– Ты наверно голоден, сынок? – Он с трудом поднялся со стула. – Хочешь я поджарю лука к мясу? – Он с надеждой смотрел на меня.
– Конечно.
– Я все сделаю сам. – Он двинулся через комнату на кухню и, внезапно повернувшись, спросил:
– Ты встречался с миссис Эссекс? Я вздрогнул.
– Да, встречался.
– Она очень красивая женщина. Я недавно видел ее снимок в журнале, но на фото можно приукрасить… Действительно она такова?
– Да, она красива.
Он согласно кивнул и ушел на кухню, а я допил виски, закурил и задумался о прошедшей неделе. Я слетал в Мехико и остановился в маленьком отеле. Отправившись в Национальный банк, я представился как Джек Нортон. Я объяснил, что хочу основать компанию с начальным капиталом в полтора миллиона долларов. Меня встретили с распростертыми объятиями. Сам управляющий заполнил все необходимые документы и пообещал избавить меня от всяких трудностей. Президентом компании я назвал Берни, естественно под его новым именем, а себя оформил как распорядителя. Эрскина и Пэм, тоже под новыми именами, оформил как директоров. Мне пришлось целых полчаса подписывать разные бумаги, и он обещал, что через неделю «Голубая лента – аэротакси» будет зарегистрирована. Я пообещал, что деньги будут переведены на наш счет тоже через неделю. Мы распрощались и он, кланяясь, проводил меня до двери.
Это было легко проделать. Экономика Мексики нуждалась в иностранном капитале, особенно в долларах.
Я с трудом вернулся мыслями к настоящему моменту, в старенький домик моего отца. Мы поели мясо, действительно хорошо приготовленное, поговорили еще немного и пошли спать.
Так прошел первый день. Я не представлял, как вынесу еще семь дней, но ради своего старика должен был остаться. Он весь день был в банке, а я был предоставлен самому себе. Я пошатался по городу, встретил нескольких девочек, но они были так невзрачны и глупы по сравнению с миссис Эссекс, что я не стал с ними встречаться. Я сидел дома, смотрел телевизор и считал оставшиеся дни до 24 сентября.
23 вечером я предложил отцу сходить куда-нибудь пообедать на прощание.
– Я собирался сам приготовить, Джек, – нерешительно сказал он, – но если ты хочешь…
– А ты разве не хочешь? Я уверен, ты не был в ресторане после смерти матери.
– Это правда. Ну, ладно, пойдем немного встряхнемся. Мы отправились в лучший ресторан города, ничего сверхъестественного, но достаточно приличный. Ресторан был заполнен народом и, кажется, все присутствующие знали моего отца. Пока мы шли к своему столику, его окликали со всех сторон, жали ему руки, он представлял меня. Все эти мелкие людишки угнетающе действовали на меня, но я старался быть любезным.
– Вы важная персона здесь, папа, – заметил я, когда мы, наконец, уселись за свой столик. – Я понятия не имел, что вы так популярны.
Он счастливо улыбался.
– Верно, сынок, нельзя проработать в городе сорок пять лет и не заиметь друзей.
– Да, их у вас много.
Подошел метрдотель и поздоровался с отцом. Это был усталый, толстый человек в потертом костюме, но он обращался к моему отцу, как будто тот был президентом США.
– Что вы хотите, пап? – спросил я. – Нет, нет, только не мясо!
Он усмехнулся. Он выглядел действительно счастливым, так как такой прием его очень обрадовал.
– Выбирай сам.
– Давай возьмем устриц и яблочный пирог. Его глаза заблестели.
– Хорошо, давай устриц, Джек.
Мы взяли устриц с шампанским и яблочный пирог. После той пищи, которую я ел в Парадиз-Сити, все это было убого, но мой старик был доволен.
Когда мы поели, к нам присоединились два толстяка и они долго болтали с моим отцом. А я все думал о завтрашнем дне.
Когда мы вернулись домой, он заметил:
– Как хорошо, Джек. Это был самый приятный вечер с тех пор, как ушла мать. Как бы мы хорошо зажили здесь вместе, если бы ты приобрел гараж Джонсона.
– Не сейчас, пап, – ответил я, – может быть немного позже. И я почувствовал себя подлецом.

***

Я уселся в «бьюик» Берни в аэропорту в Парадиз-Сити и помчался по шоссе. Я думал о своем старике, служившем в маленьком банке сейчас в возрасте шестидесяти девяти лет, как он будет реагировать на сообщение о моей гибели в авиационной катастрофе? Я также думал о том, что сейчас служу у Эссекса за тридцать тысяч долларов в год, и со временем могу получать больше. Может быть это безумие связываться с угоном самолета? Почему бы мне не работать мирно у Эссекса, чем так рисковать? Но потом я подумал о миллионе с четвертью, и что это значит. Работая у Эссекса до самой смерти, я не мог бы заработать такую сумму. В одном я был уверен, что мне надо идти своим путем, и я должен оставить Берни. Я заберу свои деньги и отправлюсь в Европу. Пока я еще не придумал, где остановлюсь, но с такими деньгами я мог вести образ жизни, какой мне понравится.
Я подъехал к уединенному домику в полдень. Ждет ли меня миссис Эссекс? Мне так и не удалось привыкнуть думать о ней, как о Виктории, тем более как о Вико. Было в ней что-то такое, что не позволяло такой фамильярности, хотя я и отшлепал ее и переспал с ней. Да, она была выдающаяся женщина.
Я затормозил у домика. Когда я вышел из машины, дверь домика распахнулась и показался слуга-негр с улыбкой на лице. Его вид неприятно поразил меня. Он двинулся мне навстречу. Он был высок, с плоским лицом и блестящими черными глазами. Одет он был в белый сюртук, зеленоватые брюки и такие же сандалии.
– Добро пожаловать, мистер Крейн! – приветствовал он меня.
– Привет!
«Какого черта он здесь!» – подумал я.
– Миссис Эссекс будет после обеда, мистер Крейн.
– О.., хорошо. – Я чувствовал себя неудобно.
– Я заберу ваш багаж. – Он замолчал и, улыбнувшись, добавил:
– Я – Сэм Вашингтон Джонс. Вы можете звать меня просто Сэм. О'кей?
– Согласен.
Он открыл багажник и достал мой чемодан.
– Я покажу вам вашу комнату, мистер Крейн. – Он проводил меня в домик, задержался у одной двери и кивнул. – Это спальня миссис Эссекс. – Потом прошел дальше по коридору и открыл следующую дверь. – Это ваша комната, мистер Крейн.
– Спасибо.
– Может разобрать вещи, мистер Крейн?
– Спасибо, я сделаю это сам. Он положил чемодан на кровать.
– Ленч будет готов через полчаса. Может быть хотите выпить, мистер Крейн?
– Виски со льдом, пожалуйста.
Я немного подумал. Конечно, она должна иметь слугу. Такая женщина не может готовить, убирать кровать и домик. Как же она развращающе действует на этого довольно порядочного негра.
Я разобрал чемодан, повесил одежду в шкаф, вымылся в ванной и вышел в гостиную. Двойная порция виски со льдом стояла на маленьком столике. Я присел, отпил немного, закурил и стал ждать.
Сэм показался через двадцать минут.
– Вы будете есть, мистер Крейн?
– Я никогда не отказываюсь от еды.
Он улыбнулся и вышел. Через несколько минут он вкатил накрытый столик. Начал я с огромных креветок. Главным блюдом был люля-кебаб с острым соусом. А на десерт был кофе и бренди.
– Вы хорошо готовите, Сэм, – сказал я.
– Да, мистер Крейн, миссис Эссекс любит хорошо поесть. Я остался сидеть в гостиной, покуривая, пока не услышал звук приближающегося автомобиля. Я встал и вышел на порог. Миссис Эссекс подкатила в великолепном «порше» и, помахав мне рукой, остановилась рядом с моей машиной.
– Привет, Джек! – Она выскочила из машины. Боже! Как замечательно она выглядела. Она была в роскошной блузке, которую, казалось, разрисовал Пикассо, и в белых брючках, плотно облегающих ножки.
– О, вы выглядите великолепно, – заметил я. Она оглядела меня с ног до головы и усмехнулась.
– Вы так думаете?
Она подошла ко мне и взяла меня под руку.
– Сэм позаботился о вас?
– Да, он превосходный повар.
Мы вошли в домик и она, оставив меня, опустилась в кресло.
– Поражены? – улыбнулась она.
– Да, очень;
– Довольны?
– О, не то слово.
Она рассмеялась. Боже! Она была превосходная женщина!
– Как раз сейчас я провожу пять дней с моей сестрой в Нью-Йорке, – объяснила она. – У нее такие же проблемы с мужем и мы решили объединиться. Она соврет для меня, а я для нее. – Она засмеялась. – Лейн слишком занят, чтобы присматривать за мной. – Она со вспыхнувшими глазами взглянула на меня. – А вы сможете?
Я протянул ей руку.
– Чего же мы ждем?

***

Следующие пять дней пролетели незаметно. Мы спали вместе, занимались любовью, вставали в десять часов, завтракали и ехали на лошадях в лес. Она была прекрасная наездница, я не уставал любоваться, как она гарцует на лошади. Потом мы возвращались в домик и Сэм сервировал нам обед. Потом мы шли в постель и она сильно возбуждалась, когда я ложился на нее. Затем мы совершали долгую прогулку по освещенному солнцем лесу, обнявшись. Она много не говорила. Ей просто надо было иметь меня рядом, держать меня за руку и бродить так. Когда солнце садилось, мы возвращались в домик и опускали шторы. Мы немного выпивали, смотрели телевизор, затем появлялся Сэм с легким ужином. Этот легкий ужин мог включать, например, суфле из омаров, форель с миндалем, салат из яиц, копченую лососину и т.д. Никто из нас не пытался разговаривать на отвлеченные темы, как обычные люди. Нас интересовали только мы. Она жаждала меня, как будто я был жеребец, личные чувства не участвовали. Окружение было великолепное, еда Сэма тоже великолепна, и она великолепна.
В наш последний вечер (на следующий день должен был прилететь Берни на новом самолете) у нас был особый обед. Мы начали с перепелов, затем последовал фазан с гарниром и мы все запивали вином.
– Мне пора возвращаться к Лейну, – заметила она, потягивая бренди и улыбаясь. – Вы остались довольны?
– Очень, а вы?
– Ммм!
Она встала, и я следил, как она ходила по гостиной, следил за притягательными движениями ее бедер, за тем, как напряжена ее грудь.
– Вы лучший любовник, чем Лейн.
– Неужели? – удивился я. – Это просто потому, что у меня есть время, а у него его нет для вас.
– Женщина нуждается в любви. Если она вдобавок несчастлива из-за того, что замужем за человеком, который только и думает о деньгах. – Она пожала плечами. – Деньги и дела. Женщине приходится самой заботиться о своих интересах.
Сэм принес кофе. Наливая ей в чашку, он спросил:
– Мне уложить ваш чемодан, миссис Эссекс?
– Да, пожалуйста.
Итак, наступил конец. Эта женщина, которая так радостно отдавалась мне, будет в одном ряду с моим стариком. И она, и он с завтрашнего дня уйдут из моей жизни. Завтра я должен быть на Кондоре и погибнуть для всего мира. Я больше никогда не увижу своего старика, но я переживу это. У него своя жизнь. Но расставание с этой женщиной, сидящей рядом со мной, глаза которой скользили по моему лицу, было мучительно.
Когда Сэм удалился, она продолжала:
– У меня было много мужчин, Джек. Женщина нуждается в мужчине, а Лейн, я уже говорила, слишком занят и всегда усталый. Вы наверно не представляете, каково бывает мое разочарование, когда долго ждешь мужчину, а когда он возвращается, то находишь, что он слишком усталый и без меня. Мужчины думают только о себе. Он воображает, что я буду сидеть и ждать, когда у него будет настроение развлечься со мной. – Она положила ладонь на мою руку. – Это наша последняя ночь, Джек, но если мы будем осторожны, то будут и другие ночи. – Она поднялась на ноги. – Пошли в постель.
На следующее утро я наблюдал, как она садится в свою машину. Она махнула на прощание рукой и умчалась. Сэм вышел на улицу.
– Ваш чемодан собран, мистер Крейн. Я предложил ему двадцать долларов.
– Спасибо, не надо, – ответил он, улыбаясь. – Мне это только доставило удовольствие.
Итак, я оставил его и поехал на аэродром.
Около пятнадцати часов новый «Кондор» приземлился на посадочной дорожке. Я подъехал в тот момент, когда Берни и Гарри сошли на бетон.
– Хороший самолет, – заметил я.
– Вы не представляете, насколько он прекрасен, – сказал Берни.
– Все в порядке?
– Все. Он летает, как птица. Мы обменялись взглядами.
– Когда будут ночные испытания?
– Я думаю, в субботу. У нас оставалось три дня.
– Вы уверены, что ничего не случится?
– Ничего, – подтвердил Эрскин. – Самолет замечательный.
– Погляди сам, Джек, – пригласил Берни. – Мне надо оформить документы и позвонить мистеру Эссексу. Гарри покажет вам.
Он сел в джип и уехал, а мы с Гарри поднялись в самолет. Там было все на высшем уровне. Там было шесть кабин, обставленных как спальни. Личная кабина Эссекса вообще была великолепна. Там была узкая длинная комната для совещаний человек на десять, небольшая комната для секретаря с телефоном, личный бар, красивая кухня и в дальнем конце самолета две каюты для персонала.
– Кажется, здесь есть все, кроме плавательного бассейна, – заметил я после осмотра. – И какой ужас, когда все это выломают, чтобы наполнить его какими-то пациентами и оружием.
Гарри пожал плечами.
– Что же поделаешь. Меня это не волнует, лишь бы платили деньги.
– Итак, в субботу ночью. Он кивнул.
– Как вы себя чувствуете, ну, что умрете для всех? Что никогда не сможете вернуться в США?
– Ну, конечно, трудно, но я не имею другой возможности достать такие деньги.
– Вы собираетесь работать вместе с Берни в его компании?
– Нет, я не хочу. Я заберу свои деньги и буду жить сам. А как вы?
– Тоже. Вы думали куда поедете?
– В Рио-де-Жанейро, у меня там родственники. А вы?
– Может быть в Европу. Сначала надо получить деньги.
– Думаете возникнут затруднения?
– Как я рассчитываю, нет. – Я рассказал ему об организации компании, о разговоре с Кендриком. – Все должно быть о'кей!
Мы пошли к джипу и поехали к контрольной башне. Пока мы пили пиво, Берни присоединился к нам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20