Оказывается они уже много лет под видом Будд похищают здесь благовонное масло и дурачат начальников и народ всего округа Золотой покой. В этом году они настолько обнаглели, что похитили нашего наставника. Когда я все это узнал, то послал духов времени незримо охранять наставника, а сам отправился на поиски пещеры, нашел ворота и принялся ругать оборотней и звать их на бой. Все три выбежали вместе. Эти оборотни - чудовища с воловьими головами. Первый вооружен секирой, второй - большим палашом, а третий - батогами. Они вывели за собой целую ораву бесов-оборотней с воловьими головами, которые начали размахивать флагами, бить в барабаны и вступили со мной в бой, который длился целый день, - никто не вышел победителем. Один из оборотней махнул батогом, и все бесы разом ринулись на меня. Видя, что время позднее, я побоялся, что не смогу одолеть их, а потому вскочил на облачко и вернулся сюда.
- Я думаю, что это демоны из Фын-ду - судьи умерших душ, - сказал Чжу Ба-цзе.
- Почему ты так решил? - удивился Ша-сэн.
- Ведь братец сам сказал, что у этих чудовищ воловьи головы, вот я и догадался.
- Нет! Нет! Ты ошибаешься, - возразил Сунь У-кун, - по-моему, это три носорога, ставшие оборотнями.
- Если это носороги, то мы поймаем их, спилим у них рога и выручим несколько серебряных лянов! - воскликнул Чжу Ба-цзе.
Как раз в это время к ним подошла толпа монахов.
- Уважаемый отец наш Сунь, - сказал один из них, - не хочешь ли покушать?
- Кушайте без меня, - отвечал Сунь У-кун, - не стесняйтесь. А я могу и не есть.
- Как же так? - удивились монахи. - Ты же целый день провел в битве. Неужели не проголодался?
Сунь У-кун рассмеялся:
- Если сделаете милость, пожалуйста, а если нет, то и так обойдусь.
- Как же ты за целый день не проголодался? - удивились монахи.
- Да неужели я за день проголодаюсь! - воскликнул Сунь У-кун. - В свое время я не ел пятьсот лет!
Монахи не поверили ему и подумали, что он шутит. Они мигом принесли еду, и Сунь У-кун поел с ними.
- Ну, убирайте посуду и давайте спать, - сказал он, - а завтра мы все трое отправимся сразиться с оборотнями. Если одолеем их, значит, наш наставник спасен.
- Братец, почему ты так говоришь? - спросил Ша-сэн. - Есть всем известная поговорка: «Дать отдых противнику, значит прибавить ему ума». Что, если эти оборотни нынче ночью не лягут спать и погубят нашего наставника? Что мы тогда будем делать? Лучше всего сейчас же отправиться туда и захватить их врасплох. Тогда нам легче будет выручить наставника. Если же мы замешкаемся, может случиться большая беда.
При этих словах Чжу Ба-цзе приосанился и сказал:
- Ша-сэн совершенно прав! Давайте воспользуемся этой прекрасной лунной ночью и расправимся с оборотнями.
Сунь У-кун согласился и обратился к монахам:
- Хорошенько стерегите нашу поклажу и коня, - велел он, - а мы поймаем этих оборотней и докажем вашему правителю, что они под видом Будд обманывали их. Тогда отменят повинность на благовонное масло и весь народ вздохнет с облегчением. Разве не будет это благим делом для вас?
Монахи обещали выполнить все, как велел Сунь У-кун.
И вот они втроем вскочили на благодатное облако и умчались из города.
Вот уже поистине:
Несдержанность беду монаху принесла:
Несчастье страшное в дороге с ним случилось.
Тяжка его судьба, невзгодам нет числа,
И сердце мудрое тоскою омрачилось.
Если хотите узнать, удалось ли нашим друзьям одержать победу над оборотнями, прочитайте следующую главу.
ГЛАВА ДЕВЯНОСТО ВТОРАЯ,

в которой рассказывается о том, как трое монахов вступили в жестокую битву на горе Черного дракона и как духи-повелители четырех созвездий изловили оборотней-носорогов
Итак, Великий Мудрец Сунь У-кун вместе со своими братьями в монашестве со скоростью ветра помчался на благодатном облаке прямо на северо-восток. Вскоре они прибыли к пещере на горе Черного дракона и опустились на облаке у самого входа. Чжу Ба-цзе хотел сразу же проломить ворота, но Сунь У-кун остановил его.
- Погоди, - сказал он, - дай-ка я сперва проберусь в пещеру и узнаю, что с нашим наставником: жив ли он, а уж потом мы сразимся с оборотнями.
- Как же ты проберешься? - удивился Ша-сэн. - Ведь ворота наглухо заперты.
- Ничего! - отвечал Сунь У-кун. - Я знаю, как это сделать.
С этими словами Великий Мудрец убрал свой посох, прищелкнул пальцами, прочел заклинание, воскликнул: «Превратись!» - и сразу же сделался крохотным светлячком. Посмотрели бы вы, каким он стал юрким и проворным!
Расправив крылышки, летит
Мерцающий светляк,
Блестит, как быстрый метеор,
Стрелой пронзает мрак.
Во тьме, из груды прелых трав
Явился он на свет -
Так нам легенда говорит,
Которой сотни лет.
Дар превращенья - дивный дар,
Нельзя им пренебречь,
Подумать есть над чем, когда
О нем заходит речь!
К воротам подлетел светляк
И в воздухе повис,
Почуял где-то сквознячок,
Скользнул тихонько вниз.
Нашел в воротах щелку он,
В нее пролез ползком
И сразу в темный двор попал,
Где все объято сном.
Теперь сумеет он узнать
В пещере потайной,
Что мары-оборотни здесь
Творят во тьме ночной.
Влетев в пещеру, Сунь У-кун увидел нескольких волов. Они спали вповалку и так храпели, что, казалось, гром гремит. Сунь У-кун долетел до главного зала, расположенного в середине пещеры, но и там ничего не узнал. Все двери зала были заперты и определить, где спали три главных оборотня, было невозможно. Сунь У-кун облетел кругом весь зал, а когда вернулся на прежнее место, услышал плач. Это плакал Танский монах, прикованный цепью к столбу в глубине пещеры. Сунь У-кун притаился и стал слушать. Танский монах причитал:
С тех пор, как я Чанъань покинул,
Минуло десять с лишним лет.
Я исстрадался, я измучен,
А все конца невзгодам нет.
Я на десятки гор взбирался,
Я пересек десятки рек,
Нигде не мог передохнуть я,
Усталый, бедный человек.
Но наконец в дороге счастье
Впервые улыбнулось мне:
На праздник фонарей попал я
В прекрасной Западной стране.
Решил я побродить, счастливый,
Под новогоднею луной
В чудесном граде, что от века
Зовется Золотой покой.
Не знал я, что нечистой силой
Полны цветущие края
И что средь фонарей нарядных
Увижу Будд поддельных я.
И вот возмездие свершилось:
Я пленник, я лишился сил,
Все потому, что в жизни этой
Не все грехи я искупил.
О, где ты, Сунь У-кун отважный, -
Мой самый мудрый ученик?
О, если б ты ко мне на помощь
В пещеру мрачную проник!
Лишь одного хочу: всю силу
И удаль призови свою,
Всю мощь своей души великой
Нечистым покажи в бою!
Слова эти тронули Сунь У-куна до глубины души. Вспорхнув, он полетел к наставнику.
- Вот чудеса, - удивился Танский монах, увидев светлячка, и начал утирать слезы. - Оказывается, здесь, на Западе, и природа совсем не та, что у нас, - проговорил он, - ведь сейчас только первый месяц года, насекомые лишь начинают пробуждаться от зимней спячки, а здесь уже летают светлячки!
Сунь У-кун не вытерпел и признался.
- Наставник! Да это же я!
- О Сунь У-кун! - обрадовался Танский монах. - Я удивляюсь, как это в такую пору года вдруг появились светлячки, а, оказывается, это ты!
Сунь У-кун поспешил принять свой обычный вид.
- Наставник, - укоризненно сказал он, - не думал ли ты о том, сколько мы успели бы пройти за все это время? Сколько тратим зря душевных и телесных сил? А ведь все из-за того, что ты не сумел распознать ложное и отличить его от настоящего! Я тебя предупреждал, говорил, что это не добрые духи, а ты давай кланяться им в ноги. Они убавили огонь в светильниках, выкрали из них все благовонное масло, а заодно уволокли и тебя в свое логово. Я тут же велел Чжу Ба-цзе и Ша-сэну вернуться в монастырь и стеречь нашу поклажу, а сам не мешкая отправился вдогонку. Я не знал, как называется эта гора, но, к счастью, мне повстречались четыре духа времени. Они сказали, что гора эта называется горой Черного дракона и что в ней есть пещера, которая носит название Черной. Весь день я сражался с оборотнями и лишь с наступлением темноты вернулся в монастырь. Там я рассказал Чжу Ба-цзе и Ша-сэну и всем монахам, что произошло, и вот мы, твои ученики, помчались сюда. Преобразившись в светлячка, я пробрался в пещеру, чтобы все толком разузнать, так как боялся глубокой ночью вызывать оборотней на бой. К тому же я не знал, где ты и что с тобой.
- Неужели Чжу Ба-цзе и Ша-сэн тоже здесь? - обрадованно спросил Танский монах.
- Да, они у входа, - отвечал Сунь У-кун. - Когда я пробирался сюда, - добавил он, - я заметил, что все оборотни спят. Сейчас я освобожу тебя от цепей, отопру ворота, и мы выйдем отсюда!
Танский монах согласился и от всей души поблагодарил Сунь У-куна.
После этого Сунь У-кун потер рукой замок на цепи, - замок раскрылся. Они пошли к выходу, но в этот момент из помещения, находившегося у главного зала, вдруг послышался голос одного из князей-оборотней.
- Эй, слуги! - кричал оборотень. - Заприте ворота покрепче да будьте осторожнее с огнем! Почему я не слышу сторожевых дозорных? Отчего не бьют в колотушки?
Дело в том, что днем, когда шла битва, все бесы были постав лены на ноги и за целый день так намаялись, что уснули как убитые. Услышав грозные крики своего повелителя, они проснулись, начали бить в колотушки, звонить в колокольцы, а позади них показалось еще несколько оборотней-сторожей, которые шли с оружием и изо всех сил били в гонг. Они-то и натолкнулись на Танского монаха и Сунь У-куна.
- Ну и монахи! Хороши, нечего сказать, - закричали оборотни. - Куда это вы собрались, да еще цепи порвали?
Сунь У-кун ничего не ответил, поспешно выхватил посох, помахал им - посох стал толщиной с плошку - и принялся бить стражу. С первого же удара он уложил двоих, а остальные побросали оружие, побежали в главное помещение и начали колотить в дверь.
- О повелители наши! - кричали они. - Плохо дело! К нам пробрался монах с мохнатой мордой и убивает всех подряд!
Трое главных оборотней тотчас же скатились со своих постелей и начали вопить:
- Держи их! Держи!
У Танского монаха от страха обмякли руки и ноги. А Сунь У-кун, не обращая на него никакого внимания, бросился вперед, прокладывая дорогу посохом. Никто из бесов-оборотней, охранявших пещеру, не смог преградить ему путь: одним ударом он сбивал их с ног, по двое и по трое, и, пробив насквозь несколько ворот, выбежал из пещеры.
- Братцы! Где вы? - крикнул он.
Чжу Ба-цзе и Ша-сэн находились тут же, держа наготове оружие.
- Что случилось? - встревожились они.
Мы не будем здесь пересказывать того, что ответил им Сунь У-кун: он рассказал им, как, преобразившись, пробрался в пещеру, освободил наставника, как они собрались было бежать, и оборотни их обнаружили, и как, наконец, он вырвался, оставив наставника в пещере.
Оборотни схватили Танского монаха и снова посадили его на железную цепь. Размахивая палашом и секирой при ярком свете фонарей, они стали допрашивать его:
- Скажи, негодяй! Как умудрился ты открыть замок? - рычали они. - Каким образом сумела пробраться сюда твоя мерзкая обезьяна? Выкладывай скорей все как было, тогда мы пощадим тебя! Если же будешь молчать, мы разрубим тебя пополам.
В страшном смятении, дрожа от ужаса, Танский монах повалился на колени и стал говорить:
- Отцы вы мои, великие князья! Мой ученик Сунь У-кун владеет волшебством семидесяти двух превращений. На этот раз он превратился в светлячка и влетел сюда, чтобы спасти меня. Но ваши слуги обнаружили нас. Тогда мой ученик стал прокладывать себе дорогу и убил двоих. Тут все закричали, подняли оружие, засветили огни, а он, бросив меня, кинулся бежать и исчез.
Князья-оборотни рассмеялись так, что стены задрожали.
- Хорошо, что мы вовремя спохватились! - хохотали они. - Не удалось тебе улизнуть!
Они велели слугам крепко-накрепко запереть все входы и выходы и прекратить всякий шум.
- Странно! - испуганно произнес Ша-сэн. - Почему так тихо? Уж не расправляются ли они с нашим наставником? Давайте действовать!
- Да, ты прав! - поддержал его Сунь У-кун. - Надо поскорей разбить ворота!
Чжу Ба-цзе поднял грабли и изо всех сил начал колотить по воротам. Ворота начали крошиться.
- Эй вы воришки, похитители душистого масла! - громко кричал Чжу Ба-цзе. - Освободите скорее нашего наставника!
Бесы-привратники перепугались и сломя голову помчались во внутренние покои.
- О повелители! - закричали они. - Беда! Монахи проломили входные ворота!
Оборотни разгневались и велели подать им боевые доспехи.
- Мерзавцы, негодяи! Вот уж поистине наглецы, каких свет не видал! - возмущались они.
Затянув потуже пояс и взяв оружие, они повели за собой бесов и бесенят и вышли за ворота встретить врагов.
Наступило время третьей ночной стражи. В небе сияла яркая луна и было светло как днем. Выскочив из пещеры, оборотни стали размахивать своим оружием.
Сунь У-кун бросился на оборотня с секирой, Чжу Ба-цзе - на оборотня с палашом, а Ша-сэн - на оборотня с батогами.
Ну и бой разгорелся между ними:
Орудьями простыми с виду
Монахи вооружены:
Лишь посох, палица да грабли
В руках у смельчаков видны.
Вот почему так расхрабрились
Три оборотня-главаря
И дружно устремились в битву,
От лютой ярости горя.
Секирою с размаху рубят,
Наотмашь палашом разят
И сучковатою лозою
Рассечь противника грозят,
Свистят, как ветры грозовые,
Удары яростных клинков,
И заверти песка и пыли
Вздымаются до облаков.
Едва вступили в схватку бесы,
Досада, злоба их взяла,
И от горячего дыханья
Густая заклубилась мгла,
А вскоре пестрого сиянья
Лучи слепящие взвились,
Когда, с героями сражаясь,
Взлетели оборотни ввысь.
Тут мигом грабли завертелись,
Да так, что буря поднялась,
Разя врагов и, как живые,
Вокруг хозяина кружась,
А посох тот, что стольких бесов
Сразил с размаху наповал,
Держался в кулаке героя
Превыше всяческих похвал.
Ищи по свету - в целом мире
Не сыщещь посохов таких,
Как посох смелого Ша-сэна,
Что покоряет духов злых,
Но оборотни злы, упрямы,
И сколько сил на них ни трать,
Они все бьются, не желают
Трем праведникам уступать.
Секиры обоюдоострой
Сверкает злое острие,
И гибкая лоза мелькает,
Являя волшебство свое,
А яростный палаш, огромный,
Как створка городских ворот,
Так и взлетает, так и машет
И блеск невыносимый льет!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76