— Пусто. Ни одного патрона. У вас запасные есть?Иван Иванович покачал головой.— Тогда давайте мой. Обратно давайте. Он вам все равно не нужен. А у меня еще две запасные обоймы есть.Иван Иванович покорно вернул пистолет. И пpинял обратно пустые свои.Вдалеке зазвучали многочисленные милицейские сирены.— Ну, теперь все! — облегченно вздохнул Иван Иванович.— Все, — согласился телохранитель. — Нам все!— Почему нам? Ведь милиция...— Потому что они зажмут их в подъезде. И другого выхода, кроме как наверх, у них не останется! Они пойдут наверх. Им наши почти пустые пистолеты безопасней автоматов группы быстрого реагирования. Теперь нам здесь не усидеть.Охранник еще раз внимательно посмотрел на Ивана Ивановича, словно принимая какое-то решение.— Вы по крышам когда-нибудь бегали?— Нет. Я с детства высоты боюсь.— Так, понятно. А клаустрофобией не страдаете?— Чем?— Боязнью замкнутого пространства.— Нет. Вроде нет.— Ну, тогда из двух зол выбирают меньшее... Пойдемте.— Куда?— Туда, где вас, может быть, никто не найдет. Телохранитель наугад выстрелил вниз, отполз от края лестничной площадки и, приложив ухо к ближайшей двери, прислушался.— Нет, — сказал он, переполз дальше и снова приложился к двери. — И здесь тоже нет. А вот здесь, кажется, тихо. И пыль под ковриком.— Ну и что, что пыль?— То значит, что половичком давно никто не пользовался.Охранник встал на колени, вытащил из кармана какую-то проволоку и засунул ее в скважину. Замок щелкнул. Дверь открылась.— Мы будем уходить через квартиру?— Вы будете...— А вы?— А я по-другому.Телохранитель прислушался к происходящему на нижних этажах. До следующего штурма оставалось не больше нескольких минут.— Слушайте меня внимательно. Сейчас вы зайдете в квартиру и, стараясь не потревожить ни одной вещи и не оставить следов, пройдете в спальню. Там будет стоять платяной шкаф. Должен стоять шкаф. Ну или что-то вроде шкафа. Вы заберетесь в него и, не шелохнувшись и не издав ни звука, просидите до послезавтрашнего утра. А лучше до послезавтрашнего вечера. Или еще дольше. Чем дольше, тем лучше...— А вы? Вы-то как?— Я? За меня не беспокойтесь. Я уведу их через крышу. Я в отличие от вас высоты не боюсь. И еще. Самое главное. Когда вы отсюда выберетесь, позвоните по телефону 223-20-12. Попросите позвать Робинзона Крузо...— Почему Робинзона Крузо?— Потому что людей с такой фамилией в нашей стране нет! Вы запомнили? 223-20-12. Робинзон Крузо! Запомнили?— Запомнил.— Вы позвоните, и там вам помогут.— Кто поможет?— Такие же люди, как я.Снизу зашуршали осторожные шаги. Телохранитель втолкнул Ивана Ивановича в квартиру, приложил кулак к уху, напоминая о звонке, оттопырил большой палец — мол, все будет нормально, и тихо прикрыл дверь.Иван Иванович прошел по квартире, нашел спальню, нашел действительно стоявший там шкаф, открыл дверцу и, раздвигая многочисленную одежду, залез внутрь.Во второй шкаф за неполный месяц. С улицы сквозь закрытые окна донесся нарастающий вой сирен, скрип тормозов, какие-то команды. С противоположной стороны, со стороны лестничной клетки, послышались голоса. Потом крики и топот множества ног. Ударили частые выстрелы. Потом выстрелы, крики и топот сместились куда-то вверх. И наступила тишина. Мертвая тишина.Иван Иванович обессиленно сел на дно шкафа и тихо заплакал... Глава сорок четвертая С чувством глубокой безнадежности следователь Старков бродил по месту недавнего происшествия. Вернее, чего уж греха таить, по месту недавнего боя. Вначале под аркой, где на асфальте в нескольких местах были нарисованы меловые фигуры изъятых для патологоанатомического исследования трупов. И были заметны большие пятна подсохшей крови. Пятен было больше, чем меловых обрисовок, потому что убили не всех. Кое-кого лишь ранили.Потом следователь Старков шел к двери в подъезд. И предъявлял на входе удостоверение сержанту, который призван был не допускать на место преступления посторонних зевак.— Ну что, всех вывезли?— Всех, товарищ майор. Кого в морг, кого в больницу. Ужас сколько. Я такого не упомню. Знатная мочиловка. Куда там Чикаго!— Да уж не маленькая.— Уже три телегруппы приезжали. Но генерал велел гнать их в три шеи.— Правильно велел...В подъезде, на первом этаже, и на втором этаже, и на третьем этаже, суетились криминалисты. Они разматывали во все стороны желтые рулетки, собирали в полиэтиленовые мешки гильзы, выколупывали из стен застрявшие там пули, снимали с перил отпечатки пальцев.— Здоров, — приветствовал их Старков.— Здоров, сыщик.— Трудитесь?— И не говори. Работы на неделю хватит. И эксперт поднял здоровый пакет, чуть не доверху заполненный стреляными гильзами. — Во, смотри.— Ты как грибник грибы показываешь.— Грибы есть. Маслята. Насобирал вот...— Ну, тогда я дальше пошел.— Валяй. Только за перила не хватайся. И не поскользнись. Там кровища кругом.Старков аккуратно обошел две повторяющие человеческие фигуры обрисовки и поднялся на второй этаж. На втором этаже знакомый ему по юрфаку однокашник разговаривал с пожилой женщиной.— Я уже говорила. Милиционеру с автоматом. А потом такому толстому с погонами...— Это вы им говорили. А мне не говорили. Так что вы постарайтесь припомнить все как можно подробней.— Ну, значит, я собиралась пойти за молоком. Вышла из квартиры, спустилась, а тут аккурат два мужчины лежат.— А вы что, выстрелов не слышали?— Выстрелов? Нет, не слышала. Я на левое ухо немного глуховата. А на правое и вовсе. Хлопки слышала, но думала, кто-то дверью стучит. Балуется.— Так, дальше.— Спустилась я, значит, вот сюда, а здесь... Я вначале думала, они пьяные. Хотела спросить, кого им надо. А они повернулись и чуть меня не убили.— Из чего не убили?— Из пистолетов.— Каких пистолетов?— Откуда я знаю. Из таких больших черных пистолетов.— А почему вы решили, что они хотят вас убить?— Потому что пистолеты. И потому что там был тот, который за мной охотится. Он все это время за мной охотится. Он тогда меня хотел убить и в этот раз хотел.— Кто тот?— Ну тот, который нашего соседа зверски убил. И меня хотел после него. Только я убежала. И теперь хотел. Садист.— А отчего тогда не убил? Если хотел?— А вам обидно, да? Вам трупов мало, да? Вы бы лучше преступников ловили, чем сожалели, что они не всех убили...— Вы меня не так поняли. Мы, наоборот, очень рады, что вы живы...Однокашник заметил Старкова и поздоровался.— Видал! — показал он глазами вокруг.— Впечатляет, — согласно кивнул Старков. Женщина немного успокоилась.— Что вы еще видели?— Ничего я не видела. Я убежала.— Вы уверены, что это был именно тот человек, которого вы видели в этом подъезде прошлый раз?— Я еще из ума не выжила! Он это был. Он! И снова с пистолетом.— Хорошо, спасибо, можете идти.Женщина ушла, опасливо обходя кровавые лужи.— Вот так, — сказал однокашник, — а ты не верил.— Во что не верил?— В то, что это он убил. А он на тебе — снова здесь и снова с пистолетом. Верно говорят, что преступник всегда возвращается на место преступления.— Зачем?— Что зачем?— Возвращается.— Черт его знает. Может, действительно за этой старухой? Которая его опознала.— А все другие тогда при чем? Однокашник недоуменно пожал плечами.— Но одно я точно тебе скажу, как и тогда говорил. Супер он. Ты посмотри, сколько народу напластал. И все на моем участке. Что он так вцепился в мой участок...Следователь Старков поднялся еще на один этаж, где тоже был обрисован труп. И еще на один. А потом на крышу, где был обнаружен последний труп. Буквально изрешеченный пулями.— Куда они ушли дальше? Как думаешь? — спросил он одного из экспертов, ползающего по кровле и терпеливо собирающего гильзы.— Куда угодно. Здесь крыши домов соединяются вместе. Так что куда хотели, туда и ушли. Пока группа захвата клювами щелкала.Майор осмотрел место боя с высоты птичьего полета и пошел обратно. В отделение милиции пошел, куда были препровождены все свидетели и свезены все вещественные доказательства.— Видал! — показал ему знакомый эксперт кучу разложенного на двух столах оружия. — Целый арсенал. Это, между прочим, «шмайссер», который я только в кино про фашистов видел. И где они его только взяли?— Там, где все. В местах боев выкопали. Этим «черные» следопыты занимаются. У меня как-то один по делу проходил. Роют, реставрируют и продают.— Только не этот. Этот как новенький. В смазке. Как будто только что с завода.— Тогда не знаю.Майор оглядел собранное в комнате оружие и прошел в кабинет, где снимали показания со свидетелей. В большинстве с легкораненых, не успевших скрыться с места преступления свидетелей.— А где автомат взял?— Нашел, начальник.— Где нашел?— Не помню. Пьяный был. Шел, гляжу, автомат лежит. Ну я и поднял.— А патроны?— Рядом лежали.— В коробочке, перевязанной ленточкой?— Точно! В коробочке. С ленточкой. А ты откуда знаешь?..— Кто первый стрелял?— А я откуда знаю? Я вообще не стрелял. Я там случайно оказался. Я к своей телке шел. А тут бах-бабах. Ну, меня и зацепило.— Адрес?— Чей адрес?— Телки твоей.— Ну да. Я скажу, а завтра ты к ней под бочок подвалишь, пока я на нарах парюсь. И учинишь допрос и осмотр всех вещественных доказательств. Hе скажу я тебе адрес.— А про пистолет, который у тебя нашли, скажешь?— Про пистолет скажу. Когда стрелять начали, я его подобрал. С испугу. Чтобы потом мусорам... то есть, я хотел сказать, в органы охраны правопорядка сдать.— А кого-нибудь из этих людей узнаешь?— Из этих? Узнаю.— Кто они?— Откуда я знаю. Я их первый раз видел. Там, где меня подранили. И больше ни разу.— Ты же сказал, что их знаешь!— Я сказал? Я сказал, что узнал. Потому что запомнил. Когда меня стрельнули. Когда я там случайно... к своей телке шел...— Понятно. Значит, ничего не видел, ничего не слышал, ничего не знаешь?— Не, ты мне, начальник, несознанку не шей. Все видел, все слышал и все, что видел и слышал, сказал...Так, здесь все ясно. Здесь ничего интересного. Старков прошел в следующий кабинет, где допрашивали еще одних свидетелей. У которых были обнаружены удостоверения частных охранников.— Как вы оказались на месте происшествия?— Обыкновенно оказались. Проходили мимо, а тут стрельба.— Куда проходили?— Пива попить.— А оружие?— Какое оружие?— Изъятое с места преступления.— А у вас есть доказательства, что оно наше?— Будут.— Ну вот тогда и поговорим...И здесь пусто.Старков развернулся и поехал в горотдел. К себе. Один черт, это дело его не минует. Из-за, чтоб ему пусто было, небезызвестного гражданина Иванова Ивана Ивановича. Который, где ни стрельба — так и тут!Не уйти ему от этого дела. Как старому мерину от хомута. Тащить ему это дело, пока он не сдохнет. И уж лучше бы скорее...В горотделе Старкова ожидало начальство.— Ну?— Что «ну»?— Ты дурочку не валяй. Что там на месте?— Гражданин Иванов там на месте.— Да ты что?! Снова Иванов?— Он самый. По крайней мере если верить показаниям соседки. Которая его в первый раз опознала.— И что? Он снова кого-нибудь?..— Пока ничего определенного сказать не могу. Надо ждать заключения экспертов. Но пистолет в его руке видели. Точно.— Значит, видели... Значит, снова он за свое. Помяни мое слово, так просто он бы там пистолетом не размахивал. Он так просто пистолет не вытаскивает. Только по делу...Прав был начальник. Пришедшие некоторое время спустя результаты патологоанатомических, баллистических и прочих экспертиз неопровержимо свидетельствовали, что из проходившего по прежним делам пистолета были убиты по меньшей мере трое и еще один тяжело ранен. То есть пули, извлеченные патологоанатомами из тел убитых и хирургами из брюшной полости раненого, были идентичны пулям, извлеченным из тел погибших на улице Агрономической, а также пуле, найденной в том же подъезде двумя неделями раньше, и предположительно соответствовали пистолету, принадлежащему гражданину Иванову. Потому что там, где появлялся гражданин Иванов, объявлялись соответствующего калибра и рисунка пули. В телах убитых этими пулями людей объявлялись...И что же это тогда получается? Получается, что к тем шести трупам надо приплюсовать еще три. И одного тяжелораненого. Итого, считай, десять.Десять!Ну, Иванов! Который Иван Иванович... Глава сорок пятая Папа сидел в кресле возле камина, в котором жарко горели сухие бревна. Папа любил сидеть в морозные дни возле горящего камина, наблюдая живую игру пламени. Это было проявлением особого шика. Чтобы Папе не было жарко, сзади него на полную мощность работали два вмонтированных в окна кондиционера. Папа мог позволить себе делать морозный день летом.Папе зачитывали только что доставленные ему акты судебно-медицинских, баллистических и прочих экспертиз. Из милиции доставленные.— На месте преступления были обнаружены гильзы от пистолетов... калибра... в количестве... Пули калибра... в количестве... — бубнил менее шустрый, чем всегда, Шустрый.— Слушай, как там строительство идет?— Какое строительство?— На садовом участке. Куда мы технику и стройматериалы послали.— Ах, строительство... Нормально идет. Стены поставили. Крышу подвели. Завтра отделку начинают.— Качественно работают?— Обижаешь, Папа!— Ну ладно. Ты проследи, чтобы там все было нормально. Чтобы без брака. Чтобы культурненько, без всяких там выражений. Лично сам проследи.— Сделаю, Папа! Как скажешь.— Ну, тогда давай дальше читай.— ...Сравнительный анализ показал идентичность пуль, проходящих по делу... и пуль... Отсюда можно сделать вывод...— Значит, говоришь, из одного шпалера шмаляли? — лениво переспросил Папа.— Из одного! Из того самого! Я же тебе говорил, Папа, это он! Он, гад! Троих наших из своей пушки положил! И ушел! Снова ушел! Один ушел.— А тот, второй?— Тот не ушел. Того братва замочила. Набила свинцом, как пудовую гирю!— Почему не попытались взять живым?— Потому что живым его было не взять. Если самим не зажмуриться! Он такой же, как тот гад Иванов. Только Иванов круче будет. Этого мы ущучили, а Иванов ушел! Он всегда уходит! Потому что главный! Ну гадом буду — самый главный!Наши на что из автоматов шмаляли, а они только из пистолетов, так они все равно наших пятерых положили, а наши их только одного!— Так, может, это не они такие крутые, а твоя братва фраера зеленые?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43