Музы
ка,
безумная музыка, от которой не было никакого спасения, выворачивающая
наизнанку мелодия, составленная из тех же нот, что и бессмертные произве
дения
классиков, доконала ее. Эта зомбирующая сознание мелодия звучала в каждо
й
клетке метущейся Тамариной души, одна половина которой подталкивала ее
руку к
кнопке электрического звонка, а другая не давала нажать на него. В конце

концов не до конца потерянная воля свела Тамару вниз, музыка, немыслимая,

сводящая с ума музыка, исполняемая маленькой гениальной колдуньей, несл
ась ей
в след. И перебегая вдоль дома по охраняемой территории, больше всего боя
лась
Тамара обернуться и посмотреть на окна Лилит - Натали. И пронеслась через
ее
сознание фраза из Гоголевского "Вия" "Не смотри, - сказал Хоме внутренний
голос, но он не выдержал и глянул". И ссутулившись, бегущая, как воровка,
Тамара почти достигла зеленого ограждения, когда та часть ее души, котор
ая
толкнула руку нажать кнопку звонка не выдержала. Тамара обернулась и уви
дела,
что Лилит - Натали сидит на подоконнике открытого настежь окна и наблюда
ет за
ее бегством. А музыка, дьявольская музыка разрывает пространство, уничто
жая
живые клетки воспринимающего ее человека. Фортепьянные звуки, как наряж
енные
белыми голубями вороны, вылетали из открытого окна, и нигде не было от них

никакого спасения. На губах Лилит - Натали блуждала трехсмысленная улыбк
а,
которая могла означать все, что угодно. Какое-то недолгое время парализо
ванная
Тамара смотрела на девочку с серо-зелеными глазами, которые буквально
обездвиживали ее. Эта немая сцена видно могла продолжаться ещ„ какое-то
время,
если бы Лилит не помахала Тамаре рукой. И побежала Тамара по переулку, и ди
кая
зубная боль, разрывающая ее на части перебила тупую боль в разорванной л
же -
Давидом промежности. Вместе с продолжавшей звучать мелодией в гортань Т
амары
Леонидовны стала пребывать обильная слюна. Она забежала в подворотню и

выплюнула накопленную во рту жидкость … вместе с зубами, зубы ее переста
ли
держаться в деснах. Бегущая трусцой, плачущая навзрыд Тамара выковырива
ла
языком свои великолепные, никогда раньше не болевшие зубы и выплевывала
их на
тротуар. Почти подойдя к своему подъезду, она обследовала языком мягкие,
как
вата, кровоточащие развалины десен и поняла, что за страшные эти двадцат
ь
минут потеряла все зубы, кроме дальних глубоко запрятанных клыков, котор
ые
тоже качались. Заплаканная она вернулась в квартиру и, упав на диван,
пролежала до сумерек. Вечером разбитая, обезумевшая Тамара вошла на кухн
ю и,
оперевшись руками на стол, почувствовала, как большой палец выходит из
сустава. На ладони лопнула кожа, и косая трещина тот час же заполнилась
кровью. Однако Тамара не чувствовала боли. С удивлением посмотрев на рук
у,
она, почти не понимая, что делает, захватила указательный палец и потянул
а его
на себя, и палец легко выскочил из сустава. То же самое Тамара проделала со

всеми остальными пальцами левой руки. Как ребенок ломает и разбирает на
части
не очень сложную игрушку, так Тамара последовательно сокрушала пальцы н
а своей
же руке. В конце концов она дошла до мизинца. Теперь вся рука представляла
из
себя сплошную кашу из вывернутых фаланг и разорванных сухожилий. Затем о
на
встала со стула и правой, пока еще послушной рукой открыла все краны на
газовой плите. Опустив вниз железную крышку духовки, Тамара встала на ко
лени,
и легла на нее грудью. Так, втягивая в себя ядовитый воздух, она медленно
уходила в другую реальность, в то невидимое неощущаемое, но уже очень бли
зкое
время, которым с такой виртуозностью распоряжалась змея с серо-зеленым

взглядом, маленькая Лилит-Натали.


Глава тридцать девятая.
В первых числах августа 1952 года двухмоторный "Дуглас" взлетел с аэродрома

Кубинка и взял курс на полуостров Крым. На борту самолета находились отп
рыски
ответственных работников. Дети направлялись в Артек. Среди них находила
сь и
наша знакомая Лилит-Натали. Всю дорогу просидела она с закрытыми глазами
.
Казалось, будто она никак не реагирует на детские игры на громкие слова и

смех. Только было видно, как мысль, пронзительная, бесконечная мысль блуж
дает
по лицу маленькой Лилит в виде какого-то то бледнеющего, то проступающег
о
геометрического рисунка.
Через несколько дней в бухте Артека появился военный корабль и встал на
якорь.
А еще через несколько дней в лагерь приехал министр государственной
безопасности и член ЦК Лаврентий Павлович Берия. Ему отвели целый лагерн
ый
корпус в котором он разместился вместе с охраной. Берия прибыл в Артек по
здно
ночью. На море был шторм. С треском и грохотом обрушивалась на берег вода,
а
вдалеке, почти за горизонтом чертила зигзаги острая молния. Осколки воды

летели министру прямо в лицо. Он стоял, опираясь на каменные перила балко
на, в
расстегнутой белой рубахе и стаканом коньяка в левой руке, и тугой,
стремительный ветер раздувал легкие министра, как паруса огромного кор
абля.
Всю ночь Берия не спал, буря разрушила сон, и только под утро он задремал,
провалившись в какую-то взвизгивающую черно-красную бездну, а утром ранн
ее
солнце августа ударило министра в переносицу и заставило открыть глаза.
Выйдя
на балкон, он увидел яркое белое солнце, висящее над самой водой. Нежное
голубое небо отражалось в спокойной воде залива. По мачтам крейсера поле
тели
вверх веселые треугольные вымпелы. Уходящая в даль кривая сабля бетонно
го
мола. Какое-то давно похороненное воспоминание всплывало в сознании мин
истра.
Сквозь толщу наслоившихся друг на друга лет, как в волнующемся объемном

зеркале видел он ускользающее контуры воспоминания этого, словно подер
нутые
туманом, плывущим прямо в лицо. Берия оделся и стал медленно спускаться п
о
лестнице. Озаренный солнцем, с движущейся вокруг охраной был он похож на

языческое божество. На самом краю мола, напоминающего кривой ятаган, сто
яла
обращенная к морю лицом маленькая Лилит-Натали. Берия вступил на мол и ко
жаные
подошвы его заскрипели на белом песке. С двух сторон лестнице стояли выс
окие
офицеры охраны, рассматривающие горные склоны и бесконечную перспекти
ву
берега, еще один человек двигался позади метрах в пятнадцати и разглядыв
ал
спину министра. Лилит-Натали стояла на самом краю железобетонного мола с

горсткой камешков в левой руке и изредка бросала их в воду. И когда Берия б
ыл
уже совсем близко от нее, у него почему-то мелькнула совершенно абсурдна
я и
малообъяснимая даже для него самого мысль: "Цветы превратились в камни и

тонут, неинтересные, мертвые камни".
- Доброе утро, - громко произнес министр.
- Доброе утро, - ответила маленькая Лилит и даже не обернулась.
Берия подошел ближе и встал рядом с девочкой. После небольшой паузы Лили
т
бросила в воду маленький камешек.
- Ты из лагеря? - спросил Берия.
- Да.
- Тебе нравится море?
- Да.
- Мне тоже оно нравится. Ночью был сильный шторм. Как тебя зовут?
- Наташа.
- Ты не хочешь поговорить?
- Скажем так, не очень хочу, но я буду отвечать вам, ведь вы старше меня.
- Нет, не надо заставлять себя, можешь молчать.
- Спасибо, - сказала девчушка, и в голосе ее могущественный министр уловил

иронию.
Они стояли рядом и молчали, и вероятно каждый думал о чем-то своем. После
долгого разглядывания моря и паузы длинной, как полярная ночь, заговорил
а
Лилит-Натали.
- Предположим, Вы едете в поезде, и случайный спутник говорит Вам. Что чере
з
два года Вы умрете.
- Как умру? - воскликнул Лаврентий Павлович, растерявшийся от неожиданнос
ти
этой прозвучавшей фразы.
- Вас расстреляют, - ответила Лилит и внимательно с ног до головы оглядела

министра. - Так вот, - продолжала она, - если этот неизвестный скажет Вам
такое, какими будут Ваши действия?
- Я … я постараюсь узнать, кто он такой.
Девочка повернулась к нему спиной и медленно пошла обратно в сторону бер
ега.
Берия провожал ее глазами.
- И напрасно, - громко сказала она, когда уже отошла от министра на нескольк
о
метров.
- Что напрасно? - в свою очередь спросил Берия и двинулся следом.
- Напрасно Ваше желание узнать, кто он такой … ваш случайный попутчик.
- Почему же?
- Потому, что он сказал правду!
Какое-то время министр молчал и смотрел на хрупкие детские лопатки,
шевелящиеся в такт походке на спине Лилит.
- А ты кто такая? Кто ты такая? - неожиданно и зло выкрикнул он.
Лилит-Натали медленно обернулась к нему и негромко сказала: - Я - октябрено
к
Наташа Сироткина.
После этого Берии стало стыдно и он, что бы скрыть смущение, отвернулся к

тихому и гладкому морю, похожему на огромное неровное зеркало.


Глава сороковая.
В середине лета 1959 года Лилит-Натали познакомилась с художником, он догна
л
ее на Кузнецком мосту и, показав удостоверение Мосха, предложил сделать
ее
портрет.
- Портрет, - это хорошо сказала Лилит, только я должна вас предупредить. Он

получится не таким, каким Вы себе его представляете.
- Почему же это не таким? - спросил художник.
- Ну, это долго объяснять, но я согласна. Рисуйте.
Художник был уже не молодым человеком и прославился еще до войны, написа
в
батальное полотно, посвященное финской компании. На этой картине молодц
еватые
красные зуавы с лицами ударников тут и там поражали растерянных финских

стрелков, которые напоминали сильно увеличенных в размерах полевых мыш
ей.
Художник не отставал от века и постоянно иллюстрировал в красках всякие

выдающиеся события: революция в Китае, война в Корее, да мало ли там чего.
Однако лица их он воспроизводил по памяти и по газетным фотографиям, и не

таили они в себе ту необходимую степень достоверности, не таили и все.
Нарисовав нескольких рабочих и работниц, он вдруг понял, что идет по
неправильному пути. Бездуховные, механические физиономии нарисованног
о им
пролетариата стали пугать художника особенно по ночам, когда он, страдая
от
бессонницы, входил в мастерскую, зажигал свет и видел уродливых питекант
ропов
женского и мужского рода, которые пялились на него, не оставляя никакой
надежды на эволюцию. Но в один прекрасный день художник не выдержал. Он сж
ег
все портреты и окрыленный перспективой пустого пространства вышел на у
лицу, и
первая девушка к которой он осмелился подойти, была Лилит-Натали.
Художник позвонил по оставленному Лилит телефону, однако, договариваяс
ь, она
предупредила, что время ее ночь, и что писать ему придется с вечера до утра
.
- Ну, это не страшно, я все равно не сплю. А как Ваши родители, они против не
будут?
- На этот счет можете не беспокоится, мои родители очень спокойные люди.
Весь вечер художник готовился к приему натурщицы. Он купил бутылку
Киндзмараули, яблоки и виноград. Однако ухаживание за малышкой Лилит не

входило в планы творца. Просто вино и фрукты по его замыслу должны были
располагать к беседе. Около одиннадцати раздался звонок, и он пошел откр
ывать.
Девушка была одета во что-то длинное и черное, так что, когда художник увид
ел
ее, у него перехватило дыхание. На ней был широкий шелковый пояс
темно-красного цвета, само платье было оборудовано огромным старомодны
м
воротником, он вырастал как бы из самих плеч и полностью закрывал затыло
к и
шею с обеих сторон. Такие воротники носили в эпоху короля Артура. Голову Л
илит
- Натали стягивала черная лента с пятиконечной звездой из блестящих камн
ей на
уровне лба, черные туфельки на небольшом каблуке и черные перчатки допол
няли
эту картину.
- Как же вы шли по улице? - воскликнул художник.
- А я не шла, я ехала в машине отца.
Художник отступил в прихожую, и Лилит - Натали вошла в дом. Надо сказать, чт
о
дом, в котором находилась мастерская художника был замечательным место
м в
послевоенной Москве. Сама мастерская располагалась на последнем этаже

двенадцатиэтажного дома, который как бы уже и не был этажом, но был чем-то

тринадцатым. По всему периметру дома шел огромный балкон, и все, кто получ
или
эти мастерские, имели возможность прогуливаться по нему и даже заглядыв
ать в
чужие окна. Занервничал художник, не ожидавший увидеть такую красавицу,
руки у
него стали влажными.
- Вино, фрукты, - произнес он скороговоркой и отступил в глубь мастерской.
Лилит прошла на балкон и облокотилась на толстые железобетонные перила.
Город
был залит электричеством. Вспыхивали и гасли разноцветные окна, за штора
ми
которых умирали и рождались разные люди. Любовь и радость, слезы и горе
проживали в бесчисленных комнатах и квартирах Москвы. Люди, мягкий
недолговечный материал из плоти и крови, понастроили зданий и придумали
себе
разнообразные занятия, наполнявшие их существование смыслом. Долго сто
яла на
балконе Лилит - Натали, за это время, художник открыл бутылку вина и разлил

его по бокалам, после чего включил телевизор. Через линзу, наполненную во
дой,
он видел умиравшую Майю Плисецкую, уже тогда популярную и известную на в
есь
мир балерину. Она трепетала в образе прекрасного лебедя, а ненавистный з
лодей
размахивал над ее головой черными крыльями с огромными бесформенными д
ырами.
Посмотрев балет, художник встал и прошел к настежь открытой двери.
- Вас не продует? - спросил он.
- Здорово, - словно не слыша его вопрос, сказала Лилит. - Вы, вероятно, очень
талантливы, такая мастерская в центре не каждому дается.
Художник пожал плечами. - Возьмите вино, - предложил он.
Лилит - Натали захватила бокал и они чокнулись.
- За Ваш несомненный успех, - сказала девушка и выпила до дна.
Он тоже выпил, потом поставил в центр мастерской стул с высокой резной сп
инкой
и подлокотниками с деревянными львами и, усадив на него девушку, стал кру
жить
вокруг, подыскивая точку, с которой лучше всего начать рисунок картины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22