И нам в случае с вами это удается.
– Нормально получается, – сказал Себостьянов, – пулю вытащили, а умирать мне придется от завернутого в полотенце утюга.
– Все нормально. – Алексей погладил по волосам уткнувшуюся в ладони плачущую жену. – Просто я не среагировал на…
– Ты перестанешь говорить со мной воинскими терминами? – рассердилась она. Подняв мокрое лицо, вздохнула:
– Я когда узнала, что ты ранен, думала, не выживу, так плохо стало. А твоего дружка, – угрожающе добавила она, – когда он выйдет, я встречу!.. – многозначительно пообещала Тамара.
– Томка, – улыбнулся Гриднев, – тебя за Ваську в тюрьму посадят. Я тебе что, передачи должен носить? Меня из органов вышибут. Жена-террористка.
– Ты? – увидев вошедшую в кабинет Светлану, удивленно проговорил молодой плотный мужчина в белом халате.
– Слава Богу, узнал, – насмешливо улыбнулась она. – Что случилось?
– Ничего существенного. – Он пожал плечами.
– Не лги мне, Григорий. Я видела Раису, и она мне все рассказала. Как ты мог допустить такое?
– А тебе Райка не сказала, – закричал он, – из-за чего все началось?
Почему она положила к нам в клинику изнасилованную бабенку? Не сказала, – увидев удивленное лицо Светланы, усмехнулся он. – И конечно, не оповестила, что двое наших парней задержаны. Ни много ни мало, а за попытку убийства милиционера. Вернее, омоновца. Перед этим троих взяли в перестрелке. Там есть убитый милиционер и раненый следователь.
– Подожди, – остановила его Светлана, – давай все по порядку.
«Семерка», сбавляя ход, остановилась почти на краю небольшого оврага.
– Господи, – крестясь, шептала мать Резковой, – спаси и помилуй! Отче наш, иже еси на небеси…
Сидевшая рядом с ней побледневшая Лена облегченно вздохнула. Валя, уткнувшись головой в колени потерявшего сознание Георгия, левой рукой держала тормозную педаль. Рукоятка ручного тормоза тоже была поднята. Осторожно отпуская педаль, Валентина приподняла голову.
– Не катимся? – сипло спросила она.
– Нет, – ответила Лена.
Георгий, удерживаемый пристегнутыми ремнями безопасности, откинувшись на спинку сиденья, был неподвижен. Валя вышла из машины и выпустила мать.
– Господи! – продолжала причитать старая женщина. – Как же это…
– Все нормально, мама, – успокоила ее дочь. – Сейчас очнется – дальше поедем.
– Нет, – отступив от машины, энергично замотала головой мать. – Я лучше пешком пойду. Тут уж рядом. Я, бывало, в молодости выйду…
– Мама, – виновато проговорила Валя, – извини. Вон машина едет. – Она махнула приближающемуся «рафику». – Я остановлю. Может, довезет тебя.
– Как же я тебя одну оставлю? – замахала руками мать. – И не думай!
«Рафик» остановился.
– Что случилось? – высунулся в окно пожилой водитель.
– Вы не возьмете нас на буксир? – неожиданно для своих спутников спросила Валентина.
– Валька, – всплеснула руками мать, – да ты что… – Что случилось-то?
– Водитель вышел из машины. – Бензин, что ли, кончился?
– Водитель заболел, – глухо проговорил Георгий.
– Вон оно что, – кивнул шофер «рафика». – Так это дело поправимое. Вам куда ехать-то? Если недалече, то мой сын довезет. У него такая же, – кивнул он на «семерку».
– Да, – покачала головой Светлана. – Значит, думаешь…
– Да что тут думать! – взорвался Григорий. – Я уже жду милицию.
– Интересно, – сердито посмотрела ему в глаза Светлана, – говоришь о милиции, а сам все оставил на месте. Или думаешь, что сумеешь удрать?
– Знаешь что, милая, – недовольно ответил он, – тебе легко рассуждать.
А когда вот-вот почувствуешь на руках наручники, не знаешь что делать. Вот ты сказала – удрать. Это, конечно, можно. Но как жить дальше? Быть в постоянном страхе, что могут арестовать. Ходить с оглядкой. Да в конце концов оставить здесь все, что нажил! Ведь все это, – он развел руки в стороны, – я создал сам.
На свой страх и риск. Я! – Он стукнул себя по груди. – И вот сейчас…
– Пикин, – недовольно проговорила Светлана, – сейчас надо искать пути, чтобы как-то избежать этого.
– Только если пустить себе пулю в лоб.
– Ну почему же? – усмехнулась она. – Хочешь выжить – убей. Не помню, чьи это слова. Но они сейчас подсказывают решение. Нужно отыскать медсестру, охранника и убить их. Резкова, – она пренебрежительно махнула рукой, – нас не должна волновать. В конце концов, если к ней и есть претензии, то только у Либертович.
– Но ведь все началось из-за Резковой.
– И что? Ведь не ты ее насиловал Сейчас опасными свидетелями являются медсестра и охранник. Потому что они наверняка все знают. На их месте я бы уже давно пошла в милицию. Но они, судя по всему, этого не сделали. Значит, ты можешь успеть. Тем более, как ты сказал, охранник ранен. Вероятно, он вместе с женщинами где-то прячется. Надо вычислить где.
– Они еще сегодня были на квартире Резковой. Я говорил тебе об этом. К сожалению, мои люди…
– Ладно. – Светлана встала. – Сейчас приступим к поиску Резковой. У тебя есть ее данные? Я имею в виду все данные.
– Конечно, – торопливо проговорил Пикин, – ведь она лежала в нашей клинике. – Он выдвинул ящик письменного стола, достал папку. – Вот.
– Отлично, – кивнула Светлана и подошла к двери. Пикин удивленно смотрел ей в спину. Толкнув дверь, Светлана сказала:
– Заходи.
В кабинет вошел Крокодил.
– Да, отмени убийство следователя. Нам это только навредит. И ты что-то говорил о какой-то женщине. Она не должна сделать это.
– Но… – Пикин развел руками. – Она…
– Останови ее! – требовательно бросила Светлана.
– Я поставлю своих людей для охраны Себостьянова, – хмуро сказал Пикин.
Взяв сотовый телефон, набрал номер, – Мне нужна эта женщина, – не обращая внимания на говорившего по телефону Пикина, обратилась Светлана к Крокодилу, протягивая ему папку. – Здесь о ней все. Ее нужно просто найти, и не больше.
– Я уеду на час, – посмотрев на часы, кивнул Геннадий. – Здесь мои парни, так что не волнуйтесь.
– Так. – Положив фотографии Лены и Жоры на стол, Фантомас осмотрел сидевших у стены со скрещенными ногами парней в кимоно. – Их надо найти! Жорку вы почти все знаете. Нужно найти их, – повторил он. – Кто сможет – десять дней отгула и десять тысяч. Ясно? Здесь остается только охрана клиники. Все остальные работают по поиску.
Вошедший в спортзал парень, подойдя, что-то прошептал на ухо Фантомасу.
Тот удивленно взглянул на него.
– Двое с ним, – сказал он парням. – Отвечаете за жизнь следака. – Он усмехнулся. Обернувшись к вошедшему, махнул рукой. – Выбирай. Группа Горца поедет со мной. Визит вежливости одной даме.
– Здравствуй! – шагнув вперед, обняла пожилую женщину мать Резковой.
– Сашка, – ахнув, та чмокнула ее в щеку, – наконец-то заявилася! Эта красавица, чай. Валька? – увидев стоявшую в дверях Валентину, сказала она.
– Лизавета, – отступив, вздохнула Александра, – у нас к тебе вот какая просьба: не приютишь нас на недельку?
– Так конечно, – обрадованно согласилась хозяйка. – Я сейчас одна осталася. Так что места всем хватит.
– С нами еще моя племянница с мужем. Он немного подраненный. Только что с Кавказу возвернулся, – покраснев, добавила она.
– Так пущай входят, – засуетилась хозяйка. – Чаво ж ты раненого на улице держишь?
– Надеюсь, объяснять популярно не придется, – усмехнулся Фантомас. – Мы вроде дружно жили. Так что давай не будем нервы друг другу портить. Поняла? – угрожающе спросил он.
– Конечно, – сдержанно ответила стоявшая перед дверью Гобина. Справа от нее был длинноволосый парень.
– Думаю, повторять не придется. – Усмехнувшись еще раз, Фантомас пошел к находившимся четырем автомашинам у ворот большого дома.
– Сволочь, – прошептала Роза. Вернувшись в дом, остановилась. Потом вошла в кабинет. Схватила сотовый телефон. Набрала номер. Ей ответил голос Либертович.
– Да. Я слушаю…
– Гадина! – громко сказала Гобина. – Если Романа арестуют, ты сдохнешь как собака! И еще, – не дав ответить Раисе, заорала она, – немедленно верни деньги! Все! – Отключив телефон, швырнула его на кресло.
– Все, мужики, – пожимая по очереди руки Колобку и Страху, улыбнулся Викинг. – Благодарен за все.
– Это тебе спасибо, – кивнул Колобок. – А то бы хрен знает что получилось бы…
– Если бы не я, – усмехнулся Викинг, – вполне возможно, ничего бы и не было.
– Ну, пока! – Олег и Игорь пошли к «Москвичу». Садясь, обернулись и помахали. Викинг кивнул и вошел в подъезд.
– Дядя Альфред, – на площадке первого этажа стояла Аленка, – папа тоже уйдет?
Остановившись, он погладил девочку по волосам.
– Наверное. Но, понимаешь, дело не в том, что они не любят друг друга.
Просто иногда бывает время, когда женщине и мужчине нужно побыть на расстоянии.
– Понимая, что говорит не то, замолчал.
– Значит, мне так и жить без отца? – грустно проговорила Аленка. – Я уже не маленькая и многое понимаю. Папа хороший человек. Я его очень люблю. Он меня тоже. А мама… – Опустив голову, немного помолчала. – Она сильная и все может. Лучше бы, – подняв голову, Аленка посмотрела на дядю, – если бы она была просто женщиной. Наверное, хорошо, когда в семью деньги приносит мужчина, а не его жена. – Викинг увидел на ее глазах слезы. – Мама умеет моделировать и шить одежду. А папа, – она вновь грустно улыбнулась, – он просто шофер. И все.
Наверное, поэтому и началось у них. Я понимаю, папе обидно, что все, что у нас есть, куплено не на его деньги. Но ведь мама не упрекала его…
– Аленка, – удивленно проговорил Викинг, – упрекать близкого человека деньгами – подло. Ты сказала, что отцу обидно: мама получает много, а он по сравнению с ней почти ничего. Дело не в этом. Наверное, мать дала понять ему, что он живет на те деньги, которые зарабатывает она. Может быть, и не так. Я исходя из твоих слов сказал это. Но давай не будем говорить о твоих родителях.
Это, в общем-то, их дело.
– Значит, то, что я хочу жить с отцом и мамой, – воскликнула Аленка, – совсем не важно! Мне нужны и мать, и отец.
Викинг отметил, что за все время она только сейчас дважды назвала Семена отцом, а не папой, как всегда.
– Но что ты от меня-то хочешь? – спросил он.
– Мама любит тебя как брата, – торопливо проговорила Аленка, – и слушает во всем. И папа тоже. Поговори с ними. – Она посмотрела на него снизу вверх. – Скажи им…
– Вот что, племянница. – Присев, Викинг заглянул девочке в глаза. – Я все-таки не первый год живу на этой земле. И поверь: иногда от таких разговоров бывает только хуже. К тому же, – уверенно сказал он, – у них все будет хорошо.
Они будут вместе.
– Не думаю. – Аленка покачала головой.
– Я тебе точно говорю, – убежденно сказал Викинг. – Родители будут вместе. Кстати, где отец?
– Дома. – Она кивнула наверх. – Цветы поливает. Ведь все цветы он принес. Маме они очень нравятся. Я вижу, как она о них заботится.
– Ну вот, – подмигнул племяннице Викинг, – а ты мне не веришь. Ухаживая за цветами, мама помнит об отце. Точно тебе говорю.
– Придется у тебя немного пожить, – выбросив окурок в открытое окно, сказал Олег.
– И что дальше? – не отрывая взгляда от идущего впереди «Запорожца», буркнул Колобок. – Вдвоем сподручнее во всем. Даже если морду набить кому, – усмехнулся он и, резко тормознув, высунулся в окно и заорал:
– Смелее, колхоз!
До светофора еще метров пять, а он тормозит. Чайник.
– Тамбовский, – увидев цифры, обозначающие область, усмехнулся Олег. – Из деревни откуда-нибудь, теща в приказном порядке заставила в столицу ее отвезти, вот и едет, как по приговору.

25

– Да сколько можно базарить?! – кричал кряжистый молодой мужчина. – Надо выцеплять московских и резать их! А мы, как бабки, которые семечками торгуют, лузгаем и сплевываем.
– Уж больно ты лихой, Дуб, – усмехнулся худой морщинистый старик с вытатуированными васнецовскими богатырями на впалой груди. – С кем ты будешь с Арсена спрашивать? С нашим бакланьем, которые только по бухе смелые? Напоишь их здесь – до Москвы докатят, протрезвеют и назад пехом утопают. К тому же неясно, кто это воду мутил. – Затянувшись, он замолчал.
– Что неясно? – буркнул Дуб. – С Франко получать надо и с его приятеля Докера. Это они парней давали. А что там получилось, не наше дело. Щебня завалили и Сороку. Людку тоже сделали. Смуглого хлопнули. Вот и предъявить им по полной программе. Уж с Франко и Докером мы разобраться сумеем.
– Может, и нет, – с сомнением проговорил старик. – У них в столице увязано с кем-нибудь. Прикатим, а нас под стволы и…
– Ты, Корявый, боишься, что ли? – взглянул на него сидевший на подоконнике крепкий мужчина в спортивном костюме. – Я…
– Ты думаешь, че базаришь? взглянув на него, прошипел старик. – Я под пулеметы с Ураллага уходил на рывок. Ты в то время еще мамкину титьку сосал и причмокивал. Меня на Петровке за мусора – я его при аресте ножом в бочину ткнул – знаешь как отрабатывали? А ты меня за труса держишь?! – Он вскочил, выхватил финку и рванулся вперед.
– Ша! – Поймав его руку, Дуб легко выдернул нож из слабых пальцев Корявого. – Ты, Барин, тоже поменьше лязгай, а то и пику в пузо схлопотать можешь. Корявый все-таки…
– Так если получать с москвичей, – крикнул Барин, – тогда вперед! А если только тары-бары разводить, мне это на хрен не упало. У тебя братана сделали, – взглянул он на Дуба, – а ты на Корявого смотришь! Время то, когда его слово что-то значило, кончилось! Сейчас другие…
– Ты! – воскликнул Корявый, подхватил бутылку, рванулся вперед и с размаху ударил ею Барина по голове. Отскочив, тот с криком «Зашибу!» схватил табуретку и обрушил ее на голову снова бросившегося на него с бутылкой Корявого. Тот упал. Из разбитой макушки на пол стекала кровь.
– Ты чего, – подскочил к Барину Дуб, – охренел? – Оттолкнув его, присел рядом с неподвижно лежавшим Корявым. – Ты замочил его, – испуганно повернувшись к Барину, сказал он.
– Так я что, – выкрикнул тот, – должен был ждать, пока он меня пузырем не пришьет?!
– Ты что наделал? – покачал головой Дуб. – Теперь братва с тебя получит, – не глядя на Барина, проговорил он.
– Но ты видел, – нервно начал тот, – он меня первый.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70