— По Иванову? Все нормально по Иванову. Наш он.— Как ваш?— Вот так — наш. Проходит тут по одному дельцу.— Кем проходит?— Пока свидетелем.— А потом?— Потом видно будет.— Дело-то серьезное? Или так, мелочь?— Ты меня, Петр Васильевич, прямо на должностное преступление толкаешь. По статье «Разглашение предназначенной для служебного пользования информации».— Степан Степанович, ты же меня знаешь.— Да я-то знаю. А вот новое начальство не очень. Новое начальство, если что, меня не поймет. Спросит — по какой такой причине лишнего натрепал? А если натрепал, что взамен получил? Уж коли натрепал... Закон сохранения информации знаешь?— Энергии знаю.— Ну так вот информации звучит примерно так же. Сколько информации из источника вышло, столько же для сохранения равновесия должно войти. Иначе может дно показаться. Понял?— Понял. Не дурак.— И что предложить можешь?— Могу предложить свою помощь в поддержании требуемого уровня информации... Если мне вначале оттуда чуток отольют.— Отлив дорого стоит.— Прилив тоже не бесплатен.— Ну то, что ты можешь предложить, это еще бабушка надвое сказала. А у меня информация горячая. Только что с плиты. Аж пузырится вся.— Это я понимаю. И готов платить. По предложенной продавцом стоимости.— И подписью готов платить?— Шутишь, Степан Степанович. Кто же нынче подписи свои в таких учреждениях оставляет. Сегодня ты есть, а завтра тебя нет. А документик вот он, пришпиленный к делу, в шкапчике лежит. Как мина замедленного действия под седалищем. Брось, Степаныч. Зачем тебе я? Что у тебя, своих сексотов нет?— Есть. Как не быть. Только они все, вместе взятые, половинки тебя не стоят. Я бы их всех за тебя не задумываясь. И все причитающееся им материальное вознаграждение.— Нет, Степан Степанович. Это не цена. Это грабеж среди бела дня. Сбавь цену.— Дешевле не смогу. Если дешевле, то тогда и с моей стороны, извини, только половинка «товара» будет.— Половинка так половинка. Мне выбирать не приходится.— Ну тогда, значит, считай, я с тобой уже в расчете. Предоплатой в расчете. Я тебе за ту цену, что ты мне предложил, все, что мог, про Иванова сказал. Про то, что он по нашему ведомству проходит, сказал. Дело за тобой.— За мной не заржавеет. Что знаю — скажу. Если спросишь.— Я спрошу. Это ты не беспокойся.— Да уж не беспокоюсь...— И еще об одной, в счет долга, услуге попрошу.— Без подписей?— Без.— Ну, тогда чем смогу...— Ты со своим клиентом Ивановым что делать дальше собираешься?— Ничего не собираюсь. Раз он по вашему ведомству проходит, то совсем ничего. Расторжение договора и полный от нашего юридического лица их физическому лицу «от ворот поворот». Мне с государством ссориться не резон. Мне еще работать.— Как так «от ворот поворот»? Кто же в нынешнее капитализированное время выгодного клиента за просто так упускает? Какой же это бизнес, если деньги мимо кассы? Ты погоди спешить...— А как же мне его оставить, если вы потом сами же на меня всех собак навешаете?— Так уж и всех?— Ну не всех. Половину. Только мне и половины хватит. И даже четверти.— А если мы компромисс найдем?— Какой компромисс?— Взаимовыгодный. Ты клиента получишь. Я информацию. Мне этот гражданин Иванов тоже небезынтересен. Конечно, не так, как тебе. Но тоже... Глупо не использовать удачу, когда она сама в руки прет.— Что ты предлагаешь?— Я? Ничего. Я прошу о небольшой услуге. Чтобы ты принял от меня человечка и приставил к гражданину Иванову в качестве телохранителя. Своего телохранителя. Причем даже без назначения ему оклада. Представляешь, какая выгода — клиент за телохранителя платит по полному прейскуранту, а ты телохранителю ничего. Прямой навар. Прямее не бывает.— И мы в расчете?— За что?— За приставленного к Иванову телохранителя?— Экий ты жмот стал. Даже разговаривать противно. Я тебя о том телохранителе как о небольшом личном одолжении просил. Которое тебе, между прочим, немалый барыш принесет. А ты торговаться...— Я же не знаю, зачем ты к моему клиенту своего телохранителя приставляешь. И что с того может получиться.— А тебе и не надо знать. И не надо беспокоиться. Тебе надо ему счет за предоставленные услуги предъявить. И причитающиеся деньги получить. За чужую, между прочим, работу.— Мягко стелешь, Степан Степанович...— И за эту пустяковую услугу и направленный в твою кассу барыш я готов скостить тебе четверть долга.— Две трети.— Хорошо, треть.— Половину, и я соглашусь.— Ладно, половинку с хвостиком, и по рукам?— По рукам!— Ну вот и договорились. Я своего человечка к тебе завтра подошлю. В твой отдел кадров. Ты там предупреди, чтобы все чин чином было. Чтобы собеседование, чтобы в трудовую книжку печать шлепнули и соответствующий оклад начислили. Скажи, какие ему документы надо при себе иметь?— Паспорт, трудовую, лицензию охранника, право на ношение оружия.— Ну, это сделаем. Это самое простое. Только ты не жадничай, большой оклад, который тебе в прибыль пойдет, не назначай. Держись в рамках средних цифр. И никого о новом работнике в курс не вводи. Не вздумай. Мне своего человечка светить резона нет.— А если он что-нибудь такое узнает?— Что? У тебя же законопослушная фирма? Которая кодекс и постановления правительства чтит, как монах Божьи заповеди. Чего тебе опасаться?— Ну мало ли... И на старуху бывает проруха. Вдруг он что-нибудь не то заметит? Или ему покажется, что он что-то не то заметил?— Если что заметит... Считай, что не заметил. Ну все. Надеюсь на тебя.— И я тоже...— Будь спокоен. Ну ты же меня не первый год знаешь...Генерал положил трубку и выключил магнитофон, на который записал разговор. На всякий случай записал. На случай, если он не добьется росписи под распиской о сотрудничестве, а прижать к ногтю старинного сослуживца надо будет.— Все слышал? — спросил он майора.— Слышал.— Все понял?— Понял.— Ну, значит, действуй. Направь туда человечка посмышленей да поинициативней. Который сможет увидеть больше, чем ему покажут. Ну и чтобы подготовлен был на случай непредвиденных обстоятельств. Чтобы один трех стоил. Есть такой?— Найдется.— Кого думаешь?— Сашку. То есть, я хотел сказать, лейтенанта Михайлова.— Михайлова? Михайлов сможет. Ну давай действуй, майор... Теперь, если мы за кончик уцепились, непростительно будет всю ниточку не вытянуть. Ни тебе, ни мне непростительно!.. Глава охранной фирмы положил трубку и вытер вспотевшую лысину. Еще в самом начале разговора вспотевшую. Зубр генерал. Еще больший зубр, чем раньше был. Ишь как в того Иванова вцепился. Всеми тридцатью двумя. Не оторвать.Интересно только знать, зачем вцепился? Что в том гражданине Иванове такого особенного, что им сам генерал заинтересовался? Очень сильно заинтересовался...Что?Узнать бы... Потому что если не узнать, то тот генерал слопает его вместе со всем его агентством, не поперхнувшись. Хоть и старый сослуживец. Или именно потому, что старый сослуживец.Прав генерал насчет закона равновесия. На нем все держится. И если это равновесие нарушится хоть на йоту — пиши пропало. Придется падать на самое дно самого глубокого колодца. Куда даже соломка не подстелена... Глава тридцать третья Майор Сивашов был доволен. И был радостно возбужден. Впервые за последнюю неделю. Он был доволен и был возбужден по одной-единственной причине — сверка номеров оружия, изъятого следствием с места боя, вывела на оружейку одной из войсковых частей. Именно на этом складе его враг получил оружие. По крайней мере большую часть участвовавшего в бое оружия, из которого расстрелял его боевых товарищей. Там, на квартире, расстрелял. И еще раз на квартире. И в морге...Майор был доволен, потому что имел наконец возможность отомстить. За павших друзей, за позор проигранных боев, за преследующую его в последнее время невезуху. Теперь он мог отыграться за все. На виновных отыграться. Если вышестоящее начальство даст на то разрешение...А даст? Даст генерал-товарищ Петр Семенович добро на бой-реванш? Или опять начнет мудрить? Свои замысловатые и совершенно непонятные воспитанному в пехотном строю и общевойсковых традициях майору каверзы строить?Ведь не даст. Как пить дать! Начнет тянуть время, запрашивать дополнительную информацию, перепроверять информацию... А в итоге ребята останутся неотмщенными.Черт бы побрал эти хитромудрые подковерные интриги. Насколько все проще в открытом бою. Здесь свои позиции. Там чужие. На своих позициях свои, в своей форме. На чужих — чужие, в чужой форме. Если на своих позициях кто-то в чужой форме — значит, он перешедший линию фронта чужой и с ним можно поступать по законам военного времени. То есть допрашивать и, если молчит, — расстреливать.Ну прелесть же что за жизнь! Всегда ясно, кто враг, кто друг. Всегда есть сосед справа и сосед слева. Есть прикрывающая ближние и дальние подступы артиллерия. Есть авиация, кухня и санбат в ближнем тылу.А в этих их закулисных игрищах — сам черт ногу сломит. Кто враг? Где друг? С какой стороны пуля прилетит? И в какой санбат с той пулей в спине бежать?Может, ну к ляху этого Петра Семеновича с его перестраховками? Может, на этот раз обойтись без него? Может, проявить инициативу и самому справиться? Расчихвостить этих подлецов, взять языка, узнать у него обо всем, о чем возможно, и лишь после этого выйти на доклад. В конце концов, победителей за самоуправство не судят. Правда, и не награждают. Ну да ему наград не надо. Ему бы только за ребят поквитаться...— Дневальный!— Я!— Давай, дневальный, личный состав на построение! Шевелись давай!— Есть, товарищ майор. Взво-од! Подъем! Мгновенный скрип пружин солдатских коек, удар множества босых пяток о пол казармы, шелест одежды, звон пряжек, топот каблуков... Сорок пять секунд на все про все.— Товарищ майор, по вашему приказанию...— Вот что, ребята. Долгие разговоры мне разговаривать с вами некогда. Скажу одно, но главное. Я, кажется, знаю местонахождение тех, кто... Ну, в общем, кто наших ребят положил. Тогда... Кто там тогда был, поймет. Короче, кто хочет поквитаться... Добровольцы — выйти из строя.Большая часть взвода сделала шаг вперед.— Равняйсь! Смир-но! Добровольцам напра-во, в красный уголок, всем прочим на месте... шагом марш!В красном уголке майор развернул карту.— Периметр охраняемой зоны. Склад. Автопарк. Казармы...Задача — организовать скрытое наблюдение за объектом с целью обнаружения и опознания противника и выявления огневых точек и мест скопления живой силы и техники.Задача ясна?— Так точно!— Выезд в двадцать один ноль-ноль. Форма одежды полевая. Приготовить маскировочное снаряжение, оружие, средства связи и сухпай на трое суток. Быть готовым к двадцати пятнадцати! Вопросы есть? Вопросов нет. Разойдись! Командиры пятерок, ко мне!..В 20.15 личный состав построился во дворе казармы. Командир прошел вдоль рядов, внимательно осматривая каждого бойца, поправляя одежду и снаряжение.— Подтяни... Шнурки завяжи. А то они в самый неподходящий момент... Что в карманах? Оставить документы и письма. Документы и письма сдать старшине... Все остальное на ходу. По машинам!Бойцы один за другим попрыгали в крытые брезентом «КамАЗы». На этот раз они даже не переодевались в гражданку. На этот раз они действовали как нормальное воинское подразделение. Без обычных конспиративных заморочек...Машины ехали пять часов. По асфальту, по грейдеру, по грунтовке, по бездорожью. И встали на поляне в глубине густого, поросшего мелким кустарником леса.— Личному составу можно оправиться. Истосковавшийся по кустам личный состав рассредоточился по лесу. Чтобы через пять минут собраться и построиться между машинами.— Отсюда до объекта три километра по прямой. Значит, реальных пять. Первая пятерка выходит через двадцать минут. Первой пятерке приготовиться к выходу. Оставшимся оборудовать лагерь. При контактах с гражданским населением объяснять свое здесь присутствие проведением плановых учений. Вопросы есть? Нет? Разойдись!Личный состав разбежался в стороны. И занялся тем, чем должен был заняться. Растянул поверх машин и закрепил маскировочные сети, установил две армейского образца палатки и тоже замаскировал ветками и листвой, развернул антенну радиостанции, вырыл выгребную яму и приготовился ко сну... Кроме разосланных во все стороны дозоров и секретов, которым была поставлена задача наблюдать, обнаруживать на дальних подступах, сдерживать, уводить, а при необходимости принимать бой, если к лагерю опасно приблизятся передовые силы противника либо нежелательные гражданские лица.Через час лагерь был оборудован, секреты расставлены, личный состав накормлен выданным им сухпаем и уложен спать в палатки на подстеленные под спины и бока ветки и сухую листву. Армейские разведчики не туристы. Они, расставив палатки, костры не жгут и песен возле них до полуночи не орут. Они спят. Пока представилась такая возможность.Первая пятерка, напялив маскировочные, напоминающие зеленые мохнатые шкуры комбинезоны, натянув на стволы маскчехлы и измазав лица темно-коричневым маскировочным гримом, двинулась в путь. В обход деревень, лесных кордонов и прочих населенных пунктов. Через полтора часа они были на месте.— Двое на север. Двое на юго-восток. Я здесь, — приказал начальник пятерки; — Смена по темноте. Смена через двадцать два часа.Двойки расползлись в стороны и, оседлав господствующие высотки, оборудовали временные наблюдательные пункты, вырыв саперными лопатками углубления в грунте, покрыв себя дерном и густо замаскировав подходы кустарником.— Готовы! — доложила по рации первая двойка.— Готовы! — доложила вторая.Время пошло.Пять пар глаз, вооруженных двадцатикратной оптикой, вцепились в объект. Они внимательно изучали каждое строение, каждую выезжающую или въезжающую машину, каждого попавшего в объектив биноклей человека и даже каждую болтающуюся в периметре части собаку, которая в дальнейшем могла их демаскировать, не вовремя залаяв. Они фиксировали время смены караулов возле складов вооружения. Подсчитывали общее количество личного состава и выделяли командиров. Вычисляли наиболее и наименее посещаемые здания и подъезды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43