Чтобы узнать, кто он — хозяин или друг, решивший покататься по городу?Сравните его фотографию с фотографиями работников дипломатического корпуса и известных нам представительств иностранных фирм. И еще отсмотрите и проверьте биографии всех посетителей вне зависимости от их пола, возраста и положения...И еще...— А может, он не на встречу ездил, а просто так, отдохнуть? — вдруг спросил майор Проскурин. — А мы в том его поступке ищем двойное дно. Ищем связи.— Может быть, и просто отдохнуть. Но только, если просто отдохнуть, он взял бы с собой в ресторан телохранителей. А если бы, к примеру, это была интимная встреча с женщиной, которую он не желает никому показывать, он не пригласил бы своего помощника, того, который нас к нему привел.Нет, я не думаю, что это был рядовой поход в ресторан. И не верю, что это была интимная встреча Двух любящих сердец. Но верю, что встреча была.Вполне возможно, с кем-то из тех, кто проходит по нашему ведомству. И тогда это проведенное по вашему настоянию «учение» можно будет признать успешным...Утром следующего дня генералу Трофимову доложили, что:— машина «Ауди-100», номерной знак... принадлежит работнику консульства Швейцарии Густаву Эриксону и что это именно он был в ресторане и за ее рулем в отслеживаемое следствием время;— фотография человека, которому принадлежит машина «Форд», номерной знак... не совпадает с фотографией человека, находившегося за рулем в отслеживаемое время;— фотография человека, находившегося с... по... в машине «Форд», была идентифицирована с фотографией второго помощника атташе по культуре посольства Соединенных Штатов Америки Джона Пиркса...Вторым помощником атташе по культуре посольства Соединенных Штатов Америки традиционно был кто-нибудь из представителей Центрального разведывательного управления Соединенных Штатов Америки.И значит... И значит, вполне допустимо предположить, что некто Корольков Илья Григорьевич был на встрече с агентом внешней разведки США Джоном Пирксом.Почему так можно предположить?Потому что Джон Пирке приехал в ресторан не на своем, а на взятом напрокат автомобиле. Вошел в ресторан и вышел из ресторана не через парадный, которым пользуются все прочие посетители, а через служебный вход. Был в ресторане, но никто его из обслуживающего персонала не видел и по предъявленной фотографии не опознал. И наконец, он очень профессионально оторвался от преследования, не останавливась перед нарушением Правил дорожного движения. Так нормальные, которым нечего и не от кого скрывать, посетители ресторанов не поступают. Так поступают только... помощники атташе по культуре. Или помощники военно-морских атташе. Или...А вот с кем встречался второй помощник? Вполне возможно, что с гражданином Корольковым, который, оказывается, отдельный кабинет не заказывал, хотя и оплачивал. На встречу приехал с телохранителями, но внутрь их не взял. Своего помощника взял, но спустя какое-то время отправил в общий зал. То есть тоже вел себя не самым естественным образом. Чем был очень похож на другого «странного» посетителя того же ресторана.Ну и, значит, в качестве первого шага в будущем расследовании можно выдвинуть рабочую версию о том, что гражданин России Корольков Илья Григорьевич по кличке Папа и гражданин Соединенных Штатов Америки Джон Пирке, являющийся вторым помощником атташе по культуре посольства США, не проводили свое свободное время в дружеском застолье, а имели конспиративную встречу в ресторане «Русский двор». И можно предположить, что гражданин Пирке имеет со всего этого какой-то свой интерес. Вполне вероятно, связанный с ослаблением обороноспособности России, которую призван в силу своих прямых служебных обязанностей защищать генерал Трофимов.А раз так, то это уже не злоупотребление служебным положением, не разбазаривание государственных средств на не относящиеся к приоритетным направлениям самодеятельные расследования, а прямое исполнение служебного долга, за которое надо не ругать, а поощрять проявивших инициативу работников.Вот так все оборачивается, когда в игру вступают вторые помощники атташе иностранных посольств. И пусть теперь начальство попробует объяснить ему, генералу Трофимову, что он не прав, когда сует нос в дела, которые относятся к компетенции Министерства внутренних дел. И пусть попробует убедить передать дело в чужие, не имеющие отношения к разведке руки.Не отдаст он теперь это дело. Как тот бультерьер найденную им сахарную кость. Глотку всякому приблизившемуся перервет — а не отдаст. Потому что истина генералу Трофимову важнее доброго к нему отношения высокого начальства. Потому что начальства много, а честь одна...— Выделите эпизод контакта гражданина России Королькова с гражданином Соединенных Штатов Америки Джоном Пирксом в отдельное дело, — распорядился генерал, — и представьте мне к завтрашнему дню свои соображения по поводу ведения оперативно-следственных мероприятий... Глава шестьдесят вторая Когда подручный Папы прибыл в коттедж, где содержался похищенный гражданин Иванов, братва уже добила весь первоначальный ликероводочный запас, сбегала еще, добила и собиралась в новую ходку.— Вы что это здесь?! — грозно спросил он.— А что такое? — напористо возмутилась пьяная и потому смелая братва.— А ну встать! — гаркнул помощник Папы. Братва, недовольно ворча, оторвалась от стаканов и банок с килькой.— Ты че это, Шустрый, борзым, что ли, стал? — с угрозой в голосе спросили они. — Ты такой же, как мы! Только ты при Папе. А мы при деле. И не хрен тут... Это мы, мы его сделали. Имеем право! — И, злобно зыркая глазами, посмотрели на перья, которыми только что резали хлеб и вскрывали банки, но которыми могли резать и вскрывать не только хлеб и банки.— Я такой же, как вы, — согласился подручный, быстро понимая, что вступать в долгие дискуссии с пьяной братвой по поводу того, кто главнее, безнадежно. Главнее всегда тот, кто больше выпил. Бесспорно главным был только один их общий знакомый. — Да, я такой же, — повторил он, — но Папа другой. Этот фраер нужен не мне. Этот фраер нужен Папе. И если вы его прохлопаете, вы будете иметь базар не со мной. Вы будете иметь базар с Папой. А Папин базар короткий...Братва погасила взоры и стала вставать. Авторитет Папы был непререкаем. Потому что держался не на пряниках и даже не на кнуте. Держался на пере в бок или пуле в голову.— Ладно, чего там, он такой же, как мы. Ему сказали — он делает. А если не сделает, его Папа на перо поставит. И нас тоже поставит...Братва встала, пусть не строем, но встала.— Давай, базарь за фраера.— Папа сказал за фраера, чтобы берегли его пуще жизни. Если что, за него он положит всех вас. Это не я сказал, это он сказал.Братва хмурилась, играла желваками, но вслух приказ Папы не комментировала. Дорого может обойтись сказанное против Папы слово.— Все убрать, поставить вокруг посты, и чтобы больше ни капли, — сказал Шустрый.— Давай шевелись, убирай бардак! — продублировали команду бригадиры, подгоняя рядовых «быков».Братва начала нехотя собирать пустые бутылки и банки.— А где этот, которого вы?..— Вон он лежит, — показал один из братанов на валяющийся на полу палас.— Вы что, все это время?..— Мы тут как-то забыли... Да ладно ты, ничего ему не сделается.— Развяжите его, — распорядился подручный Папы.Палас раскатали и вытащили на свет Божий похищенного из гостиницы гражданина Иванова Ивана Ивановича. Который после многочасового пребывания в синтетическом ковровом изделии был готов уже ко всему. И в первую очередь к смерти.Несмотря на легкий успех и на то, что все были пьяны, пленника все продолжали сильно уважать, что выражалось в том, что в каждую его руку вцепилось сразу по нескольку чужих рук.Шустрый вытащил из принесенной им с собой сумки пакет.— Это твое? — спросил он.— Мое, — ответил Иванов.— И это? — перевернул и вытряхнул содержимое пакета на стол Шустрый. — И пистолеты, и баксы, и эти, как их, дискеты?— Мое.Братва при виде толстых зеленых пачек присвистнула.— Откуда у тебя все это? Иванов неопределенно пожал плечами. Он не производил впечатление супермена, который может одновременно с двух рук в четыре головы. Он вообще никакого впечатления не производил. Он был такой же невыразительный, как палас, из которого его извлекли.Шустрый внимательно посмотрел на него и, не удержавшись, спросил:— Это ты был там, на Агрономической?— Я, — признался Иван Иванович.— А из этих шпалеров ты стрелял? — показал Шустрый на пистолеты.— Стрелял, — признался Иван Иванович.— И наших братанов положил...— Нет, я ни в кого не попал! — встрепенулся Иванов.Ну а кто бы сказал, что попал? И что убил? Задавать другие вопросы помощник Папы был не уполномочен. Все остальные вопросы должен был задавать сам Папа.Шустрый набрал его телефон.— Папа, он здесь. Он в полном порядке. Как братва? — Шустрый тяжелым взглядом огляделся по сторонам. Отчего все замерли, выпрямились и Даже как-то подтянулись. — Тоже в порядке. Что с ним делать?— Закрыть где-нибудь и поставить усиленную охрану! — распорядился Папа. — Я с ним сам лично поговорю. Позже.— Сделаем, Папа!— Как он себя ведет?— Никак не ведет. Стоит и глазами хлопает. И вообще какой-то он не такой. На вид — полный чухан. Не скажешь даже, что это он наших...— А ты кого ожидал увидеть?— Ну, такого...— "Такие" на парадах ходят. А остальные ничем не отличаются от нас с тобой. Или ты думал, у профессионалов особое клеймо на лбу проставлено?— Ну не клеймо, конечно.— Короче, как бы он ни выглядел и что бы ни делал, скажи, пусть с него глаз не спускают!— А я? Что мне делать?— Тебе — возвращаться. Впрочем, нет, погоди. Что он там, говоришь, делает?— Ничего не делает. Стоит.— А ты где стоишь?— Рядом.— Тогда выйди в другую комнату.— Зачем?— Тебе сказали — делай. Ну?— Вышел, Папа.— Тогда вот что, ты не спеши уезжать. Ты, прежде чем уезжать, пугни его маленько. Ты ведь, кажется, просил его у меня?— Просил, Папа! Он же наших братанов...— Ну так я тебе разрешаю. Возьми его! Он твой! Спроси, откуда он взял те дискеты, доллары и оружие. Только так спроси, чтобы не до смерти. Чтобы он после говорить мог; И чтобы все кости целы.— А как же ты...— Я потом приеду. На разборки. И за то, что вы с ним сделали, всех на его глазах урою.— Зачем?— Затем, чтобы он меня любил, а всех остальных боялся. Слыхал байки про доброго и злого следователей?— Не слыхал, видел! Когда еще по первой ходке шел.— Так вот я добрый. А ты злой. Пока я тебе это разрешаю.— А если я вдруг лишку?— А если лишку, то за эту лишку я спрошу с тебя. Втрое спрошу! Понял?!— Понял, Папа. Сделаю все как надо, Папа... Шустрый положил трубку на рычаги, злобно ощерился, вернулся в комнату, шагнул к пленнику и, не говоря ни слова и никак не предупреждая свои действия, ударил Ивана Ивановича кулаком в правую скулу. Тот пошатнулся, но не упал, удерживаемый десятком вцепившихся в него рук.— Ты что?! — возмутилась братва. — Нам велел его пальцем не трогать, а сам...— Он наших братанов! Там! И там! — сказал подручный Папы и с силой пнул врага в живот.Иван Иванович от боли согнулся в поясе. И ткнулся лбом в пол. Его уже никто не держал.— Вы чего его отпустили? — заорал Шустрый.— — Так он же того. Он уже готовый.— Все равно держите! Может, он только притворяется, что того.Ивана Ивановича подхватили под локти и поставили на ноги.Он открыл глаза, увидел перед своим лицом свирепую, злорадно оскаленную физиономию, увидел занесенный для удара кулак и понял, что был прав, что его начали убивать.— Ты зачем наших братанов? Гнида! — заорал Шустрый и еще раз, наотмашь, ударил досадившего ему врага.— Ну-ка дай я тоже разок! — подбежал распаленный брызнувшей на пол кровью один из «быков».— Назад, — рявкнул Шустрый. — Он мой! Только мой! А ну говори, откуда взял пистолет и баксы?— Там взял, — ответил разбитыми губами Иван Иванович.— Где там?— В пиджаке. Который в шкафу висел. Там ключ был.— Ты что, чужие карманы шмонал?— Нет. Я его надел. Когда в шкафу сидел, — честно ответил Иван Иванович.— Зачем сидел?— Я прятался.— От кого прятался? От мусоров?— Я от любовника прятался. Который к моей знакомой пришел. У которой я был.Братва многозначительно захмыкала, косясь на помощника Папы.— Ты что, издеваешься надо мной! Анекдоты, гад, пересказываешь? — взревел Шустрый. И снова ударил растянутого в руках братвы, как на дыбе, Ивана Ивановича по лицу.— Я правду говорю! Я в шкафу сидел! Я голый сидел, когда он пришел. Я его пиджак надел... — испуганно заголосил Иван Иванович.— Какую правду? Про шкаф правду?— И про шкаф правду!Братва заржала в голос, уже не скрывая своего удовольствия от наблюдаемой сцены.Помощник Папы озверело замолотил по лицу, груди и животу издевающегося над ним в присутствии братвы врага, уже мало помня предупреждения своего пахана. Насчет того, чтобы не до смерти.После третьего удара Иван Иванович уронил голову на грудь и затих.Шустрый отскочил от обвисшего тела, потирая отбитые и окровавленные костяшки пальцев.— Чего вы ржете? И чего стоите? Вам что, делать нечего?— А что делать?— Не знаю, что делать! Ну хотя бы обыщите его. Вы его обыскивали?— Не успели.— Ну вот и займитесь. Все лучше, чем зубы скалить!«Быки» нехотя, двумя пальцами отогнули залитые кровью полы пиджака и полезли в карманы.— Есть, — сказали они.— Что есть?— Баксы есть. Рубли есть. Паспорт, — перечисляли шмонающие потерявшего сознание Иванова «быки». — И вот еще какая-то ксива.— Какая ксива?— Ну удостоверение. С красными корками.— Удостоверение? Ну-ка посмотрите. «Быки» развернули корочки. И присвистнули.— Слышь, Шустрый, это же ментовские корочки. Он же не просто так. Он же мент поганый! Он подполковник. Гадом буду!— Да ты что? — встрепенулся подручный Папы. — Покажи.— Ну вот же. Вот написано: «Подполковник Федеральной службы безопасности». И печать на портрете...На фотографии Иванова Ивана Ивановича действительно была печать. И корочки действительно были выданы подполковнику Федеральной службы безопасности. Но выданы не в Федеральной службе безопасности, а по случаю, в переходе, за наличный расчет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43