рассматривать город, сердце трепетало у нее в груди, будто пойманное. – Но, если хочешь, поцелуй меня опять. Еще раз…
Уголком глаза она заметила, как Йэн снова наклонился, и повернулась к нему, закрыв глаза.
Поцелуй этот она вспоминала весь остаток дня, пока сидела в библиотеке – попеременно то холодея, то пылая жаром. Она вспоминала его, когда, уже вечером, возвращалась домой. Это было странное чувство – воспоминание о сладостном и запретном, еще одном подарке судьбы, кроме статуэтки, еще одном безумии в жизни. Широкие коридоры дворца казались узким парапетом в сравнении с Длинным Залом – как едва заметная, узкая тропка, которую она могла легко потерять и соскользнуть во тьму. Йэн. похоже, был прав, имея в виду, что способности ее безграничны, – хотя он прямо и не высказал этого. Ей хотелось мечтать и мечтать о том, что могло бы быть, но одновременно надо было успокаивать себя и готовиться к грядущему.
Но сколько бы раз Хизи ни говорила это себе, она шла легко, будто на крыльях летела.
Свернув в проход, где находилось ее жилище, Хизи уловила щекочущий запах благовоний. Жрецы только что совершили каждение, и дым толстым слоем висел в воздухе. У Хизи глаза расширились от удивления: дверь в ее комнате была распахнута настежь, и фимиам клубами выплывал оттуда. Через дверной проем был виден край юбки Квэй. Хизи смотрела и смотрела с бьющимся сердцем. Все мечты ее развеялись, и только теперь, она осознала, насколько хрупкой была ее надежда на спасение. Трепеща, Хизи сунула руку в карман – и нащупала статуэтку. Она была неживой, как и всякий металл. Холодная статуэтка, посулы которой растаяли при первой же волне острого аромата.
Хизи стояла как вкопанная, пока Квэй не обернулась. Хизи успела поймать ее взгляд, в котором читалась мука. Взгляд этот ослепил Хизи, словно она прямо взглянула на солнце: девочка поняла, что никогда больше не увидит свою нянюшку. С болью ей захотелось вновь броситься в объятия Квэй, пойти с ней на кухню, съесть приготовленный ею завтрак… Только сейчас Хизи поняла, как она любит Квэй.
Сейчас она видит ее последний раз в жизни – и, конечно, она уже никогда не увидит Тзэма.
Сжав в руке статуэтку, Хизи пустилась бежать что есть мочи, жрец что-то кричал ей вслед звонким, мальчишеским голосом.
Эхо гулко повторяло ее шаги, как будто она находилась в одной из гробниц в подземелье, о которых некогда читала. Это было еще, когда она была маленькой девочкой и бродила с Дьеном, единственным своим товарищем, по пустым залам дворца. Но сейчас эти залы были заполнены эхом шагов.
«Дьен, – скорбно подумала Хизи. – Я никогда не увижу тебя вновь».
Еще один лестничный пролет, и еще один. Хизи не знала, догоняют ли ее жрецы; звон крови и свист ветра в ушах заглушали погоню. Но она была уверена, что сумеет первой достичь крыши.
Задыхаясь, с глазами, полными жгучих слез, Хизи вылетела на залитую солнечным светом площадку. Оттуда она начала подъем к самому верхнему дворику, где они с Йэном целовались. Ветер шелестел листвой тополей.
Тут еще недостаточно высоко, подумала Хизи и стала подниматься на покрытую красной черепицей крышу, которая скатами спускалась к саду.
Хизи уже достигла гребня крыши, как вдруг услышала позади себя голоса. Обернувшись, она увидела, как на площадке появился один, а потом другой жрец. Не обращая на них внимания, Хизи вскарабкалась на самую верхнюю балку и побежала по ней.
Вот он, ее путь, – прямой и узкий, иллюзия стала реальностью. По крыше пустого крыла дворца Хизи бежала не куда-нибудь, а к Длинному Залу. Тут она вновь вскарабкалась наверх: теперь ее отделяли от мостовой пять полов и шесть потолков. Это было достаточно высоко.
Черепичный скат плавно опускался налево и направо, переходя в плоские крыши нижних этажей. Хизи, пока бежала, могла наблюдать картинки привычной жизни во внутренних двориках: служанка развешивала белье, садовник поливал растения в горшках, мужчина и женщина целовались. Совсем незначительные мелочи вдруг стали бесценны. Бесценны и хрупки, как ее разбитые мечты. Единственный осколок былых надежд – уйти от жрецов и избежать участи Дьена. Едва Хизи поняла это, сердце сжалось от жгучей горечи.
Вскарабкавшись на крышу Длинного Зала, Хизи оглянулась. Жрецы здорово отстали, ведь они не проводили многие часы, разгуливая по дворцовым крышам, залитым солнечным сиянием. Хизи знала, что теперь они ее не догонят.
Она несколько раз оскальзывалась, поднимаясь на крутую, куполообразную крышу, но она знала, где поручни, знала, как взобраться на конек, который держится на прочной опоре. На миг она вспомнила Тзэма – как ему, должно быть, станет грустно, и порадовалась, что он сейчас в городе. Он убил бы их, а потом конечно же погиб и сам. Теперь же этого не случится, да и Гану не придется рисковать из-за нее жизнью. Она сама разрешит свои трудности, возьмет на себя бремя ответственности за свое рождение.
Судорожно вздохнув, Хизи достигла самой вершины крыши – и на миг остановилась. Верх купола был открытым; подобный огромному немигающему оку, он освещал Ленг Корт. Заглянув в отверстие, Хизи увидела ирисы, фонтан – далеко в глубине, и внизу манящие ее камни.
Только бы не упасть в фонтан, подумала Хизи, я не должна отдавать Реке свою живую кровь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51