Совхоз Березово, – уточнил он. – Туда выехали опергруппа и отделение ОМОНа. За полтора километра до совхоза они увидели попавшую в аварию «Волгу», о чем сообщили ГАИ. Те в свою очередь вызвали «скорую». И вот только что стало известно, что оперативники встретили две иномарки с преступниками. Часть их уничтожена, трое задержаны. Обнаружены машина ГАИ и двое убитых сотрудников. Машина «скорой» похищена. Водитель и фельдшер доставлены. Их подобрал рейсовый автобус.
Мария, зарывшись в стог свежескошенного сена, дремала. Она не слышала, как с другой стороны к стогу подошли двое.
– Покемарим трохи, – сказал Крокодил и привалился к стогу. Мустанг осторожно опустился рядом. Громкий голос Геннадия разбудил Марию. Затаив дыхание, она прислушалась.
– Думаешь, ушли? – негромко спросил Мустанг.
– Думать – занятие скучное, – зевнул Геннадий. – Я пытаюсь понять, откуда мусора взялись, да еще с ОМОНом?
Мария почувствовала, как защекотало в носу, и испуганно зажала нос, но, не удержавшись, громко чихнула. Мужчины вскочили с пистолетами в руках. Мария, прижав приклад к плечу, щелкнула курком.
– Кто здесь? – громко спросил Мустанг.
– Кретин, – буркнул Геннадий, – так тебе и ответили.
Обходя стог, он не заметил Марию. Вероятно, Крокодил так и прошел бы дальше, не чихни она снова. Повернувшись, он нажал на спусковой крючок. Выстрел одностволки отбросил его назад. Мария вскочила. Рванувшийся на выстрелы Мустанг навскидку выстрелил. И еще дважды, в уже упавшую женщину. Подскочил к Крокодилу.
– Жжет, – прохрипел тот.
Щелкнув зажигалкой, Мустанг увидел кровавое пятно на простреленной дробью рубашке Геннадия.
– Все нормально, – прохрипел тот. – Дойдем.
– Да? – насмешливо спросил Мустанг. – Ты забыл, падла? – И сильно стукнул Крокодила по уху. – Забыл, как меня огуливал? А я не забыл. – Он наотмашь ударил Геннадия по щеке. Тот что-то сказал. – Чего бормочешь? – наклонился ниже Мустанг. Раздался выстрел. Мустанг рухнул грудью на Крокодила.
Крокодил столкнул его и, упираясь руками в землю, с трудом поднялся. Услышал протяжный стон и, пошатываясь, подошел к лежавшей у стога женщине.
– Сумка, – произнес тихий голос. – Я ее взяла. – Она закашлялась.
– Ты сестра Хорошевой? – приложив к окровавленной груди носовой платок, спросил Геннадий.
– Сумка была, – вновь раздался слабый голос Марии, – с женскими вещами.
Женщина купалась… Я взяла ее…
– Где она? – спросил Крокодил. Мария молчала. Он со стоном присел и приложил пальцы к шее женщины. – Готова, – буркнул он. Встав, пошатнулся. – Какая-то хреновина шестнадцатого калибра, а я уже подыхать собрался. Хренушки.
– Подошел к трупу Мустанга. – Зря ты меня воспитывать начал, – прохрипел он.
Вздохнул и, пошатываясь, побрел дальше.
– Товарищ генерал, – проговорил в мобильный телефон полковник милиции, – преследование двух сумевших уйти преступников продолжается. Задержанные дают показания. Все снова сходится на клинике Пикина.
– Что с убийцей сотрудников ГАИ? – сухо спросил генерал.
– Обнаружена угнанная «скорая». Собака след не взяла. Эксперты работают над отпечатками. Ясно одно – убийца сотрудников ГАИ стрелял и возле дома…
– Его нужно взять. В случае сопротивления – огонь на поражение.
– Значит, Роман Гобин, – коротко вздохнул Пикин. – Вот почему Розка так заботилась о Резковой.
– Нам-то что до этого? – нервно проговорил Юрий. – Нужно посылать людей…
– Уже посланы. – Пикин хотел еще что-то сказать, но в кабинет ворвался рослый мужчина с пистолетом в руке.
– Менты! – крикнул он. Пикин вскочил. И тут же услышал выстрелы.
– В чем дело? – Встав перед дверью, Роза раскинула руки, не давая войти в комнату троим оперативникам в штатском.
– Нам нужен Роман! – зло бросил один. – У нас…
– Нет! – отчаянно закричала она. – Не пущу! Переглянувшись, двое схватили ее за руки и осторожно отвели пытавшуюся вырваться женщину в сторону.
Третий оперативник вошел в комнату. И замер.
– Не подходи! – заорал стоявший на подоконнике Роман. – Спрыгну!
– Была бы моя воля, – зло процедил оперативник, – я бы тебя, сучонка, сам скинул. А так уговаривать придется. Перестань. Надо кое-что уточнить.
Слезай.
– Уйди! – визгливо прокричал побледневший от страха Роман. – Прыгну!
– Тормози, – пятясь назад, попросил оперативник. – Сейчас с матерью поговоришь.
– Сынок, – в комнату ворвалась Роза, – миленький, не бойся! Ничего тебе не сделают. Я лучших адвокатов найду, я все сделаю. Только, ради Бога, слезь.
– Меня не посадят? – сглотнув слюну, спросил Роман.
– Конечно, нет. Неужели я позволю это сделать?! Размазывая слезы по щекам, плачущий Роман спрыгнул на пол. Оперативники схватили его за руки.
– Мама! – пытаясь вырваться, отчаянно закричал он.
– Все будет хорошо, – тоже плача, проговорила Роза.
– Это она папу убила! – неожиданно заорал Роман. – Она приказала убить!
Вон тем. – Он мотнул головой на двух стоявших около двери верзил.
– Заткнись! – Взвизгнув, Роза бросилась к сыну. Оперативники оттолкнули Романа в угол и выхватили пистолеты.

36

Олег выглянул в окно полуразрушенного дома и внимательно осмотрелся. Не увидев никого, спрыгнул на землю. Он бросил «скорую помощь» только потому, что кончился бензин. Поймав попутку, доехал до Воронежа. Как только машина въехала в пригород, вышел. Увидев «КамАЗ», заспешил к нему.
Водитель оказался старым знакомым. Сославшись на срочные дела, Олег попросил взять его до Тулы. Там он надеялся отсидеться у одной знакомой женщины. Олег понимал, что его уже ищут. Вычислить спутника Резковой для милиции не составляло труда. Рассказывать про то, что он стрелял, спасая свою и Вали-ну жизни, можно было. Следователь будет понимающе кивать, но суд скорее всего при вынесении приговора не примет во внимание этот факт. Гаишников он убил, посчитав их милиционерами, которые уже добрались до него. Водителя, санитара и молодую женщину-фельдшера он, напугав пистолетом, заставил отойти в сторону.
«Зачем мне вся эта канитель понадобилась?» – уже в который раз безнадежно спрашивал себя Олег.
С «КамАЗом» он доехал до Тулы под утро. Побродив по окраине города, увидел полуразрушенный частный дом и забрался в него. Нашел там односпальную кровать и потертый старый матрац. Почти сразу уснул. Проснулся от бьющего в глаза солнечного света.
"Денег мало, – быстро шагая по улице, недовольно подумал он. – Анька – баба мудреная. Без бабок может и на хрен послать. Где же бабок цапануть? На кой черт я с Валюхой поперся? Вообще-то все равно меня пришили бы в Воронеже. Эти суки еще! – вспомнил он посланцев из Москвы. – Какого им надо? Молчу я за тот кипиш у озера, и все, не троньте. Тут что-то не то. Нарисовались, хрен сотрешь.
Из-за чего кипиш? – Не находя ответа, облегчил душу, выматерился вслух. – Ладно, – решил он, – что-нибудь пропою Аньке. Мол, пока тишина, но скоро бабки будут. Расчет получу. Два раза я у нее так торчал. Главное – деньков десять отторчать. Кипиш уляжется, тогда и нари-соваться можно. Короче, жизнь дала трещину. Придется на хлеб зарабатывать «дурочкой».
Он чувствовал на спине за поясом рукоятку «ПМ». Подойдя к остановке, прикурил. Увидел подходивший автобус, всмотрелся в номер. Вошел.
– Олег? – услышал он за спиной удивленный голос. Повернув голову, увидел молодую светловолосую женщину.
– Анька, – усмехнулся он, – а я к тебе в гости собрался.
– Ты проездом? – спросила она.
– В аварию попал, – соврал он. – Недельку надо в Туле переждать. Потом бабки пришлют и машину сделают. Ты не против будешь, если я у тебя поживу?
– Конечно, нет, – засмеялась она и подошла к Олегу. – Я сейчас медсестрой работаю в одной больнице. Зарабатываю неплохо, да и работа непыльная.
– Подожди, – удивился он, – ты же фельдшер, а говоришь, медсестрой…
– И то слава Богу. Сейчас врачи без зарплаты сидят, а мы очень прилично зарабатываем. Кроме этого, еще и чаевые. Там клиенты все очень богатые. Шлепнет по заду – и духи какие-нибудь шикарные дарит. А уж продуктов… – Она махнула рукой. – Чего только нет!
– Но ведь если кто-то из этих богатых клиентов крякнет, – заметил Олег, – родственники могут и башку снять.
– Это к врачам все претензии, – отмахнулась она. – Сегодня одна отравилась. Какое-то письмо написала. Милиции понабежало… – Она покачала головой. – Баба молодая, у нее с ногой плохо, сохнуть стала. А тут кто-то позвонил ей, что мать ее убить хотят. Она знала что-то. – Аня понизила голос. – Вот, чтобы мать не трогали, и отравилась. Но письмо для милиции оставила.
– Как ушел? – недовольно посмотрел на врача коренастый капитан милиции.
– Да так, – усмехнулся тот, – ногами. Его давно выписывать можно было, но он сам не хотел. А сегодня вдруг засобирался. Утром, где-то около восьми…
– Сообщи в управление, – не дослушав врача, приказал капитан старшему лейтенанту. – Пусть ориентировку на розыск дают. – Врач округлил глаза. Поняв, что при посторонних этого говорить не следовало, капитан досадливо поморщился.
– «Я, Татьяна Розова, – ровным голосом майор милиции начал читать написанное неровным крупным почерком письмо, – в моей смерти прошу никого не винить. Так жить я больше не могу. Сегодня ночью мне позвонила Екатерина Астахова и сказала, что, если я не отдам сумку, которая была у меня во время нападения у озера, убьют мою маму. Я долгое время была связной между поставщиками драгоценных камней и неким Пикиным из города Воронежа. В ту ночь, когда на меня и водителя автомашины Тараканова было совершено нападение, сумка с драгоценностями была со мной. Я купалась, и сумка стояла на моей одежде. Кто ее взял, не знаю. Нападение организовал находившийся на излечении в этой же клинике Иннокентий, брат Екатерины Астаховой. Именно он с какими-то парнями убил Тараканова и пытался убить меня. Иннокентий взял из машины Тараканова двадцать пять тысяч долларов, которые тот вез в Тамбов Самуэлю. Я молчала, потому что боялась за маму. Но сегодня после звонка Астаховой поняла, что, если все останется также, маму убьет. В моем дипломате вы найдете записную книжку, где указаны адреса и фамилии. Пусть мама простит меня». Подпись и число. – Закончив читать, майор посмотрел на сидевших за столом двух пожилых мужчин в штатском и генерал-лейтенанта милиции.
– Вот найденные бумаги, – проговорил стоявший у двери с серым дипломатом майор.
– Что ж она раньше молчала, – недовольно проговорил генерал. – Хоть бы про Иннокентия сказала. Ну, далеко он не уйдет… – А это все надо в Москву, – кивнул он на дипломат, в ГУБОП.
Иннокентий, постоянно оглядываясь, быстро шел по улице. Звонок сестры разбудил его. А ее слова о том, что, вполне возможно, Розова расскажет про него милиции, на несколько секунд лишили его дара речи. Екатерина сказала, что он может пойти к ее знакомому.
– Я ему перезвоню, – заканчивая разговор, обещала она, – и он тебя обязательно примет.
Иннокентий ушел из больницы утром. Он поверил сестре, хотя и не знал причины, по которой Розова вдруг начнет говорить. Прежде чем поехать по адресу, Иннокентий решил забрать спрятанные доллары. Он залез в оконный проем разрушенной трехэтажки. Здесь, прежде чем везти его в больницу, один из парней спрятал доллары. Иннокентий с помощью сестры одним из первых убил этого парня.
Подойдя к лестнице, проломленной в нескольких местах, он поднялся на второй этаж. Над головой ярко сияло солнце. Подойдя к правому углу, заваленному битым кирпичом, начал отбрасывать его. Вытирая выступивший на лице пот, он через полчаса добрался до пола. Сглотнув липкую слюну, стал разгребать обломки.
Пальцы кровоточили. Ободранные ладони тоже. Но он продолжал копаться в обломках.
– Нет, – прошептал Иннокентий. – Он не мог обмануть. Пятнадцать тысяч где-то здесь.
Десять тысяч долларов были при нем. И когда через час трудоемкой работы Иннокентий понял, что убитый заранее отомстил за свою смерть, он заплакал.
Размазывая грязными руками слезы по щекам, он плакал громко, навзрыд. Раз в жизни он хотел сделать что-то сам. И вот он, бесславный конец.
– А меня ведь арестуют, – шмыгая носом, пробормотал он. – И посадят.
Нет! Нет! – отчаянно закричал он. Пнув пустую банку из-под пива, сбежал вниз.

* * *

– Вовремя он смылся, – зло сказал сидевший позади капитан. – Что же она раньше молчала? Ведь этажом ниже он лежал. Боялась, наверное, – ответил он себе.
– Товарищ капитан! – вдруг возбужденно проговорил сидевший рядом с водителем старший лейтенант. – Кажется, Колчин! Я его дважды видел. Точно. – Открыл дверцу и выпрыгнул из машины. Водитель резко затормозил. Выхватывая пистолет, капитан тоже выскочил.
Иннокентий, глотая слезы обиды, по-детски шмыгая носом, быстро шагал по тротуару.
– Стой! – держа в вытянутой руке «Макаров», крикнул старший лейтенант.
Круто повернувшись, Иннокентий на мгновение замер, что-то пронзительно крикнул и бросился бежать. Отрывисто грохнул выстрел.
– Стоять! – выстрелив вверх, приказал подбегавший капитан. – Стрелять буду!
Иннокентий увидел рванувшегося к нему старшего лейтенанта и прыгнул к развалинам дома. Прогремел выстрел. Взбив около его ноги фонтанчик пыли и бетонной крошки, взвизгнула пуля.
– Сдаюсь! – испуганно выкрикнул Иннокентий и поднял руки. Старший лейтенант отработанным приемом подбил ему ноги, вывернул за спину правую руку.
Взвыв от боли в плече, Иннокентий ткнулся лбом в выщербленную стену. В руках подбежавшего капитана были наручники.
– Ты покури, – поправив перед зеркалом волосы, говорила Анна. – Я схожу хлеба куплю и что-нибудь из выпивки.
– Лады, – кивнул Олег. – Я пока подремлю немного, устал чертовски.
Меня, можно сказать, от Московской кольцевой на прицепе тащили. Потом почти всю ночь слесарей ждал.
Послав ему воздушный поцелуй, Анна вышла. Олег лег на кожаный диван и закрыл глаза. Засунутый под ремень пистолет мешал. Он вытащил его, положил на табуретку и прикрыл поднятой с пола газетой.
Астахов неторопливо поднялся по лестнице, подошел к двери и коснулся кнопки звонка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70