Ган немного понаблюдал за ней, потом протянул руку и дотронулся запястья Хизи.
– А теперь нарисуй сью.
Сью – маленькая скрученная катушка – обозначал воду. Хизи написала его, но ее мысли вновь убежали вперед. Конечно же сью пишется в иероглифе «лед», а символ «плакать» означал «воду и лицо». Она нетерпеливо ждала следующего задания.
– Как будет «дорога»? – сказал он, используя современное, не древнее, слово. Хизи чуть помедлила, затем вывела нечто сложное и сама удивилась. Что-то вроде соединенных «воды» и «земли».
– Это должно значить топь, остров или что-то вроде, разве не так?
– Почему?
– Это же символы слов «вода» и «земля».
– Повтори медленно то, что ты сейчас сказала, – потребовал Ган, смотря на нее так, будто мог видеть ее мысли.
– Э-то сим-во-лы слов «во-да» и «зем-ля».
– Теперь только эти два слова.
– Ше, ньюн, – сказала Хизи, – вода, земля.
– Разве не похоже на шеньгу, «дорога»?
Хизи выгнула бровь. «Есть немного, но не слишком».
– А если прочесть эти иероглифы на старом языке, со старым произношением?
– Сью-ньган, – осторожно выговорила она и улыбнулась. – Ясно! Сьюньган звучит как сьюньгу, по-старому «дорога».
– И правда, – сказал Ган. – Все сложные иероглифы записываются этими двумя способами. – Он ухмыльнулся. – Чем учить тысячи иероглифов, проще запомнить сотню основных символов.
Хизи растерянно кивнула.
– Вот это да! – проговорила она.
– Ну, – ласково спросил Ган, – теперь ты сможешь забрать это и выучить к завтрашнему дню?
– Я могу унести с собой книгу и бумагу?
– Я хочу, чтобы ты побыстрее выучила эту тему, – пояснил Ган. – У меня нет времени потакать тебе. Ты не должна бездельничать дома.
– До завтра я все выучу, – пообещала Хизи,
В тот день она едва сдержалась, чтобы не пуститься в пляс в зале, где ее ожидал Тзэм. Похоже, радостный вид Хизи удивил его.
– Кажется, тебе стало лучше, принцесса, – сказал он.
– Да, Тзэм, мне действительно лучше. Ган учит меня читать.
Хизи уловила смятение в его бегающем взгляде.
– Что-нибудь не так, Тзэм? – спросила она.
– Нет, принцесса, тебе не о чем беспокоиться.
– Терпеть не могу, когда мне это говорят. Ни от кого не слышала, чтобы случилось что-то, о чем я бы могла побеспокоиться.
– Нет, – сказал Тзэм, – это только мое дело.
– Может, я смогу помочь?
Тзэм пронзил ее взором, будто не доверяя, однако, увидев, насколько Хизи серьезна, рассмеялся и взъерошил ей волосы:
– Нет, принцесса. Впрочем, спасибо за предложение. Что ж, пошли домой? Думаю, Квэй уже сделала блинчики с сыром.
– Чудесно. Но мне много задали. Давай посоревнуемся.
– Посоревнуемся?
– Ну, как мы раньше делали. Помнишь? Ты мне все время проигрывал.
– Я помню, что поддавался тебе, чтобы ты не разобиделась и не приказала меня казнить.
Хизи хотела возразить, но тут ей кое-что пришло в голову.
– По-моему, там тот, кого ты ищешь. – Она махнула рукой в сторону коридора, который Тзэм так нервно оглядывал.
Тзэм, заволновавшись, оглянулся. Когда он в недоумении вновь взглянул на Хизи, он увидел только, как юбка ее мелькнула за углом. Тзэм завопил и бросился вдогонку.
Наконец-то служба в библиотеке стала приносить ей радость. Каждый день она все глубже погружалась в изучение древней письменности, и вскоре Ган начал знакомить ее с индексированием. Это было довольно просто: сначала нужно было прочесть – или хотя бы пролистать – книгу, а потом составить перечень предметов и лиц, описанных или упомянутых в ней. Существовал главный указатель – огромная книжища, которую Ган тщательно прятал, состоящую из названий различных предметов и лиц. Под каждым заголовком был помещен список книг, в которых они упоминались, и перечень номеров, указывающих, на какой полке эту книгу можно найти. Хизи была удивлена и даже немного раздосадована, когда узнала о существовании указателя. Знай Хизи о нем раньше, насколько облегчились бы ее поиски! Книги размещались на полках в строгом порядке, чтобы их можно было отыскать; как только их ставили на полку, место это снабжалось номером – в порядке возрастания, разумеется, и такой же номер надписывался на внутреннем уголке первой страницы, чтобы книгу после прочтения можно было вернуть на полку. Если бы книги были без индексов, их не стоило и пытаться отыскать.
Индексирование порой казалось скучным, порой интересным занятием – все зависело от того, какую именно книгу приходилось вносить в указатель. Ган как будто был доволен тем, как Хизи справляется, хотя довольно резко и ехидно указывал на ошибки. Но со временем Хизи стала ошибаться все реже и реже, глаза ее мигом окидывали иероглиф, постигая его значение, и, схватывая смысл сложных метафор, иной раз Хизи постигала такие оттенки, о которых раньше и понятия не имела.
Увлеченная индексированием, Хизи и думать забыла о недавнем нападении призрака и о своих странных сновидениях, в которых ей снился незнакомый лес. Она укреплялась в своем решении понять, что случилось с Дьеном, разгадать тайны своей семьи и собственную участь. Поэтому по вечерам, справившись с заданиями Гана, она изучала не места возможного обитания призраков, но Королевскую хронику. Она также ознакомилась с географией и поняла, что поблизости от ее родных краев таких лесов, что снились ей, не существует, но зато на севере, западе, востоке и юге, а также западнее моря раскинулись огромные леса, в которых водятся чудовища и человекоподобные существа. Где находится именно тот лес, что ей снился, трудно было определить.
Были также и трудности в ознакомлении с историей королевской семьи.
– Указатель включает множество книг, которых нет на полках, – сказал ей однажды Ган.
– Многие книги нужно расставить по полкам, – сообщил он. – Займись этим сегодня.
Хизи расставила книги по полкам, но нужных ей не обнаружила. Она сказала об этом Гану.
– Как они называются? – спросил Ган. Хизи перечислила названия, и глаза его сузились от гнева.
– Их забрали жрецы, – почти прорычал он.
– Зачем?
– Ответь лучше, зачем они тебе нужны.
– Я принцесса, и меня интересует история королевской семьи.
Ган покачал головой.
– Нет уж, принцесса, говори правду. Ведь я не накажу тебя за это. Хотя ты можешь о многом умолчать. Твой интерес к истории королевской семьи представляется необычным. Ведь у нас в библиотеке есть генеалогические описания, а также Книга о Рожденных Водой, где подробно описывается жизнь императоров и их деяния. Но такие книги, как Явление бога в Рожденных Водой, или Начало Королевской Власти, или Ше Дэнг, не совсем обычны.
– Это их унесли жрецы?
– Да, и по многим причинам. Но важно одно: они не желают, чтобы книги эти попали в руки такому умному ребенку, как ты.
Сказав это, Ган содрогнулся, глаза его закрылись.
– Сейчас, сейчас, – сказал он, опускаясь на стул.
– Ты находишься под запретом? – прошептала Хизи.
– Тсс, – повелел Ган. – Молчи об этом. И никогда и нигде больше не упоминай об этих книгах.
– Я… не буду.
Ган кивнул.
– Жрецы обладают на редкость скудным воображением, – продолжал Ган, почувствовав себя лучше. – Они берут у меня книги, где головоломки сшиты вместе, но оставляют первый лист головоломки здесь, в библиотеке.
– Что ты имеешь в виду?
– Основную ткань они берут, но оставляют уток и основу.
По лицу его вновь пробежала судорога, и Хизи прижала палец к губам.
– Прости, Ган. Давай больше не будем об этом говорить.
– Не будем, – согласился Ган, тяжело вздохнув.
В течение следующих нескольких дней Хизи очень внимательно читала книги о королевской семье, в основном исторического содержания. Она обнаружила множество отсылок на древнем языке. Одна рукопись отсылала к «Благословенным Рекой» – Хизи понимала, что это такие люди, как ее отец, наделенные от Реки чудодейственной силой. В другой упоминалось время, когда не было подходящего наследника, достигшего «поры вложения», и потому временно правил страной визирь. Хизи обнаружила, что многие всходили на трон, едва достигнув ее возраста, но никого не было младше. Она выписала это все на листок. Быстро просмотрела книгу об архитектуре города, потому что плохо понимала ее содержание. В книге этой она обнаружила беглое упоминание о разрушенной части дворца, но не наводнением или пожаром, а «высвободившимся благословленным» по имени Танганата Йид Цхадун. Она разыскала его в генеалогическом древе и узнала, что он занял императорский трон в возрасте десяти лет – это был самый юный из всех когда-либо правивших императоров. В хронике говорилось, что он правил не больше года. Хроника не упоминала, что он разрушил дворец, – она просто сообщала, что слово «ната» было добавлено к его имени в таком-то году. Хизи заинтересовало это особенно потому, что случилось в начале правления их династии. Ведь Цхадун – это попросту старинное произношение Шадун.
По пути домой она мало говорила с Тзэмом, который к тому же казался рассеянным, но пыталась связать воедино обрывки отдельных сведений. Теперь она поняла, что Ган имел в виду, когда говорил о материи, утке и основе. В одной-единственной книге она не могла прочесть обо всем сразу. Так, например, книга об архитектуре не упоминала дату восхождения на трон Танганаты и его неожиданную смерть, а генеалогия, которая содержала эти факты, опускала, что в эти годы мальчик разрушил дворец. Это были нити, которые ей предстояло сплести, чтобы возникла картина, ясная для нее. Ткацкий станок – это она сама. Хотя нет, она – это, скорее, челнок. Хотя какое все это имеет значение? Ведь это только сопоставление, не больше.
Множество свидетельств указывало на ее возраст – около двенадцати, – как на критический для королевской семьи, особенно для мужчин, которые могли бы стать правителями. Хизи подозревала, что это как-то связано с ее кровями. Если она при этом становится женщиной, значит, мальчики должны стать мужчинами. Но ведь к ним не приходят крови, мужчины совсем иначе устроены. Хизи решила, что на следующий день попытается выяснить этот вопрос. Каковы бы ни были эти изменения, они происходят по-разному, но в один и тот же срок. Это также совпадало с тем, что Хизи знала о женщинах. История с Танганатой, восстановленная ею, казалась особенно важной. Мальчик в таком раннем возрасте становится Королем – об этом ей удалось прочесть. Но даже сухая генеалогия имела глубокий смысл: произошла какая-то ошибка в том, что его допустили к власти. То, что он был самый юный Король (а это, как чувствовала Хизи, подчеркивалось в тексте), выявляло смысл этой ошибки. И каким-то образом одиннадцатилетний мальчик ухитрился разрушить огромную часть дворца.
Хизи была уверена, что ее отец, а возможно, и мать могли бы сделать то же самое, если бы захотели. Но причин для такого поступка не могло быть. И в этом был источник ошибки с Танганатой – ребенок в одиннадцать лет, Хизи знала, не может быть вполне благоразумен. Хотя это можно сказать о человеке любого возраста. И почему тот, кто не способен совладать со сверхмощной силой в одиннадцать, подчинит ее в двенадцать, тринадцать, четырнадцать лет? Это был самый важный вопрос. Ведь именно в эти годы детей либо переводили в королевское крыло дворца, к родителям, либо они бесследно исчезали, и к их имени присоединялось окончание «ната». Так случилось и с Дьеном.
А ведь и ей теперь было столько же лет, сколько Дьену, когда она в последний раз видела его. И столько же лет было Танганате.
Вернувшись домой, Хизи поняла: случилось что-то неладное. Квэй встретила ее в дверях, крутя в руках полотенце для посуды. Глаза ее были красными – это значило, что она только что плакала. Возле нее неподвижно застыл Тзэм. Чувствовалось, что он подавлен.
– Хизи, – сказала Квэй. – Скоро к тебе придут. Ты должна сделать все, что тебе велят, и ни о чем не беспокоиться.
Квэй, однако, была очень обеспокоена. Хизи ничего ей не сказала. В воздухе пахло дымком: так же пахли благовония, которые сжигали жрецы для изгнания духов. Хизи вышла во двор за Квэй. Там ее поджидали четверо жрецов. Все они были в хлопковых масках, которые прежде Хизи никогда не видела, с дырами для глаз и ртов. Они были в балахонах, как если бы собрались на некой церемонии.
– Хизи Йид Шадун, – пропел один из них высоким, мальчишеским голосом. – Мы собрались здесь для совершения обряда Нгессе.
Обряд носил древнее название, но Хизи поняла его: оно означало «тело». Знак для этого понятия – сосуд, в котором помещается душа.
– Что? Я никогда не слышала о таком обряде.
– Это один из обрядов, посвящающий во взрослые, – пояснил тот же жрец. – О нем узнают только тогда, когда приходит надлежащее время.
– Она… К ней еще не пришли крови! – пробормотала Квэй.
Жрец резко обернулся к служанке.
– Это не важно, даже если ты и не солгала, – ответил он. – Если она еще слишком юна, обряд можно будет повторить. Мы не можем ждать, пока она достаточно повзрослеет.
Хизи поняла, что в словах его кроется некий загадочный смысл. Квэй так и съежилась.
Вот оно, подумала Хизи. События наступили прежде, чем она смогла постичь их смысл. Вот он, тот день, когда она исчезнет – или присоединится к своим родителям. Тзэм, конечно, знал об этом. Он был неподвижен, точно статуя.
Если они заберут меня, подумала Хизи, он убьет их. Он убьет их всех. Она вспомнила, как прижимал ее Тзэм к своей груди, убегая от демона, как он вытащил ее из воды, когда она отправилась разыскивать Дьена.
Хизи положила ладонь на его руку.
– Тзэм, – прошептала она. – Иди набери для меня цветов, которые растут в саду на западной крыше. Голубых и красных.
Этот сад был наиболее удаленным среди старых построек, над покинутым крылом дворца. Пройдет достаточно времени, прежде чем он возвратится.
Тзэм подавил гневный взгляд – потому что жрецы смотрели прямо на него.
– Принцесса, – сказал он, и в голосе его слышалась мука. – Может быть, я понадоблюсь тут…
– Нет, ты не понадобишься, – возразил жрец. – Иди собирай букет. Обряд краток, но неприятен – и цветы послужат ей утешением.
– Да, Тзэм, – сказала Хизи. – Мне будет приятно думать, что сейчас ты собираешь для меня цветы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51