– Она ее того, – чиркнул указательным пальцем себя по горлу водитель. – Мы дом подпалили. Едва отъехали – газ рванул.
– Вот это да, – буркнул удивленный Комод. Зайдя в комнату, посмотрел на Екатерину.
– Чего уставился? – злобно спросила она.
– Да так. – Он покачал головой. – Значит, разобралась с Риткой. Теперь Руслан твой. Или его тоже надо?.. – Он многозначительно замолчал.
– Да, – кивнула она. – И делать это надо сейчас. Он вернется примерно через час. Увидит, что его хоромы сгорели, и…
– Он не вернется, – покачал головой Комод. Екатерина вопросительно уставилась на него.
– Тебе нужно уезжать, – сказал он.
– Почему?
– Так нужно. И еще. Сегодня же поезжай в больницу и забери Кешку. Арсен уже договорился с одной частной больницей. Кешка будет…
– Подожди, ты говоришь загадками. Почему я должна уезжать?..
– Ты сделала все, – усмехнулся Комод, – что хотела. И больше тебе здесь делать нечего. Да, менты разыскивают какую-то женщину. Рядом с озерком, где сделали Таракана с Розовой, стоял «КамАЗ». Водитель и бабенка, что была с ним, все слышали. Поэтому…
– Постой, как ты об этом узнал?
– У Арсена есть мусор, который за определенную мзду держит его в курсе того, что интересует Арсена. Так что, – ухмыльнулся он, – для вас с Кешкой будет лучше, если он вспомнит номер «КамАЗа», за которым гнался.
– Кто тебе об этом сказал?
– Надо быть валенком, чтобы не понять этого. Счастье Кешки, что менты не свяжут его аварию и труп на озере воедино, Танька молчит и будет молчать, потому что боится Арсена. Если и начнет рассказывать, то только ему. Впрочем, об этом говорят все, кто знает о твоем отношении к Таньке. Так что…
– Арсен убьет меня, – невольно вырвалось у Екатерины.
– Не думаю. Втык, конечно, сделает. А насчет убийства… Зачем ему это?
Ты сделала то, что могла сделать любая баба на твоем месте. Только Кешка сплоховал.
– Значит, Арсентий все знает.
– Может, и не все, но…
– Петро, – заглянул в комнату рослый парень с вислыми усами, – Фанфан приехал, тебя спрашивает.
– Руслан? – поразился Комод.
– Ну да, – кивнул парень. – Дерганый какой-то.
– Зови, – кивнул Петр. Екатерина отступила назад.
– Он за мной приехал, – негромко сказала она.
– Странно, что он еще может ездить, – удивленно пробормотал Комод.
– Привет, – в дверь стремительно вошел Руслан. Его полное лицо было бледным и напряженным. – Ты знаешь, что случилось? – спросил он.
Комод молча покачал головой.
– Под Плехановым собирались мужики, – облизнув пересохшие губы, начал Руслан, – что-то вроде блатных. Так их…
– Ты откуда знаешь?
– Меня тоже приглашали, – торопливо проговорил Руслан, – хотели что-то вроде организации создать. Я опоздал. А приехал – там все горит. В общем, говорят, что постреляли там всех. Я – назад, а мой коттедж тоже пылает. Я вот зачем приехал. У меня два последних дня Катька жила. Она с Мадлен поцапалась – ну и ко мне. Не мог же я…
– И что? – усмехнулся Комод.
– Так те, – сказал Руслан, – кто положил всех, решили, что я в коттедже. Вот и взорвали его. А там…
– Чего же ты баб разбираться одних оставил? – злобно спросила Екатерина. Руслан опешил. Отступил на шаг, испуганно взглянул на Комода.
– Я это… – пробормотал он, – думал…
Комод ударил его ногой в живот. Издав приглушенный крик, Руслан упал на колени. Комод резко ударил его каблуком в висок. Тот рухнул и, вздрогнув всем телом, замер. Достав из спортивной сумки пистолет с глушителем Петр приставил ствол к уху Руслана и нажал на спусковой крючок. Взглянув на Екатерину, усмехнулся:
– Не скажу я Арсену, что ты с ним была. Но, разумеется, не за так.
Сейчас поезжай в больницу, пусть дают сопровождающего врача, – и вези братика в Москву. Сама слышала, – снова взглянул он на мертвого Фанфарина, – сделали здесь кое-кого. Арсен их положил. Здесь какие-то самозванцы объявились, якобы воры в законе. Горбуна, говорят, они приговорили. Его на свалке нашли. – Екатерина облегченно вздохнула. – В общем, Арсен решил покончить с этой сволотой. Тульские блатные и сами бы их сделали, но Арсен решил не тянуть время. Правда, Губа наверняка положит парнишек, которых ему тульские для поддержки штанов дали. Он им пообещал бабки хорошие. За похороны, может, и заплатит. – Комод засмеялся.
– Думаешь, нам с Кешкой сейчас опасно в Туле? – немного помолчав, спросила Екатерина.
– Тут и думать нечего, – отрезал Комод.
– За лжеворов еще ничего. А вот за тех, кого Губа положит, обязательно канитель начнется. А что ты в Туле и твой брат здесь в больнице, знают все. Так что с вас и начать могут. В таких делах западло не бывает.
– Значит, и Розову могут? – подумав, взглянула на него она. – Ведь Танька – любовница Арсентия. Об этом, наверное, тоже…
– Может, да, – неуверенно проговорил Комод. – Может, и нет. С ума сойти, – взглянул он на тело Руслана. – Фанфан в блатные полез и опоздал к раздаче титулов. Хорошо еще, сюда приперся. Но откуда узнал, что я здесь?
– Это я сказала, – призналась Екатерина. – Если со мной что-то произойдет, скажешь Комоду. И адрес дала.
– Ладно, – недовольно бросил он, – что ни делается, все к лучшему.
Езжай в больницу, забирай Кешку. Тебе надо до вечера убраться. Завтра здесь такое начнется… – усмехнулся он. – Теперь гостей из Тулы в Москве ждать надо.
– Так при чем здесь Арсен, – спросила Екатерина, – если тульских парней, ты сам сказал, Губа убьет?
– Губу прислал Арсен. Тот сначала ехать не хотел, но узнал, что кто-то еще из московских едет, – согласился. А он свидетелей оставлять не любит. Даже таких, кто с ним работает.
– Вот это бойня, – покачал головой майор милиции.
– Да, – согласился невысокий мужчина в Штатском. – И собрали ведь всех самозванцев. Как удалось? – Он пожал плечами.
– Информация о том, – сказал стоявший рядом подполковник, – что эти девять соберутся, была. Места не знали, а то бы…
– И хорошо, что не знали, – буркнул штатский. – Взяли бы мы их, и что?
– усмехнулся он. – Отсидели бы они у нас по месячишку или того меньше – и все.
Да и брать их за что было? Ведь ни у одного даже пистолета с собой нет. А так… – Он хмуро улыбнулся. – Отблатовали они свое. Знаете, самозванцы хуже действительных воров в законе. У тех хоть какие-то правила есть. А эти… – Он махнул рукой в сторону дымящихся развалин. – Ни стыда ни совести, ни отца ни матери, ни родины ни флага. Если бы они меж собой договорились, в городе, как в Чикаго в конце двадцатых, началась бы война. Так что…
– Перестаньте, товарищ полковник, – улыбаясь, попросил майор. – А то узнают о ваших словах – и перестанут меж собой разборки наводить.
– А я вот не понимаю эти бандитские разборки, – сказал подполковник. – Ну ладно там за предательство или месть. А то ведь делят между собой рынок и несколько ларьков. Вы лучше делите деньги между собой. На кой вам, мертвым, миллионы нужны?
– Хорошо, что они понимают это по-своему, – усмехнулся полковник. – А то бы объединились – и представляешь, что было бы? Нас бы, наверное, прямо на улицах стрелять начали. А так – грызутся меж собой, нам легче. Но вот кто это организовал? – задумчиво проговорил он. – Интересно. Ведь и исполнителей положили. Сначала двое с улицы стреляли из винтовок. Их там и убили. Они огнем не затронуты. А тех, кто их расстрелял, положили в гараже. Женщину застрелили одиночным. И кто она, установить невозможно. Впрочем, как и остальных. Но почему этих двоих с винтовками под деревьями оставили? – посмотрел он на подполковника. – Вроде как хотели, чтоб мы их опознали. Судя по наколкам, один из них судим. Интересно, кто же этот умник и чего он хочет?
– Что?! – закричал кряжистый мужчина средних лет. – Как не вернулись?!
– Да так, – пережевывая жвачку, ответил парень с наколками на пальцах.
– Должны были – и нет. Сорока тоже не прикатила. А она…
– Пошли туда кого-нибудь, – приказал кряжистый. – Пусть не возвращаются, пока про Щебня не узнают!
– А если их того?.. – позевывая, предположил морщинистый худой старик с татуировкой, изображающей трех богатырей, на впалой груди.
– Сначала узнать треба! – рявкнул кряжистый. – Потом за упокой петь!
– А ты чего, в попы, что ли, обратился? – усмехнулся старик. – Может, и отпеть сможешь? А, Дуб?
– Хорош тебе. Корявый, – недовольно взглянул на него Дуб. – Щебень все-таки братан мой. И я…
– Молодежь не та пошла, – зевнул Корявый. – Им бы все пошмалять. Сейчас пацаны по мокрому делу – как в комсомол раньше шли, с плясками. Вот какого черта Щебень в эту хреновину полез? Ему чего, больше всех эти козлы насолили? А мы тоже, как пацаны, начали искать, кто этих козлов замочит. Надо было самим их на ножи обуть – и все дела, и каша манна. А то в златоглавую на кой-то хрен покатили. Раньше чуть что – на сходку и пику в бочину. А сейчас…
– Раньше за тысячу баксов вором в законе стать было нельзя, – резко проговорил Дуб. – Сейчас же полно таких. А мы, кто зоны и крытые прошли, сиди и не рыпайся, а то заплатят пару тысяч зеленых и расшмаляют, как по приговору. Но если Щебень там остался, я с москвичей шкуру спущу.
– Они прямо со страху уже в штаны наложили, – усмехнулся Корявый. – Чуть вякнешь – и в натуре расшмаляют прямо возле хаты. Сам петлю на шею наденешь. У них школы есть, где киллеров готовят, а мне сейчас «дурочку» дай – так я сразу и разобраться не смогу, куда и на что нажимать. Времена пошли: вор в законе с «дурой» ходит. Чуть что – и шмаляет.
– Где же Сорока? – спросил Дуб. – Ведь она в столицу каталась насчет мокрушников добазариваться.
– За Кешкой поедем? – повернулся к сидевшей на заднем сиденье Екатерине водитель.
– Я разговаривала с врачами, – ответила она, – нельзя ему ехать.
Постельный режим. Врач строго-настрого приказал не тревожить его. Так что поехали. – Она зевнула.
Парень тронул машину.
– Зачем остался Комод, – спросила Екатерина, – не знаешь?
– У него свои дела, – неопределенно отозвался он. – К нему с вопросами лучше не лезть. Он ведь у Арсена в доверии.
– «Как меня встретит муженек?» – вздохнула Екатерина. Дотронувшись до оцарапанной щеки, вспомнила окровавленную голову Мадлен, вздохнула и закрыла глаза.
– Говорят, врагов убивать легко, – прошептала она. – Меня, наверное, до самой смерти будет окровавленная Ритка преследовать.
– Опять ты, – недовольно взглянул на вошедшего в дом Комода плешивый мужчина.
– Ты не порыкивай, – спокойно сказал тот. – Тебе за эти визиты бабки клевые платят. Вот что, – перешел он к делу. – Узнай все подробно про бойню под Плехановым. И реакцию местных блатных на то, что там и ихних парней постреляли.
И разумеется, про бабу, которая с водилой была.
– Это-то зачем? – недоуменно спросил плешивый.
– Тебя это волновать не должно, – резко бросил Петр. – Делай что говорят, понял?
– Слышь, – вздохнул плешивый, – может, Арсен…
– Это ты ему и базарь, – перебил его Комод.
– Так чего же вы Ракова не убираете? – неожиданно вспылил плешивый. – Я же говорил! Он копает под меня. И еще московскому сыскарю, он на пенсии, все передает.
– Откуда ты знаешь? – спросил Комод.
– Мне мой брат двоюродный говорил. Они вроде как друзья с Раковым.
– Тормози, – удивился Комод. – Раков под тебя копает, а с твоим двоюродным братом в хороших?
– Они со школы дружат. К тому же Сашка, братан двоюродный, ко мне хреново относится. Я ему просто плачу иногда, вот он мне…
– Ох и сучара твой кузен, – сказал Петр. – И нашим, и вашим, падлюка, – презрительно добавил он, усмехнувшись. Вы, мусора, спите там, где мягче. Многие из вас и в мусор-скую топают потому, что форма, власть и бабки хапнуть можно. – Плешивый смотрел на него. В его глазах было недовольство, но он молчал. – Короче, делай что сказал, – бросил Комод. – За Ракова уши не ломай, – подмигнул он плешивому, – Пятый. Чего тебя так назвали? – с интересом спросил он.
– А тебе что за дело? – огрызнулся плешивый.
– Вообще-то да, – не обиделся Петр и быстро, не прощаясь, вышел.
– Татьяна, – войдя в палату, тихо сказал невысокий человек в зеленом операционном костюме, – мой вам совет: никому о случившемся не говорите ни полслова, Арсену тем более. Ясно?
Испуганно посмотрев на него, она кивнула.
– Вы кто? – тихо спросила она.
– Друг, – коротко отозвался он.
– Чей? – так же тихо спросила Таня.
– Ваш и Арсена.
– Тогда почему я не должна ничего говорить Арсену? Ведь меня пытался убить…
– Татьяна, пока вы находитесь в больнице, поверьте, в ваших интересах молчать. Потом, когда выпишетесь, разумеется, обо всем расскажете Арсену. Здесь кое-что произошло. Больше я сказать не могу. До свидания. – Кивнул, повернулся к двери.
– Вы анестезиолог, – узнала его она.
– Я друг Арсентия, – немного нервно проговорил он и быстро вышел.
– Странный друг, – недоуменно посмотрела ему вслед Розова.

23

– Что случилось? – отступив назад, удивленно спросил Докер.
Стремительно обойдя его, Франко плюхнулся в большое кресло и, выудив из бокового кармана куртки платок, вытер вспотевший лоб.
– Что произошло? – подошел к нему Докер.
– Зачем ты дал парней? – отдуваясь, взглянул на него Франко.
– Да ты толком можешь говорить? – вспылил Докер. – Что за дела? Ты должен…
– Вот именно, – резко перебил его Франко. – Я должен был сдохнуть.
Кстати, тебе надо менять место жительства. Потому что…
– Я так и подумал, – мрачно согласился Докер. – Передавали по ящику – в Тульской области очередная бандитская разборка. Убито шестнадцать человек. Но ведь говорили, что…
– Что?! – заорал Франко. – Подставили нас, вот что! Твои парни наверняка только по разу и успели выстрелить. Меня пытались убить! – Помотав головой, промокнул лоб.
– Кто? – выпучил глаза Докер.
– Дед Пихто, – буркнул Франко. – Если я правильно понял, в Плеханове были задействованы и местные, и еще кто-то. рот эти кто-то и положили всех. Я самолета ждал почти четыре часа, видел, как там пассажиров проверяли. ОМОН и милиционеры. И разумеется, нашлись те, кто все знает. Они и рассказали про бойню. В общем, нам с тобой надо на дно ложиться и не высовываться, пока страсти не утихнут.
– Как же, – возразил Докер, – утихнут.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70