Скоро должен вернуться Николай. Ей необходимо найти его заранее, предупредить о том, что к ним в гости явился Брикстон вместе с Милбэнками. Она старательно не смотрела в сторону Адама, хотя ощущала на себе его неотрывный взгляд.«Будь ты проклят, Адам, – думала она сердито. – Зачем ты хочешь перевернуть мою жизнь? Что сделано, то сделано. Ты меня оставил и женился на другой, а я сумела прийти в себя и оправиться от удара. Так дай мне жить спокойно!»Пробираясь сквозь толпу гостей, Эмма непринужденно играла роль хозяйки и наконец, улучив момент, посмотрела на Адама. Он стоял с приветливым видом, но казался напряженным, и улыбка его была натянутой. Жена находилась рядом, ее пухлая белая ручка хозяйски лежала на его руке. Мимоходом Эмма услышала обрывок их разговора. Адам пытался рассказать какую-то историю:– …Наши друзья наняли лакея с очень надменным лицом, одетого в роскошную синюю ливрею.– Черную ливрею, дорогой, – небрежно прервала его Шарлотта.Адам продолжал, словно не слыша ее:– …И мы гуляли в их саду вдоль тиссов.– Это были фруктовые деревья, дорогой, – поправила Шарлотта.– …Когда услышали совершенно ужасный вопль и плеск! Этот лакей по дороге в каретный сарай поскользнулся и упал в рыбный садок. Я никогда так не смеялся.– Это было крайне вульгарно, – чопорно добавила Шарлотта.Эмма почувствовала на локте легкое прикосновение и, обернувшись, увидела рядом Тасю. Лицо Таси выражало легкую тревогу. Указав взмахом ресниц на Милбэнков, она тихо сказала:– Вижу, у тебя появились незваные гости.Эмма скорчила гримаску и вздохнула:– Что будет, когда их увидит Николай!– Николай не станет устраивать сцену, – уверила ее Тася. – У него отличное самообладание.– Надеюсь.– Адам выглядит просто подкаблучником, – заметила Тася.– Да, я обратила на это внимание.Адам всегда был обидчивым и болезненно гордым. Зачем он женился на женщине вроде Шарлотты? Возможно, она так держалась из-за неуверенности в себе: старалась самоутвердиться, изводя мужа?– Бедная женщина, – внезапно промолвила Эмма. – Я знаю, чем оборачивается попытка удержать ускользающего из рук мужчину. Я долго пыталась это делать, пока не поняла всю бесполезность подобных стараний.– О ком ты говоришь? – поинтересовалась Тася. – Об Адаме или о Николае?Эмма горестно улыбнулась:– Полагаю, об обоих. Но Николай переменился, в то время как Адам остался прежним. По-моему, Адаму приятно держать женщину в состоянии неуверенности, чтобы она никогда не знала, можно ли на него положиться.– Ты думаешь, что можешь положиться на Николая? – последовал тихий вопрос Таси.– Да. Все, что я наблюдаю в последние несколько недель, убеждает меня: я должна рискнуть. Я решила довериться Николаю, пока не пойму, что ошиблась.Тася пристально вгляделась в ее лицо.– Ты полюбила его, Эмма?Эмма заколебалась, обдумывая ответ. Уголком, глаза она заметила, что Адам высвободился из рук жены и стал не спеша пробираться сквозь толпу гостей, направляясь к высокой стеклянной двери, выходящей в сад. На пороге он остановился и посмотрел прямо на Эмму.Адам явно хотел поговорить с ней наедине. Эмма сразу отвела от него взгляд, но лоб ее пересекла озабоченная морщинка. Вскоре она ускользнет из гостиной и присоединится к нему.– Ты уверена, что поступаешь мудро? – спросила Тася, точно оценившая ситуацию.– Наверное, нет, но это необходимо. Я должна прояснить наши с ним отношения раз и навсегда. * * * Николай вернулся в гостиную, испытывая облегчение. Мальчики порадовали Джейка восторгом при виде его пони. Стоукхерст был вежлив и прохладно дружелюбен, пробормотав, что хотел бы с ним побеседовать за рюмкой коньяка или чего-то в этом роде. Николай послушно согласился, понимая, что Эмма была права: ее отец явно стремится установить с ним мирные отношения.Едва он пересек порог гостиной, как к нему приблизилась незнакомая женщина. Она была маленькой и толстенькой, с неожиданно хищными, свирепыми глазами на круглом личике.– Ваша светлость, – обратилась она к нему низким голосом, – я – леди Шарлотта Милбэнк. Ваша жена и мой муж куда-то запропастились. Так как я незнакома с вашим поместьем, то вынуждена просить вас помочь мне их разыскать. * * * Темный сад был полон свистящих зимних шорохов. Земля под ногами оледенела, и голый кустарник живых изгородей покрылся инеем. В морозном ночном воздухе дыхание вырывалось изо рта Эммы призрачными тающими облачками.Сад представлялся ей единственным местом, где им с Адамом было гарантировано необходимое уединение. Казалось вполне закономерным, что они должны сейчас встретиться на том же месте, где состоялось их последнее настоящее свидание, перед тем как Николай вмешался в их жизнь.Вскоре она обнаружила то, что искала: маленькую полянку, окруженную ирландскими тисами. Адам ждал ее там, его длинные волосы слегка колыхались на ветру, легкими волнами обрамляя лицо и шею. Он казался постаревшим, словно со времени того свидания прошли не месяцы, а годы. Эмма чувствовала, что тоже стала старше. Как случилось, что оба они изменились так сильно?Она уже не могла представить себя и Адама юными пылкими влюбленными и поняла, что теперь их разделяет нечто большее, чем ее замужество и его женитьба. Она никогда не любила Адама по-настоящему. Настоящая любовь принимает человека со всеми его недостатками и прощает ошибки. Понимает слабости и еще больше любит за них. То, что объединяло их с Адамом, было иллюзией, которая рассыпалась прахом при первом же серьезном препятствии.Она остановилась в нескольких футах от него. Ее губы дрожали от холода.– Зачем вы приехали, Адам?Он протянул к ней руку. В ладони бледно мерцали жемчуга.– Я хотел отдать их вам.Это были серьги, которые она ему отослала. Эмма покачала головой и сложила руки под грудью.– Я не могу их принять.– Почему? Разве они не так хороши, как те драгоценности, которые он дарит вам? – Взгляд его упал на тигровую брошь.Эмма с трудом сглотнула, испытывая неловкость от того, что находится с ним наедине.– Чего вы от меня хотите? – спросила она нетерпеливо и жалобно.– Я хочу вернуться в тот вечер, когда мы были с вами здесь, в саду. Я все сделал бы иначе. Я не дал бы запутать себя и на этот раз не покинул бы вас. Слишком поздно я понял, что вы были для меня единственной возможностью стать счастливым.– Это не правда.– Разве? Говорят, что князь Николай изменился, что женитьба на вас преобразила его. Он стал лучше. Вы могли бы сотворить такое и со мной, если бы я женился на вас. Чтобы стать моей женой, вы бы бросили вызов своей семье и всему миру. Вы бы любили меня.Когда-то подобные речи из уст Адама доставили бы Эмме огромное удовольствие. Она наслаждалась бы, слушая, как он сожалеет, что покинул ее. Но теперь его стенания были ей не нужны. Она хотела навсегда изгнать его из своей жизни.– Адам, ни вам, ни мне не стоит жить прошлым.– А что, если я не могу не думать о нем? – яростно вопросил он, швыряя серьги к ее ногам с такой силой, что одна из дужек сломалась, а жемчужины разлетелись вокруг ее юбок. – Я хотел увидеть сегодня на вас мои украшения.– Вам следовало подарить их своей жене.– Я не люблю ее, – сказал Адам, и глаза его потемнели от отчаяния. – После отказа от вас я продал свою душу. Я думал, что состояние Шарлотты будет достаточным утешением. Знаете, что мне пришлось узнать? – Он горько рассмеялся. – Мое новообретенное богатство принесло с собой обязательства, от которых меня выворачивает наизнанку. Шарлотта обращается со мной как с дрессированной мартышкой. Она ждет от меня послушания, беспрекословного выполнения ее воли и вознаграждает меня, только если я это делаю. Я утратил гордость и самоуважение.– Ох, Адам, – печально прошептала Эмма, – вы не должны рассказывать мне об этом. Я не могу вам помочь.– Нет, можете!Эмма открыла было рот, чтобы возразить ему, но услышала звук шагов по замерзшей земле и шорох одежды, задевающей за кусты. Спустя несколько секунд на полянке появилась Шарлотта Милбэнк. Ее бледное лицо оставалось невозмутимым, но в глазах сверкало злое торжество.– Мы нашли их, – объявила она своему спутнику, который вышел на полянку и встал рядом с ней.– Ник! – проговорила Эмма, и сердце ее упало. Ее муж тихо обратился к Адаму:– Убирайтесь с моей земли, или я убью вас! – Из уст некоторых людей это прозвучало бы как эффектная фраза, но Николай был абсолютно серьезен.– Нет, – поспешила вмешаться Эмма. – Оставь их, Ник. Не давай сплетникам новой пищи. Кроме того, у тебя деловые отношения с Брикстоном и его американскими друзьями. Ведь так? Ты не должен оскорблять Брикстона, выгоняя из своего дома его сестру с мужем.Тигриный взгляд Николая впился в ее зрачки.– Почему ты хочешь, чтобы Милбэнк остался?– Нам все равно пора ехать, – пробормотала Шарлотта и шагнула вперед, чтобы взять мужа за руку. – У меня разболелась голова. К тому же я увидела то, ради чего приехала сюда. Пойдем, дорогой.Сначала казалось сомнительным, что Адам ее послушается. Молчание мучительно затянулось. Наконец он подчинился властному нажиму жены и покинул сад вместе с ней.Николай смотрел на рассыпанный у ног Эммы жемчуг.Ей захотелось оправдаться, хотя причин для этого не было. Рассердившись на свое смущение, Эмма перешла в наступление.– Ну, что теперь, Ник? – сухо спросила она. – Что последует? Вопросы? Обвинения?– Ты приглашала его? – осведомился он, по-прежнему глядя на жемчуг.– Ты думаешь, мне хотелось его здесь видеть?– Возможно. Ты что, испытываешь меня, Эмма?Вопрос неожиданно привел ее в ярость:– Я не стану оправдываться. Верь, во что хочешь!– Я хочу услышать твое объяснение.– Неужели? – с деланной наивностью осведомилась она. – Как чудесно, что ты решил проявить справедливость, после того как уже сделал свои выводы! Вы с Адамом совершенно одинаковы: пара собак, грызущихся из-за кости. Что ж, я не позволю никому из вас давить на себя, рвать и тянуть в разные стороны. Как ты смеешь глядеть на меня с подозрением, когда я изо всех сил стараюсь поверить в тебя! Неужели я не заслуживаю такого же отношения? Такой же слепой веры?Ни единого звука, ни единого слова не донеслось в ответ, лишь полное молчание. Николай, казалось, был поглощен внутренней борьбой, которая требовала от него полной сосредоточенности. Эмма смотрела на суровый профиль мужа, высвеченные лунным серебром линии носа и скул.Наконец Николай сделал глубокий вдох и медленно выдохнул, напряжение ушло из его тела.– Я знаю, что ты его не приглашала, – грубовато признался он. – Но когда я увидел тебя здесь, рядом с ним, мне захотелось придушить вас обоих. Я ревновал.Эмма почувствовала, что ее злость проходит.– Для этого не было причины.– Разве? – Он помолчал еще несколько мгновений. – Шесть месяцев назад я стоял в этом саду и слышал, как ты сообщила Адаму, что любишь его, произнесла слова, которых никогда не говорила мне.– Разве я не говорила их тебе в прошлой жизни? – отозвалась она в слабой попытке пошутить.– Да, говорила, – абсолютно серьезно ответил он. – И я хочу услышать их снова. Только надежда на это поддерживает меня, Эмма. * * * К общему облегчению, праздники прошли без дальнейших осложнений. Николай совсем выбросил Милбэнков из головы, посвятив себя нуждам своей семьи, арендаторов, занялся делами. Он наконец нашел опытного наставника для Джейкоба и пригласил его приехать днем в поместье. Пожилого мужчину провели в библиотеку, где его ждали Николай и Джейкоб. Николай жестом пригласил его присесть и объявил:– Мистер Робинсон, мы с сыном хотели бы предложить вам место гувернера. Ваши рекомендации безупречны, а после встречи с вами на прошлой неделе мы оба согласились, что вы самый подходящий человек.Робинсон, седой, солидный джентльмен, в течение сорока лет преподавал в Итоне и теперь пожелал вести менее напряженную жизнь частного преподавателя. Он обладал добротой и мягким юмором, которые Николаю очень пришлись по душе. В нем также чувствовалась упорная воля, предполагавшая воспитание с твердостью и здравым смыслом. Еще важнее было, что Джейк его одобрил, чувствуя в нем отеческую теплоту.Улыбка раздвинула аккуратно подстриженные усы мистера Робинсона, и он без уверток коротко сказал:– Принимаю. Могу также добавить, что весьма необычно позволять ребенку сказать свое слово при принятии такого решения, но в этом видна некоторая свежая струя. – И он лукаво блеснул глазами в сторону Джейка. – Полагаю, что мы с юным Джейкобом поладим.– Мы будем предоставлять вам отличные комнаты и обслуживание, где бы ни обитала семья. Мы также надеемся, что вы примете участие в наших возможных путешествиях.– Я с удовольствием буду их ждать, ваша светлость. Путешествия дают прекрасную возможность пополнять знания. Даже человеку моего возраста.– Вот и прекрасно. – Николай прервал себя на полуслове, так как в дверях библиотеки появился дворецкий. – В чем дело, Станислав?– Посыльный только что принес это для вашей светлости. – Дворецкий подал ему на маленьком серебряном подносике запечатанное письмо и удалился.– Извините меня, – проговорил Николай, обращаясь к Робинсону. Взломав восковую печать, он пробежал глазами письмо, адресованное лично ему. Оно гласило:
"Николай! Мне хотелось бы обсудить с Вами дело первостепенной важности. Оно касается Эммы. Встретимся в старом домике привратника Саутгейт-Холла сегодня в четыре часа пополудни. Я бы предпочел, чтобы Вы никому об этом не упоминали. Стоукхерст".
– Что за дьявольщина? – пробормотал Николай, перечитывая записку. Загадочное послание ничем не походило на обычный прямой и четкий стиль Стоукхерста. Возможно, однако, что он тревожился о дочери. У Николая не было иного выбора, кроме как быстро откликнуться на приглашение. Он хотел наладить хорошие отношения с семьей Эммы. И если понадобятся дополнительные усилия, дабы ублажить ее отца, он приложит их, чего бы это ему не стоило.Джейк с любопытством уставился на него, в то время как мистер Робинсон робко поинтересовался:– Плохие вести, ваша светлость?– Нет, – задумчиво отозвался Николай, – просто неожиданные.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44