Но соседа-парикмахера раздражала слишком громкая музы
ка, картонная реклама быстро размокла от дождя, а табурет был водружен об
ратно на свое место в баре. На непроданной еде жирели уличные голуби.
Да не бери в голову, сказала мама. Для всего требуется время.
А теперь он готовит для моряков, которым нужна яичница, жареная картошка
и бекон с белой булкой. И в кафе полно народу. Моряки приводят девушек, а уж
те привлекают посетителей. Сальваторе все жарит на огромной черной сков
ороде. Жидкие волосы липнут к взмокшему лбу, а зачесанные прядки в течени
е дня повисают клоками над левым ухом. Он строит из себя вдовца, чтобы «ноч
ные бабочки» почаще его жалели. На самом деле он женат на Карлотте, а она ж
енщина порядочная и даже и не думает появляться в «Порте захода» Ц так н
азывается наше кафе. Оно же Ц «Приют греха», как прозвала его Карлотта.

Сальваторе любит их всех Ц и маму, и отца, и моих сестер. Он стал членом наш
ей семьи. И меня, когда я появлюсь на свет, тоже полюбит. А пока что ему прихо
дится довольствоваться Люкой, которая, стоит маме отвернуться, начинает
призывно визжать со своего стульчика. Сальваторе наблюдает издали, как Л
юка тянет кверху ладошки: умоляет, чтобы ее взяли на руки. Он бы ее освобод
ил, да не осмеливается. Как-то он выпустил Люку, она потекла быстрым ручей
ком к двери и стукнулась головой о край стола. Сестра уставилась на обидч
ика в немом изумлении, а на лбу вспухла огромная шишка. Два следующих дня о
на молчала, мама даже испугалась, не повредила ли она чего, потому что Люка
никогда не вела себя так тихо.
Теперь, когда маме надо уйти, она сажает Люку в Яму и дает ей мягкие игрушк
и, чтобы та поиграла хоть пять минут: за это время мама рассчитывает управ
иться. Люка запускает медвежат и зайчиков в стену и воет сиреной.
Мама, когда ищет отца, становится очень грубой. Ей уже не до приличий.
Фрэнки видели? А Лена Букмекера? В «Бьюте» сидят? Понятненько.
Она находит мужа или у игровых автоматов, или в кофейне, или в задней комна
тушке паба. И тогда уже не скупится на выражения. Отец пытается ее урезони
ть.
Мэри, это же мой бизнес. Не суйся, а? Остальные мужчины опускают глаза и пря
чут усмешку. А когда отец возвращается, мама показывает ему вспухший лоб
Люки.
Это все на твоей совести, ясно тебе?
Фрэнки то ли стыдно, то ли надоело проигрывать, но он решает начать новую ж
изнь. Отец прекращает играть, с этим покончено раз и навсегда. Однако мама
вынуждена рассказать ему обо мне, ведь на седьмом месяце такое скрывать
довольно трудно. Фрэнки берет деньги, скопленные за то время, что он перес
тал играть, и открывает в комнате над кафе карточную школу. Он выигрывает
и выигрывает. И я становлюсь воплощением удачи.
Мы назовем его Фортуно, говорит он, поглаживая мамин живот так нежно, слов
но она вынашивает золотое яичко. У мамы на этот счет свои соображения.

Все четыре стула в комнате наверху заняты. Воняет сигарным дымом, луком и
яичницей. Отец поставил на кон все. Когда я уже воплю в родилке, Фрэнки реш
ается на ва-банк. Мама снова и снова твердит в муках одну единственную мол
итву.
Господи, пусть это будет мальчик.
Вытащив меня, акушерка решается скрыть правду. Меня отправляют на весы, б
ыстренько заворачивают в одеяло и выносят. Дверь в палату закрывают.
Если спросит, скажите, что мальчик, велит акушерка сестре.
Жена Сальваторе Карлотта сидит в коридоре, водрузив огромную черную сум
ку на свой безбрежный живот, и ждет. Поймав только обрывок фразы Ц «скажи
те, что мальчик», Ц она тут же звонит в кафе.
Сальваторе стоит наверху, в дверном проеме, и наблюдает за игрой через би
серную занавесь. Бисерины струятся по его плечам, как Богородицыны слезы
. Телефона он не слышит, поскольку весь сосредоточен на игре, в которой ему
участвовать не позволено. Его взгляд устремлен на бриллиантиновый нимб
вокруг отцовской головы. Правая рука Сальваторе замерла у сердца, в лево
й зажата лопаточка, и с нее на красный линолеум медленно падают капли. Он д
олжен быть внизу, готовить тощим «ночным бабочкам» что-нибудь жирное, но
Сальваторе не может и думать об яичнице с беконом, когда на кон поставлен
о дело его жизни.

Сальваторе нравится его партнер Фрэнки, хоть тот ленив, не очень-то надеж
ен и просто обожает «ночных бабочек». Юные дивы пристраиваются на высоки
х табуретах у стойки, их головки с пышным начесом покачиваются в такт лью
щейся из патефона музыке. Налаченные до блеска, они пахнут чистотой и све
жестью. Те, кто постарше, улыбаются, то и дело какая-нибудь из них вскидыва
ет руку, демонстрируя новенький бриллиант. Или же сидят молча. Водят, раст
ягивая последнюю порцию рома, влажным пальчиком по краешку стакана.
Рита, София, Джина. Сальваторе повторяет нараспев имена девушек. На самом
деле их зовут Айрин, Лиззи и Пэт. Они собираются вокруг зеленых металличе
ских пепельниц, нажимают унизанными кольцами ручками на кнопки и смотря
т, как окурки плавно ссыпаются внутрь, в спрятанный внизу поддон. Когда он
и уходят, блестящие виниловые сиденья еще некоторое время хранят отпеча
тки их усталых бедер. Они никогда не говорят спасибо и никогда не оборачи
ваются у двери. Сальваторе им прощает все. Он вытирает о фартук руки и поет
всю ночь напролет, а Фрэнки у него над головой продолжает играть.

Сегодня вечером Сальваторе хочет смотреть. За столом собрались отец, вел
икан Мартино, Илья Поляк и коварный Джо Медора. Мужчины заняты.
Сал… телефон… говорит Джо, не подымая головы.
Сальваторе нехотя скатывается по лестнице.
На Джо Медоре широкополая фетровая шляпа, дорогой костюм и шелковый шарф
. Он похож на закоренелого негодяя и старается вести себя соответственно
, закатывая сигару в угол безгубого рта и смотря куда-то поверх своих карт
. Джо видел все фильмы; каждый жест просчитан. Он терпеливо ждет.
Ход отца. Валет червей, пятерка треф, четверка Ц отец сморгнул Ц бубен.
Мальчик! кричит Сальваторе, взлетая по лестнице. Бамбино , Фрэ
нки!
И отец, которого друзья зовут Фрэнки Бамбина, бедняга Фрэнк, у которого ст
олько дочерей, на радостях блефует и проигрывает Джо Медоре кафе, спрята
нную под половицей обувную коробку с большими деньгами, рубиновое кольц
о своего отца и белое кружевное платье мамы.
Зато теперь у меня есть сын, думает он, кидая кольцо на вытертое зеленое су
кно.

* * *

Отец с застывшей на лице улыбкой стоит над моей колыбелькой, сжимая прав
ый кулак и потирая левой рукой выпуклость кармана. Его терзают и потеря с
емейной реликвии, и нелепость проигрыша.
Далеко в конце палаты открывается дверь, и в проеме появляется лицо Саль
ваторе. Тут же рядом возникает и лицо Карлотты. Несколько мгновений они о
бшаривают глазами бесконечные ряды кроватей и колыбелек. Мэри! Фрэнки!
Ц кричит Карлотта и бросается к моим родителям. Сальваторе машет им рук
ой, но сначала здоровается с другими матерями.
Чудесный ребенок, миссис!
Прелесть какая! Это мальчик или девочка?
Близнецы? Как вам повезло!
Сальваторе мало всех детей в палате, да ему не хватит и всех детей мира. По
чтительно сложив руки за спиной, он склоняется над каждым, сияя улыбкой.

Карлотта растекается на стуле рядом с кроватью мамы и роется в сумке. Она
ведет светскую беседу, не осмеливаясь упоминать ни обо мне, ни о кафе, ни о
будущем. Отец ковыряет в зубах обломком спички, который он обнаружил в ка
рмане брюк, шумно втягивает воздух и не говорит ничего. На меня никто не см
отрит. Наконец к изножью маминой кровати приближается Сальваторе и широ
ко раскрывает руки, чтобы обнять отца. Мужчины прижимаются друг к другу и
сдавленно покряхтывают. Карлотта извлекает из сумки помятую красную ко
робочку, поднимает крышку и угощает маму шоколадными конфетами.
Мэри, съешь хоть одну. Это же твои любимые.
Мэри отрешенно молчит. Опять девочка, еще одна девочка. Она мысленно пыта
ется подобрать мне имя. Список имен мальчиков, которых ей не суждено прои
звести на свет, исчерпан, а певучие девичьи имена надоели Ц хватит и тех,
что есть. Из унылого марева всплывает имя Долорес.
Сальваторе кладет ладонь на мамину руку и заглядывает в мою колыбель. Ро
зовая кофточка туго застегнута у горла; от нее несет нафталином. От лучше
го костюма Сальваторе (который он обычно надевает на похороны) пахнет то
чно так же. Он нежно целует меня в лоб и берет на руки, чтобы рассмотреть по
лучше.
Ты только погляди, Мэри, какая красавица, пытается утешить он маму.
Мама лежит, уставившись на облупленную батарею, и желает только одного
Ц чтобы все мы оставили ее в покое. Фрэнки тоже надоели охи и ахи. Он упира
ется ладонью в грудь Сальваторе и подталкивает его к выходу с такой сило
й, что Сальваторе чувствует, как пуговицы рубашки впиваются в тело.
У Мэри шок, говорит им отец. Ей лучше побыть одной.
Это ничто по сравнению с тем потрясением, что поджидает ее в скором време
ни, когда она узнает, что осталась без крыши над головой, а в ее свадебном п
латье теперь щеголяет ослепительная блондинка из Лланелли.

* * *

Когда мне исполняется неделя от роду, все меняется. Родители переезжают
в старый покосившийся дом в конце грязной извилистой улочки. В другом ее
конце тупик Ц высокая стена с колючей проволокой. Нашим новым домом и ст
арым кафе владеет Джо Медора. Арендная плата меняется по любому его капр
изу: когда Джо ставит и проигрывает, она взлетает вверх. Но может поднятьс
я и когда ему фартит.
Отца помешают в Клетушку Ц это его камера. Селеста, Марина и Роза занимаю
т дальнюю спальню. Роза сидит у окна, выходящего на дорогу, и плюет на голо
вы прохожих, Марина скачет на кровати и рвет обои, а Селеста, заткнув уши, ч
итает «Справочник распространенных болезней» и уверяет себя в том, что у
мирает.
Передняя спальня становится Нашей Комнатой Ц маминой, Фрэн, Люки и моей.
У Фрэн кровать в углу, а Люка обладает исключительными правами на маму. Ма
ме же приходится поместить меня в сундук. Убедившись в том, что я в состоян
ии пережить ночь, она позволяет мне спать в кровати.

В эти трудные времена на помощь призывается КарлоттаЦ якобы для присмо
тра за детьми. На самом деле она здесь для того, чтобы контролировать маму
: та должна быть Хорошей Женой, которая не бросит в тяжкую минуту мужа и не
убежит, скажем, с угольщиком. Это оказалось в каком-то смысле предвидение
м. Однако все случится иначе, не так, как представляет себе Карлотта.
Сальваторе пока что по-прежнему работает в кафе, которое стало теперь кл
убом «Лунный свет», о чем извещает нервно мигающая неоновая вывеска, а др
уга своего Фрэнки он предоставляет самому себе. Но о нас он думает, беспок
оится обо мне и каждый вечер спрашивает у Карлотты отчета.
Набирается силенок, говорит Карлотта и жестом бывалого рыболова развод
ит руки в стороны, показывая, как я выросла.
Но Сальваторе это не вполне убеждает, и раз в неделю он посылает с Карлотт
ой еду, украденную им в свою смену из «Лунного света». Сальваторе чувству
ет себя обязанным: ведь как-никак он остался в деле партнером. Правда, име
я дело с Джо Медорой, он ощущает себя скорее рабом.
Пока мама лежит в постели, уставившись в потолок, Карлотта в крохотной ку
хоньке парит и варит. Она делает макаронные запеканки с подгоревшими кра
ями, печет тяжелые буханки домашнего хлеба. Вся ее стряпня острая и жестк
ая. Даже не верится, что это дело рук пухлой женщины с тихим напевным голос
ом. Мама мало о чем думает, но слушать слушает. Из кухни доносится рыхлый к
ашель. Мама представляет, как Карлотта погружает в кастрюлю свои щупальц
а, проверяя, достаточно ли солон окорок.
Все это происходит незадолго до того, как я обгорела.


два

Силу тяжести они отрицают.
Царь Иудеи, Навуходоносор, вышел на угол купить папиросы…
Руки Селесты выписывают в воздухе узоры: теннисные мячики взмывают с лад
оней, летят, ударяются о кирпичную стену; рукаЦ кирпич, рукаЦ кирпич. Она
сосредоточена. Если бы Селеста отвела глаза от сплетаемого ей кружева, т
о увидела бы, что Роза зависла на турнике. Ее старенькие туфли уперлись в с
тену, толстые ноги широко расставлены, черные волосы, будто пучок морски
х водорослей, свисают из-под юбки. Маринин взгляд перескакивает от Розы к
Селесте и обратно, ловя каждое движение. Она пока что не пробует ни того, н
и другого: сначала ей нужно все изучить.
Сквозь шерстяную шотландку юбки Роза видит мир вверх ногами. С неба спус
каются дома, по серому облаку мостовой беспечно трусит собачонка.
Посмотри на меня, Селеста! Ну, посмотри!
Селеста вертится, хлопает в ладоши, ловит мячи, которые застывают в возду
хе ровно настолько, чтобы она успела крутануться влево. На Розу и ее раскр
асневшееся лицо Селеста внимания не обращает.
Роза спрыгивает на землю, косится на вмятины на ладонях, плюет на руки и вы
тирает их об юбку. Она пробирается вдоль стены, чувствуя телом каждый уда
р мяча о кирпич, и замирает на целую минуту, напряженно выжидая. Потом внез
апно ловит мяч в полете, нарушая тем самым ритм ладонь Ц воздух Ц стена.
Мяч летит в канаву. Селеста не теряет самообладания. Она поднимает мячик
и снова принимается играть.
Ты за-ра-за и за-ну-да, говорит она в такт ударам.

О Люке они и не вспоминают: она привязана вожжами к коляске. Вожжи синие, а
спереди забавный барашек, замусоленный Люкиными слюнями. По обеим сторо
нам коляски металлические крючки, вдетые в ржавые кольца. Люка цепляется
за них и вопит что было мочи, размазывая по лицу слезы. Следить за ней веле
но Фрэн, но та решила прошвырнуться. В кармане у нее коробок «Слава Англии
», а в нем три спички с розовыми головками. Фрэн идет к Площади.
Мы живем в доме номер два по Ходжес-роу. Между домами девять и одиннадцать
Ц проулок, ведущий к жалкому кусочку асфальта, носящему имя Лауден-плей
с, но все его называют Площадью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32