Вы понимаете меня?
– Конечно, – кивнул Рыбак. – И пойму окончательно, если вы объясните, какое отношение это имеет к нашей сделке.
– У вас, у русских, очень трудный для делового разговора язык. Вы…
– Давайте оставим в покое мой родной язык, – перебил его Рыбак, – и вернемся к нашему разговору. У меня очень мало времени. Вы берете иконы?
Браун помолчал, внимательно всмотрелся в невозмутимое лицо Семена.
Затем, вздохнув, вытащил из кармана пачку долларов.
– Я твоего немца, – раздраженно сказал Астроном, – самого платить заставлю! Сколько ты ему отстегнул за…
– Викинг работает, – ответил Азиат, – а потом получает деньги. У него это железное правило. Конечно, командировочные плюс дорога оплачиваются сразу.
– Так вот, если он еще день промолчит, я из него…
– А вот так не надо. Викинг – мужик серьезный и не переносит, когда на него наезжают. Тем более Викинг – мой человек, так что давай не будем…
– Давай сначала не делить на твое и мое, – сказал Астроном.
– Ладно тебе, – миролюбиво сказал Азиат. – Все будет о'кей. Нам сейчас думать надо, как с армянами быть. Они, суки, процент взвинтили. Сегодня один был и…
– Знаю, – кивнул Астроном.
– Ни хрена себе! – вспылил Азиат. – Знает, а его волнуют бабки с водилы!
– Я вечером поеду к армянам. И все решу.
– Что-то Лизки не было. Может, раскусил ее Арсен и пришибли бедную Лизу?
– Вряд ли. Если он ее раскусит, будет нам подсовывать наколки дешевые.
– Астроном нахмурился.
– Ты чего? – спросил Азиат.
– Может, с армянами нас Арсен и подставил?
– Да ну на хрен! Арсен не стратег. Он практик. Чуть что не по нему – и списывает. Для него убрать – что…
– Сейчас он изменился. Правда, по-прежнему контактирует с уголовщиной.
Я имею в виду жулье. Скупает у них разную хреновину и на этом бабки неплохие наваривает. Правда, до поры до времени. Тех жуликов менты возьмут, они его и сдадут. Так что запросто за чужое похмелье угореть может.
– Ну, Арсена не сдадут. У него руки длинные. Он и за решеткой достанет.
– Я вот зачем приехал, – перешел к делу Астроном. – Есть возможность взять пятьдесят килограммов промышленного серебра.
– Почем?
– Цена не очень велика. Тут дело в том, за сколько мы его сплавить сумеем. Ты, помню, говорил, что знаешь одного дельца по металлам. Может, скатаешь к нему и узнаешь, за сколько он возьмет?
– Надо позвонить сначала. Но мы точно серебро уцепим? А то попадем в канитель. Цветники, те, кто драгоценный металл берет, – мужики очень серьезные.
С ходу можно пулю выловить.
– Ты ничего не обещай, – предостерег приятеля Астроном. – Просто узнай цену. Если на этом можно наварить, сделаем.
– Точно?
– Сто процентов.
– Голяк, – недовольно буркнул Докер. – Может…
– Я звонил в Ижевск, – перебил его Франко. – Серебро точно ушло. И даже больше. Его получили в столице. Кто и где – никто не знает.
– Они тебе «муму» тыкают.
– Голубь отдал бабки. А он всегда платил только после получения товара.
Единственное, что делал правильно. Так что серебро в столице. Но вот у кого?
– Может, прошвырнуться по скупщикам? Перебазарим. Может, какой…
– Вряд ли кто из них отдаст продавца. Если только кто из знакомых есть.
Тогда… – У меня есть один парнишка, который крутится среди скупщиков металла.
– Тогда работай. Барыш пополам раскидаем.
– Доцент? – задумчиво переспросил Игорь. – Нет, не встречался с таким.
– Может, просто слышал? – настойчиво спросил Николай Васильевич.
– Такую кличку забыть трудно, – усмехнулся капитан, – после «Джентльменов удачи». – Взглянув на Барсукова, серьезно спросил:
– В чем дело?
Думаете, он…
– Да нет. Мне по моим старым каналам поступила весьма любопытная информация. Арсен разыскивает этого самого Доцента. Разумеется, не для того, чтобы пожать ему руку. И там задействован еще один – Губа.
– Губа? – удивленно переспросил капитан. – Интересно получается. Все знают, что Губа – киллер. Он и не скрывает этого. А взять его не можем. Раза три забирали. – Игорь сморщился, как от зубной боли. – Он выходил и смеялся:
«Спасибо, ребята, хоть отдохнул телом и душой». Но почему у нас не знают?
– Может, и знает кто-нибудь. Сейчас много сыщиков на иномарках ездить стали. А сколько в частные охранные фирмы ушли? Честных сыскарей можно по пальцам пересчитать. Я совсем недавно встретил одного. Опером у меня был.
Спрашиваю, чем занимаешься? И что ты думаешь – книги издает. Зато сейчас машину купил, дачу построил. И в квартире, говорит, как у людей стало. Как у людей, – горько повторил Барсуков. – Выходит, те, кто не имеет обстановки и разной теле-, видеоаппаратуры, не люди? Впрочем, каждый живет как может. А вот про Доцента этого узнать было бы очень даже интересно. Чем он так мог насолить Арсену и Губе? Губа по розыску не работает. Значит, этот Доцент где-то перешел ему дорогу. Тогда непонятно, при каких Арсен?
– В Тамбове убит Самуэль, – сказал Игорь. – Есть сведения, что работал Губа по заказу от Арсена. Но эти сведения ничем не подтверждены. Хотя есть небольшая зацепка:
Тараканов, которого убили в Тульской области, ехал к этому самому Самуэлю. И…
– Я знаю об этом, – прервал его Николай Васильевич. Немного помолчав, спросил. – Что твои парни говорят?
– Никого не заметили. Они встречают Зою возле дома, когда она идет на работу. И, разумеется, после. Но утверждают, что ничего подозрительного не заметили.
– Им верить можно? – спросил Барсуков. Капитан обиженно покачал головой. – Извини, но пойми: Зоя единственная, кто у меня есть.
– Понимаю, – тихо сказал Игорь. – Но ребята – свои парни. Я им что-то вроде оплаты предложил – обиделись.
– Ты скажи им, чтобы особо не вылезали. Зойка наблюдательная, пару раз отметит – и поймет. Она не раз меня, так, между делом, спрашивала, почему ты ее тогда у метро встретил.
– А вы что?
– Что я? Сказал, что все хочет в любви признаться, да боится. – Увидев, как Игорь покраснел, Барсуков добродушно засмеялся. – Ай да капитан! В угро работает! Пулям не кланяется, а тут засмущался. Ты, – неожиданно серьезно предложил он, – женись на ней. Девка она, конечно, боевая, есть в кого. – Он похлопал себя по груди. – Но человек отличный. Не как отец говорю, а как человек, разбирающийся в людях. Зойка не предаст и не бросит, когда тяжело будет. Ты же знаешь, она в девятнадцать выскочила замуж за штурмана из Владивостока, уехала. Целый месяц писала, как она счастлива. И вдруг вслед за последним письмом явилась. Я прямо обалдел. И что? Она увидела, как ее штурмана другая на пирсе встречает и целует. Моментом развелась и прикатила. Эх! – Он, с сожалением вздохнув, махнул рукой. – Я о внуке мечтал. Да и внучка бы подошла.
Под старость лет больно хорошо было бы.
– Идите ужинать, – услышали они голос Зои.
– Значит, дела у нее пошли на поправку, – недовольно пробормотала Лариса. Встала и подошла к холодильнику, достала бутылку коньяка. Налила полстопки. Выпила. Поморщившись, сунула в рот дольку апельсина. – Арсентий к ней не ездил. Может, боится увидеть, что она будет инвалидом? – Вздохнув, взяла сигарету. – Почему я не спросила его о ней? Надо не спрашивать, – ее глаза зло блеснули, – а действовать. Ты будешь моим, Арсентий. И ты сделаешь так, как хочу я.

* * *

Андрей легко взбежал по ступенькам на лестничную площадку третьего этажа. Увидев перед дверью своей квартиры троих милиционеров, остановился.
– Ты здесь живешь? – спросил его старший лейтенант.
– Да, – кивнул он.
– Отец дома?
– Кто там? – раздался из-за двери голос Доцента.
– Милиция! – громко сказал третий, с погонами сержанта. – Не надо глупостей, Михайлов! – требовательно добавил он. – Здесь ваш сын! Не… – Дверь открылась.
– Что угодно? – спокойно спросил Доцент.
– А ты не знаешь? – усмехнулся старший лейтенант и, сделав шаг вперед, сильно ударил его кулаком в живот. Доцент согнулся.
– Не трогайте его! – бросаясь к отцу, крикнул Андрей. – Он не виноват!
Это…
– Заткнись, щенок! – Старший сержант поймал его за йоротник рубашки.
Старший лейтенант и второй милиционер вошли в квартиру. Сержант втолкнул в открытую дверь мальчишку и шагнул следом. Второй милиционер сильно ударил согнувшегося Доцента ногой.
– Не трогайте его! – снова выкрикнул Андрей. Доцент, откинувшись телом назад, поймал выброшенную в ударе ступню милиционера под мышку и резко развернулся. Взвыв от боли, он получил носком между ног и упал. Старшего сержанта Доцент тут же ударил пяткой в солнечное сплетение. Старший лейтенант, отпрянув, бросил руку к боковому карману. Доцент, по-кошачьи мягко упав на спину, подбил ему ноги резкой подсечкой и пяткой тут же ударил упавшего милиционера в низ живота. Вскочив, Доцент бросил быстрый взгляд на сына. Тот восхищенно смотрел на него.
– Кто послал? – резко пнув старшего лейтенанта по голени, спросил Доцент.
Ахнув, тот выматерился и снова сунул руку в боковой карман. Доцент, усмехнувшись, подождал, пока тот вытащит пистолет, и резким ударом ноги по локтю заставил его выпустить оружие.
– Андрей, – взглянул на сына Доцент, – иди к себе. Я сейчас с товарищами поговорю. Потом будем их в мусоропровод таскать, – подмигнул он.
Андрей вышел.
– Кто послал? – Подняв пистолет, Иван поднес ствол к носу старшего лейтенанта.
– Они убьют его? – нервно спросила Светлана.
– Они сделают то, что нужно. – усмехнулся пожилой мужчина в пенсне.
– Там мальчик, сказала она. – Они и его…
– Не лезь не в свои дела, – одернул он. – Они сделают все как нужно.
– Я не пойму, – громко проговорила она, – что нужно? Иван…
– Чего это ты вдруг стала за него беспокоиться? – насмешливо спросил он. – Али влюбилась, голубушка?
– Почему тебя зовут Берией? – вдруг спросила Светлана. Он заметно растерялся. – Почему? – повторила она вопрос.
– Наверное, из-за пенсне, – буркнул он.
– Нет, Степан, – покачала она головой. – У тебя, как и у того, не только пенсне. У тебя нет ничего святого. Меня не волнует, что будет с Иваном.
Я сказала, что в квартире сын. Вот что меня беспокоит – ребенок.
– Жеребенок, – насмешливо фыркнул Берия, – пацану уже пятнадцать. Я в его годы, – криво улыбнулся он, – имел десять лет за убийство. Так что…
– Степан, – перебила его Светлана, – они убьют мальчика?
– Хороший свидетель, – поучительно проговорил он, – мертвый свидетель.
Он ничего сказать не сможет. А ты строишь из себя святую. Забыла, что ты дала адрес Доцента? Чего же ты о мальчике не думала? Сделала бы проще: когда Ванька был у тебя, позвонила бы мне, и все. А теперь кудахчешь, – разозлился Берия. – Мальчонку ей жалко стало. Ты себя пожалей. Если Ваньку менты возьмут, он нас со всеми потрохами сдаст. Ты что, думаешь, мы золотишко на приисках моем?
– Не надо, Степан, – поморщилась она. – Если бы не я, ты бы не смог…
– Хватит! – бросил Берия. Поднявшись, шагнул вперед, остановился перед притихшей женщиной. – Ты много говорить начала. Со мной так не надо. Знаешь, – подмигнул Степан, – мне, наверное, не так уж много и осталось. Но я еще помучу воду. И на нары из-за твоей жалости не собираюсь, поняла? – тихо спросил он. В его голосе прозвучала угроза. Светлана услышала ее.
– Не надо меня пугать. Ты же сам прекрасно знаешь, что без меня у тебя все пойдет намного хуже. Что же касается Ивана, он сам так решил.

* * *

Доцент, заткнув рот последнему кляпом, крест-накрест заклеил его двумя полосками скотча. Посмотрел на связанных лжемилиционеров, задумался. Он не знал, что делать.
Сильный, тренированный мужчина в подобной ситуации был впервые.
Сколько Иван себя помнил, он жил ровно. И в школе, и в педагогическом институте отличался спокойствием. Никогда не влезал в ссоры. Его часто поколачивали. И он, чтобы уметь защищать себя, нашел тренера по рукопашному бою. Иван отдавал ему все деньги – стипендию и почти половину того, что давала мать.
Рос он в Красноярске. Там окончил и исторический факультет педагогического института. За пять лет занятий с тренером достиг определенных успехов. Как-то раз вечером к нему пристали трое пьяных. С ними он справился легко. Через год после окончания института встретил студентку-москвичку. Они поженились. Родители супруги были в то время влиятельными людьми, и уже через год Иван с женой жил в Москве в однокомнатной квартире. Работал в школе. Его заметили, и довольно скоро он стал завучем.
Занятий рукопашным боем Иван не прекращал. Нашел тренера, с которым занимался самбо. О его спортивных успехах не знал никто. В школе его прозвали Доцентом. Причину он не знал, но прозвище ему неожиданно пришлось по душе.
Когда на смену СССР с коммунистической властью пришла демократия, он почувствовал, что денег не хватает. Все чаще начали задерживать зарплату.
Родители Елены, его жены, умерли, и она, привыкшая ни в чем себе не отказывать, стала обвинять его в неумении содержать семью. Иван начал вести секцию. И неплохо зарабатывал на этом. Жена успокоилась, но никогда не спрашивала, откуда деньги. Потом она предложила ему бросить работу в школе и устроиться в фирму, которая занималась охраной различных грузов. Работающие в фирме молодые мужчины в камуфлированных костюмах, высокие, широкоплечие, поначалу поглядывали на него пренебрежительно.
Мнение об Иване в корне изменилось на третий день. Ему доверили быть дежурным в одном из частных магазинов. И там он легко уложил троих рослых парней, которые начали приставать к одной из продавщиц.
Около года он сопровождал разные грузы. А потом его обвинили в краже лисьих воротников. Он не был виноват, но, поддавшись уговорам жены, которая вдруг начала беспокоиться за него, уехал из Москвы. Адрес ему дала жена. Он безвылазно сидел на квартире Светланы Хорошевой. Через месяц Светлана отправила его с запломбированным дипломатом в Тамбов. Он не знал, что там, и, думая, что его ищет милиция, старался не привлекать к себе внимания. Потом он дважды ездил в Хабаровск, откуда привозил тоже запломбированные коробки.
Однажды он привез Самуэлю небольшой, но очень тяжелый чемоданчик и удивился, когда Самуэлем оказался его двоюродный брат.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70