Повелитель великого женского начала Инь, увлекая за собой обеих повелительниц Луны и Нефритового зайца, последовал за Сунь У-куном прямо к границам страны Зарослей небесного бамбука.
В это время уже сгустились сумерки, и люди на сторожевых башнях наблюдали за восходом луны. Приближаясь к городу, Сунь У-кун услышал на башнях грохот барабанов. Правитель и Танский монах в это время находились еще в тронном зале, а Чжу Ба-цзе и Ша-сэн с придворными стояли перед ступенями трона. Правитель только было собрался закончить прием и удалиться, как вдруг заметил радужное зарево, занявшееся в южной части небосклона. Сразу стало светло как днем. Все стали смотреть на небо и в это время услышали зычный голос Великого Мудреца:
- Достопочтеннейший правитель! Созови всех цариц и придворных дам. Пусть выйдут из своих дворцов. Под драгоценными хоругвями вы видите самого повелителя Великого женского начала Инь, владыку Лунного дворца. По обеим сторонам от него - феи Луны, прекрасные небожительницы Чан Э и Хэн Э. А этот Нефритовый заяц как раз и есть мнимая царевна.
Правитель поспешил вызвать всех цариц, придворных дам и их прислужниц, нарядных дев и прочих обитательниц женских покоев. Устремив взоры в небо, все они стали кланяться. Сам правитель с Танским монахом и придворными тоже принялись кланяться, глядя на небо.
Все как один жители города вынесли жертвенные столики, стали возжигать благовония, земно кланялись и славили Будду. И вот, когда все не отрываясь глядели на небо, Чжу Ба-цзе вдруг овладели греховые помыслы. Он подпрыгнул высоко в небо и обнял одну из красавиц небожительниц в одежде цвета радуги.
- Сестрица моя дорогая! - заговорил он. - Я ведь с тобой давно знаком! Пойдем позабавимся!
Сунь У-кун схватил Чжу Ба-цзе и дал ему две звонкие пощечины.
- Ну и наглец же ты, мужлан неотесанный! - закричал он. - Забыл, где находишься! Как смеешь ты так распускаться, негодный распутник?!
- Да я шучу! - стал оправдываться Чжу Ба-цзе.
Тут правитель великого женского начала велел повернуть хоругви и удалился со своими царицами в Лунный дворец, захватив с собою Нефритового зайца.
Сунь У-кун, крепко держа Чжу Ба-цзе, спустился на землю. Вернувшись в тронный зал, правитель выразил благодарность Сунь У-куну, а затем завел с ним беседу:
- Мы весьма признательны тебе, святой монах, за то, что ты с помощью своего великого волшебства изобличил мнимую царевну. Но скажи, где находится наша настоящая царевна, моя дочь?
- Настоящая царевна тоже не из простых смертных, - отвечал Сунь У-кун. - Это небожительница Су Э из Лунного дворца. Восемнадцать лет назад она дала пощечину Нефритовому зайцу, а потом задумала спуститься на грешную землю. Для этого она в виде золотистого луча проникла в утробу твоей главной царицы и таким образом родилась. Между тем Нефритовый заяц затаил на нее обиду, а потому в минувшем году, открыв золотой замок, он тайком пробрался через Нефритовую заставу и сбежал на землю. Он похитил Су Э, занес ее на пустырь, а сам принял ее облик и обманул тебя. Обо всем этом мне только что рассказал сам повелитель великого женского начала. Прошу тебя завтра же отправиться за настоящей царевной.
От этих слов правитель пришел в смятение, и неудержимые слезы заструились по его щекам.
- Дитя мое! - воскликнул он. - Ни разу в жизни я еще не выезжал за городские стены! Где же искать тебя?…
- Не убивайся, правитель! - усмехнувшись, стал успокаивать его Сунь У-кун. - Твоя царевна находится в монастыре для сирот и одиноких и выдает себя за помешанную. Сегодня уже поздно, пусть все удалятся на покой, а завтра я верну тебе твою настоящую дочь.
Все придворные пали ниц и, кланяясь до земли, обратились к правителю с такими словами:
- О правитель! Яви свое великодушие! Эти святые монахи - живые Будды, летающие по небу на облаках и туманах. Они безусловно знают все грядущее и минувшее. Мы попросим их отправиться вместе с нами и тогда все узнаем.
Правитель послушался их совета, предложил монахам поесть в беседке Весна и там же расположиться на отдых. Время близилось ко второй ночной страже.
Льется капля за каплей
Из медных сосудов вода.
Все затихло.
Сияет луна в голубом ореоле.
Только слышится:
Колокол бьет золотой иногда,
И ночной ветерок
Его звоны разносит на воле,
А кукушка, кукуя,
Печально и долго твердит:
- Половина весны,
Половина весны миновала!
И, скрывая дорожки,
Пестреют вдоль каменных плит
Лепестки, лепестки,
Будто шелковые покрывала.
Третья стража близка,
И в дворцовом саду тишина,
Только движется тень
От качелей, с луною играя,
Да река серебристая
Льется, чиста и ясна,
И небесную глубь
Рассекает от края до края.
А вдоль улиц пустых,
Вдоль базарных больших площадей
До заставы пройди -
И нигде не увидишь людей.
Ночь тиха и светла,
Неподвижен серебряный воздух,
И бездонное небо
Сверкает в бесчисленных звездах.
Мы не будем рассказывать здесь о том, как провели эту ночь наши путники.
Вернемся к правителю. Избавившись от вредного влияния злого оборотня, он воспрянул духом и ко времени третьей четверти часа пятой стражи опять вышел в тронный зал и собрал придворных. После церемонии поклонов он велел призвать Танского монаха и всех его учеников, чтобы обсудить с ними, как начать поиски царевны. Танский наставник не заставил себя долго ждать и тотчас же явился, совершив положенные поклоны. Великий Мудрец Сунь У-кун, Чжу Ба-цзе и Ша-сэн осведомились у правителя о его здоровье.
Приподнявшись с места, правитель сказал:
- Позволю себе побеспокоить вас просьбой, святые монахи, найти дочь мою, царевну, о которой вы вчера рассказывали, и спасти ее.
- Я, бедный монах, прибыл сюда с востока, - начал рассказывать Танский наставник, - третьего дня мы шли не останавливаясь и к вечеру увидели монашескую обитель под названием «Монастырь для сирот и одиноких, устланный золотом». Мы вошли туда, чтобы попроситься на ночлег. Монахи встретили нас очень радушно. В тот же вечер, после трапезы, я вышел на прогулку. Ночь была лунная. Дойдя до того места, где, по преданию, был сад, устланный золотом, я стал разглядывать его развалины, и вдруг до моих ушей донесся чей-то жалобный плач. Я спросил, в чем дело. Тогда почтенный настоятель, которому больше ста лет, услал всех сопровождавших его монахов, а затем рассказал нам следующее: «В минувшие годы, когда весна была в самом разгаре, как-то раз я созерцал луну, вникая в ее природу. Вдруг зашелестел ветерок, а затем послышался жалобный плач. Я слез со своего монашеского ложа и направился к развалинам старого сада. Там я увидел молодую деву. Я спросил ее, почему она плачет, и она отвечала мне: «Я - царевна, дочь государя страны Зарослей небесного бамбука. Я вышла полюбоваться цветами при лунном свете, в это время налетел порыв ветра и унес меня сюда».
Старец монах, умудренный опытом, тотчас посадил царевну в каморку и запер ее на замок. Но, опасаясь, что среди монахов могут оказаться блудливые, которые осквернят ее, он объявил всем, что под замком держит оборотня. Царевна разгадала его умысел. Днем она болтает всякий вздор и только выпрашивает себе еду и чай, а по ночам, когда становится совсем безлюдно, вспоминает о родителях и жалобно плачет. Старый монах несколько раз бывал здесь, в столице, и справлялся о царевне, но всякий раз узнавал, что царевна находится во дворце, жива и невредима. Поэтому он не осмеливался поднимать шум и докладывать об этом происшествии. Когда он увидел, что мой ученик обладает даром волшебства, он стал упрашивать его, чтобы мы разузнали обо всем случившемся. Я никак не ожидал, что царевна окажется оборотнем Нефритового зайца из Лунного дворца. Мало того что он принял облик твоей дочери, он еще вознамерился нарушить мою первородную силу Ян и опорочить меня.
Но, к счастью, мой ученик распознал, где истина и где ложь. Теперь повелитель великого женского начала Инь забрал с собой Нефритового зайца-оборотня, а твоя мудрая царевна находится в монастыре, устланном золотом, где выдает себя за помешанную.
Выслушав эту печальную историю, правитель не сдержался и громко зарыдал. Встревоженные царицы из трех дворцов и придворные дамы из шести палат поспешили к правителю и, когда узнали, в чем дело, не было ни одной, которая не убивалась бы от жалости.
Спустя некоторое время государь спросил:
- Далеко ли от столицы до монастыря?
- Всего шестьдесят ли, не более, - отвечал Танский монах.
Тогда государь сразу же распорядился:
- Приказываем охранять восточный и западный дворцы. Великому наставнику и советнику нашего государства поручаем защиту всей страны. Мы же вместе с нашими царицами и придворными, а также с четырьмя священными монахами отправимся в монастырь за царевной.
Сразу же запрягли колесницы, и царский поезд выехал из дворца. Тем временем Сунь У-кун подскочил в воздух, изогнулся и мигом очутился над монастырем, опередив всех. Монахи в замешательстве опустились на колени.
- Почтенный отец наш! - восклицали они, приветствуя Сунь У-куна. - Уходил ты от нас по земле, как же теперь явился с неба?
Сунь У-кун рассмеялся:
- Вы лучше скажите, где ваш настоятель. Скорей зовите его сюда да приготовьте жертвенники с благовонными воскурениями, чтобы встретить царский поезд. Правитель страны Зарослей небесного бамбука с царицами и множеством придворных, а также с моим наставником едут сюда.
Монахи не поняли, в чем дело, и поспешили привести настоятеля. Увидев Сунь У-куна, старец повалился ему в ноги и начал отбивать земные поклоны.
- Отец! Узнал ты что-нибудь о царевне? - спросил он.
Тогда Сунь У-кун подробно рассказал ему все: как мнимая царевна кинула тряпичный мячик, желая вступить в брачный союз с Танским монахом, как он, Сунь-У-кун, схватил ее и всту пил с ней в бой и, наконец, как повелитель великого женского начала Инь забрал оборотня, который оказался Нефритовым зайцем. Старый монах еще раз поклонился Сунь У-куну, стукнув лбом об землю в знак благодарности. Поднимая его, Сунь У-кун сказал:
- Перестань кланяться! Не надо! Приготовься лучше к встрече царского поезда.
Теперь только монахи узнали, что в каморке на заднем дворе заперта на замок дева, а не оборотень. Охваченные чувством страха и радости, монахи стали расставлять жертвенники с курильницами за воротами монастыря, облачились в монашеские рясы и ризы, а также принялись бить в барабаны и звонить в колокола. Вскоре показался царский поезд.
Плывут по ветру волны благовоний,
Подобно разноцветным облакам,
И дивный аромат наполнил небо,
Как будто небо превратилось в храм.
И словно благовещие покровы
Внезапно монастырь заволокли:
То царский поезд движется огромный,
Переливаясь радугой вдали.
Вон тысячи сверкающих повозок
Уже виднеются издалека,
И чудится: стремится величаво,
Вливаясь в море, чистая река.
И за листвой дерев вечнозеленых
Не молнии блистают сквозь туман,
То пышный поезд светится - богаче,
Чем у царей великих Юй и Тан.
Леса, трава - все стало вдвое краше,
Едва узнав от ветров луговых,
Что государь, чья милость беспредельна,
Решил облагодетельствовать их.
Цветы в полях и те возликовали,
Свой аромат обильнее струя,
Узнав о той верховной благодати,
Что ныне снизошла на их края.
Вон монастырь сверкает кровлей храма,
Сколь славен он в своей святой судьбе:
Века назад его мудрец безвестный,
Как памятник, оставил по себе.
А ветер, полный музыки и песен,
Благую весть разносит по горам:
То всем на радость государь изволил
Сам посетить сей драгоценный храм.
Прибыв к воротам монастыря, правитель увидел множество монахов, которые стояли ровными рядами и разом пали ниц, приветствуя его.
- Святой монах! - воскликнул правитель, увидев Сунь У-куна. - Каким же образом ты оказался здесь раньше нас?
- А я изогнулся разок-другой и сразу же очутился здесь, - со смехом отвечал Сунь У-кун. - А вы почему так долго ехали? - съязвил он.
Вслед за правителем прибыли Танский наставник, его спутники и все остальные. Наставник повел правителя к помещению на заднем дворе. Царевна все еще притворялась сумасшедшей и несла всякую чушь.
Опустившись на колени, настоятель указал на каморку и произнес:
- Вот здесь и находится царевна, которую в минувшем году унесло порывом ветра.
Правитель тотчас же приказал открыть вход. Когда сбили железный замок и дверь распахнулась, правитель и царица сразу же узнали царевну и, не глядя на то что она была вся в грязи, бросились к ней и стали ее обнимать.
- Дитятко ты наше несчастное! - приговаривали родители, лаская дочь. - За что же на твою долю выпали такие страдания?!
Затем они все трое начали громко рыдать, а успокоившись, принялись рассказывать, что произошло с ними за время разлуки. Потом родители приказали подать отвар из ароматных трав, велели царевне обмыться, переодеться и сесть в колесницу, чтобы вернуться на родину.
Сунь У-кун, молитвенно сложив руки, обратился к правителю с такими словами:
- У меня есть еще одно дело, о котором хочу поведать тебе.
- Ты только скажи, что тебе надобно, святой монах, и мы тотчас исполним все, что ты пожелаешь, - с поклоном ответил государь.
- Эта гора называется Стоножкой, - сказал Сунь У-кун. - Говорят, что с недавнего времени на ней появились стоножки-оборотни, которые с наступлением темноты нападают на людей. Это большое неудобство для путников. Мне помнится, что со стоножками успешно справляются только куры. Нельзя ли отобрать из них тысячу самых крупных и пустить на эту гору, что-бы избавить ее от ядовитых насекомых? После этого можно будет переименовать гору. Ты только дай письменное распоряжение, которое будет принято здешними монахами как милостивое выражение твоей монаршей благодарности за их заботу о царевне.
Правитель с радостью согласился исполнить просьбу Сунь У-куна. Тотчас же были посланы должностные лица в город за курами, а гору переименовали и стали называть горой Драгоценных цветов. Строительному приказу было велено доставить материалы и заново отстроить монастырь, пожаловав ему наименование «Учрежденный по высочайшему повелению на горе Драгоценных цветов монастырь для сирых и одиноких, устланный золотом».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76