Объединив Дамару под властью одного правителя, он сильно урезал права и власть старинных баронств. К тому же не все дамарцы одобряли старание короля включить в состав объединенного королевства еще и дикие земли Ваасы, на протяжении долгих лет бывшие для жителей баронств источником всяческих бедствий.
Все в зале знали, что за пределами Бладстоун-Виллиджа многие высказывают недовольство не только расширением границ королевства, но даже и дальнейшим слиянием прежде независимых баронств.
Правда, в последние годы королева Кристина и баронесса Сильвия вроде как сдружились, но барона Даймиана Ри из Морова все в этом зале считали политиком, преследующим исключительно собственную выгоду, и были о нем весьма невысокого мнения. Однако, учитывая неустойчивый политический климат, никто не стал бы его недооценивать, поэтому слова Гарета положили конец спору, не дав ему начаться.
– Дроу и его друг направляются в Бладстоун-Виллидж в сопровождении дворфа, – сказал Кейн.
– Да, его имя Атрогейт, – пояснил король. – Неприятный тип, но, по отзывам, превосходный воин. В замке погиб еще один дворф, ему посмертно будут возданы почести.
– Не секрет, что Атрогейт работает с Тимоско и Нелликтом, – заметил Кейн. – Как и Кантан, также погибший в замке.
– Мастер Кейн, да вы сейчас целый заговор обнаружите, – вмешалась Кристина.
Кейн спокойно воспринял укол и, поклонившись королеве, проговорил:
– Нет, госпожа, но мой долг – служить королю Гарету и его власти, и я его выполняю. На ярком свету паутина едва видна, правда, иногда это может быть и обман зрения, я это знаю.
– А где есть паутина, найдется и паук, – довольно громко заметил Селедон. – Неправильно все это. Мы толком не знаем, что там произошло, и спешим оказать чужаку столь высокую честь, пока нет ясных ответов на все вопросы. Я не буду…
Кейн жестом прервал его.
– Значит, дроу, человек и дворф, – негромко произнес он. – Если они настроены дружески, у нас появятся ценные союзники. Но если они – враги, тогда мы совершенно открыто сможем наблюдать за ними. Первая заповедь воина – знай своего врага. Гарет, друг мой, если ты хочешь остаться королем и расширить свое королевство на север, за пределы крепости, стоит присмотреться к этому Атрогейту и помнить о тех, кто дергает его за веревочки.
– А если все они трое, и дворф, и дроу, и тот человек, которого я собираюсь посвятить завтра в рыцари, действительно связаны с Цитаделью Убийц? – спросил Гарет с улыбкой, свидетельствующей, что ответ он знает заранее.
Кейн безразлично пожал плечами:
– Мы воздадим им почести за беспримерный подвиг и наградим титулами, но за всеми их перемещениями установим наблюдение, чтобы они не смогли причинить вред.
Даже Селедон успокоился, поскольку Кейн, если говорил подобное, всегда ручался за свои слова.
Вскоре Селедон, Дугальд и Кейн покинули дворец, пообещав вернуться позже на пир, устраиваемый в их честь.
– Надеешься соблазнить Ольвена роскошным угощением? – спросила Кристина мужа, когда они остались вдвоем, не считая, конечно, стражников, которые стали столь неотъемлемой частью их жизни, что супруги перестали их замечать.
– Говорят, Ольвен способен учуять орка за сотню ярдов, – ответил Гарет. – А запах пищи уловит и за сотню миль.
– Но до Кинбрейса больше ста миль, – заметила королева, назвав главный город Соравии, где жил Ольвен. – Даже если он, подгоняемый пустым желудком, отправится в путь в сапогах-скороходах, вовремя ему не поспеть.
– Я думал пригласить в нашу компанию еще кое-кого, – с плутоватой улыбкой сообщил Гарет.
Поняв, что муж говорит о Седом Эмелине, Кристина закатила глаза, не слишком радуясь перспективе встречи с ним. Чародею уже перевалило за семьдесят, и он был самым старшим среди победителей Женги, однако представления Эмелина об учтивости нередко коробили королеву Кристину. Потому, когда несколько лет тому назад он объявил, что удаляется от двора в свой Уорренвуд, в десяти милях от Бладстоун-Виллиджа, она не слишком старалась скрыть свою радость.
Гарет направился в коридор, соединявший аудиенц-зал с его личными апартаментами. В небольшом кабинете перед его спальней у стены стоял стол, а на нем – нечто прикрытое куском шелковистой материи. Гарет сдернул покрывало, и там оказалось большое зеркало в золотой раме, покрытой руническими знаками и символами. Из-за него король выдвинул золотую подставку, в которой покоился небольшой красный шар. Расположив его перед зеркалом, Гарет приготовился накрыть шар ладонью.
– А по-другому никак нельзя? – раздался за спиной голос Кристины.
Оглянувшись, Гарет усмехнулся. Его и самого не слишком опечалило известие об «отставке» Эмелина и о его отъезде на покой к кентаврам Уорренвуда, поскольку выносить его было непросто, но все же старик – их друг.
– Вскоре нам может понадобиться его помощь, – ответил Гарет и, закрыв глаза, опустил руку на шар, сосредоточившись на образе своего старинного товарища.
Вскоре он увидел в зеркале вместо собственного отражения какую-то комнату, битком набитую флаконами и колбами, черепами, книгами и всевозможными безделушками, уставленную большими и маленькими статуэтками. В середине стоял богато отделанный стол из белого дерева.
За столом спиной к Гарету сидел старик в шелковистом сером одеянии. Он ссутулился над пергаментом, и его длинные растрепанные седые волосы свисали до самой столешницы – причем концы некоторых прядей, похоже, не раз окунались в чернильницу.
– Эмелин, – сперва негромко позвал Гарет. – Эмелин!
Старик выпрямился, посмотрел направо-налево, после чего обернулся к задней стене, в которую было вделано такое же зеркало.
– Ага, подглядываем? – проскрипел он. – Небось хотел увидеть Габриэль? – И он довольно хихикнул.
Гарет помотал головой, а сам в который раз подумал, почему такая красивая молодая женщина согласилась выйти замуж за этого старикана.
– Знаю я, как ты развлекаешься! – погрозив крючковатым пальцем, сказал Эмелин, обнажив в улыбке желтые зубы.
– Это тебе в этом нет равных, – сухо ответил король. – Потому я и держу свое зеркало прикрытым.
– Ты никогда не хотел составить мне компанию, Гарет.
Кристина довольно громко кашлянула за спиной короля, показывая, что мужчины не одни. Эмелин развеселился еще больше.
– Я искал тебя, дружище, хотя, конечно, видеть госпожу Габриэль было бы куда приятней, – заявил Гарет.
– Она отправилась в Гелиогабалус за ингредиентами для зелий.
– Жаль, поскольку я хочу пригласить вас к себе.
– Посмотреть, как будут награждать дроу? Пф! – фыркнул старик.
Король кивнул. Само собой, до Эмелина должны были дойти слухи о предстоящей церемонии. Наверняка уже вся Бладстоунская долина знает.
– Кейн и Селедон уже здесь, – сообщил он. – Я думал, вот хороший повод собраться старым друзьям вместе, посидеть за столом, вспомнить былые приключения.
Эмелин, судя по виду, уже собирался отказаться, но задумался. Потом встал, посмотрел Гарету в лицо и сказал:
– Пожалуй, я все равно ничего не смогу сделать до возвращения Габриэль…
Вдруг отражение в зеркале заволоклось дымом. Гарет с Кристиной, одновременно вскрикнув, отпрянули.
Спустя некоторое время дым рассеялся и они увидели Эмелина, который кашлял и отплевывался, разгоняя руками клубы дыма.
– Никогда еще не производил такой… реакции, – пояснил старик между приступами кашля. Наконец он успокоился, разгладил одежды и, поочередно поглядев в ошеломленные лица короля и королевы, спросил: – Так когда мы сядем за стол?
– Я надеялся, что до начала пира ты найдешь Ольвена, – сказал Гарет.
– Ольвена?
– Герцога Соравии, – пояснила Кристина, за что удостоилась негодующего взгляда старика.
– А как мы его найдем? – поинтересовался он. – Он почти не бывает в своих шести замках в Кинбрейсе. Вечно где-то шатается.
– Мы можем поискать, – предложил Гарет и, чуть отодвинувшись, махнул рукой на еще одно магическое зеркало позади, с помощью которого можно было выследить человека.
– Значит, это не простое застолье?
– А ты слышал, что творится в Ваасе?
– Я слышал, что ты собираешься чествовать дроу, а также провозгласить кого-то кандидатом в рыцари.
– Чуть севернее Палишука появился замок Женги, – продолжил Гарет.
– Что-то часто они в последнее время стали появляться. Вот в Гелиогабалусе была башня…
– А в замке погиб Странник Мариабронн.
Эмелин отшатнулся.
– Говорят, постройка была копией Замка Злосчастье, – вмешалась Кристина. – Тоже плодил горгулий, и управлял им драколичи.
Серые глаза Эмелина становились все больше и больше.
– И что же, этот дроу со своей компанией смог его обезвредить?
– Да, – кивнул Гарет. – Но само здание цело.
– И теперь ты хочешь, чтобы я туда слетал и все посмотрел, – предположил старик.
– По-моему, это разумно.
– А Ольвен? – спросил Эмелин и тут же, спохватившись, воскликнул: – Конечно же, Мариабронн! Я не подумал, ведь он так был к нему привязан!
– Так найдем его? – спросил Гарет, снова указывая на зеркало, с помощью которого можно было наблюдать за кем-нибудь.
Кивнув, Эмелин подошел поближе.

* * *

Приготовить застолье лучше, чем Кристина Драконобор, не сумел бы никто во всем Фаэруне. Она была дочерью барона Транта, прежнего правителя Бладстоунской долины, в которую входил и Бладстоун-Виллидж. В его владениях находился и единственный перевал между Дамарой и Ваасой, и Кристина, выросшая еще во время владычества Женги, повидала немало пиров, посвященных приему важных особ как из герцогств и баронств Дамары, так и от двора Женги. В годы, предшествовавшие открытой войне, лицемерные обещания и договоры, дававшиеся и заключавшиеся здесь, в Бладстоун-Виллидже, за столом барона Транта, как раз и сделали Дамару жертвой захватнических планов короля-колдуна.
Но за ужином, назначенным на этот вечер, никто, конечно, не собирался плести интриги. Все приглашенные были друзьями хозяина, его настоящими, преданными товарищами, вместе с ним беззаветно сражавшимися против короля-колдуна. Кристина немного жалела, что не сможет прибыть Риордан Парнелл, который находился в Палишуке, потому что иначе не пришлось бы беспокоиться о развлечении гостей, – Риордан был изумительным бардом. А Гарет всегда больше всего пекся о развлечениях.
Вскоре после того, как Эмелин отправился в волшебный полет в Соравию, Гарет сказал жене:
– Это будет вечер единения и размышлений о том, как нам быть дальше. Но я хочу посвятить его Ольвену. Ведь он все равно что сына потерял.
– А мы лишились племянницы, – напомнила Кристина.
Это была правда, но ни король, ни королева не слишком скорбели по погибшей Эллери. Она состояла с ними в достаточно далеком родстве, и ни Гарет, ни Кристина не были с ней близки. Гарет и видел-то ее всего несколько раз, а разговаривал лишь однажды, при зачислении ее в Армию Бладстоуна.
– Да, этот вечер будет для Ольвена, – согласилась Кристина, помолчав, и ушла заниматься приготовлениями.
Но вскоре выяснилось, что все складывается не совсем так, как они предполагали. В аудиенц-зале Гарета весь в дыму возник Седой Эмелин, откашливаясь и взмахивая руками, чтобы разогнать серые клубы. Когда дым рассеялся, стало видно, что старик вернулся один.
– Ольвена в замке нет, – сообщил он. – Я искал и в городе, и в Киннери, и в Степпенхолле – нет его. Получив известие о смерти Мариабронна, он вскоре отбыл, взяв с собой еще нескольких таких, как он… лесников.
– Что значит «лесников»? – не понял Гарет.
– Ну а как их назвать, друиды, что ли? – проворчал Эмелин. – Люди, которые пляшут вокруг деревьев, возносят молитвы обитающим в них прекрасным и добрым существам, а потом рубят их под корень.
– Ладно, пусть будут «лесники», – согласился король. – А ты знаешь, куда они направились?
– На северо-восток – наверняка в какую-нибудь священную рощу.
– На поминки?
Эмелин пожал плечами.
– Неужели не было никакой возможности найти его? – спросил Гарет.
Эмелин сердито посмотрел на короля, давая понять, что, если бы такая возможность была, Ольвен сейчас стоял бы вместе с ним в зале.
– Ольвен сражался и странствовал всю свою жизнь, – проговорил старик. – Он знавал и победы, и потери и многих друзей похоронил.
– Как и все мы.
– Он справится со своим горем. И, наверное, лучше, если он не будет присутствовать на утреннем чествовании тех, кто вернулся живым из замка. Можешь не сомневаться, Ольвену было бы о чем их расспросить, особенно этого дроу.
– У нас у всех найдутся вопросы, друг мой, – заметил Гарет.
Эмелин пронзительно посмотрел на него, и король улыбнулся – старик всегда отличался подозрительностью.
– А как же может быть иначе? – спросил он. – От нашего имени, но без нашего ведома на север отправился отряд, и вот теперь возвращаются очень и очень странные победители. К тому же нам неизвестно происхождение этой постройки…
Эмелин жестом прервал его.
– Я Палишук терпеть не могу, – вставил он.
– Но я не могу доверить никому другому такое важное расследование, – сказал Гарет, улыбнувшись еще шире. – Риордан уже там и делает то, что умеет лучше всех на свете, – выпытывает у людей сведения так, что они этого даже не замечают. Но он совершенно не разбирается в магии.
– Риордана я тоже не очень-то люблю, – проворчал старик. – Но ведь он же бард. А эта братия должна хорошо вникать в суть вещей и явлений.
– Эмелин…
– Палишук, – запыхтел старый волшебник. – Вот уж радость так радость! И вокруг – одни полуорки, блистающие глубоким умом и сообразительностью.
– Между прочим, в походе принимала участие чародейка-полукровка, – сказал Гарет и заметил в глазах старика проблеск интереса.
Помолчав, Эмелин с издевкой проговорил:
– Знавал я одного дворфа – превосходно танцевал. Для дворфа, конечно. После его выступлений жрецам приходилось всего лишь залечивать переломы ног у пары-тройки зрителей – подумаешь! Полагаешь, чародейка-полуорк намного лучше?
– Когда отряд вернулся в Ворота Ваасы, они сообщили, что и Уингэм в Палишуке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45