Вернемся в уездный город в округе Медная башня. С некоторых пор там появилась банда убийц, более десяти человек. Они начали с того, что стали вести разгульный образ жизни, предавались пьянству и азартным играм, промотали все свое состояние, а когда у них совсем не оказалось никаких средств к существованию, собрались в шайку и сделались разбойниками. И вот как раз когда они судили да рядили, кого бы им еще ограбить и кто у них в городе первый богач, один из грабителей сказал:
- Что тут долго разговаривать! Самый богатый у нас - чиновник Коу Хун. Какие проводы сегодня устроил он Танскому монаху! Давайте воспользуемся этой дождливой ночью, когда на улицах никого нет, да и караульщики не ходят с дозором, и приступим к делу. Заберем у него сколько-нибудь денег и опять заживем припеваючи: станем гулять с бабами да в картишки играть… Вот здорово будет!
Грабители обрадовались, сговорились действовать заодно и, несмотря на проливной дождь, отправились в поход, вооруженные кинжалами, колючими булавами, клюшками, дубинками, веревками и факелами. Они взломали ворота и ворвались с криками «бей!». Все находившиеся в доме, и большие и малые, мужчины и женщины, пришли в такой ужас, что сразу же попрятались. Казалось, дом опустел. Хозяйка залезла под постель, а хозяин спрятался за дверью. Коу Дун и Коу Лян с несколькими ребятишками, дрожа от страха, бросились бежать кто куда, чтобы спасти свою жизнь. Разбойники с обнаженными кинжалами и пылающими факелами набросились на сундуки и корзины, разломали их и похитили все золото и серебро, разные драгоценности, головные украшения, наряды, посуду и домашнюю утварь. Хозяину жалко было расставаться со своим имуществом; он не выдержал, набрался духу и, выйдя из-за дверей, принялся жалобно умолять грабителей:
- О повелители мои! Возьмите, что вам нужно, но и мне, старику, оставьте хоть что-нибудь из одежды, а то и в гроб не в чем лечь.
Но разве могли грабители допустить, чтобы им перечили? Один из них подскочил к Коу Хуну и пинком сшиб его с ног. Несчастный! Душа его на три десятых сразу же переселилась в Подземное царство, а остальные ее семь десятых скорбно прощались с белым светом!
Разбойники, обрадованные удачей, покинули дом Коу Хуна, протянули от подножия стены веревочную лестницу и один за другим перелезли через городскую стену, после чего стремглав помчались на запад, несмотря на дождь и глухую ночь.
Тем временем слуги Коу Хуна, убедившись что разбойники ушли, начали возвращаться в дом и увидели, что хозяин их мертвый лежит на земле. Тут они стали вопить и причитать.
- О небо! Наш хозяин-владыка убит! - кричали они.
Затем все пали ниц перед его телом и стали жалобно плакать. Между тем близилось время четвертой ночной стражи. Хозяйка и так затаила обиду на Танского наставника за то, что он пренебрег ее приглашением, а тут еще хозяин потратил уйму денег на проводы. Кроме того, хозяйка была уверена в том, что беду на их дом тоже навлек Танский монах и его ученики. А потому она и решила погубить всех четверых. Поддерживая под руку Коу Ляна, она начала нашептывать ему:
- Не надо плакать, сынок! Не думал твой отец, так обильно угощавший монахов, что ныне, в торжественный день исполнения своего обета, эти монахи отнимут у него жизнь!
- Матушка, откуда ты знаешь, что это монахи убили отца? - удивились братья.
- Грабители были до того лютые и храбрые, что, когда они ворвались сюда, я сразу же спряталась под постель и, хотя меня трясло от страха, я все же внимательно разглядывала их при свете огня, - начала рассказывать хозяйка. - И представьте себе, кого я увидела? Державший факел оказался Танским монахом. С кинжалом был Чжу Ба-цзе, а золото и серебро доставал Ша-сэн. Убийцей же вашего отца является Сунь У-кун.
Сыновья поверили матери.
- Раз матушка видела их собственными глазами, значит, так оно и было, - решил Коу Лян. - Эти монахи жили у нас полме сяца и за это время хорошо ознакомились с расположением дома, со всеми дверями, окнами, заборами и закоулками; богатство же всегда возбуждает алчные желания. Воспользовавшись дождливой ночью, монахи вернулись и мало того, что ограбили нас, но еще и погубили отца! Вот какими негодяями они оказались. Как только рассветет, мы отправимся в окружное управление и подадим на них жалобу за ограбление и убийство.
- А как писать такую жалобу? - спросил Коу Дун.
- Напишем со слов матери, - ответил Коу Лян и сразу же записал: «Танский монах держал факел, Чжу Ба-цзе - кинжал, Ша-сэн вытаскивал золото и серебро, а Сунь У-кун убивал отца».
Пока все домашние кричали и шумели, незаметно рассвело. Матушка послала к родственникам сообщить о случившемся и просить их купить гроб, а Коу Лян с братом отправились в окружное управление подать жалобу.
Начальник окружного управления отличался весьма величественным видом!
Всю жизнь был честен он и прям,
И от рожденья добр, умен,
Но много горя и нужды
Изведал в молодости он.
Ученье с детства полюбив,
Не знал ребяческих утех,
Зато, явившись во дворец,
Сдал испытанья лучше всех.
С тех пор правлением своим
Стяжал он славу мудреца,
Законам предан всей душой
И долгу верен до конца.
И высоко вознесена,
Людскими судьбами верша,
О милосердье и добре
Всегда пеклась его душа.
Повсюду славят жизнь его -
Суровый и достойный путь,
И в летописи наших дней
Его нельзя не помянуть,
Чтоб и в грядущем не померк
Его деяний мудрый свет,
Чтоб имя славили его
Потомки много тысяч лет.
Как будто воплотиться в нем
Решили в наши времена
Правители Хуан и Гун,
Чьи незабвенны имена.
Любого в округе спроси -
Все воздают ему хвалу,
Как будто ожили опять
Благие судьи Чжо и Лу.
Коу Лян и его брат, держа в руках таблички, вошли в зал. Опустившись на колени, они громко воскликнули: - Отец наш, повелитель! Мы явились с жалобой на дерзких разбойников, ограбивших нас и совершивших убийство.
Правитель принял жалобу, принялся читать ее вполголоса, а затем сразу же приступил к расспросам.
- Вчера мне сообщили, - начал он, - что в вашем доме было устроено торжество по случаю исполнения обета, данного вашим отцом. И в связи с этим чествовали четверых достопочтенных монахов во главе с архатом из восточных земель, посланцем Танского двора. Им устроили роскошные проводы, улицы были запружены барабанщиками и музыкантами. Что же произошло потом?
Коу Лян и его брат стукнули лбами о землю и стали рассказывать:
- Повелитель! Наш отец, Коу Хун, двадцать четыре года принимал у себя монахов и кормил их. Эти четыре монаха, пришедшие из далеких стран, как раз завершили заветные десять тысяч, и в тот день обет, данный отцом, был выполнен. В благодарность отец оставил их пожить у себя в доме. Они прожили полмесяца и за это время высмотрели все окна и двери, ходы и выходы. В ту же ночь, когда мы проводили их, они вернулись обратно, воспользовались ненастной погодой и с факелами и оружием ворвались в дом. Они разграбили все золото, серебро, драгоценности, наряды, головные украшения и вдобавок убили отца. Уповаем на тебя, повелитель, что ты заступишься за нас, простых людей.
Правитель округа выслушал их и велел тотчас же отрядить конных и пеших сыщиков, полицейских и стражников, из наемных и отбывающих повинность, - всего сто пятьдесят человек. Все они вооружились холодным оружием, вышли из города через западные ворота и пустились в погоню за четырьмя монахами. Теперь обратимся к наставнику и его ученикам. Они промаялись ночь в полуразрушенном монастыре Хуа Гуана, а на рассвете вышли из ворот и пустились в дальнейший путь на запад. И надо же было так случиться, что те самые разбойники, которые в ту ночь ограбили дом Коу Хуна и перелезли через городскую стену, тоже бежали по этой же дороге на запад. Они шли до рассвета и, пройдя мимо монастыря Хуа Гуана, продвинулись на запад, примерно на двадцать ли, укрылись в горном ущелье и там стали делить награбленное. Не успели они закончить дележ, как вдруг увидели Танского монаха с его учениками, которые вчетвером шествовали по дороге, приближаясь к ним. Видимо, разбойники еще не угомонились.
- Глядите-ка, никак тот самый монах, которого вчера провожали, идет сюда!
Все захохотали:
- Вот уж кстати! Ах, как кстати! Мы и с ним тоже разделаемся, не посчитаемся с законами Неба. Он ведь следует издалека, да к тому же долго гостил в доме Коу Хуна, так что у него, наверное, немало разного добра. Давайте-ка преградим им дорогу, отнимем у них все имущество, заберем белого коня и разделим все это между собой! Ну и потеха будет!
И вот, издав боевой клич, разбойники с оружием в руках выбежали на большую дорогу, выстроились в ряд и закричали:
- Эй, монахи! Ни с места! Дайте выкуп за проезд, и мы пощадим вас! Но если только вы посмеете перечить, мы вас всех прикончим.
Танский монах задрожал от страха, Ша-сэн и Чжу Ба-цзе тоже струхнули и обратились к Сунь У-куну:
- Вот тебе и на! Мало того что почти всю ночь промучились под дождем, так теперь еще повстречались с грабителями. Вот уж верно говорится: «Беда не приходит одна!».
Сунь У-кун рассмеялся.
- Наставник, не бойся! Да и вы, братцы, не тревожьтесь, - беззаботно сказал он. - Вот я сейчас поговорю с ними.
С этими словами Великий Мудрец подтянул на себе юбчонку из тигровой шкуры и, отряхнув парчовую рясу, приблизился к разбойникам, скрестил руки на груди и спросил их:
- Уважаемые! Вы кто такие?
Разбойники разъярились:
- Ишь какой наглец выискался, видно, не понимает, что значит жить или умереть! - заорали они. - Еще осмеливается задавать вопросы! У тебя на лбу глаз нет, что ли? Не видишь, что мы - великие князья! Давай сюда выкуп, и мы пропустим вас!
Слова разбойников, по-видимому, очень рассмешили Сунь У-куна. Расплывшись в улыбке до ушей, он произнес:
- Вот оно что! Значит, вы разбойники с большой дороги!
Разбойники еще больше разъярились.
- Убить его! - крикнул кто-то из них.
Сунь У-кун, притворившись испуганным, начал молить о пощаде:
- О великие князья! О великие князья! Я, простой деревенский монах, не мастер говорить. Не сердитесь на меня, если чем вас обидел. Не сердитесь! Если хотите взять выкуп, берите только с меня, а не с тех троих. Все деньги у меня. И те, что мы получаем за наши молитвы, и те, что у нас собираются от подаяний и пожертвований. Тот, что сидит верхом на коне, наш наставник, однако он лишь умеет читать священные книги и не касается никаких других дел. Он совсем забыл, что такое богатство, а алчности у него нет ни на волосок. Тог, кто с темным лицом, - наш послушник. Я его подобрал на дороге и принял к себе. Он умеет только ухаживать за конем. А вон тот, с длинным рылом, - наш слуга, которого я нанял на долгий срок. Он умеет лишь таскать поклажу. Вы пропустите их, а я сейчас отдам вам все наше добро: тут и деньги на дорогу, и одежды, и патра.
Выслушав Сунь У-куна, разбойники заговорили уже совсем по иному.
- Да ты, видать, совсем смирный монах! - воскликнули они. - Так и быть, пощадим тебя. Ты только вели тем троим снять поклажу, и мы их пропустим.
Сунь У-кун обернулся и подмигнул.
Ша-сэн тотчас же снял узлы и бросил коромысло, затем взял под уздцы коня и повел его. Так, втроем, вместе с Чжу Ба-цзе, они отправились дальше, на Запад.
Тем временем Сунь У-кун нагнулся, будто бы для того, что-бы развязать узлы, а сам незаметно взял полную горсть пыли и подкинул ее вверх, затем прочитал заклинание и крикнул: «Стой на месте!». Все разбойники, а их было человек тридцать, стиснули зубы, вытаращили глаза и с растопыренными руками замерли на месте, не в силах больше ни говорить, ни двигаться.
Сунь У-кун одним прыжком очутился на перекрестке и стал кричать:
- Наставник! Вернись! Вернись!
Чжу Ба-цзе встревожился.
- Дело дрянь, - сказал он, - Сунь У-куну, наверное, пришлось выдать нас! Ведь у него при себе нет ни гроша, да и в узлах тоже ничего нет - ни золота, ни серебра. Наверное, посулил им коня, вот и зовет тебя, наставник, а нас заставит снять одежды!
- Не говори ерунды! - смеясь, остановил его Ша-сэн. - Наш старший братец не так уж глуп. Если он справлялся со злыми дьяволами-марами и жестокими оборотнями, - так неужели побоится этих косматых разбойников, которых не так уж много? Раз он зовет нас, значит, хочет сказать что-то важное. Вернемся же поскорее и узнаем, в чем дело.
Танский монах послушался Ша-сэна и, быстро повернув коня, возвратился.
- У-кун! Что случилось? Зачем ты звал нас? - спросил он.
- А вот послушай, что расскажут разбойники, - ответил Сунь У-кун.
Чжу Ба-цзе подошел к одному из грабителей и, толкнув его, спросил:
- Чего же ты стоишь как пень?
Но разбойник по-прежнему не двигался и молчал.
- Ты никак рехнулся и онемел! - воскликнул Чжу Ба-цзе. - Это я напустил на них свои чары, - засмеялся Сунь У-кун. - Прочел заклинание, от которого они все остолбенели.
- Но ты ведь сковал их тела, а не рот, - возразил Чжу Ба-цзе, - почему же они молчат?
Сунь У-кун ничего не ответил ему и обратился к Танскому наставнику.
- Наставник! Прошу тебя, слезь с коня и садись сюда. Есть такая поговорка: «Можно только по ошибке схватить человека, но выпустить по ошибке нельзя». - Затем он обратился к Ша-сэну и Чжу Ба-цзе. - Ну-ка, братцы, повалите их всех навзничь, да свяжите покрепче! - приказал он. - Пусть сейчас же признаются во всем! Узнаем, что это за разбойники: молокососы они, впервые занявшиеся грабежом, или матерые бандиты.
- У нас нет веревок, - сказал Ша-сэн.
Тогда Сунь У-кун вырвал у себя несколько шерстинок, дунул на них своим волшебным дыханием, и они сразу же превратились в тридцать крепких веревок.
Ученики Танского наставника разом принялись за работу: они начали валить на землю разбойников и связывать их по рукам и ногам. После этого Сунь У-кун прочел заклинание, снял с разбойников чары, и они постепенно стали приходить в себя.
Сунь У-кун попросил Танского наставника сесть на возвышение, а сам с двумя другими учениками, держащими оружие в руках, приступил к допросу.
- Эй вы, косматые разбойники! Сколько вас собралось в одну шайку! Давно ли занимаетесь своим «промыслом»? Сколько награбили вещей? Сколько людей убили?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76