Лэндер больше всего на свете хотел замолчать. Он должен замолчать!
Ч Лучше не будем...
Ч Он сказал ей, что дееспособность освобожденных военнопленных и их по
ловая активность не выше пятидесяти процентов от среднего уровня. Ч Лэ
ндер широко улыбнулся.
Ч Наверняка были и другие обстоятельства, капитан.
Ч О, конечно, она уже понемногу ходила на сторону, если вы об этом.
Лэндер рассмеялся. Он почувствовал привычный укол внутри. Опять запульс
ировало в висках. «Не убивай их поодиночке, Майкл. Сиди в камере, пой и зани
майся онанизмом».
Лэндер закрыл глаза, чтобы не видеть, как пульсирует жилка на шее Пуга.
Пуг хотел было расхохотаться вместе с Лэндером, но почувствовал какую-т
о баптистскую обиду, услышав столь грубые и дешевые рассуждения о сексе.
Он вовремя удержался от смеха. Это спасло ему жизнь.
Он снова взял папку.
Ч Вы получили инструктаж на этот счет?
Лэндер расслабился.
Ч Да, конечно. Какой-то психиатр из госпиталя Святого Альбана говорил со
мной об этом.
Ч Если вам нужна еще консультация, я могу устроить.
Лэндер моргнул.
Ч Послушайте, мистер Пуг, вы, как и я, живете среди людей. Такое случается.
Я, собственно, пришел просить возмещения вот за эту мелочь. Ч Он поднял и
скалеченную руку.
Пуг вновь обрел почву под ногами. Он вытащил из папки Лэндера формуляр 214.

Ч Поскольку совершенно очевидно, что вы не инвалид, придется поискать к
акой-нибудь способ, но... Ч подмигнул он Лэндеру, Ч мы о вас позаботимся.

Когда Лэндер вышел из здания управления по делам ветеранов, было половин
а пятого. Начинался вечерний час «пик». Обычный грязный манхэттенский де
нь. Потная спина ощутила прохладу. Он стоял на ступенях и смотрел, как пест
рые толпы тянутся к станции подземки на 23-й улице. Он не мог пойти туда же. Н
е хотел, чтобы его стиснули в поезде.
Изрядная часть работников управления удирала с работы пораньше. Дверь т
о и дело распахивалась и напоминала веер. Поток людей оттеснил Лэндера к
стене. Ему хотелось драться. Внезапно нахлынули воспоминания о Маргарет
. Он почти осязал ее, он чувствовал ее запах. И говорить об этом за фанерным
столом! Надо о чем-нибудь подумать. Свисток чайника. Нет, ради бога, только
не это. Он почувствовал холодную боль в толстой кишке и сунул руку в карма
н, где лежали пилюли лимотила. Нет, слишком поздно. Надо найти туалет, быст
ро. Он отправился обратно в приемную. Застоявшийся воздух льнул к лицу, ка
к паутина. Лэндер был бледен, на лбу выступил пот. Он вошел в маленькую убо
рную. Единственная кабинка была занята, а снаружи ждал еще один человек. Л
эндер развернулся и опять вышел в приемную. «Спазмы толстой кишки, Ч гов
орилось в его медицинской карточке. Ч Лекарств нет». Он сам открыл для се
бя лимотил.
Что же я не проглотил пилюлю заранее?
Человек, косивший глазами, следил за Лэндером, сколько мог. Теперь боль на
катывала волнами, по рукам и плечам побежали мурашки. Лэндер зажал рот ла
донью.
Толстая уборщица погремела ключами и впустила его в служебный туалет. Са
ма она осталась снаружи и не могла слышать этих неприятных звуков. Након
ец Лэндер поднял голову и посмотрел на потолок из селотекса. От рвоты его
бросило в слезы, и теперь они катились по лицу.
На миг он вновь оказался возле тропы, на корточках, под пристальным взгля
дом охранников, гнавших его форсированным маршем в Ханой.

* * *

Далиа весь день просидела над кредитными карточками Лэндера. Теперь она
стояла на платформе и видела, как он сошел с поезда. Он спускался с подножк
и очень осторожно, и она поняла, что Лэндер боится сотрясения внутреннос
тей.
Налив в бумажный стакан воды из фонтанчика, она вынула из сумочки пузыре
к. Вода приобрела молочный цвет, когда Далиа влила в нее болеутоляющее.
Лэндер заметил ее, лишь когда она подошла и протянула стакан. Вкус был, как
у горькой лакрицы, губы и язык слегка онемели. Они не успели дойти до маши
ны, а боль уже начала стихать под действием опиума. Через пять минут все пр
ошло. Когда они добрались до дома, Лэндер рухнул на кровать и проспал три ч
аса.

* * *

Лэндер проснулся странно настороженным. Он ничего не соображал. Сработа
ли защитные механизмы, и мозг отбросил причинявшие боль образы, как тенн
исная ракетка отбрасывает мяч.
Чайник. Шея Лэндера напряглась. Спина чесалась, и он не мог дотянуться рук
ой до того места, где она чешется. Ноги дрожали.
В доме было совсем темно. Призраки плясали на самой границе светлого кру
га, отбрасываемого костром его воли. Потом, лежа на кровати, он заметил мер
цающий огонек, ползущий вверх по лестнице. Далиа несла свечу, бросавшую н
а стену громадную тень девушки. На ней был темный халат до пола, полностью
скрывавший фигуру; босые ноги ступали бесшумно. Теперь она стояла рядом
с ним. В огромных черных глазах блестели крошечные точечки света от свеч
и. Далиа протянула руку.
Ч Пойдем, Майкл. Пойдем со мной.
Медленно пятясь по темному холлу и глядя Лэндеру в лицо, она вела его за со
бой. Ее черные волосы лежали на плечах. Полы халата обнажали белые босые с
тупни.
Они вошли в детскую, пустовавшую уже семь месяцев. В пламени свечи Лэндер
увидел огромную кровать в конце комнаты и скрытые тяжелой драпировкой с
тены. Он почувствовал дух ладана, и на столике у кровати заплясал маленьк
ий синий язычок пламени спиртовки. Комната уже не была той, в которой Марг
арет... Нет, нет, нет.
Далиа поставила свечу рядом со спиртовкой и легким как перышко прикосно
вением сняла с Лэндера пижамную куртку. Потом развязала шнурки штанов и
опустилась на колени, чтобы снять их с него. Ее волосы коснулись его бедра.

Ч Ты сегодня был таким молодцом. Ч Она нежно толкнула его на кровать. Ше
лк под ним был прохладным, а от свежего воздуха слегка заболели генитали
и.
Он лежал и смотрел, как Далиа зажигает две свечи в канделябрах на стенах. О
на протянула ему тонкую трубку с гашишем и стала в изножье кровати. Тени о
т пламени свеч играли у нее за спиной.
Лэндер почувствовал, что проваливается в эти бездонные глаза. Он вспомни
л, как ребенком лежал на траве ясными летними ночами и смотрел в небо, внез
апно обретавшее и ширь, и глубину. Он смотрел вверх до тех пор, пока «верх»
не перестал существовать и он не начинал свое падение к звездам.
Далиа сбросила халат и стояла перед ним нагая. От этого зрелища Лэндера п
робрало до костей, а дух захватило так, что он поперхнулся воздухом, как в
самый первый раз. Груди у Далии были крупные, и их форма напоминала купол,
а не ковш. И между ними пролегала ложбинка, даже когда они не были заключен
ы в бюстгальтер. Соски ее становились темнее, отвердевая. Тело было пышно
е, но не отталкивающе полное. Его изгибы и линии так и играли в мерцании св
еч.
Лэндер почувствовал сладкое волнение, когда она повернулась, чтобы взят
ь с подставки над спиртовкой чашу с оливковым маслом, и световые блики пр
обежали по ее телу. Сев на него верхом, Далиа начала втирать теплое масло в
его грудь и живот; груди ее при этом слегка покачивались. Когда она наклон
ялась вперед, ее живот слегка округлялся, потом втягивался опять, открыв
ая черный треугольник. Волосы были густые и мягкие, похожие на черный взр
ыв. Казалось, они так и норовят поползти вверх по ее животу. Лэндер почувст
вовал, как они касаются его пупка, и, посмотрев вниз, увидел в черных завит
ках первые капли ее сока, блестевшие будто жемчужины в пламени свечи.
Он знал, что будет купаться в этом соке, что тот согреет ему мошонку, что на
вкус он Ч как подсоленный банан.
Далиа набрала в рот теплого оливкового масла и стала делать Лэндеру фелл
яцию. Она слегка кивала головой в такт пульсации его члена, заглатывая ег
о все глубже и глубже. Ее волосы тепло укрывали тело Лэндера.
И ее широко поставленные глаза, похожие на глаза пумы и полные лунного св
ета, ни разу не оторвались от его лица.

Глава 3

Воздух в спальне содрогнулся от звука, похожего на ленивый раскат грома,
пламя свечей заколебалось, но слившиеся воедино Далиа и Лэндер не замети
ли этого. Звук был самый обычный: ночной рейс реактивного самолета из Нью-
Йорка в Вашингтон. «Боинг-727», набирая высоту, прошел в шести тысячах футов
над Лэйкхерстом.
Этой ночью он нес на борту охотника. Им был плечистый мужчина в рыжевато-к
оричневом костюме, сидевшем у прохода чуть позади крыла. Когда стюардесс
а собирала деньги за проезд, он протянул 50 долларов, и она нахмурилась.
Ч У вас нет ничего помельче?
Ч Два места, Ч ответил он, указывая на грузного мужчину, спавшего в крес
ле рядом. Ч Он и я.
Пассажир говорил с акцентом, но с каким Ч этого стюардесса определить н
е могла. Она решила, что он либо немец, либо голландец. Она ошиблась.
Это был майор Дэвид Кабаков из Моссад Алия Бет, израильской секретной сл
ужбы. Он надеялся, что у трех мужчин, которые сидели по другую сторону прох
ода, найдутся купюры помельче, иначе стюардесса может запомнить их. Надо
было позаботиться об этом в Тель-Авиве, подумал майор. Посадка в аэропорт
у Кеннеди была слишком короткой, и они не успели разменять деньги. Оплошн
ость, конечно, пустяковая, но и она раздражала Кабакова. Он дожил до тридца
ти семи лет лишь потому, что почти не совершал ошибок.
Рядом с ним, запрокинув голову, тихонько похрапывал сержант Роберт Мошев
ский. За весь долгий перелет из Тель-Авива ни Кабаков, ни Мошевский ни раз
у не подали виду, что знакомы с тремя мужчинами, сидевшими чуть сзади, хотя
знали их долгие годы. Все эти трое были рыжеволосы, с обветренными лицами
. Они носили неброские мешковатые костюмы и принадлежали к подразделени
ю, которое в Моссад называлось «командой тактического вторжения». В Амер
ике их назвали бы «ударной группой».
За трое суток, прошедших с тех пор, как Кабаков застрелил в Бейруте Хафеза
Наджира, ему почти не довелось вздремнуть. Он знал: сразу же по прибытии в
американскую столицу надо будет делать подробный доклад. Ознакомившис
ь с добычей, привезенной им из рейда против руководства «Черного Сентябр
я», и прослушав магнитофонную запись, Моссад тотчас же взялся за дело. В ам
ериканском посольстве наспех провели совещание, после чего Кабакова от
правили в командировку.
На тель-авивской встрече американских и израильских разведчиков было ч
етко и ясно сказано, что Кабакова посылают в Соединенные Штаты, чтобы пом
очь американцам определить, существует ли реальная угроза, и установить
личность террористов, если удастся их обнаружить. Официальное предписа
ние было предельно ясным.
Однако руководство Моссад дало Кабакову и дополнительные указания, сто
ль же недвусмысленные и категоричные: остановить арабов любыми средств
ами, какие он сочтет нужным применить.
Переговоры о продаже Израилю добавочных партий реактивных «фантомов»
и «скайхоков» достигли критической точки, и арабское давление усилилос
ь. В частности, благодаря нехватке нефти на Западе. Израилю позарез нужны
самолеты. В тот день, когда над пустыней не пронесется ни один «фантом», вп
еред двинутся арабские танки.
Крупный акт насилия в пределах Соединенных Штатов может пошатнуть бала
нс сил в пользу американских изоляционистов. Помощь Израилю не должна об
ходиться американцам слишком дорого.
Ни в американском, ни в израильском внешнеполитических ведомствах не зн
али о трех мужчинах, сидевших позади Кабакова. Они вселятся в квартиру не
подалеку от национального аэропорта и будут ждать его вызова. Кабаков на
деялся, что в этом не возникнет нужды. Он бы предпочел тихонько разобрать
ся со всем лично.
Надеялся он и на то, что дипломаты не станут совать нос в его дела. Майор не
доверял ни дипломатам, ни политикам, и это недоверие отражалось в грубов
атых чертах его умного славянского лица.
Он считал, что беззаботные евреи умирают в молодости, а слабые попадают з
а колючую проволоку. Он был дитя войны. Перед самым немецким нашествием Д
эвид бежал с родителями из Латвии. Потом он бежал от русских. Его отец сгин
ул в Треблинке. Мать отвезла Давида и его сестру в Италию, и этот переезд у
бил ее. На пути в Триест ее поддерживал какой-то внутренний огонь, который
давал силы, но вместе с тем выедал плоть.
Теперь, спустя тридцать лет. Кабаков видел эту дорогу в Триест как бы расс
еченной по диагонали покачивающейся в такт ходьбе рукой матери. Она шла
вперед, ведя его за собой, и ее локоть, похожий на острую кнопку, торчал из д
ыры в отрепьях. Он помнил лицо матери, которое, казалось, чуть ли не пылало
во тьме, когда она будила своих детей. Первые рассветные лучи вползали в т
раншею, в которой они спали.
В Триесте она передала детей на попечение сионистского подполья, перешл
а через улицу и упала замертво в дверях какого-то дома.
В 1946 году Дэвид Кабаков с сестрой очутились в Палестине, и их бегство кончи
лось. В десять лет от роду он уже был солдатом и оборонял шоссе Тель-Авив
Ч Иерусалим.
Провоевав двадцать семь лет. Кабаков лучше многих других знал, сколь цен
ен мир. Он не испытывал ненависти к арабам, но полагал, что любые попытки в
ести переговоры с ООП Ч пустая трата времени. Именно так он и говорил, ког
да начальство обращалось к нему за советом, что случалось нечасто.
В Моссад он считался хорошим офицером-разведчиком, но его послужной спи
сок был блистателен, и ему слишком везло «в поле», чтобы засаживать его за
письменный стол. На оперативной работе Кабаков рисковал свободой, следо
вательно, его не допускали в святая святых Моссад. Он так и оставался в исп
олнительном звене разведки, вновь и вновь нанося удары по оплотам ООП в Л
иване и Иордании. Высшее руководство Моссад дало ему прозвище «Окончате
льное решение».
Но никто никогда не назвал его так в лицо.
Огни Вашингтона внизу завертелись колесом, когда самолет пошел к взлетн
ой полосе национального аэропорта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45