https://wodolei.ru/catalog/rakoviny/Melana/
Именно благодаря ему организация проворачивала большинство дел в Гелиогабалусе. Года два он потратил на то, чтобы целиком вжиться в образ бесприютного бродяги, но сейчас, ясное дело, его раскусили. Джуримо успел заметить и разодранную рубашку, и кровь на левом плече, и проплешину на голове – из темных волос хафлинга кто-то выдрал довольно большой клок.
Ввалившись в таверну, Киникип заметил Джуримо, и тот чуть не потерял сознание от страха. Однако опытный хафлинг сразу отвел взгляд, ничем не выдав, что знает прислонившегося к стене человека.
За спиной коротышки раздался резкий свист, и внутрь влетели, рассекая воздух, три черных вращающихся железных шара на шнурах. Промелькнув перед самым носом перепуганного Джуримо, они настигли хафлинга. Шнуры обвились вокруг его ног и талии, а шары ударили с такой силой, что послышался хруст костей бедняги.
Киникип рухнул как подкошенный и задергался на полу, плача от боли. Посетители, опрокидывая столы, повскакивали, торопясь убраться как можно дальше от него.
В таверну вошли эльф и женщина, оба одетые в темную кожу. Вид их не предвещал ничего хорошего. У эльфа на бедре висел меч, очевидно, боло метнул именно он, поскольку сразу направился к хафлингу, чтобы забрать оружие. На женщине была крест-накрест надета портупея, в которой поблескивал полный комплект метательных ножей. Походка ее, как и эльфа, выдавала профессионального бойца, всю жизнь проведшего в тренировках.
Эльф, не церемонясь, резко дернул веревки, высвобождая боло, и хафлинг взвыл от боли.
Джуримо потупился и тихонько двинулся к двери. Женщина окликнула его, но он пригнул голову и пулей выскочил наружу.
Однако на улице путь ему преградил какой-то человек в грязных обносках. Джуримо попытался его обойти, но тот остановил его, уперев руку в грудь. Только убийца изобразил на лице недоумение, как незнакомец без малейшего усилия толкнул его, и парень, влетев обратно внутрь таверны, оказался совсем рядом с суровой женщиной.
– Ч-чего вы на меня набросились? – заикаясь, спросил Джуримо, жалко озираясь.
– Этот? – спросила женщина у своего товарища, будто не слышала робкого протеста Джуримо.
Эльф вместо ответа наступил ногой на бедро хафлинга, издавшего истошный крик, и повторил вопрос:
– Этот?
Киникип корчился, но молчал. Тогда эльф надавил сильнее, но хафлинг лишь застонал.
– Что все это значит? – снова подал голос Джуримо, предусмотрительно пятясь от женщины.
В таверне уже поднялся недовольный ропот, людей возмутила жестокость незнакомцев, и у Джуримо мелькнула слабая надежда на поддержку посетителей.
Женщина перевела взгляд с него на бродягу в лохмотьях и спросила:
– Этот, мастер Кейн?
Ропот смолк в одно мгновение, повисла такая непроницаемая тишина, что ее, казалось, можно было пощупать.
У Джуримо дыхание перехватило от ужаса, когда мастер Кейн подошел к нему вплотную и вперил в него взгляд. Он смотрел долго, Джуримо пытался отвести глаза, но почему-то не мог. Чувствуя себя совершенно беззащитным, он стоял перед знаменитым монахом, а тот будто пронизывал его насквозь своим взглядом.
– Ты принадлежишь к Цитадели Убийц, – наконец проговорил Кейн.
Джуримо принялся бормотать что-то нечленораздельное, невольно кивая, хотя ему хотелось изо всех сил мотать головой, а Кейн молча стоял и смотрел на него.
Убийце не хватало воздуха, казалось, стены сдвинулись и сейчас задавят его. Панический страх душил его: он раскрыт, Кейн ничего не спрашивал, но все о нем знает! А его глаза!
На спине за поясом у Джуримо был спрятан маленький нож, а он даже не попытался его достать. У него и в мыслях не было попробовать сразиться с этим чудовищным человеком! Мыслей вообще не было никаких, он только судорожно искал спасения, стреляя глазами вокруг. Внезапно вскрикнув, парень ринулся к выходу.
У лица мелькнул набалдашник белоснежного посоха и ткнул ему под подбородок. Рот мгновенно наполнился сладковатым теплым вкусом крови. Посох же скользнул у Джуримо под мышкой, а сзади Кейн, чего парень видеть не мог, резко дернул другой конец палки. Рывок чудовищной силы подбросил Джуримо в воздух, перевернул, и убийца упал навзничь у ног монаха. Он тут же попытался встать, приподнявшись на локтях, но Кейн ударил его в лоб концом посоха, и он снова растянулся на полу.
– Заберите обоих во дворец, – велел монах.
– Этому, пожалуй, понадобится помощь жрецов, возможно, самого брата Дугальда, – заметил эльф, глядя на хафлинга.
Кейн безразлично пожал плечами. Что ж, может, его и подлечат, и тогда он сможет дойти до виселицы своими ногами.
* * *
Незнакомец был одет отменно даже по меркам дамарской знати, оставаясь при этом чистокровным орком. Держался он с необычайным достоинством, как королевский посланник или дворецкий какого-нибудь аристократического дома Глубоководья. Все это стражники-полуорки на северной стене Палишука подметили, наблюдая за приближением необычного гостя. Несколько луков нацелились на него, но орка, казалось, это ничуть не смутило, и, подойдя к воротам и отвесив церемонный поклон, он показал стражникам туго скрученный свиток.
– Мое почтение, – проговорил он на превосходном общем языке с каким-то странным акцентом. Обычно орки гнусавят из-за того, что носы у них сплюснутые, с большими ноздрями, а этот говорил манерно. – Покорнейше прошу пропустить меня в ваш достойнейший город, а если это невозможно, то прошу позвать ваших предводителей.
– А что у тебя за дело? – гаркнул один из стражников.
– Вполне очевидно, что это послание, сударь, – ответил орк, поднимая руку со свитком, – и мой господин уполномочил меня прочитать его один-единственный раз.
– Тогда прочитай его нам, и мы, быть может, пропустим тебя, – предложил стражник, – а может, и нет.
– А может, пригласим Уингэма и Совет, – подхватил второй.
– А может, и нет, – добавил первый.
Орк с достоинством выпрямился, подбоченясь, но разворачивать пергамент не стал.
– Ну? – поторопил его стражник.
– Мой господин уполномочил меня прочесть послание один-единственный раз, – повторил орк.
– Тогда тебе не повезло, – объявил стражник, – потому что мы не пустим тебя в город и не станем попусту беспокоить Совет, пока не узнаем, что тебе нужно.
– Я подожду.
– Долго же тебе придется ждать, чистокровный!
Орк равнодушно пожал плечами.
– Дурак, ты ж до смерти замерзнешь, стоя у ворот.
– Это лучше, чем ослушаться господина, – невозмутимо ответил орк, и стражники удивленно переглянулись.
Орк тем временем поплотнее закутался в роскошный, отороченный мехом плащ и повернулся спиной к ветру.
– Кто же твой господин, что ты готов из-за него замерзнуть?
– Его величество Артемис Первый, разумеется.
Стражник выпучил глаза и беззвучно повторил слова орка. Оглянувшись на товарищей, он увидел, что они ошеломлены не меньше.
– Тебя послал Артемис Энтрери? – спросил он.
– Безусловно, нет, простолюдин, – ответил орк. – Говорить с королем я недостоин. Я служу лорду Джарлаксу.
Оба старших солдата скрылись за стеной.
– Проклятые чужаки с самого начала все это придумали. Устроили себе здесь королевство, – пробормотал один.
– Создать королевство и просто объявить об этом – разные вещи, – возразил второй.
– А откуда тогда они взяли этого? – мотнул первый головой в сторону орка. – Только погляди на него и послушай, как говорит. Он не из тех, на которых охотятся в тундре любители наживы.
К ним подошел третий стражник.
– Я иду за Уингэмом и советниками, – объявил он. – Пусть сами посмотрят. И послушают, – добавил он, выглянув из-за стены.
Через полчаса на северной площади Уингэм, Аррайан, Ольгерхан, старейшины Палишука и большинство жителей города наблюдали, как странный гонец чинно входит в ворота.
– Только цветов не хватает, – шепнул Уингэм Аррайан, и та, несмотря на всю серьезность происходящего, не удержалась и хихикнула.
Не обращая ни малейшего внимания на смешки и перешептывания, орк прошествовал на середину площади, принял театральную позу, и широким жестом развернул пергамент, держа его обеими руками.
– Слушайте, слушайте! – провозгласил он. – Слушайте, добрые граждане Палишука в стране, ранее известной как Вааса!
Послышался гомон.
– Что значит «ранее известной»? – шепнул Уингэм.
– Никогда не верь дроу, – прошептал в свою очередь Ольгерхан, перегнувшись к нему через плечо Аррайан, которая сразу стала серьезной.
– Король Артемис Первый провозглашает вечные и нерушимые права Палишука и его жителей! – продолжал орк. – Его величество не притязает на ваш славный город, не требует дани и разрешает вам свободное перемещение по всем дорогам, мостам и открытым пространствам на всей территории Д'эрт.
– Д'эрт? – повторил Уингэм, покачивая головой. – Дроуское слово.
– Разумеется, исключая те дороги, мосты и пространства, что пролегают вблизи и внутри стен замка Д'эрт. Но даже там палишукцев будут рады принять по особому приглашению, – добавил он. – Никого из вас король Артемис не считает врагом, и он горячо желает, чтобы его правление было отмечено процветанием и благоденствием как д'эртианцев, так и палишукцев.
– Что он несет? – шепотом обратился Ольгерхан к старому полуорку.
– Полагаю, будет война, – ответил старик, много повидавший на своем веку.
– Это безумие, – шепнула Аррайан.
– Нельзя верить дроу, – назидательно повторил Ольгерхан.
Девушка поглядела на дядю, но тот пожал плечами и молча дослушал чтение грамоты, в конце которой в основном перечислялись эпитеты его величества короля Д'эрт Артемиса Первого – великий, несравненный, бесподобный и так далее.
Закончив чтение, орк отпустил нижний край пергамента, с шумом свернувшийся в тугую трубку, которую глашатай сунул под мышку, и принял горделивую позу.
Уингэм поглядел на стоявших кучкой старейшин, и те почтительно закивали ему, позволяя вести переговоры. Ничего необычного в этом не было: старый торговец был гораздо опытнее их в делах, не касавшихся внутренней жизни города. По крайней мере, таких, которые не предполагали немедленного сражения.
– Как зовут тебя, добрый господин? – обратился к посланнику Уингэм.
– Мое имя не имеет значения, – последовал ответ.
– Как же мне обращаться к тебе: «чистокровный господин» или «посланец Д'эрт»? – уточнил старик, отделяясь от толпы.
– Обращайся ко мне как к самому королю Артемису Первому, – заявил странный орк. – Ведь я всего лишь уста и уши его величества.
Уингэм переглянулся со старейшинами, но те либо усмехались, либо пожимали плечами.
– Просим тебя не пенять нам на наше смущение… король Артемис, – запнувшись, сказал Уингэм. – Это послание довольно неожиданно.
– Но почти то же самое вам было сказано десять дней назад, когда король Артемис и лорд Джарлакс проезжали через ваш славный город.
– Все же…
– Или вы не слышали его речей?
Уингэм молчал, боясь произнести неосторожное слово. Он хорошо помнил страшную ночную битву с горгульями и не хотел, чтобы повторилось что-то подобное.
– Ты должен согласиться, что провозглашение Ваасы…
– Д'эрт, – перебил его орк. – Слово «Вааса» может использоваться, когда речь идет о временах прошедших, а не о настоящем.
– Ты должен согласиться, что провозглашение королевства монархом и лордом, о которых до недавнего времени никто в Бладстоуне не слышал, – событие исключительное, – закончил Уингэм, стараясь говорить обтекаемо и не вступать в открытое противостояние. – И конечно, мы все изумлены, поскольку есть другой король, провозгласивший эту землю своей.
– Король Гарет правит в Дамаре, – поправил его орк. – Он официально не присоединил к своим владениям землю, ранее называвшуюся Ваасой, он лишь настаивал на том, чтобы очистить ее от «мрази», в числе коей он также подразумевает народ, кровь которого течет и в ваших жилах, добрый господин, или это не так?
Толпа полуорков заволновалась, начались громкие перешептывания.
– Но, разумеется, его величество предвидел ваше удивление, – продолжал орк – И наверное, еще более бурной, как считает лорд Джарлакс, станет встреча, ожидающая вашего гонца, который будет послан к Воротам Д'эрт, ранее известным как Ворота Ваасы, и далее через перевал Бладстоун в город с таким же названием. – И он протянул Уингэму другой свиток, скрепленный восковой печатью. – Король Артемис Первый лишь просит вас, и это, безусловно, в ваших же интересах, отправить гонца к королю Гарету и сообщить о рождении королевства Д'эрт. Со стороны короля Гарета будет мудро тотчас же прекратить беззаконные убийства в пределах этой страны ради мира между нашими государствами. Воистину, – завершил орк с церемонным поклоном, – мир и гармония – все, чего жаждет его величество король Артемис Первый.
Уингэм молчал: а что тут скажешь? Он принял пергамент, посмотрел на незнакомую печать из странного, зеленого воска и озадаченно переглянулся с ошарашенными старейшинами.
Орк же тем временем невозмутимо направился к городским воротам, и никто даже не пытался его задержать.
* * *
– А тебе понравилось, – сказал Джарлакс с хитрой улыбкой, на которую Киммуриэль не ответил.
– Я теперь неделю буду чесаться после этой орочьей шкуры, – проворчал он.
– Но смотрелся ты в ней неплохо.
Псионик зло посмотрел на него, что было нехарактерно для обычно невозмутимого дроу.
– Теперь вести быстро достигнут Дамары, – довольно проговорил Джарлакс. – Наверняка Уингэм поторопится отправить туда Аррайан или другого мага, пока снег не завалил дороги.
– Почему же мы не подождали, пока пойдет снег? Ты предоставил Гарету возможность добраться сюда быстрее и легче.
– Предоставил возможность? – переспросил Джарлакс, облокачиваясь на перила. – Друг мой, да я рассчитываю на это! Мне совсем не хочется, чтобы этот ненормальный Нелликт оказался здесь один, без всякого противовеса, а Гарет, я надеюсь, более рассудителен, чем обведенный вокруг пальца глава Цитадели Убийц. Прибудет Гарет – начнется политика, а один на один с Нелликтом – это просто сведение личных счетов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
Ввалившись в таверну, Киникип заметил Джуримо, и тот чуть не потерял сознание от страха. Однако опытный хафлинг сразу отвел взгляд, ничем не выдав, что знает прислонившегося к стене человека.
За спиной коротышки раздался резкий свист, и внутрь влетели, рассекая воздух, три черных вращающихся железных шара на шнурах. Промелькнув перед самым носом перепуганного Джуримо, они настигли хафлинга. Шнуры обвились вокруг его ног и талии, а шары ударили с такой силой, что послышался хруст костей бедняги.
Киникип рухнул как подкошенный и задергался на полу, плача от боли. Посетители, опрокидывая столы, повскакивали, торопясь убраться как можно дальше от него.
В таверну вошли эльф и женщина, оба одетые в темную кожу. Вид их не предвещал ничего хорошего. У эльфа на бедре висел меч, очевидно, боло метнул именно он, поскольку сразу направился к хафлингу, чтобы забрать оружие. На женщине была крест-накрест надета портупея, в которой поблескивал полный комплект метательных ножей. Походка ее, как и эльфа, выдавала профессионального бойца, всю жизнь проведшего в тренировках.
Эльф, не церемонясь, резко дернул веревки, высвобождая боло, и хафлинг взвыл от боли.
Джуримо потупился и тихонько двинулся к двери. Женщина окликнула его, но он пригнул голову и пулей выскочил наружу.
Однако на улице путь ему преградил какой-то человек в грязных обносках. Джуримо попытался его обойти, но тот остановил его, уперев руку в грудь. Только убийца изобразил на лице недоумение, как незнакомец без малейшего усилия толкнул его, и парень, влетев обратно внутрь таверны, оказался совсем рядом с суровой женщиной.
– Ч-чего вы на меня набросились? – заикаясь, спросил Джуримо, жалко озираясь.
– Этот? – спросила женщина у своего товарища, будто не слышала робкого протеста Джуримо.
Эльф вместо ответа наступил ногой на бедро хафлинга, издавшего истошный крик, и повторил вопрос:
– Этот?
Киникип корчился, но молчал. Тогда эльф надавил сильнее, но хафлинг лишь застонал.
– Что все это значит? – снова подал голос Джуримо, предусмотрительно пятясь от женщины.
В таверне уже поднялся недовольный ропот, людей возмутила жестокость незнакомцев, и у Джуримо мелькнула слабая надежда на поддержку посетителей.
Женщина перевела взгляд с него на бродягу в лохмотьях и спросила:
– Этот, мастер Кейн?
Ропот смолк в одно мгновение, повисла такая непроницаемая тишина, что ее, казалось, можно было пощупать.
У Джуримо дыхание перехватило от ужаса, когда мастер Кейн подошел к нему вплотную и вперил в него взгляд. Он смотрел долго, Джуримо пытался отвести глаза, но почему-то не мог. Чувствуя себя совершенно беззащитным, он стоял перед знаменитым монахом, а тот будто пронизывал его насквозь своим взглядом.
– Ты принадлежишь к Цитадели Убийц, – наконец проговорил Кейн.
Джуримо принялся бормотать что-то нечленораздельное, невольно кивая, хотя ему хотелось изо всех сил мотать головой, а Кейн молча стоял и смотрел на него.
Убийце не хватало воздуха, казалось, стены сдвинулись и сейчас задавят его. Панический страх душил его: он раскрыт, Кейн ничего не спрашивал, но все о нем знает! А его глаза!
На спине за поясом у Джуримо был спрятан маленький нож, а он даже не попытался его достать. У него и в мыслях не было попробовать сразиться с этим чудовищным человеком! Мыслей вообще не было никаких, он только судорожно искал спасения, стреляя глазами вокруг. Внезапно вскрикнув, парень ринулся к выходу.
У лица мелькнул набалдашник белоснежного посоха и ткнул ему под подбородок. Рот мгновенно наполнился сладковатым теплым вкусом крови. Посох же скользнул у Джуримо под мышкой, а сзади Кейн, чего парень видеть не мог, резко дернул другой конец палки. Рывок чудовищной силы подбросил Джуримо в воздух, перевернул, и убийца упал навзничь у ног монаха. Он тут же попытался встать, приподнявшись на локтях, но Кейн ударил его в лоб концом посоха, и он снова растянулся на полу.
– Заберите обоих во дворец, – велел монах.
– Этому, пожалуй, понадобится помощь жрецов, возможно, самого брата Дугальда, – заметил эльф, глядя на хафлинга.
Кейн безразлично пожал плечами. Что ж, может, его и подлечат, и тогда он сможет дойти до виселицы своими ногами.
* * *
Незнакомец был одет отменно даже по меркам дамарской знати, оставаясь при этом чистокровным орком. Держался он с необычайным достоинством, как королевский посланник или дворецкий какого-нибудь аристократического дома Глубоководья. Все это стражники-полуорки на северной стене Палишука подметили, наблюдая за приближением необычного гостя. Несколько луков нацелились на него, но орка, казалось, это ничуть не смутило, и, подойдя к воротам и отвесив церемонный поклон, он показал стражникам туго скрученный свиток.
– Мое почтение, – проговорил он на превосходном общем языке с каким-то странным акцентом. Обычно орки гнусавят из-за того, что носы у них сплюснутые, с большими ноздрями, а этот говорил манерно. – Покорнейше прошу пропустить меня в ваш достойнейший город, а если это невозможно, то прошу позвать ваших предводителей.
– А что у тебя за дело? – гаркнул один из стражников.
– Вполне очевидно, что это послание, сударь, – ответил орк, поднимая руку со свитком, – и мой господин уполномочил меня прочитать его один-единственный раз.
– Тогда прочитай его нам, и мы, быть может, пропустим тебя, – предложил стражник, – а может, и нет.
– А может, пригласим Уингэма и Совет, – подхватил второй.
– А может, и нет, – добавил первый.
Орк с достоинством выпрямился, подбоченясь, но разворачивать пергамент не стал.
– Ну? – поторопил его стражник.
– Мой господин уполномочил меня прочесть послание один-единственный раз, – повторил орк.
– Тогда тебе не повезло, – объявил стражник, – потому что мы не пустим тебя в город и не станем попусту беспокоить Совет, пока не узнаем, что тебе нужно.
– Я подожду.
– Долго же тебе придется ждать, чистокровный!
Орк равнодушно пожал плечами.
– Дурак, ты ж до смерти замерзнешь, стоя у ворот.
– Это лучше, чем ослушаться господина, – невозмутимо ответил орк, и стражники удивленно переглянулись.
Орк тем временем поплотнее закутался в роскошный, отороченный мехом плащ и повернулся спиной к ветру.
– Кто же твой господин, что ты готов из-за него замерзнуть?
– Его величество Артемис Первый, разумеется.
Стражник выпучил глаза и беззвучно повторил слова орка. Оглянувшись на товарищей, он увидел, что они ошеломлены не меньше.
– Тебя послал Артемис Энтрери? – спросил он.
– Безусловно, нет, простолюдин, – ответил орк. – Говорить с королем я недостоин. Я служу лорду Джарлаксу.
Оба старших солдата скрылись за стеной.
– Проклятые чужаки с самого начала все это придумали. Устроили себе здесь королевство, – пробормотал один.
– Создать королевство и просто объявить об этом – разные вещи, – возразил второй.
– А откуда тогда они взяли этого? – мотнул первый головой в сторону орка. – Только погляди на него и послушай, как говорит. Он не из тех, на которых охотятся в тундре любители наживы.
К ним подошел третий стражник.
– Я иду за Уингэмом и советниками, – объявил он. – Пусть сами посмотрят. И послушают, – добавил он, выглянув из-за стены.
Через полчаса на северной площади Уингэм, Аррайан, Ольгерхан, старейшины Палишука и большинство жителей города наблюдали, как странный гонец чинно входит в ворота.
– Только цветов не хватает, – шепнул Уингэм Аррайан, и та, несмотря на всю серьезность происходящего, не удержалась и хихикнула.
Не обращая ни малейшего внимания на смешки и перешептывания, орк прошествовал на середину площади, принял театральную позу, и широким жестом развернул пергамент, держа его обеими руками.
– Слушайте, слушайте! – провозгласил он. – Слушайте, добрые граждане Палишука в стране, ранее известной как Вааса!
Послышался гомон.
– Что значит «ранее известной»? – шепнул Уингэм.
– Никогда не верь дроу, – прошептал в свою очередь Ольгерхан, перегнувшись к нему через плечо Аррайан, которая сразу стала серьезной.
– Король Артемис Первый провозглашает вечные и нерушимые права Палишука и его жителей! – продолжал орк. – Его величество не притязает на ваш славный город, не требует дани и разрешает вам свободное перемещение по всем дорогам, мостам и открытым пространствам на всей территории Д'эрт.
– Д'эрт? – повторил Уингэм, покачивая головой. – Дроуское слово.
– Разумеется, исключая те дороги, мосты и пространства, что пролегают вблизи и внутри стен замка Д'эрт. Но даже там палишукцев будут рады принять по особому приглашению, – добавил он. – Никого из вас король Артемис не считает врагом, и он горячо желает, чтобы его правление было отмечено процветанием и благоденствием как д'эртианцев, так и палишукцев.
– Что он несет? – шепотом обратился Ольгерхан к старому полуорку.
– Полагаю, будет война, – ответил старик, много повидавший на своем веку.
– Это безумие, – шепнула Аррайан.
– Нельзя верить дроу, – назидательно повторил Ольгерхан.
Девушка поглядела на дядю, но тот пожал плечами и молча дослушал чтение грамоты, в конце которой в основном перечислялись эпитеты его величества короля Д'эрт Артемиса Первого – великий, несравненный, бесподобный и так далее.
Закончив чтение, орк отпустил нижний край пергамента, с шумом свернувшийся в тугую трубку, которую глашатай сунул под мышку, и принял горделивую позу.
Уингэм поглядел на стоявших кучкой старейшин, и те почтительно закивали ему, позволяя вести переговоры. Ничего необычного в этом не было: старый торговец был гораздо опытнее их в делах, не касавшихся внутренней жизни города. По крайней мере, таких, которые не предполагали немедленного сражения.
– Как зовут тебя, добрый господин? – обратился к посланнику Уингэм.
– Мое имя не имеет значения, – последовал ответ.
– Как же мне обращаться к тебе: «чистокровный господин» или «посланец Д'эрт»? – уточнил старик, отделяясь от толпы.
– Обращайся ко мне как к самому королю Артемису Первому, – заявил странный орк. – Ведь я всего лишь уста и уши его величества.
Уингэм переглянулся со старейшинами, но те либо усмехались, либо пожимали плечами.
– Просим тебя не пенять нам на наше смущение… король Артемис, – запнувшись, сказал Уингэм. – Это послание довольно неожиданно.
– Но почти то же самое вам было сказано десять дней назад, когда король Артемис и лорд Джарлакс проезжали через ваш славный город.
– Все же…
– Или вы не слышали его речей?
Уингэм молчал, боясь произнести неосторожное слово. Он хорошо помнил страшную ночную битву с горгульями и не хотел, чтобы повторилось что-то подобное.
– Ты должен согласиться, что провозглашение Ваасы…
– Д'эрт, – перебил его орк. – Слово «Вааса» может использоваться, когда речь идет о временах прошедших, а не о настоящем.
– Ты должен согласиться, что провозглашение королевства монархом и лордом, о которых до недавнего времени никто в Бладстоуне не слышал, – событие исключительное, – закончил Уингэм, стараясь говорить обтекаемо и не вступать в открытое противостояние. – И конечно, мы все изумлены, поскольку есть другой король, провозгласивший эту землю своей.
– Король Гарет правит в Дамаре, – поправил его орк. – Он официально не присоединил к своим владениям землю, ранее называвшуюся Ваасой, он лишь настаивал на том, чтобы очистить ее от «мрази», в числе коей он также подразумевает народ, кровь которого течет и в ваших жилах, добрый господин, или это не так?
Толпа полуорков заволновалась, начались громкие перешептывания.
– Но, разумеется, его величество предвидел ваше удивление, – продолжал орк – И наверное, еще более бурной, как считает лорд Джарлакс, станет встреча, ожидающая вашего гонца, который будет послан к Воротам Д'эрт, ранее известным как Ворота Ваасы, и далее через перевал Бладстоун в город с таким же названием. – И он протянул Уингэму другой свиток, скрепленный восковой печатью. – Король Артемис Первый лишь просит вас, и это, безусловно, в ваших же интересах, отправить гонца к королю Гарету и сообщить о рождении королевства Д'эрт. Со стороны короля Гарета будет мудро тотчас же прекратить беззаконные убийства в пределах этой страны ради мира между нашими государствами. Воистину, – завершил орк с церемонным поклоном, – мир и гармония – все, чего жаждет его величество король Артемис Первый.
Уингэм молчал: а что тут скажешь? Он принял пергамент, посмотрел на незнакомую печать из странного, зеленого воска и озадаченно переглянулся с ошарашенными старейшинами.
Орк же тем временем невозмутимо направился к городским воротам, и никто даже не пытался его задержать.
* * *
– А тебе понравилось, – сказал Джарлакс с хитрой улыбкой, на которую Киммуриэль не ответил.
– Я теперь неделю буду чесаться после этой орочьей шкуры, – проворчал он.
– Но смотрелся ты в ней неплохо.
Псионик зло посмотрел на него, что было нехарактерно для обычно невозмутимого дроу.
– Теперь вести быстро достигнут Дамары, – довольно проговорил Джарлакс. – Наверняка Уингэм поторопится отправить туда Аррайан или другого мага, пока снег не завалил дороги.
– Почему же мы не подождали, пока пойдет снег? Ты предоставил Гарету возможность добраться сюда быстрее и легче.
– Предоставил возможность? – переспросил Джарлакс, облокачиваясь на перила. – Друг мой, да я рассчитываю на это! Мне совсем не хочется, чтобы этот ненормальный Нелликт оказался здесь один, без всякого противовеса, а Гарет, я надеюсь, более рассудителен, чем обведенный вокруг пальца глава Цитадели Убийц. Прибудет Гарет – начнется политика, а один на один с Нелликтом – это просто сведение личных счетов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45